Попандос

Игорь Грека Иванов

Попандос

Глава I.

Рассвет.

Тугие струны майского дождя нещадно стегали стекла приоткрытого окна. Дождевая вода уже частично пропитала занавеску и стекала на пол. Я задумчиво смотрел на улицу, не замечая лужи под ногами. Ну вот опять, пришлось закрыть окно, а лужу под ним вытереть тряпкой. В квартире было тепло, но душно. Хотелось прохлады. Дождик быстро закончился. Влага на теплом асфальте быстро испарялась. От обильной влажности воздух и всё вокруг были каким-то липким.

Двадцать восьмое мая. Как всегда, утром этого дня идет дождь. Почему, как всегда? Потому что день пограничника, блин! Всегда в этот день идет дождь. Каждый год одно и то же: утром дождь, потом праздник.

Опять по городу будут ходить молодые и не очень люди в камуфляже, зеленых беретах или фуражках, крича друг другу издалека: «Эй, Зеленый», поднимая в знак приветствия руку с банкой пива. Ну да, рыбак рыбака видит издалека. Хорошо, хоть в фонтанах не купаются, как это уже заведено на день ВДВ. Не хочу оскорбить чьи-то чувства, но сам видел: купались.

Ну да, май не август! Хотя люди и в мае умудряются загорать и купаться. Не в фонтанах, конечно же. На Петропавловской крепости эти энтузиасты загара вообще в марте открывают сезон. Прячутся от ветра за зубцами крепости, подставляя ранним весенним лучам солнца свои бледные тела. И надо сказать – загорают, как в жарких странах.

Мысли лениво текли в голове, сменяя одна другую; извечное ворчание про себя расслабляло и убаюкивало.

Это же надо: родиться в день пограничника, а на границе и не служить. Перелет, блин! Служил далеко за границей! Ну как так-то? Это-то и обидно. Готовишься, понимаешь, фильмы про погранцов смотришь, с собаками возишься, домой их пачками приводишь, прячешь от матери. И что? Служи, парень, в Германии!

Все, спокойно, Ипалит, нужно взять себя в руки. Зависть – плохое чувство. Да и пора готовиться. Завтра же на работу.

Я был, как многие несчастен

Как все я не люблю оков

Как некоторые причастен

Но не как все, я не таков!

Я видел, как плывет по луже

Большой, бумажный пароход,

И если не глядеть поглубже,

Он не летит, он так, плывет

Я видел лунное затмение

Оно печально, но смешно

Ведь людям виделось знамение.

Вселяло робость, страх оно

Весь город будто муравейник,

заснул, невидно никого

Завтра снова на работу,

но не пойму я одного,

в чем смысл жизни нашей тленной,

куда, и как себя девать?

Тузом быть иль монетою разменной,

фрак или джинсы одевать?

Ведь нету счастья и в богатстве

Хотя и бедность не порок

Погрязли люди в святотатстве

И даже не у дел стал бог

О, наша старая держава!

Как изменилась ты с тех пор

Ведь о тебе ходила слава

Теперь, что олигарх, то – вор!

Что ни вор, то олигарх – это точно!

Вспомнились строки стихотворения, которые писал когда-то давно, на заре юности.

Да, завтра снова на службу. Двадцать четыре часа смена. Хотя расписываемся за двадцать два. Двадцать четыре часа, хоть и с оружием, но без приключений. Тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог! Куда катится этот мир? Подвигу не оставили ни миллиметра жизни. Ну, всё, хватит брюзжать!

«Тормоз Ок» уже был приготовлен. Так сказать, ждал своего звездного часа – выйти в люди. Это я так сумку зову, для провианта на смену. Осталось сложить туда приготовленную пищу. Я весь в предвкушении. Девчонки (это я их так называю, своих сослуживиц) когда попробуют мою стряпню, опять будут просить рецепт: «Как это ты так вкусно мясо приготовил?»

Всё не то! Нет места подвигу!

Обыденность, будто бы, сладкой патокой, сковывала и так размеренную жизнь. Как муравья сковывает смола, превращаясь в янтарь. Ну, вот, что было интересного за последнее время? Память рисовала школьные годы, институт, армию, друзей и девчонок, с которыми чудил и мутил приключения.

Если череду браков и разводов тоже можно назвать приключениями, то да. Это были приключения, и ещё какие!

Но всё имеет свойство заканчиваться.

Всё, дальше зона комфорта, попытки выжить и как-то устроиться в жизни. Чехарда однотипных событий и мелькание дней, превращающихся в серую массу, как старая киноплёнка на большой скорости. Приключения? Ну нет, не сказал бы. Где подвиги?

А вот вопрос на засыпку: тряхнул бы кто из нас стариной? Ради имени прекрасной дамы полез бы на мельницы? Может быть, есть желающие на амбразуру или под танки? А может, хотя бы в коллектор канализации или в пещеру за сокровищами Леприкона?

