скачать книгу бесплатно
Принц разослал по цитаделям гонцов с приказом найти и доставить пленника самого высокого ранга. И, рассеянно улыбаясь, принялся начерно набрасывать ответ. Разумеется, он не мог отказать Владычице в ее пустячной просьбе: Сияющая-в-Небесах прекрасно знала, кого назначать эмиссаром. Однако, кто же такая эта Элис Ластхоп, если из-за нёе к людям готова вновь явиться давным-давно потерянная сказка?
«Факир – Мангусту.
Секретно.
Поддержание контакта с Дочерью одобряю. Уточните цель приезда на территорию. Возможно, истинная цель – встреча с Объектом».
Вечером вновь зазвонили колокола. У Элис немедленно разболелась голова: церковь Преображения Господня располагалась всего в квартале от ее дома, и медный перезвон, отражаясь от поросших лесом склонов Змеиного холма, волной ударял в стены, так, что стекла позвякивали.
Приняв обезболивающее, Элис выглянула в окно. Прихожане, наверное, уже направились на вечернюю службу, значит Курта с миссис Гюнхельд можно ожидать в самое ближайшее время. Вряд ли гости, которых они ожидали, пропустят вечернюю молитву, или что там происходит в церкви по вечерам? Проповеди? Всенощное бдение?
Она заканчивала накрывать на стол, когда в дверь позвонили.
– Только никаких пирогов! – заявил Курт с порога. – Нельзя всё время есть. Будем пить. Мы принесли вино.
– Элис, вы занемогли? – встревожилась миссис Гюнхельд. – Что такое?
– Да колокола, – Элис махнула рукой, – ничего страшного, просто голова от них болит. Пройдёт. Утром то же самое было.
Они расположились на выходящей в сад веранде, увитой декоративным виноградом и все теми же ангельскими слезками. Вино оказалось крымским: Курт, как истинный патриот, видимо, намеревался поелику возможно не вкушать хлеба на чужбине, и привез с собой множество гостинцев, начиная с варенья из морошки, которым Элис угощали утром, и заканчивая, как, посмеиваясь, рассказала госпожа Гюнхельд, черным «Бородинским» хлебом.
– Здесь такого не достать, – Варвара Степановна бросила веселый и ласковый взгляд на сына, – а я его люблю. Вот Курт и расстарался. Ну, Элис, что же такое интригующее поведал вам «хозяин замка»? Или эту тему вы с Куртом хотите обсудить тет-а-тет?
– Нет! – быстро ответила Элис. – Нет, миссис Гюнхельд, эту тему мне хотелось бы обсудить в первую очередь с вами. Потому что я столкнулась с чем-то очень странным. С тем, что мне кажется необъяснимым, но на самом деле, наверняка объясняется как-то очень просто.
– Ну, так рассказывайте, – Варвара Степановна устроилась поудобнее, – мне необыкновенно интересно послушать, что с вами приключилось.
И Элис стала рассказывать. О дрессированном коне по кличке Облако, о бриллианте в ручье, о том, как камень стал звездой. О том, что Невилл знал, какие предположения выдвигались относительно него за завтраком в доме Гюнхельдов, о том, как он угадал имя Курта, хотя Элис ни разу не назвала его, а потом всё равно зачем-то просил Курта представиться, и о Скатхаун Спэйр, Зеркале Неба – озере за Змеиным холмом…
…Озеро оказалось небольшим – черная гладкая вода в раме из лепившихся к берегам кувшинок. Вокруг был лес, солнечный и веселый, да высился по правую руку Змеиный холм. А посреди озера, вырастая прямо из воды, стояла башенка резного камня. Вся белая и голубая, с зубчатой крышей и узорчатой дверью, выходящей к каменному причалу.
– Красиво, не правда ли? – Невилл смотрел на башенку. – Что скажете, мисс Ластхоп?
– Красиво, – согласилась Элис. – Что это?
