скачать книгу бесплатно
С М С
Николай Александрович Игнатов
Таинственный высший разум преследует в бесконечности Вселенных некое сверх-существо,опустошающее целые миры. Преследователь служит одной только цели – нейтрализовать древнего и совершенного врага. Стечением обстоятельств их заносит на планету Земля в двадцать втором веке, где бесконечная, казалось, погоня, наконец, завершается.
Не для посторонних глаз
1/А
Должен предупредить тебя, читатель, который когда-нибудь увидит эти строки – не следует относиться к тексту как некоему документу, хотя в основе его и лежит мой рапорт. Также мой долг – уведомить тебя о конформности языка, на котором этот текст составлен; представитель любой из ваших языковых групп сможет понять смысл прочитанного без перевода, а определения всех понятий и названий адаптированы для восприятия и осознания субъектами вашего культурогенеза.
Я составил этот текст именно в твоём мире и для тебя, мой неизвестный читатель, только потому, что твой мир стал последней вехой в моём бытии. Здесь я исключился из объективности; здесь я, говоря твоим языком, погиб и воскрес; здесь я нашёл то, что искал на протяжении всего бессрочного своего пребывания. Я бы мог сказать – всей своей жизни, но, боюсь, не смотря даже на конформность речи, моё бытие слишком разнится с понятием «жизнь», принятым в обиход в твоём мире.
Прочти же этот текст, ибо я создал его именно для тебя. К тому же, весьма маловероятно, что ты когда-нибудь найдёшь другую подобную рукопись, составленную столь же необычным гостем твоего мира, как я. Мое представление было бы здесь не столько излишним, сколько бессмысленным, поэтому я останусь для тебя инкогнито, но все же, позволю себе внести некоторую пояснительную информацию. Нашей расе чужд такой способ общения как письменность в том смысле, в котором её используют многие разумные существа, с которыми нам доводилось встречаться. Мы используем разные виды общения, но записывание и воспроизведение феноменов, фактов и мыслей в виде знаков, составление текста – этого не существует в наших культурных парадигмах. В связи с этим мне пришлось изощриться, чтобы адаптировать мыслеформы к вашему восприятию, преобразовав их в объект письменности.
Однако перейду к сути. Мой рапорт, упомянутый выше, был составлен на основании итогов наших последних линейных экспедиций в виде гипперинформативного отчета. Он сплошь состоит из вычислений, расчётов, описаний фактов и действий, а также выводов, имеющих вид определяющих или заключительных суждений, и вряд ли в таком виде может представить интерес для тебя. К тому же, носители вашей культуры едва окажутся способны, читая мой рапорт (будь он даже и написан), понять хоть что-либо, уловить даже малейший смысл из указанных в нём данных. По сему, считаю возможным излагать здесь лишь малые выдержки из отчёта, только способные дать тебе рафинированный продукт для понимания.
Наш небольшой флот вновь был нацелен на поиск и нейтрализацию Норага, а также любых следов его пребывания в любом из миров. Нораг, так мы его называем, и это одно из допустимых его наименований. Сам он зовёт себя иначе, но повторять, даже в виде текста его самоназвание я не могу. Это осквернит саму идею письма. Нораг – это древнейший, из известных нам, носитель разума в исследованных мирах. Для нас же он величайший и единственный, враг. Наша раса очень немногочисленна в сравнении с другими, встреченными нами в бесчисленных путешествиях. Не буду прибегать к цифрам, скажу лишь, нас – невообразимо мало. Впрочем, повторюсь, нет смысла производить лишней информации, это здесь ни к чему; особенности нашего бытия и сама наша модель жизнедеятельности покажется тебе и любому из твоих соплеменников, несмотря на всю вашу дифференцированность, настолько непривычной (возможно и в негативном контексте), что впечатления встанут на пути постижения написанного. Если представителей нашей расы немного, то Нораг – вовсе один. Он один в своём роде, и, насколько мы смогли его изучить, один он был всегда. Никакой цивилизации, никакой общности, никакой расы. Однако структура его бытия, в действительности, много сложнее, нежели может показаться. И, к сожалению, нам так и казалось в первое время нашего с ним знакомства. Нораг один, но его бесконечно много. И уразуметь это нелегко.