Фу, в канализацию я точно не полез бы, наверное, даже за небо в алмазах. Не переношу отвратных запахов и газов. Не курю, очень чуткое обоняние. Поэтому так тяжело справиться с тошнотой. Фу, омерзительно. Представил – аж жуть, чуть не вывернуло.

Я – герой. Не в смысле Герой России или Советского Союза. Я герой моей жизни. Творец мира.

Вы знаете, когда я закрываю глаза, то весь мир исчезает. Когда открываю, мир опять появляется. Шучу, вы же понимаете.

Я – обычный диванный генерал и критик! Такой же, как миллионы остальных жителей, нашей необъятной Родины, да что там Родины, земли в целом. Планктон, бубнящий себе под нос.

Включил зомби – ящик. Ага, правильно, телевизор. Он, как у всех, почти. Все угловато, сглажено, стильно, лаконично, однотипно. Висящий на стене черный ни квадрат, ни Малевича. Изображение на темном фоне, в темных тонах. Там, темной ночью, воровали уголь, сильно смуглые люди, голые этнические Африканцы. Даже глаза не открывали, и не улыбались. Шучу я, телек я еще не включил, а Вы чего подумали?

Взял с журнального столика пульт. Пощелкал каналами. Сплошь и рядом одна и та же реклама, девичьи прелести, поющие трусы и всемирный кризис. Война в ближнем и дальнем зарубежье. Везде война.

Европа опять будет мерзнуть, голодать и проклинать Россию. Хотя сами виноваты в этом беспределе. Старый маразматик – дядя Сем приложил к этому свою костлявую руку. И лидер штатов, и поющие под его дудку крупные монополисты, и правящий класс объединенного запада, сами себя тарам–пампам пара-ру-рам. Они пытаются задушить нас санкциями, но душат то сами себя. Они грозят нам ядерным апокалипсисом. Мы в ответ, не отстаем. Но, не такой уж запад и объединенный, как оказалось. Куда они без нас, захиреют! Вот, поэтому, втихаря, от своих партнеров, как могут, торгуют с нами. Опять же, торгуют, чем могут, как могут и в обход.

Россия, несмотря на этот прессинг, только крепнет, дай бог ей выстоять в этой мясорубке!

Лидер нашей страны, в который уже раз обещает прижать ворье. Так сказать, замочить в сортире, да все никак. Ну да, ну да, «воруют» – то только свои, проверенные люди. А своих и не накажешь. Кто ж тогда работать будет, если всех своих пересажать?

Опять призывы помочь фронту, записаться в отряд добровольцев.

Пошел бы я на фронт? Моложе был бы, может и пошел бы. И опыт, и военная профессия позволяли. Но вот так, сломя голову, без раздумий в пламя войны…..? Наверное, нет. Биться за интересы толстосумов? Отдать здоровье и возможно жизнь? За понюшку табаку? Нетушки, увольте, дурачков – нет! Встану в строй, только тогда, когда родина – мать позовет. Когда без меня уже никак не справиться. Когда враг будет топтаться на нашей земле. В партизаны пойду, если что, буду поезда под откос пускать! Не за Олигархов, которые сбрызнут, за кордон, а за детей и внуков. За их будущее.

Чувствовался душевный, патриотический подъем и одновременно чувство разочарования и легкого стыда. Было как – то неудобно, неуютно. Как – то стрёмно, было на душе.

И помочь хочется, да вот нечем, да мошенников развелось, переводить деньги кому попало, не очень хочется. А бить себя пяткой в грудь, доказывая, что все для фронта, все для победы – это каждый прохиндей будет. Лишь бы в его фонд бабло текло. Собрал и инвестировал за бугор. Чтоб им пусто было, чего их не переловят то, всех?

Эх, вот хочется все – таки приключений и подвигов, но не хочется тягот и неудобств. Не хочется преодолевать себя, но хочется ярких впечатлений и впоследствии – ярких воспоминаний. Парадокс, ведь одного без другого практически не бывает. Я не беру за основы приключения на отдыхе. Там все практично, безопасно и стоит денег. Как давно я не был на море. Балтика не в счет. Разговор про теплые моря. Прогретый ласковым солнцем песок, бунгало из пальмовых листьев, шезлонг, прохладный коктейль и никакой суеты, только нега. Курортный роман! Веселье, безоблачный кайф!

Выключил зомби – ящик, с сожалением положил пульт на место. Ничего нового, тот же калейдоскоп событий. А душа все жаждет, прямо-таки алчет чего-то нового, «перемен, требуют наши сердца», мелькнуло в голове. Желайте аккуратнее, может исполниться, подумалось вдруг, а показалось, что кто-то сказал это рядом, из-за спины. Свят – свят, невольно оглянулся, встряхнул головой, на всякий случай осмотрелся и пошел готовить рацион, свою пайку на завтра. Пока есть свободное время.

Эх, люблю я поработать – особенно поспать,

двумя, тремя буханками в зубах поковырять.

А в тюрьме сейчас макаро-о-о-оны дают.