– Собственно, это я и хочу вам объяснить, – хозяин Чёрного замка поднял руку, указывая на склонившуюся к воде купу плакучих ив, – там, за ветками, есть лодка. Если доплыть на ней до башни, вас встретят запертые двери. Это прочные двери – очень старые, но очень надежные. Однако, разумеется, любые двери можно взломать. И внутри… – он задумался, как будто не знал, что там, внутри, а придумывал прямо сейчас, – внутри вы найдете пыль, труху, остатки стенных росписей, мертвых насекомых, да, может быть, стайку летучих мышей под самой крышей.
– Фу! – Элис поморщилась. – Стоило рассказывать!
– Но ведь до башни можно добраться не только на лодке.
– А как? Вплавь? – Элис наклонилась, потрогала воду. – Нет, – помотала головой, – не сезон.
– Вода здесь не станет теплее даже в самые жаркие дни июля. На дне множество ключей. Подумайте, неужели нет других способов?
– По воде, аки посуху? – Элис насмешливо прищурилась. – Или, может, по воздуху? Позвать летучих мышей, чтобы перенесли? Сделать лодку из лепестка кувшинки?
– Именно, – без тени удивления согласился ее спутник, – вам многое известно. Любой из этих способов будет лучше, чем путешествие через озеро на останках дерева, убитого людьми. Правда, летучие мыши помогли бы нам только в темноте: они не выносят солнечного света. А вот кувшинка – это хоть сейчас.
Он уже шагнул к воде, намереваясь сорвать лепесток, когда Элис вдруг испугалась и сказала:
– Не надо.
Она хотела ещё добавить, что ей надоели все эти шутки, что она хочет вернуться в город, что в жизни больше не поднимется на Змеиный холм, но не добавила. Зато спросила:
– Чего вы добиваетесь?
– Если бы вы подплыли к башне на золотой лодке, двери раскрылись бы сами, и там, внутри, пыль стала алмазным песком, росписи на стенах засияли свежими красками, бабочки закружились в цветнике на крыше, а летучие мыши… они спят до ночи и не боятся тех, кто приходит, как друг. Вы можете увидеть это, мисс Ластхоп, но пользы от увиденного будет немного, а бед – более, чем достаточно. Вы ведь знаете, не правда ли, как это плохо – видеть то, что недоступно другим?
Элис и рада была бы огрызнуться, но запала хватило только на молчаливое удивление: «откуда он знает?»
– А можете закрыть глаза, – продолжал Невилл, – и сказать себе: это все в моей голове! Вас научили говорить так, научили хорошо, вы делаете это, не задумываясь… почти. Я помогу вам. В обоих случаях – помогу. Пожелайте, и сказка станет вашей жизнью. Нет – и я дам вам объяснения, которые будут лживы от первого до последнего слова, однако полностью устроят и вас, и всех остальных.
– Интересно, каким же образом? – теперь он по-настоящему пугал ее. Нет, не казался опасным, да и не был, наверное, просто слишком много знал такого, о чем не полагалось знать даже самым близким друзьям семьи Ластхоп. Неужели отец был прав в своих вечных опасениях за дочь, прав, когда говорил, что по обе стороны океана, на любом континенте найдутся враги, готовые на всё, лишь бы найти слабое место семьи, найти и ударить?..
– Нет, – Невилл нахмурился, в черных глазах плясали блики солнца, отразившиеся от зарябившей под порывом ветра воды, – не думайте обо мне плохо, мисс Ластхоп. Во всяком случае, не думайте так. Я говорил вот о чем…
И все сразу встало на свои места.
Элис огляделась, с легким сердцем любуясь озером, замшелой башней над водой, глухим, почти непроходимым лесом – только узенькая тропинка вела в обход холма к поросшему осокой берегу. Красивое место!
Невилл Драхен «коммивояжер, авантюрист и холостяк» – он сам так представился, – улыбнулся, довольный произведенным впечатлением. Его мотоцикл стоял поодаль и почти не портил вида.