Попытаюсь же разъяснить всё предельно просто. Нораг – искусственное создание. И нет таких слов во всех мирах, чтобы сказать ими что-то хорошее об его создателях. В нём воплотилось всё худшее, что может изобрести высокий и злой разум. Нам трудно сообразить, чем он руководствуется в своих действиях, но некоторые логические догадки мы построить смогли. Нораг материален. Отчасти. Он может, при необходимости, принимать разные формы, в том числе форму электромагнитного излучения, энергии и прочих проявлений материального мира. Он создан искусственно и является олицетворением пусть злого, но гения. Используемые им технологии (это слово здесь едва подходит) в чём-то превосходят наши, возможно поэтому мы столь долго пытаемся его нейтрализовать, но пока у нас не выходит; он всегда опережает нас на шаг.
Мы фиксируем его появление только в тех мирах, где обнаруживается определенный уровень цивилизации. В иных условиях, когда цивилизация отсутствует или уровень её развития чрезмерно мал, Нораг не имеет возможности реализовать свои злодеяния или не имеет желания сделать это. Каким именно образом работает чудовищный механизм его воли, станет ясно из моего повествования.
2/М
Камешек прилетел откуда-то сверху, и попал в левую ногу дремавшего Мелая, который на это никак не отреагировал. Жаркое полуденное солнце, меж тем, сильно припекло его левый бок, и он, заворочавшись, проснулся. Заполненный светом, запахами и звуками мир, лавиной хлынул в едва открытые глаза бедолаги. Мелай приподнял голову и осмотрелся со своего высокого стога, на котором изволил почивать. Сначала ему показалось, что всё обошлось, ничего особенного не произошло, и никто не заметил, что он немножечко задремал на посту. Но это было наваждение, чьим автором был недовольный пробуждением и оттого особенно мстительный мозг, решивший выкинуть фокус, уходя из любимого дремотного состояния.
Второй камешек прилетел прямо в лоб. Тут же последовал окрик: "Да проснись же, сын желтоухой собаки! Уж давно здесь все!"
Голос Прибая был злым. Впрочем и сам Прибай, глава Общины Язов, не особо был добряком. Мелай потёр ушибленное место, подумав, что непременно вскочит синяк. Приподнявшись на локтях, он взглянул вниз и чуть не свалился со стога от удивления. Все и вправду были там, внизу, прямо под ним, и многие недобро на него глядели. Оттого он их и не увидел сразу, что расположились они прямёхонько под сеном.
Мелай поспешно спрыгнул на землю и подбежал к восседавшему во главе Круга Прибаю. Тот сверкнул на него раскосыми злыми глазами и, повернувшись к остальным в Кругу, сказал: "Прошу извинить моего дозорного, неразумную дубину, за эту задержку. Молодо-зелено, сами знаете".
Прибай вновь взглянул на Мелая, но теперь уже без злобы и продолжил: "Велено было стоять в дозоре на этом стоге, да объявить начало Круга, коли все соберутся. Поди ж сверху оно виднее. Да вот уснул, сукин сын! Солнышко разморило".
Распекаемый горе-дозорный не особо винил себя в произошедшем. Что, думал он, без его объявления это сборище не возникло бы?!
Пока Глава, слегка улыбаясь своей азиатской, ехидной улыбкой, произносил эту извинительно-унизительную речь, многие из Круга, особенно чужие, посмеивались, глядя на Мелая. Последнему было плевать на это, его всё ещё клонило в сон, а вот Прибай, напротив, заметив эти ухмылочки (тем более гонцов другой общины!), резко разозлился.
– Только не надо тут скалить зубы, полагая что все стражи Язов такие же олухи! Да, это я тебе говорю, Бискар! Чего ржёшь как старая полоумная кобыла? В нашей общине порядок всего превыше, а Мелай… он нездешний. Мы подобрали его. И не ведаем мы, да и он сам, чьего он чёртого племени. Судя по всему – племени парчевых сурков. А вот про вас, Сивушей, и про ваши "хвалёные" дозоры я много могу рассказать. Как у вас бочки с медовухой прямо из-под пьяных стражников уводят.
Все ухмылки тут же прекратились, на лицах гонцов выступила крайняя серьёзность.
– Не гневайся, почтенный Прибай, – отвечал Бискар. – Учли мы укор твой. Давай уже о нашей маркетской сделке поговорим.
Прибай довольно улыбнулся и подмигнул Мелаю: садись, мол, чего стоишь.
