скачать книгу бесплатно
– Какой дерзкий щенок, – показал зубы в оскале Орикол. – И что же, по-твоему, для меня сбудется?
– Прошу, возьмите, – теперь оскалился я и, вытащив из-под рубахи бурдюк, чуть встряхнул его, чтобы он булькнул.
– Щенок учится огрызаться, – Орикол плюнул на пол, который от этого не стал грязнее. – Исчезни с моих глаз, пока я не отбил тебе зад, выкидывая из моего дома.
– Это вино охотника Ди. – Я не сдвинулся с места.
– Ух ты! – Орикол снова почесал шею, а затем раздраженно дернул короткую бороду. – Сам бы ты не додумался до этого. Но вряд ли Эри советовала тебе мне хамить…
Я сдержал рвущиеся из меня слова. Не сейчас, когда все висит на волоске.
– Да, искушение велико. Хорошо, щенок, давай его сюда.
– Книгу! – Я быстро спрятал бурдюк под рубаху и отступил к циновке, готовый выскочить наружу.
– Щенок умеет думать? – Орикол улыбнулся так, что мне захотелось самому плюнуть и развернуться. – Сейчас. Лови!
Хотя к темноте вокруг я уже привык и движение алкаша видел, но среагировать не успел, и мне в грудь врезался небольшой предмет.
– Спасибо, уважаемый. – Я бросил взгляд, проверяя, на поднятую вещь и протянул бурдюк, пряча ее за пояс.
– Ой! – сморщился Орикол, уже успевший найти грубый стакан красного обжига, до этого валявшийся на полу, и сейчас с сомнением его разглядывал. – От твоего именования у меня сводит скулы, столько в нем яда. Будь проще, пацан, я просто немного развлекся. Говорю же, я уважал твоего отца.
– И оскорбляешь мать. – Я уже осматривал улицу, щурясь на яркий свет в щели циновки, но промолчать не мог – слишком много я сдерживал себя за последние минуты.
– Ты видишь второе дно в простых словах, – рассмеялся Орикол. – Я говорил, что она хороша с восемью звездами.
– Да, конечно. Я даже попробую поверить, – процедил я сквозь зубы на эту ложь.
– Да как хочешь, мелкий. Да… – спохватился Орикол, – а ты вообще читать умеешь?
– Умею, – выплюнул я одинокое слово.
– А, ну да. Чтобы Эри не научила тебя? Чет туплю, да. Удачи тебе в возвышении, – отмахнулся от меня Орикол и забормотал, отворачиваясь: – А мне нужна бритва. Пить это вино в таком виде – это упасть еще ниже. Нужно же когда-то цепляться в полете, дно уже близко. И помыться, да, определенно помыться!
Проделав обратный путь и добравшись до знакомого сарая, я наконец решил посмотреть, что же мне дал этот грязный алкаш. Небольшая, тонкая книга-кодекс в твердом, обклеенном кожей переплете. На корешке тиснением нанесена надпись: «Закалка меридианов». Я, проверив через щель по-прежнему ли пусто вокруг, с трепетом открыл титульную страницу.
Закалка меридианов
Выпущено свободным городом
Морозная Гряда
Издание триста двадцатое, отпечатанное в триста шестьдесят четвертый год от Падения мщения
Через час чтения, прерываемого на осмотр округи из-за боязни быть обнаруженным, я смог для себя обобщить содержимое книги в вольном пересказе основных вех.
Все вокруг пронизано энергией. Самой разной. Даже мы сами и все, нас окружающее – это особый вид энергии. И мы, люди, постоянно поглощаем другой тип энергии. Древние обнаружили, что можно натренировать силу этого поглощения и обратить на свои нужды эту добытую энергию. Стать подобным небу в своем могуществе. Этот путь они назвали Возвышением. Первый этап Возвышения Древние назвали Закалка меридианов. В теле человека, среди множества других, ими была обнаружена особая система органов, отвечающих за взаимодействие с энергией. Она очень разветвлена, пронизывает все тело, и на первых порах обнаружить ее у обычного человека совершенно невозможно. Кровь в теле проводят вены, а энергию – меридианы. Ученику, ставшему на путь Возвышения, необходимо мысленно представлять, как он всем своим телом впитывает энергию из окружающего мира и направляет ее на возвышение или, если проще, развитие меридианов. Затем, используя развитые меридианы как каналы, он может потратить поглощаемую энергию на полезную работу. Самый простой способ ее потратить, на котором с древности основана проверка Возвышения, это поднятие тяжестей. Хотя можно тратить ее на гибкость, скорость, прочность костей. Но проще всего узнать вес, который тебе по силам поднять.