– Могу поспорить, – сказала Элис, – даже из местных немногие знают как здесь красиво. По тропинке ходят не часто. А развалины вы мне покажете?
– Да там смотреть особо не на что, – Невилл пожал плечами, – оплывшая земля, трава, да груда камней. Впрочем, если вы настаиваете.
– Конечно, – без колебаний заявила Элис, – я настаиваю. Вы ведь сами сказали, что взяли выходной. И обещали показать окрестности…
– Вот так, – сказал Невилл, Наэйр из рода Дракона, – вот так это будет. Не самый плохой вариант – как вам кажется? Вы никогда больше не подниметесь на Змеиный холм, потому что замок станет развалинами. Вы, может быть, станете ходить сюда, к озеру. Найдете лодку в кустах и доберетесь до башни, чтобы взглянуть на нее изнутри. Вы ничего не потеряете. И не приобретете.
– Как вы это делаете? – спросила Элис. – Как? Что это? Гипноз? Внушение? Я сплю? Вы погрузили меня в транс?
– Я отвезу вас домой, – он подозвал коня, – не бойтесь, я ведь обещал, что… не сделаю вам ничего плохого. А на досуге подумайте, какое видение мира нравится вам больше. И дайте мне знать.
Это «не бойтесь» на удивление возымело эффект. Страх действительно прошел. Элис даже не удивилась, когда Невилл опустился на колено, протягивая ей ладонь: просто оперлась ногой, и ее одним движением закинули в седло.
– Я сделаю так, как вы пожелаете, – Невилл повел Облако под уздцы, – так, как вы скажете, а не так, как хочет ваше сердце. Желания сердца, – он обернулся, заглянул ей в лицо, – они бывают опасны. Однако юный Гюнхельд уже начал беспокоиться. С вашего позволения, – он оказался в седле позади Элис, тронул коня, – так мы доберемся быстрее…
…Некоторое время за столом на веранде царило вдумчивое молчание. Потом Варвара Степановна шевельнулась, кутаясь в ажурную шаль, и спросила негромко:
– А кто, простите, ваш отец, милая?
– Эндрю Ластхоп, – Элис сжала пальцами коленки, – он… наша семья очень богата и влиятельна. И… у отца есть несколько научных центров. Он финансирует разные исследовательские программы. Я не знаю, – она слегка улыбнулась, – это же всё страшно секретно. Мне с самого детства твердят про шпионаж, конкурентов, политику… Вы понимаете?
– Может быть, вам стоило бы позвонить домой? – Варвара Степановна смотрела с сочувствием, – я прекрасно знаю, как в вашем возрасте дорожат личной свободой, но, Элис, бывают ситуации, когда следует проявлять благоразумие, как бы это ни было неприятно. Я немножко знаю о промышленном шпионаже. Из детективов, конечно, но ведь и там не все выдумки. От людей, занимающихся этим, действительно можно ожидать чего угодно. Особенно, если речь идет о шпионаже на государственном уровне. Вы ведь понимаете, что ваша конспирация, желание избежать родительского надзора – что все это просто игра. Достаточно один раз воспользоваться кредитной картой…
– Но я не пользовалась! – Элис подалась вперед. – В том-то и дело! У меня… – она сбавила голос, сообразив, что говорит слишком громко, – у меня полная сумка наличных. Я обменяла деньги ещё в аэропорту.
– Я указала всего лишь на один способ, – резонно заметила Варвара Степановна, – самый доступный. Такой, какой пришел бы в голову даже дилетанту вроде меня или, вот, Курта.
Элис бросила взгляд на молодого человека, но тот сидел молча. Только плечами пожал, дескать, что тут скажешь, мать права.