Круг в Общине Язов был особым алтарём для свершения важных дел. Это был большой, в две лошади в обхвате, собственно круг из досок, вроде как огромная крышка от бочки. Рассаживались все по окружности прямо на земле, заложив ногу за ногу. Ничего класть из своих вещей на Круг нельзя. Он как бы образует собой некое расстояние меж сидящими, что нельзя преодолеть, и это играет роль символа разногласий, которые имеются у собравшихся. Но для того и собираются в Круге, чтобы из разногласий прийти к единому решению. Сегодня дело было простое, споры могли быть лишь о цене.
– Объявляю снова, – звучно прогремел голос Прибая. – Продаём пойманных Порватских лазутчиков. Целые, не калеченные почти. Три штуки.
Глава кивнул вправо, где в десяти шагах от собравшихся, спина к спине, сидели на земле трое связанных бородатых оборванцев. Все они были грязные, немного побитые и перепуганные. У всех троих были завязаны рты. Прибай оглядел сидящих в Круге, убедившись, что все оценили в очередной раз товар, и продолжил.
– Лазутчики были схвачены третьей ночи нашим дозором. Детей опять, чёртовы слуги, хотели выкрасть. Повадились ведь, поганое вымя! Так что дело наше законное, им всё одно – рабство или смерть.
Мелай заметил, что пленники хорошо слышат почти все слова, произносимые в Круге, и, когда до них долетали какие-то важные для них фразы, они непременно ёрзали, переглядывались и отчаянно жевали перетянувшие их рты верёвки, пытаясь произнести хоть что-то, но безуспешно.
– Назови свою цену, почтенный Прибай! – неторопливо и отчётливо произнёс Бискар, старший гонец Общины Сивушей.
– Товар, как видишь, без изъянов, – отвечал так же не спеша Прибай, поглаживая свою рыжую бородку. – Хочу три бочки пива за всех.
Сивуши переглянулись.
– Почтенный Прибай, нам ведома как свет белого солнца, твоя маркетская жила, – заговорил неспешно второй гонец. – И мы чтим и уважаем тебя, как Главу, однако…
Тут гонец замялся под пристальным взглядом уважаемого Главы и посмотрел на Бискара, который, в свою очередь, продолжил его реплику.
– …Однако, три бочки за этих доходяг – многовато.
Прибай лукаво улыбнулся, хмыкнул и, подняв брови, взглядом выразил интерес к доводам Бискара. Тот, на секунду что-то прикинув в голове, продолжил.
– Пойми, чтимый всеми Прибай, нас отправили сюда строго за покупками новых реликвий. У нас, как тебе известно, так заведено – коли Язы встали на новое место, стало быть, неподалёку они нашли новое Городище, полное реликвий и сокровищ Великих. А значит, надо спешить, пока из других Общин гонцы не опередили и не захапали самое лучшее.
– Ну, уж вас опередишь! – перебил Бискара вечно недовольный Кредай, правая рука Прибая. – Вы ж постоянно вслед за нами как хвост за ящерицей ползёте. Чуть наши нойоны вернуться с первой добычей, даже по чёрным крестам развесить не успеют, так уж пожалста, ваши тут как тут!
Глава Общины хмуро взглянул на Кредая, показывая тому, что пора б заткнуться, что последний, пусть с недовольным лицом, но тут же сделал. Старший гонец, терпеливо дождавшийся когда помощник Прибая кончит брюзжать, продолжил.
– Ты знаешь, досточтимый Глава, чем промышляет и как ведёт свой быт наша Община. Мы варим пиво и гоним крепкий самогон, а затем меняем их на всё, что нам нужно. Тем и живём. И рабы (он кивнул в сторону связанной троицы) при нашей жизни нам без надобности.
Бискар замолк, как бы ожидая вопроса: дескать, чего ж ты вообще в Круг торговаться сел, ежели тебе товар без надобности?! Вопроса не последовало, все Язы с интересом ждали развития его монолога.
– Себе, для хозяйства, я бы взял, – продолжил он. – У нас с моей старухой одни дочери, а я всегда в разъездах, к вам вот всё мотаюсь, так что ни дров наколоть, ни воду носить, ни кибитку чинить некому. Да и вообще… что как сломается, так Браха, супружница моя, весь табор обежит, пока найдёт кого, кто поможет. А ведь всё за бутыль иль за бочонок, за просто так никто и пальцем не пошевелит.