Я посмотрел на каменные тумбы с ручками всевозможных размеров, которыми и был завален сарай. Новорожденный с теми каналами, что получил при рождении, считается первой звездой закалки меридианов. Обычно к десяти годам, когда и начинают заниматься их развитием, дети считаются достигшими двух звезд. Хотя некоторые мальчики могут сдать экзамен и получить не только три, но и четыре звезды. Но поднятие мерных гирь это во многом приблизительная и грубая оценка, которая совершенно не учитывает размеры мышц испытуемого. И вот тут-то всех практикующих Возвышение и ожидают огромные проблемы, названные в книге Тремя препятствиями Закалки меридианов.
Первая преграда. Закаливающий меридианы не может ощущать и тем более видеть движение энергии в них. И зачастую, занимаясь Возвышением, практик просто не может научиться поглощать больше силы, чем дано при рождении. Вторая преграда. Даже научившись поглощать дополнительную энергию, практик часто ошибается и направляет ее не на дополнительное развитие меридианов, а на развитие того, что легче всего ощутить – мышцы. И превращается в огромного, увитого мышцами здоровяка. И даже сможет взять планку финального экзамена в четыреста килограммов. Но он никогда не прорвется к Воину духа. Потому что его меридианы по-прежнему тонки и неразвиты. А стоит экзаменатору для дополнительной проверки использовать Мерило, особый артефакт, сделанный ремесленниками и способный оценивать именно толщину меридианов, и вся гордость такого человека будет уничтожена. Верить, что ты близок к Воину, и узнать, что твоё Возвышение, в лучшем случае, на уровне пяти-шести звезд? Ужасно. Понятно теперь, почему Орикол так орет на своих учеников.
Третья преграда самая тяжелая. Она связана с талантом. Можно научиться осознанно поглощать энергию, правильно направить ее в невидимые меридианы и столкнуться с тем, что они просто не растут! Нормой считается достичь десяти звезд к шестнадцати годам. Хорошим талантом за четыре года. Моему отцу было двадцать девять, когда он погиб. Казалось бы, его талант близок к нулевому, но не стоит забывать, что он вернулся с неправильного пути развития мышц. Развил меридианы, достиг десятой звезды и прорвался к Воину, не имея никаких руководств, кроме пересказов отбросов. И все это за четыре года! Как минимум, его талант был хорош! А это очень важно, поскольку считается, что если талант человека хорош, то и его дети чаще всего наследуют его. И наоборот. Именно поэтому население всего нулевого – это отбросы, постепенно скатившиеся из поясов сюда. На этом месте я криво усмехнулся. Действительно, мой отец хорош. Но его предки были вышвырнуты сюда за то, что провалились в Возвышении. Как и предки матери, которая так и не вышла за пределы восьмой звезды.
Я помотал головой, отгоняя мрачные мысли. Она никогда и не стремилась к возвышению, а глядя на ее невысокую точеную фигурку, никто не усомнится, что гиря в триста килограммов, взятая на экзамене, это именно развитые меридианы. В качестве совета по преодолению всех трех преград книга советовала внимательно слушать наставления учителя и при малейшем сомнении просить о проверке движения энергии в меридианах духовным зрением. «Шутники!» – скептически подумал я о выпустивших эту книгу чудаках. Где они видели учителей с духовным зрением в пустошах. Здесь появляются только Воины, и они точно этого не умеют. Возможно, в бесконечно далеких от нас втором, третьем поясе и появляются внимательные учителя, которые заботятся об учениках и, может быть, даже обладают этим зрением. Но даже там, судя по байкам пьяного Орикола, хоть какая-то польза от него, они редки, словно засохшее дерево в нашей пустоши.