– Кроме того, – продолжила госпожа Гюнхельд, – вы извините меня, Элис, но нельзя быть такой доверчивой. На месте меня или Курта мог оказаться кто угодно, да и нас вы знаете всего один день, а рассказали уже достаточно. От чего вас лечили? От синдрома патологического фантазирования, я права?
– Я не сумасшедшая! – тут же взвилась Элис, но вспомнила о приличиях и заставила себя успокоиться. – Это было в детстве. Давно.
– Ничего особенного, – Варвара Степановна приподняла ладонь. – Элис, у меня за двадцать лет работы было несколько учеников с тем же диагнозом. И все они оказались необычайно одаренными людьми. Творческими. Очень талантливыми. Я всего лишь хочу сказать, что вы наверняка легко внушаемы, и если предположить, что этот Драхен – гипнотизёр, ему не стоило труда выведать у вас все, что угодно. Да при том ещё и так, что вы ничего не заметили. В общем, милая моя девочка, с вашим характером, доверчивостью и наивностью наилучшим вариантом действительно было бы позвонить домой и попросить отца прислать вам… – она улыбнулась, – телохранителя, или как это у вас называется? Сопровождающего. Курт, что скажешь? Ты у нас представитель мыслящей молодежи.
– Где здесь телефон? – вместо ответа поинтересовался Курт.
– Ближайший, по которому можно позвонить за пределы Ауфбе – в гостинице.
– Элис, – Курт встал, подал руку матери, помогая подняться из плетеного креслица, – я провожу маму и заеду за вами, прокатимся до гостиницы. К чему откладывать?
– Сейчас?! – удивилась Элис. – Ночью?
С глубоким вздохом Курт покачал головой и ничего не сказал. Элис и сама сообразила. Виновато пожала плечами:
– Вылетело из головы.
– Немудрено, – пробормотал Курт, – пойдём, мам. Элис, я вернусь и помогу прибраться, а пока идите в дом. Прохладно на улице.
…Он не заехал, как обещал. Он зашел. Абсолютно бесшумно, не скрипнув ни единой половицей. Элис не слышала ничего вплоть до того момента, как Курт тронул ее за плечо.
Она взвизгнула от неожиданности и подскочила.
– Почему вы не заперли дверь? – спросил Курт. – Вместо меня мог прийти кто угодно.
Он как будто повзрослел всего за несколько часов. Утром Элис познакомилась с мальчишкой, своим ровесником, таким же студентом, как она сама, а сейчас перед ней было молодой и серьезный мужчина.
– Что случилось? – она выглянула в окно. – Вы без машины? Поедем на моей?
– Пойдём пешком, – ответил Курт. – Вовсе ни к чему, чтобы все собаки в городе знали, что вам или мне не спится ночью. Одевайтесь. Ночной Ауфбе – забавное зрелище, посмотрим, покажется ли он вам таким же.
Элис быстро надела свитер, накинула куртку. Несколько раз провела расчёской по волосам – мартышкин труд.
Снаружи ощутимо похолодало. Странно, ещё час назад было достаточно тепло, чтобы с комфортом пить вино на открытой веранде, а сейчас стало сыро, зябко. Элис застегнула куртку и сунула руки в карманы:
– Светло, как в городе, – она разглядывала яркие фонари. – Я думала, на ночь освещение выключают. Здесь же никто не ездит.
– Для того и не отключают, чтобы не ездили.
Курт шагал рядом с ней, поглядывал по сторонам. Ауфбе сиял как рождественская елка: фонари на обочинах, во дворах, на крышах, рядом с флюгерами, ярко освещённые витрины немногочисленных магазинчиков. Впереди электрическое зарево – площадь.
– Так что случилось, Курт? – нетерпеливо спросила Элис. – Вы что-то узнали?