Бискар снова замолк, как бы собираясь с мыслями. Все по-прежнему с интересом на него смотрели и даже трое пленных, затаившись, ждали продолжения (а ещё больше – окончания) речи старшего гонца Сивушей.
Прибай, меж тем, заметно заскучал. Он много лет занимался маркетством, давно был Главой Общины и слышал подобных рассказов множество. Ему было хорошо известно, что может наговорить покупатель, чтобы сбить цену. Он устало взглянул на Мелая, тот понял этот взгляд и тут же, вытащив откуда-то большую трубку, принялся набивать её. Бискар, заметив это, тут же толкнул младшего гонца и последний сразу засуетился, набивая трубку для своего начальника. Тишина продолжалась. Старший гонец и Глава Общины задымили своими чубуками.
– Так берёшь или что?
– Беру, за одну бочку, двоих.
Прибай после этих слов громко захохотал, обнажая свои желтоватые и местами даже чёрные зубы. Мелай сообразил, что трубка начала действовать и улыбнулся. Теперь переговоры пойдут быстрее. Смеялся Прибай задорно и глаза его слезились.
– Эка ты хватил! – сказал он сквозь смех. – Двоих за одну бочку! А куда… ой не могу! куда ж я третьего дену?
Прибай вернул выкуренную трубку назад Мелаю.
– Это уж ты сам решай, – отвечал Бискар (его глаза тоже слезились, Мелаю даже показалось, что он изо всех сил сдерживал смех). – Но мне он и даром не нужен.
Глава вытер платком пот со лба и слёзы с глаз, хмыкнул ещё раз, мотнув головой, и, прищурено посмотрев на Бискара, сказал:
– Хитёр ты, конечно, как степной шакал, друг Бискар! Ой, хитёр! Ну, так и быть, пойду тебе на встречу, отдаю двоих, а третьего…, – он взглянул снова на пленников, с содроганием внимавших каждому его слову, – а с третьим мы уж чего решим как-нибудь.
Пленники заёрзали, как бы пытаясь отвязаться друг от друга. Мелай рассудил, что никто из них не хочет быть этим третьим, с которым чего-то там решат.
– Ну что ж, досточтимый Глава, по рукам?! Круг окончен? – отдавая младшему гонцу чубук, спросил Бискар.
– А, пожалуй, что и окончен. Забирай двоих за две бочки и тёплого тебе ветра в пути!
– Да как же…, – начал было старший гонец, но Прибай оборвал его.
– Две! Две бочки, Бискар! Или наше маркетское дело не в счёт. Себе всех троих оставлю, охотники беркутов уськать на них будут.
Старший гонец молчал, что-то прикидывая в уме, его помощник начал ему что-то шептать на ухо. Пленники, меж тем, каким-то невероятным образом извернулись и все втроём жалобно глядели на Бискара. Мелай ухмыльнулся: не хотят, видите ли, быть мишенью для охотничьих орлов.
– Вот что, почтенный Прибай…– твёрдо начал было Бискар, но поймав хмурый и полный уверенности взгляд своего визави, осёкся.
– Ну, говори уж, слушаю.
Бискар замялся. Мелай понял, что доводы старшего гонца исчерпались, а товар получить он хотел, но не за две бочки.
– Я говорил уже, что хочу оставить пленных там, у нас. Сам-то я в разъездах…
– Ну?! – улыбнулся Прибай, чувствуя, что дело сделано.
– А у меня ж там жена, да две дочери…
– Ну и?!
– Дык это, почтенный Глава, как бы чего они с девками моими не натворили…
На этот раз захохотал весь Круг. Смеялись долго, кто-то даже повалился набок. У Мелая от смеха скрутило живот.
– Да не боись ты, – прокричал сквозь смех Кредай, – почтенный старший гонец! Хочешь, мы их прям здесь сейчас оскопим, чтоб ты за девок своих спокоен был?!
Стихающий было хохот, после слов Кредая грянул с новой силой. Все в кругу смотрели на пленных, некоторые тыкали в них пальцами и показывали им недвусмысленные жесты, доходчиво объясняющие, что ожидает их в недалёком будущем. Пленники визжали и дёргались, отчаянно стараясь выпутаться, при этом болезненно перетягивая верёвками рты и руки друг друга.