Я снова посмотрел на гири вокруг, но на этот раз с практическим интересом. Вокруг никого? Что там видно в щели? Пусто, все на работах. Ну-ка, проверим свое Возвышение! Итог был вполне нормален для начала практики. Третья звезда, пятьдесят килограммов, поднятых с выпученными глазами. На камень с четырьмя грубо выбитыми звездами я только поглядел, трезво осознавая свои пределы. «Значит, так! – Я глубоко вздохнул. – Как было в той книге? Если уж ставить себе цель, то великую! Нацелимся для начала на гору высотой четыре года. Посмотрим, смогу ли я взобраться на нее. Или навсегда останусь в нулевом круге».
Глава 3
Таская тяжелые вёдра с водой на деревенский огород, я обдумывал всё, что прочитал, всё, что слышал раньше, и всё, что выспросил ночью у мамы, пока она не заснула от усталости, пытаясь разложить это по полочкам. Упорядочить знания не выходило. Слишком много противоречий в описании того, как люди поглощают энергию мира. Но если вспомнить, что все они были лишь на стадии Закалки меридианов, то нестыковок просто не может не быть. Ведь это попытки слепых описать, как светит солнце. Повезет, если день будет жаркий, и они почувствуют тепло лучей на коже. Похоже, каждый на этом пути набивает свои шишки сам. Плохо. Очень плохо, что в наставлении не указали правильный способ. Это их коронное: «Представь, как энергия впитывается в твоё тело!» – меня просто бесило до зубовного скрежета! Как, как я должен это представить? Вернее, как, как это выглядит на самом деле? Неужели сложно было Видящим описать для будущих учеников то, что они видели вокруг них?
Опустошив в очередной раз ведра, я позволил себе отдых. Я делаю так каждый раз, когда заканчиваю третий по счету ряд. Посажено на огородах многое, жаль, что в нашу пайку редко это многообразие попадает. Слишком малую пользу мы приносим деревне, по мнению Кардо. Тыквы и лук нескольких видов, горох, редька, хлебный и мясной корень, какая-то ни разу не пробованная и незнакомая мне зелень, кислая трава, морковь, горькая или огуречная трава, капуста. Весь огород поделен на ровные гряды, полные земли, которую принесли сюда из пустоши. Они прерываются только дорожками из вездесущего песка.
Так что я обычно выбираю самые дальние от подъема, потому как их никто не хочет брать себе, и поливаю от стены до стены. Будут крики, споры, которые тот же Скирто постарается разжечь, а в итоге – всё равно назначит их мне. Хорошо еще то, что деревня не так высоко поднята над рекой, как кажется на первый взгляд. Тут всего десяток метров. Недлинная сложенная из самана и камня лестница с одной поворотной площадкой. Удобное место, чтобы набирать воду, здесь одно, так что мостки стоят прямо под спуском с обрыва. Одно странно. Почему к концу полива ноги уже не поднимаются по этой короткой лестнице?
Итак, отец словно впитывал воздух, его окружающий, каждым кусочком кожи. Мама представляет, что делает вдох воздуха, в котором есть сила, заполняющая ее тело. Орикол, это мама мне рассказала, представляет, как лучи света проникают в его тело, пронзая насквозь и оставляя в нем частицы энергии. Больше никому я не могу доверять, остальных я не видел сам. Два Воина и честная восьмерка. Какой образ выбрать для себя. Или… Создать свой образ? Объединить все их успехи в одном? Представить себе, что вокруг воздух будто светится от энергии и сам вливается в меня! Безуспешно помучившись минут десять, я так и не смог представить, как это – «светящийся воздух». А на меня уже начал коситься здоровяк Порто. Долго бездельничаю. Повезло, что он сегодня присматривает за огородом. Если бы здесь был Скирто, то я бы уже пару раз упал с ведрами, а отдыхал бы внизу у реки и чуть-чуть каждую ходку, чтобы он меньше орал о бездельниках.
Похоже, я тупой, раз не могу представить, как светится именно воздух. Нужно упростить себе задачу. Пусть в воздухе будет светиться мельчайшая, невесомая пыль, даже мельче той, которая повисает над руинами Древних, когда они лопаются. Пусть, как только я начинаю поглощать энергию мира, вокруг меня появляется облако этой светящейся голубой пыли. И она оседает на моей коже, впитываясь в нее, а ещё я вдыхаю ее, и она заполняет мои легкие, проникая в мою кровь. Я остановился на берегу и попробовал вообразить придуманное. И, должен заметить, с таким образом у меня получилось гораздо лучше! Я, счастливый от своего маленького достижения, привычным движением зачерпнул воду тяжеленным ведром и поспешил назад к лестнице.