– Практически ничего. Но убедился, что Ауфбе – очень странное место. Я не буду рассказывать вам всё, Элис, хорошо? Не сейчас. Скажу только, что местные жители, включая моих родственников… а, может быть, мои родственники в первую очередь… им что-то нужно от меня. Им – от меня. А этому Драхену – от вас. Версия насчет промышленного шпионажа всем была бы хороша, если б ваш приезд в Ауфбе не был чистой случайностью. Кроме того, я-то точно не сын магната, однако тоже оказался объектом излишнего внимания, – он фыркнул, мотнул головой. – Знаете, объяснить это на словах довольно сложно. Во всяком случае, пока. Элис, что вы надумали по поводу предложения Драхена? Что решили?
– Я не знаю, – удивилась Элис, – я, честно говоря… Курт, но вы же не думаете, что… не знаю.
– Ну, – подбодрил он, – продолжайте мысль.
– Я действительно не знаю, – Элис сбилась с шага. – вы же не думаете, что он… колдун.
– Нет, разумеется.
– Слава богу!
– Меня сегодня сводили в церковь. На экскурсию, если можно так выразиться. Мой родной дядя исполняет здесь обязанности пастора. И мне показалось, что в церкви я увидел кое-что любопытное. Не скажу, что именно, хочу, чтобы вы взглянули своими глазами. Вполне возможно, я ошибаюсь. Не побоитесь пойти ночью в храм?
– Нет, – удивилась Элис, – а должна?
– Да кто вас знает? Вон там, в ограде, есть калитка, пройдём через нее.
…Здание церкви первоверховных апостолов Петра и Павла было старинным. Даже, наверное, древним. Элис в архитектуре разбиралась слабо, ей просто казалось, что такая мощная, сложенная из толстого камня, больше похожая на крепость, чем на дом Божий постройка обязательно должна быть древней.
Они с Куртом прошли через калитку, миновали залитый светом двор, пересекли садик со статуями, крестами и фонтаном.
– Фамильное кладбище Гюнхельдов, – шепнул Курт, – всё семейство здесь. Кроме моего отца. Ну, и кроме живых, естественно.
– А почему шепотом? – так же тихо поинтересовалась Элис.
– Не знаю, – Курт скосил на нее глаз и улыбнулся, – атмосфера располагает.
В церковь вошли через неброскую заднюю дверь, и Курт остановился, давая Элис возможность оглядеться.
– Красиво, – сказала она, – я не так себе это представляла.
Тяжелый и могучий снаружи, внутри храм оказался пёстро и необыкновенно пышно украшен. Фрески на стенах, православные иконы в золотых и серебряных окладах, колонны, статуи святых. Мадонна, прижимая к груди Сына, с трогательной надеждой подняла глаза к расписному своду. Иисус страдал на кресте, искупая чужие грехи. Со всех сторон – крылья, нимбы, книги, воздетые для благословения руки…
– Что-то я не понимаю, Курт, – Элис оглядывалась по сторонам, – они здесь какой веры? Я не специалист, но, по-моему, это совершенно не сочетается. Католицизм, православие, Бог знает, что ещё – в одном храме!
– Вот именно, – тихо ответил Курт, – я тоже не специалист, но кое-что всё-таки знаю. У них за царскими вратами неугасимая лампада с живым огнем. Знаете, что это?
– Может быть и знаю, но под другим названием.
– Живой огонь добывается трением дерева о дерево. Старинный обычай, когда-то был распространен в России, считалось, что огонь добытый таким образом защищает от разной колдовской напасти, вроде чумы или болезней скота.
– Некоторые индейские племена тоже почитают такой огонь, – вспомнила Элис, – а что, здесь нет ветеринара?
– Есть, и не один, – Курт пожал плечами, – но на Ильинскую пятницу, тем не менее, обязательно устраивают праздник и добывают живой огонь, от которого затапливают камины, печи и заново затепляют лампады в храмах.
– Вы это хотели мне показать?
– Нет. Обратите внимание на мозаику на полу.
Элис опустила глаза, только сейчас заметив, что пол действительно мозаичный – разноцветные узоры терялись в окружающем пёстром великолепии.