Хохот стих, Круг был окончен и все, как показалось Мелаю, были довольны свершённым маркетским делом. Кроме, конечно, пленных, из числа которых ещё не были определены двое проданных.
Все понемногу стали вставать и разминать затекшие ноги. Оскоплять никого не стали. Прибай, от хорошего настроения предложил Бискару вместо этого, в довесок к товару, одну хорошую реликвию, привезённую нойонами из последнего похода в покинутое Городище Великих. Это был, как туманно объяснял Глава Общины, «могущественный алтарь», представлявший собой странную конструкцию, которую Бискар даже не мог ни с чем сравнить. Хотя через руки старого гонца и прошло множество подобных реликвий, эта, все же, была чем-то новым и вызывала удивление. Реликвия, на его взгляд, была похожа на миниатюрную копию приземистого кургана, только угловатого, словно выдолбленного целиком из скалы. Ровность и четкость линий поражала (как и вообще у всех вещей Великих), а материал, из которого был сделан этот «алтарь» был загадочно легок и прочен. Верхний скат «алтаря» сплошь покрывали квадратные элементы орнамента, в каждом квадратике был запечатлен некий сакральный символ. Основание алтаря было сделано из тонкого, но прочного металла, совсем не похожего на привычную в Общинах бронзу. Прибай сказал, что это – некий ящик. Его кузнецы смогли его вскрыть, но он оказался пуст. Только несколько маленьких древних монет лежали там. Собственно, как понял Бискар, именно по наличию монет Прибай и догадался, что эта реликвия – не что иное, как алтарь.
3/А
В одном из пространственных слоев момента глубокого космоса мы зафиксировали нейро-сигнал свободной Сингулярности. Расчёты траекторий сигнала привели нас в закрытую поясом астероидов моно-звездную систему, в рукаве спиралевидной галактики класса 2/11. Нораг обосновался на единственной населённой планете системы. В моем рапорте эта планета названа "Мир за поясом" (Мир П – сокращённо).
Мы опоздали. Сигнал был пойман нами, когда Нораг уже уходил с планеты, так что нам осталось лишь вновь стать свидетелями последствий деятельности его ненавидящего разума. По данным аналитических расчётов, к моменту нашего появления на планете, со времени прибытия Норага прошло значительное время – планета за это время совершила половину оборота вокруг звезды.
Тут я должен прояснить деталь: напомню тебе, читатель – понятия, что встречаются в тексте – суть следствия перевода (конформирования) на ваши языки моих мыслеформ. Слова подбираются исходя из аналогий, но мы используем в общении множество мыслеформ, аналогий к которым ни один ваш язык не содержит. И наоборот, в ваших языках есть понятия, которые чужды нам. Например, мы не используем таких категорий как "время" и "пространство", потому как, если объяснить грубо, для нас эти понятия тождественны. Или ещё: "смерть"; абсолютное угнетение физического бытия. Физические оболочки для нас весьма необязательны, мы «наращиваем» их и удаляем по необходимости. Нам просто не ведома возможность погибнуть, как погибнешь когда-то ты и другие твои сородичи, так как в нас изначально отсутствует то самое, что исчезает в вас, когда вы умираете.
Etcetera.
Вернёмся к детали: если описывать наши поиски Норага во Вселенных с точки зрения ваших понятий, то можно было бы прямо сказать – мы ищем его невероятно долго. Тысячи лет, по-вашему (если год у вас это время, за которое ваша планета делает оборот вокруг звезды). Мы не имеем понятия объективного времени и не обозначаем свое бытие в рамках его контекста. Более того, объективное время можете замечать только вы, чьё существование столь мимолётно.
Поскольку пространство и время суть одно и то же, мы не испытываем трудностей с физическим перемещением в любой момент любой из Вселенных. Есть трудности только с поиском сигнала Норага и с расчётом момента его источника. Нораг не просто умён, он к тому же жесток и коварен. Зачастую он специально отправляет нам сигнал, исходя с планеты в межпространственную область, уже свершив свой чудовищный замысел; намеренно даёт нам знать, куда следует переместиться, чтобы мы вновь осознали его неуловимость; чтобы мы, вновь увидев последствия его пребывания на планете, постигли превосходство его разума. Так случилось и в этот раз.