Вторая проблема – это сложность развития именно меридианов. Я не хочу упереться во вторую преграду. Я не раз видел, как занимается шайка Виргла, все вечера проводящая на площадке. Сначала они сидят, видимо поглощая энергию, а затем вскакивают и словно бешеные начинают поднимать гири. Как только у них заканчиваются силы, то снова садятся на песок. Виргл седьмая, двое шестая, остальные пятая и одна четвертая звезда. Четвертая, кстати, это как раз крысеныш Скирто. Единственный слабак среди них, а Виргл любит сильных. Но он берет другим, мелкий поганец. Я поморщился, вспоминая крысёныша. Его из всей этой шайки я ненавижу лишь чуть слабее Виргла. Вроде бы они сильные, в четырнадцать лет седьмая и шестая звезда – это почти нормальный талант, согласно наставлению. Но они все здоровяки, Порто так вообще уже скоро в дома боком проходить будет. Это первое, что заставляет меня скептически относиться к их способу тренировки, подозревая, что они явно развивают не меридианы. Второе – это крики Орикола о дебилах, когда он вспоминает, что является учителем закалки, и все же выбирается на площадку.
Снова обратимся к достойным примерам. Отец, Орикол и мама. Отец был могуч телом, не такая гора, как Кардо, но все же. Он был кузнецом и наверняка с детства таскал тяжести, но в начале Возвышения свернул не туда. Орикол тоже широк в плечах и словно переплетен мышцами, его истории я не знаю. Мама совсем не похожа на самую сильную женщину деревни, которая тоже имеет восемь звезд – Миргло. Я вздрогнул, вспомнив ее. Не дай боги такую жену! Бедный Котил! Не знаю, как проводила Возвышение мама, но сомневаюсь, что она круглыми днями таскала тяжести в трущобах, если уж вспоминает о недоедании. Значит, не стоит мне вообще подходить к тяжестям, и… тут я даже остановился, расплескав воду. Не есть? Как-то я не готов к таким жертвам. В наставлении не было ни слова о голодании. Четыре года недоедать? Нет, твердо сказал я себе. Это только на самый крайний случай! Мы и так скудно питаемся, жрать постоянно хочется. Кардо нам сильно урезал пайку, по сравнению с остальными, за общественные работы. Если бы не дядя Ди…
– Эй, Леград! – окликнул меня Порто, прерывая мои размышления. – Иди сюда.
– Что хотел? – мрачно уточнил я, не ожидая милостей и разминая руки после новых, еще ворсистых веревочных ручек тяжелых ведер, которые на самом деле просто корзины, плетённые из камыша и обмазанные тонким слоем глины.
– Виргл сказал, что как закончишь с грядками, то с тебя сорок килограммов камней, – подтвердил мои опасения Порто.
– Весь прошлый месяц было двадцать, какого дарса? – возмутился я. С этим здоровяком, которому я не достаю даже до плеча, как ни странно, можно позволить себе проявить чувства.
– Если уж ты спрашиваешь, – Порто пожал плечами-глыбами, мышцы которых плотно облегала тонкая кожаная рубашка. Он, наверное, тяжелее меня раза в два, – выше по течению руина лопнула.
– Да если об этом все знают, то и выгребли все уже там, – заметил я скептически.
– Там выгребли, но редко в одном месте разрушается, – невозмутимо ответил здоровенный парень.
– Да ладно! Просто у Виргла появился законный повод увеличить норму. – Я сплюнул скрипевший на зубах песок. На эти слова Порто лишь молча пожал плечами, он никогда не позволял себе обсуждать решения своего главаря. – Хорошо, я понял. Две нормы на благо деревни от любимца Виргла.
«Этот вонючий дарс Виргл!» – продолжал я возмущаться его действиями, шагая вниз по течению и до боли сжимая камень в кулаке. Идти туда, куда говорил Порто, бесполезно, там наверняка все обыскали даже по пути к месту. Неделю меня не ставили на камень, и я был рад этому. А зря! Он снял меня с этой работы, как только узнал про свежую россыпь. А теперь, когда ее выгребли, поставил меня обратно с повышенной нормой! «Сволочь! Здоровый, тупой урод! Чтобы тебе голову напекло! Чтоб тебе по пьяни Орикол пинка отвесил!» – начал я проклинать Виргла.