Кусок мяса, истекая соком и скворча, томился в духовке. Он своим видом заставлял вожделеть его. Мясной сок, весело пузырился сверху корочки, как бы начинал закипать, выпуская пар и маленькие бульки. Это говорило о том, что мясо уже совсем скоро будет готово. Главное не передержать его, не пересушить. Гарнир был давно готов, и мясо подходило к завершению процесса. Через окно духовки было видно, что оно утомленно-распаренное, и на вкус, должно быть нежное и сочное. Не просто же так, оно мариновалось в соусе, в вакууме маринатора двое сток. Потом, мясо из маринатора, было перемещено в вакуумный пакет, воздух так же был откачен. И уже запечатанный пакет с соусом и мясом был помещен в кастрюлю с холодной водой. Кастрюля ставилась на ма-а-а-аленький огонь. В ней мясо томилось и грелось шесть часов. По-французски, сувид кажется. Чтобы мясо не потеряло сок, его поры были предварительно запечатаны жесткой, но, короткой обжаркой на сковороде так, чтобы образовалась тоненькая корочка, сок запечатывался внутри куска. И уже только после этого – последняя часть марлезонского балета, ее величество духовка. Небольшое количество яблоневой щепы уже брошено на дно духовки. Легкий дымок, струился от тлеющих опилок. Все это для придания аромата копчености и легкого кисловатого привкуса.

Во-о-т, достал из духовки уже готовый, истекающий соком кусок мяса. Аромат кружил голову, а рот самопроизвольно наполнялся слюной. Дал мясу немного отдохнуть. Положил его на разделочную доску и целых полчаса не подходил. Закрывать или накрывать мясо сейчас нельзя. Влага испортит, едва заметную, тоненькую, слегка хрустящую корочку. Отрезал то-о-о-оненький ломтик, слайс. Мясо, легко резалось поперек волокон, но и не разваливалось. Как положено, слайс мяса слегка пружинил, если его потянуть в разные стороны. Откусил маленький кусочек, мясо, просто таяло во рту. Оно было нежное и сочное, в меру соленое и в меру острое, идеально! Белиссимо! Не только в смокере, оказывается, можно приготовить шикарное мясо. В духовке тоже можно это сделать. Приготовить шедевр, достойный кулинаров с Мишленовскими звездами. Хотя подкопченное мясо – на любителя. Не все любят. Но мне – то нравится, и готовил я для себя. Ну, еще девчонок угощу, пускай позавидуют. А мне, что? Не жалко.

Всё, пора собираться. Не на службу. Все же мне предстояло небольшое, приключение. Даже не приключение, а так, глоток свежего воздуха. Вырваться из мира обыденности и повседневности. На минуту сменить обстановку. Предстояла периодическая проверка. Так называемый экзамен, придуманный для доблестных охранников.

Вот и Центр оформления документов. Здесь доблестные охранники со всей области сдают эту самую периодичку. Впереди была проверка знаний и навыков, а также экзамены по огневой подготовке, не первые и не последние, а ежегодные. Перед ними зачет по правам и обязанностям. Хоть какое-то развлечение. Конечно, стрелять было интереснее, чем отвечать на вопросы, тыкая в клавиатуру компа и водя мышкой. Это было необходимостью, и поэтому приходилось с этим мириться. Отнесемся к этому, как к игре на компуктере. Не сдал – все, гейм овер, придешь пересдавать. Сдал – молодец, иди на стрельбы.

Фсе-о-о-о-о! Теорию сдал! Пора идти в тир.

Инструктор по огневой подготовке, однообразно, заученно шутил, привлекая внимание. В легкой форме, так сказать, проводил инструктаж. Брифинг. Потом вальяжно, давал команды тем, кто вышел на линию огня. Но сосредоточенно, внимательно следил за ходом их исполнения. Мало ли, кто с перепугу может бед натворить. Все-таки огнестрельное оружие.

Все по очереди, немного мандражируя, выполняли команды упражнения. Громкий и резкий звук выстрелов, заставлял вырабатывать адреналин, сердце билось чаще. В горле першило, в носу щекотало, остро пахло горелым порохом.

Ну чего тут сложного, с десяти то метров, попасть в мишень два раза из трех. Просто попасть, в мишень, дважды. То ли дело, мы стреляли раньше. То, стоя, целясь из-за укрытия. Да еще на время, выхватив оружие из кобуры. Потом перекатом через плечо, стреляли в положении «с колена». Потом опять перекат боком и стреляешь уже с положения, «лежа на спине», «ногами в сторону мишени». На время, и мишень в двадцати пяти метрах, а не в десяти. Или как в армии. Как, и из чего мы только не стрелял. Не десантные войска, конечно, но уж стреляли – то точно, как ковбои, правда и бегали, как их лошади.

Теперь точно – фсе-о, зачет или периодичка сдана.

Приключение хоть и маленькое, но и оно закончилось. Можно продолжать службу, вернее нужно. Опять обыденность. Опять – да здравствует все то, благодаря чему, мы, несмотря ни на что! Кто последний смеяться? Я за Вами! Есть! Так точно! Дурак, уря-а-а-а-а-а!