Здесь мне следует привлечь новые части моего рапорта, трансформированные в текст и адаптированные к твоему восприятию. Части могут не иметь видимой хронологии и представлять собой оторванные друг от друга по смыслу фрагменты текста, но это издержки адаптации. Весь колоссальный массив вычислений и аналитики, из которых наши рапорты и состоят на девять десятых, я к тексту, конечно, не приложил.
Мир П был объят хаосом. Остатки ещё недавно огромного населения разумных существ планеты гибли в бессмысленных стычках, умирали от голода и болезней, от погодных условий и капризов природы. Несмотря на то, что это был далеко не первый пример злодеяний Норага, нас поразил масштаб произошедшего коллапса. Просканировав уцелевшие информационные пространства погибшего Мира П, мы смогли составить его ясную картину накануне гибели.
Местная цивилизация достигла достаточно высокого уровня развития массовых коммуникаций и средств связи. Сами аборигены представляли из себя довольно примитивных, по большей части неагрессивных существ стадного образа жизни. Уровень стадности был настолько высок, что существа почти не могли жить самостоятельно. Мы сделали вывод, что весь высокий уровень развития средств коммуникации и был обусловлен одной лишь жизненной необходимостью укрепить квинтэссенцию их бытия.
Существа, к моменту прихода врага, сильно размножились и уровень истощения невозобновляемых ресурсов, используемых ими для осуществления процесса жизнедеятельности, был критическим. Примитивность их общества, их технологий, да и их самих была весьма очевидна. Впрочем, каждое разумное существо Мира П в отдельности определённо обладало неплохим психо-ментальным потенциалом. Мы сошлись во мнении, что почти любой индивид этой расы мог развиться до более высокого уровня, однако стадность выступала доминирующим ингибитором возможности данного процесса.
В этом месте следует вновь внести важное замечание. Повторюсь – Нораг атакует лишь миры, где разумная жизнь достигла определённого уровня развития, довольно высокого. Обычно это те миры, где их разумные обитатели уже приручили субатомные связи, где вполне изучена плазма, тёмная материя и энергия; а также – где изыскания пытливых умов уже вплотную приблизились к использованию полезных свойств гравитонных полей Вселенной… Здесь же мы увидели расу развитую много хуже. Видимо, Нораг становился менее разборчив.
Стоит заметить ещё вот что: Нораг никогда не стремится навредить низшим формам жизни атакуемых им миров. Более того, после его ухода, после краха цивилизации, низшие формы начинают расцветать. Они получают истинную свободу от гнёта старших соседей по планете. Этот факт некоторыми из нас рассматривался как возможность выстроить гипотезу о некоей позитивной миссии Норага, сколь бы кощунственно это ни звучало. Смысл миссии – освободить мир от расы, приведшей его к истощению и дать шанс другим существам взобраться на вершину эволюции. К счастью, большинство из нас считает эту гипотезу ошибочной и полагает, что Нораг просто не замечает низших существ, в силу того, что они не обладают технологией, способной призвать его из недр подпространства.
Такой технологией, к примеру, которой он был призван в Мир П – глобальными системами связи и коммуникаций. Выражаясь примитивно – Нораг просто "услышал" этот несчастный мир. До него "долетели" исторгаемые в космос сигналы, представлявшие собой некие эксцессы коммуникабельности аборигенов.
И он прибыл. Его стратегия вновь оказалась гениальной и коварной. Он, обратившись в некий квантовый сигнал, сумел проникнуть в информационную сеть, пронизывающую Мир П. Эта сеть связывает каждого индивида с остальными в целом и с некоторыми в отдельности с помощью индивидуальных нестационарных приборов. Эти приборы выступают в роли идентификаторов, средств приема-передачи информации и, по сути, представляют собой некие звенья той цепи, что намертво связала их всех воедино. Стоило Норагу внедриться в сеть, сообщество Мира П раскололось бесповоротно.