«Стой, стой, стой!» – я попытался себя успокоить. У меня есть цель. Впереди еще четыре года. Если я на каждую мелкую подлость буду так реагировать, то точно не доживу. Буду так себя распалять, то однажды брошусь на Виргла или его подручного, на Скирто уж точно. И все. Это будет моим концом. Если я дам такой шикарный повод Кардо, то меня точно накажут. И не будут пальчиком грозить. Скорее сразу выкинут из деревни. Иначе говоря – убьют. Пацан один в пустоши? И хорошо, если мама выдержит и не сорвется, как я. Это будет просто небесный подарок для нашего «не совсем вождя». Мы все окажемся в его полной власти. Например, он на законных основаниях просто убьет всех нас. Хорошо, пусть Лейлу не тронут, но она останется одна. Или он потребует от мамы греть его постель, если она не хочет, чтобы дети оказались за оградой. Я вздрогнул от одной только мысли об этом. Ни за что! Поэтому нужно немедленно успокоиться и учиться с улыбкой встречать такие моменты. Я посмотрел на камень в руке и вернул его в мешочек. Сначала нужно обрести силу.
Сорок килограммов? Хорошо. У меня припрятан неплохой мешок камней, но его мы оставим на черный день. И вообще лучше бы запас увеличить. Я становлюсь старше, и Виргл наверняка будет увеличивать норму, даже не дожидаясь удобного случая. Возможно, сегодня появился первый робкий квартик. Поэтому нужно готовиться к худшему. Не сдам сегодня норму, и меня лишат пайки еды? Хорошо, пусть так. Значит, действительно поголодаю, не давая шанс мышцам вырасти, и отдам еду за полив огорода маме с сестрой. И главное – улыбаемся. Глядим на голубое небо и улыбаемся. Глядим на черные руины Древних и улыбаемся, даже если от их несокрушимых стен не отвалилось ни кусочка. И, пожалуй, хватит бесполезно тратить время. Пора начать практиковаться в Возвышении. Я выбрал место в руинах, чтобы меня не только не было видно со стороны, но и подойти незамеченным было сложно. Не нужно никому знать, что я получил доступ к методике закалки. Иначе это будет только вопрос удачи, как быстро об этом узнает вождь-убийца и его сыночек. Боюсь, тогда моя жизнь тоже будет в опасности. Он может не опасаться застрявшей в Возвышении женщины и необученного пацана, продолжая издеваться над ними и искать границы их терпения. Но увидев намек на будущую угрозу – кто знает, как он решит ее устранить. Незачем рисковать своей жизнью и будущим моей семьи.
Почти час заняла у меня попытка научиться держать в голове образы светящейся пыльцы и расходящейся по телу энергии. Я решил, что самым лучшим будет представлять, как при каждом вдохе силы в моем теле загорается голубой узор меридианов и узлов. Один в один как в книге. Буду воображать, как постепенно меридианы впитывают энергию, что я поглотил, и растут, становясь ярче. Еще больше времени ушло на то, чтобы научиться шагать и, не теряя концентрации, представлять в голове эту пыльцу. В итоге я, ломая ноги на этих руинах и заново создавая пропавший образ, понял, что слишком много хочу в первый день. Идеально будет этим заниматься на поливе. Не такие уж неподъемные ведра, ровная лестница, монотонное занятие, не требующее внимания – идеальные условия! И отложил попытку поглощения энергии. Иначе я точно ни одного камня не соберу и даже куска мясного корня не получу.
Стоило мне принять это важное решение и облегченно вздохнуть, как жизнь подкинула еще один выбор. За очередной стеной я обнаружил камень. Причем он один перекрывал своим весом всю мою сегодняшнюю норму. А значит, был еще ценнее. А почему? Да потому, что здесь все, что было построено Древними, либо давно рассыпалось в песок, дающий своим цветом название нашей пустоши, либо такое крепкое, что нашим инструментом его просто невыгодно добывать. Будь у нас достаточно небесных металлов из первого пояса, хотя бы красного, всё было бы по-другому. Но они слишком дороги. У отца были маленькие пробойники из льдистой стали. Это всё, на что хватило в свое время немалого заработка деда. Не слышал, чтобы у Газила было что-то подобное. Иначе кости Рауха не ценились бы так.
Вот и приходится надеяться на удачу. Иногда, даже не очень редко, оставшиеся руины словно лопаются, сдавшись времени. Но чаще всего они при этом рассыпаются на довольно мелкие, с мой кулак или, реже, кулак мужчины. А вот крупные куски – редкость. В нашем доме дороже всего не его беленые стены, сложенные из самана, а наш стол, который одновременно и большой и плоский. Вот и передо мной лежит камень почти похожей формы, только вдвое меньше, редкая удача. И мне нужно выбрать, следовать ли принятому решению – как можно меньше трогать тяжести, или нет. Все же он для меня очень тяжел, тем более тащить его предстоит далеко. Это совсем не сравнить с водой до огорода. Нет, решительно помотал я головой. Нужно быть твердым. Тем более, если случилось чудо и после моих недавних попыток Возвышения в меридианах плещется немного больше силы, чем обычно, то она наверняка уйдет в мышцы. А значит, лучше поступить иначе.
Спустя три часа я уже был в деревне. Мне пришлось пройти ее насквозь. Хранилище камней у нас с другой стороны. Два невысоких узких и длинных строения, небрежно перекрытых сверху драконьей травой всего в один слой. Это так мало, что внутрь легко проникают солнечные лучи через многочисленные щели, а в дождь здесь всегда лужи. Но внутри лишь кучи камней, которым это ничуть не вредит. В хранилище множество дверей, через которые удобно носить камень до ближайшей кучи. Между зданиями, под отдельным и добротным навесом, стоят огромные весы, сделанные из редкого в наших краях дерева и железных чаш. Тут использован драгоценный целый и ровный ствол неведомого мне дерева. Рядом куча принесённых за последние дни камней. Я с грохотом высыпал камни из мешка на мерную чашу и активно крутил головой, оглядываясь в поисках нужного человека.
– Двадцать два, – зевнув, Ларг сделал отметку на доске, висящей на складе, и посмотрел на меня.
– Согласен. – Внимательно посмотрев на мерные камни, которые Ларг положил на вторую чашу (он не был замечен в обмане, но осторожность не помешает) подтвердил я и спросил, ткнув пальцем в несколько строк выше своего имени: – Подскажи, уже ушел на добычу?
Ларг отрицательно помотал головой с неровно обрезанными, видимо под горшок, волосами, высыпал мою добычу в общую кучу, отряхнул чашу от пыли, закрепил ее веревку на плече весов и снова устроился в тенечке, тут же закрыв полные сна глаза. А я, направляясь к дому дяди Ди, вдруг задумался. Может, Ларг не спит, а просто всегда погружен в Возвышение? Ха-ха-ха, – развеселился я, – отличная отмазка для этого лентяя.
– Эй, есть кто дома? – позвал я, зайдя за невысокую ограду, сложенную из совсем мелких камней и глины.
– Чего тебе, нахлебник? – раздалось в ответ, что заставило меня пожалеть о своем порыве, хотя я подозревал, что так и будет.
– Здоров, Рат, я видел твоё имя на камнях, – я улыбнулся и выкинул сожаление из головы.
– Ищешь, кто поможет тебе с ними? – насмешливо предположил выглянувший из-за старенькой циновки пацан, немногим меня старше и прилично выше.
– Почти угадал, – я показал ему большой палец, хваля за удачное предположение. – Хочу помочь тебе.
– Похоже, мне уши забило песком, я им не верю! – Рат вышел из дома и стал демонстративно ковыряться пальцем в ушах. – Может, последний квыргал стал тебе поперек горла?
– Рат, слушай, – я примиряюще выставил перед собой руки, даже не злясь на него, так смешно выглядели его кривляния, – давай не будем ссориться. Я пришел потому, что могу тебе помочь, а мне тот камень все равно не дотащить.
– Камень? – заметно было, что парень снова готовился сказать что-то язвительное, но я сбил его с мысли.
– Да, да. Пластина килограммов под пятьдесят, – я уже даже не скрывал улыбки, глядя на его страдания: уж слишком жирный куш. Это мне с него не получить всей выгоды, а вот Рату его зачтут как минимум в двойном размере.
– Хорошо, нахлебник, – не смог не уколоть Рат, – идем, оплатишь мясо, не положенное в наш котел.