Ему удалось безошибочно распознать все генотипы и глубинные поведенческие детерминанты жителей. Определив, каким образом настроить представителей разных генотипов друг против друга, он начал, используя их же индивидуальные приборы, внушать им неисчерпаемую ненависть к сородичам; ненависть по любому поводу. Проникнув в глубины памяти несчастных, он внедрил туда фальшивую древнюю вражду между ними, якобы зиждущуюся на религиозных противоречиях. Одна часть аборигенов, по задумке Норага, верила в приход извне некоего высшего создания, спасителя, что отвернёт цивилизацию от пропасти. Другая, большая по численности, но слабейшая по генотипу часть, яростно воспротивилась всякому спасению. Нораг так глубоко внедрил эту ложь в память жителей Мира П, так укоренил её, что ненависть и противоречия тут же переросли в войну. Войну на полное уничтожение. Разумные существа этого мира забыли обо всех актуальных и прошлых разногласиях, теперь их конфронтация или сплоченность опирались лишь на фундамент внедрённой Норагом ложной парадигмы. И никогда ещё доныне, ни в одном из старых конфликтов, коих в этом мире было множество, жители Мира П не прибегали к столь безграничной жестокости и изощренности в уничтожении друг друга. Вслед за войной последовали голод, эпидемии и мор, окончательно добившие последнюю надежду на выживание цивилизации.
Нораг убыл. Прибыли мы, став свидетелями катастрофы. И почти сразу получили новые сигнатуры свободной Сингулярности из другого, отдаленного мира, тоже находящегося на крайнем витке спиралевидной Галактики.
Мир П спасать было поздно. И мы оставили его.
4/М
Прибай распустил помощников и охрану по юртам, дел на сегодня больше не предвиделось. Сонливость и скука вновь напали на Мелая. Домой ему не хотелось, и он медленно и лениво побрёл по лагерю, в надежде наткнуться на что-нибудь интересное. А интересно ему было почти всё, ведь в Общине он был всего пару месяцев. Да, впрочем, он и помнил-то себя столько же; шрам на затылке до сих пор изредка ноет, напоминая о полученной травме. Кто его ударил, или обо что он ударился сам – было неизвестно, но память ему отшибло начисто. Многие в Общине и сейчас в такое не верят – «как мол так, жил-жил, а тут тюк по голове и ничего не помнишь! Как и не жил вовсе. Брехня!».
Однако, это было правдой, Мелай ничего не мог вспомнить до того момента, как его нашли охотники под деревьями у обломков небольшой скалы. Они же и привезли его, обессиленного, в Общину, где после недолгих расспросов было установлено, что он никакой не Порватский лазутчик, и вообще, вроде парень хороший, знает язык человеческий, язв и проказ на теле не имеет. Стало быть, нужно собрать Курултай, да принять его в Общину, раз он сам не против. А кто он и откуда, и какого роду-племени – это уж как-нибудь да вспомнит потом. Так и порешили. Имя ему дал один из Старейшин, Инфляй, который и стал ему названным отцом. Сын Инфляя погиб несколько лет назад и Мелая он назвал в его честь.
Все эти воспоминания беспрестанно водили хоровод в его ушибленной голове. Видимо оттого происходило это, что самих воспоминаний было ничтожно мало. Вот и сейчас брёл он мимо центрального прогона лагеря, погруженный в себя и безучастно разглядывал торговые и постоялые юрты с цветными кошмами, где хоровод его вдруг разлетелся от громких криков.
«…спасения нет! Бурханы не спасут нас! Тарелки близко! Спасения нет! Подайте Мирового Спасения ради!…», – хриплым голосом кричал со слабым акцентом юродивый, стоявший прямо в центре прогона, опёршись на посох. Он был весь седой и заросший, вместо одежды на нём была изорванная попона, в которую он закутался, несмотря на теплую погоду. Под босыми ногами нищего лежала большая глиняная тарелка для милостыни, в которой было лишь несколько орехов, да небольшой кусок вяленого мяса.
Мелай остановился послушать крикуна, раньше он его не встречал в лагере.
«…Бурханы забыли о нас! Тарелки прилетят! Спасения… – тут старик закашлялся и долго не мог подавить грудные спазмы, – … мирового ради подайте!»
Рядом с одной из постоялых юрт, сидели в тени под навесом на ковре двое Язов. По дорогим халатам и тюбетейкам было видно, что это были зажиточные торговцы. Они смотрели на рвущего глотку нищего, посмеивались и курили сбои чубуки. Мелай решил подойти к ним, спросить – кто этот безумец, и о каких таких Бурханах он кричит.
– Вот дурень, хрипит уже, а все не уймется, – услышал Мелай голос одного из торговцев.
– Может его прогнать?! Гляди, весь народ распугал. Торговля-то стоит, – сказал второй и хмуро посмотрел на подошедшего Мелая.
– Светлого дня, маркитанты!
– И тебе, Мелай, если не шутишь, – ответил первый торговец.