– Не, не, не! – не согласился я. – Идем, я тебе подгоню по-соседски каменюку.
– Идем, – процедил сквозь стиснутые зубы Рат после почти минуты молчания, когда он, видно, уговаривал сам себя.
– Ну и отлично, – довольно заметил я. – Сходи к Ларгу, возьми переноску, и встречаемся вон там.
– Хороший камень, – нехотя признал сын дяди Ди, прервав свое почти часовое молчание, и поправил шнурок, стягивающий волосы. – Может, сдадим вдвоем?
– Не, – отмахнулся я. – Тащи сам, мне он слишком жирный будет, да и на тебя Виргл будет косо смотреть, если Ларг ему доложит.
– Да ему лень будет столько языком болтать, – упрямо продолжил Рат.
– Это ты не ленись, бери и тащи, а мне еще двадцатку до темноты собрать нужно. – Я решил закончить бесполезные споры и забраться повыше, чтобы оглядеться и наметить путь, а потому принялся карабкаться по стене.
– Еще норму? – непонимающе уточнил Рат снизу.
– У любимчиков свои привилегии, – насмешливо ответил я ему уже с третьего этажа.
Отсюда открылся удивительный вид на пустошь. Над широкой полосой белого песка, стелющегося почти до горизонта, обычная блеклая серо-зелёная полоска весенних трав пустоши неожиданно раскрасилась яркими желтыми пятнами, которые, казалось, сейчас оторвутся от земли и взлетят в нависающее над ними темно-синее небо.
– Эй, стой! – крикнул я в спину уходящего Рата.
– Чего? – мгновенно обернулся мальчишка. – Передумал?
– Нет, – я еще и помотал головой. – Есть еще предложение.
– Такое же выгодное? С удовольствием! – Рат аккуратно опустил камень и довольно потер руки.
– Не совсем. Не выгодное. А если поймают, – я помедлил, – то еще и накажут.
– Кхе, – закашлялся мой собеседник, замолчал и принялся перетягивать ремешок, который стягивал его длинные, ниже плеч, волосы в хвост на затылке. – Ладно, рассказывай.
– Мне сверху видно все, – таинственно начал я. – И вижу я, что начала цвести акация.
– Да, время пришло, уже почти лето началось. Отец вчера еще сказал, что зацвела. И?.. – Рат вздернул бови.
– Я не знаю, как ты, а я хочу сделать подарок сестре. Принесу ей цветов, – ткнул я пальцем в сторону пустоши.
Я видел сверху и то, что Рат замялся, не готовый сразу согласиться на мое предложение. Да, дело пахло ремнем: если узнают, что дети уходили в пустошь без взрослых. Дело даже не в наказании, а в реальной опасности этого. Придется уйти с песков, где нам угрожают только скорпионы и змеи, и войти в пустошь, где легко можно попасться в лапы леопарда. Нам даже шакал страшен. С другой стороны, каждый в деревне, кому исполнилось хотя бы восемь-десять лет, хоть раз, но сбегал в пустоши. Чаще из простой бравады или на спор. А я предлагаю дело. Пусть и совсем никчемное в глазах некоторых.
– Уговорил, – хлопнул в ладоши Рат. – Мне как раз нужно замириться с Дирой.
Присыпав камень песком, мы легким бегом, которым старые охотники могут часами передвигаться по пустоши в случае нужды, минут за сорок проскочили полосу почти голого белого песка, и под нашими ногами появилась первая скудная земля пустоши с пучками еще по-весеннему яркой травы. Обычно пояс песка вокруг деревни гораздо шире, но не в этом месте. Иначе я и не смог бы, пусть даже с высоты, увидеть деревья. Здесь, не считая редких светлых скал, оставшихся от почти полностью разрушившихся зданий Древних, негде укрыться хищнику, но мы все равно остановились и внимательно огляделись. Рат ткнул меня в бок и показал, в какую сторону нужно смотреть. Квартики. Вернее, их дозорный выглядывает из-за кочки, оценивая нашу опасность. Намек понятен. Любой ребенок знает, что если видишь этого осторожного мелкого хищника, то врагов рядом нет. Бежим дальше.
– Ты так не успеешь собрать камней. Мало времени до темноты останется, – нарушил молчание Рат.
– Ерунда. – Я воспользовался поводом и остановился перевести дух. Я не столь вынослив, как Рат, и пот уже начал лезть в глаза, привлекая мух. Выбрал кусок рукава почище и вытер лицо. – Не первый раз я не выполню двойную норму.
– А вообще лихо у тебя выходит! – сын дяди Ди улыбнулся и показал мне большой палец. – Я видел там на доске уже двадцать два… Я обычно с обеда почти до вечера по руинам ползаю.
– Просто это охота не для тебя, – подколол я парня, который мечтает ходить с отцом в пустошь.
– Даже не подумаю спорить. Я учусь добывать мясо, которое оставляет за собой следы. Мне нет дела до хитростей камней. Осталось не так долго, и я забуду про это муторное дело. Уж лучше сидеть скоблить шкуры от жира или полировать рога.
Я лишь молча развел руками и, не ответив, побежал.
– Удачно, – теперь я ткнул пальцем в сухую палку, валяющуюся у подножия выбранного дерева. Как это сборщики, которым разрешено после сезона дождей собирать сухую древесину, пропустили ее? – Ты с ней стоишь на страже, а я полез.
Ухватившись поудобнее за низкую ветвь, я подтянулся, взбираясь по шершавому стволу приятного темного оттенка. Сложность начнется, когда я начну пробираться по ветке. Дерево сплошь покрыто шипами длиной в половину моей ладони. Хорошо, что мне нет резона беречь одежду. Она и так стара и вся в дырах. «Ну-ка, еще чуть-чуть», – подбодрил себя. Я добрался до удобного места, с которого наконец смог дотянуться до свесившихся сверху молодых веточек с цветами. Девочки будут рады.
Глава 4
Сегодня я чуть пораньше вышел на работы, поскольку не знал точно, как долго мы будем вдвоем собираться и как быстро дойдем, а потому сейчас беззаботно лежал на берегу реки и бездельничал в ожидании, пока подтянутся остальные. Можно было бы и самому начать работать, да, боюсь, никто не оценит. Лежал я с полным комфортом, потому что беспокоился о сестре и припас циновку из рафии, которую и раскатал на сухом песке. От реки немного тянуло ночной прохладой, но, если помнить о наступающей жаре, это было даже приятно. Поэтому расположившись с полным удобством, я развлекался тем, что рисовал на небе воображаемые картины, которые создавал в своей голове из разноцветных завихрений энергии. С каждым днем эта фантазия у меня получается все лучше и лучше. Теперь даже летающие в вышине птицы не мешают мне, наоборот, я научился с их помощью делать свои картины все более живыми. Это вообще не имеет отношения к Возвышению, но неплохо меня успокаивает и настраивает на предстоящую кропотливую работу со своим телом. Сверху начал раздаваться знакомый визг, Скирто появился, пора начинать, пока он нас не заметил. Я с неохотой начал нежно гладить по светлым волосам Лейлу, которая пригрелась у меня под боком и задремала, добирая самый сладкий утренний сон. Просыпайся, цветочек.
Это очень странно, я в ошеломлении глядел на свои руки без единого следа веревок от ведра. Эти два месяца, которые я провел, представляя себя впитывающим энергию на каждой ступеньке лестницы, принесли мне ощущение, что с каждым днем ведра становились все легче. Но я с недоверием отмахивался от любых мыслей об увеличении уровня Возвышения, списывая все на свое взросление. Но вот, полив установленные себе как веха три ряда уже почти выросших и готовых к сбору мясных корней, я по привычке остановился размять ладони, в которые обычно впиваются до белых полос ручки тяжелых глиняных ведер. И не вижу ни единого следа, да и вообще не ощущаю ни усталости, ни ломоты в плечах. Хотя еще вчера все было как обычно. Были и затекшие пальцы, и разламывающиеся плечи. Прорыв на звезду, неверующе подумал я и глупо улыбнулся. А затем меня сбил с ног пинок, утопив мою улыбку в песке.
– Почему ты отдыхаешь, отброс? – ворвался в уши визгливый крик Скирто, а вопил он с наслаждением, видно, долго ожидал момента, и я его не подвел, хорошо подставился. Не зря ведь всегда в очередь крысеныша отдыхал вне его глаз. – Почему ты, здоровый лоб, стоишь, отдыхаешь, когда все работают?
