скачать книгу бесплатно
– Он это знает и сам. Но, видимо, не видит результата. Значит, вам нужно не тратить огонь души понапрасну и не потакать вашему проклятью, стараться пробудить кровь отца, а не вашей матушки. Вы первенец, наследник.
Я едва не захохотал. Пробудить? Вот так просто? Словно не я проливаю пот каждое утро, взваливая на плечи эти проклятые Безымянным камни. Разве я виноват, что пошёл сложением в матушку, а не в отца? Проклятье слабости крови? Как бы не так! Разве я виноват, что сейчас не времена Предков, когда любой, в ком пламенел его ихор, мог использовать вместе и внутренние техники, и внешние, и дары Предка?
Разве я виноват, что родился первым? Уверен, будь я вторым сыном, то отец бы только радовался, что я столь легко зажигаю ихор и выплёскиваю пламя души вне тела.
Дверь тихо стукнула, закрытая сквозняком. Я с ненавистью оглядел залитый розовой водой стол. Знаю, матушка теперь неделю, а то и две не появится в трапезной. Клянусь Хранителем севера, что, когда займу место отца в нашем Доме, позабочусь, чтобы имя Флайма стало запретным в этих стенах. И плевать, как уважают его солдаты нашего Дома.
В свои покои я ворвался, едва сдерживая слёзы, отшвырнув нерасторопного слугу с пути. Даже здесь были слышны крики отца и матери, которые продолжали ругаться. Когда же они наконец затихли, я с оторопью понял, что Флайм так и не пришёл проверить мои покои, а тот слуга, которому я велел убираться прочь с дороги, не иначе был тем, что пришёл пополнить запасы масла в светильнике. Не успел, но не рискнул ещё раз злить меня.
Словно только и дожидаясь этого момента, светильник замерцал, запыхтел, дожигая остатки масла в фитиле и потух.
А я пополз по своему ложу, забиваясь в угол и с ненавистью глядя, как тьма оживает, свивается в клубки, разрастается фигурами и тянется ко мне.
Но не закричал, зовя слуг и прося света, лишь зажал в зубах покрывало. Мне нельзя кричать. Не сегодня, когда отец и так ярится из-за моего проклятья крови. Да и в конце концов, мне уже двенадцать.
Будь проклят тот миг, когда Безымянный решил пойти против братьев и сестёр.
Глава 2
Я слушал сабио Атриоса, который рассказывал, как вести учёт налогов с земель. И скучал по тем временам, когда он учил меня таким простым вещам, как счёт и письмо. Какие славные все же были времена. У сабио тогда ещё не было седины в короткой бороде, а ко мне ещё не начали приходить тени.
Вздохнув, я отогнал от себя сон. Клянусь Хранителем севера, что в конце недели отец подсунет мне какую-нибудь засаленную тетрадь и потребует к вечеру сообщить, сколько денег должны выплатить эти земли. Поэтому нужно обязательно слушать объяснения сабио.
Но веки сами закрывались, а тихий голос сабио Атриоса действовал на меня не хуже техники усыпления адепта стражи. Всё потому, что тогда, два месяца назад, когда я остался после ссоры родителей без светильника ночью, это была не случайность.
Приказ отца. Он сказал, что я вырос, и запретил слугам доливать масло в светильники моей комнаты.
Невольно я скрипнул зубами, сон убежал прочь, смытый обидой. Значит, двенадцать – достаточный возраст, чтобы лишить меня света. Впервые за все эти годы. Но слишком малый, чтобы дать мне верного дистро, который служил бы только мне? Несправедливо!
Да, Малый Дом Денудо беден и немногочислен. Вместо четырёх привычных поколений, как во всех Домах, наследника, главы, старейшины и хранителя традиций Дома, есть только мы с отцом. Для моего обучения даже пришлось нанять сабио Атриоса, который вообще не имеет отношения ни к нашему Дому, ни к какому другому, даже к Дому Осколков.
Он, простолюдин, за все годы моего обучения обошёлся вдесятеро дешевле любого из этого Дома павших. Но, чтобы стать моим дистро, и не нужно иметь знатных предков, не нужно иметь за спиной десятков поколений пламенеющего ихора.
У нас в замке полно обычных стражников, любой из которых посчитал бы честью встать как дистро за моим правым плечом. И тогда всё стало бы по-другому. Родители бы меньше ссорились, если бы мой дистро держал язык за зубами.
Я уже даже позабыл за своими размышлениями, что нужно слушать сабио, веки вновь сами собой начали закрываться. Но спустя миг всё изменилось.
Скрипнула дверь, в залу стремительным шагом вошёл отец. Сабио Атриос согнулся в глубоком поклоне, я же подхватился с места, старательно тараща глаза и делая вид, будто и не собирался спать.
Отец остановился у окна, махнул рукой сабио. Тот, все поняв и без слов, молча покинул залу, даже не попрощавшись со мной. Только когда дверь закрылась, отец повернулся ко мне и кивнул. Я медленно сел, гадая, что сегодня случилось. Дни, когда отец сам вёл занятия наукой, можно пересчитать по пальцам одной руки.
Он же прошёл к гобелену, провёл ладонью по северу королевства, по нашим горам, прочертил пальцем дорогу через холмы к южной провинции, к границе с Реолом, скользнул вдоль реки, очерчивая узкий овал. Негромко заговорил:
– Спорные земли. Пошло это с тех пор, как две сотни лет назад в описание приданного дочери короля Реола вкралась ошибка. С тех пор мы считаем эти земли своими, реольцы своими.
Я переспросил:
– Это за кого реольцы отдали кровь короля?
Отец усмехнулся:
– А это ты мне должен сказать. Как звали ту, что правила в нашем королевстве двести лет назад?
– Э-э-э, – сглотнув, я нерешительно ответил: – Амарно?
Голос отца придавил меня, словно он использовал один из даров Предка:
– Неверно! Ламатия! Вечером десять кругов вокруг замка с двойным камнем и сто повторений Шагов тропы.
Ответил я не отцу, ответил я владетелю земель и Дома Денудо:
– Слушаюсь, господин.
Задать вопрос, почему это дело не решили при жизни королевы Ламатии, я не рискнул.
Отец разочарованно отвернулся, продолжив:
– Здесь часты стычки, местные владетели очень сильны, иных бы реольцы давно стёрли в порошок. Первый дом юга – это?..
Я тут же ответил:
– Тенебро.
Отец продолжил:
– Наиболее влиятельны из остальных Дома Потенто и Дуро, Великий дом Вистосо. С Первым домом Юга дела нужно вести осторожно. Они не брезгуют искать лазейки в соглашениях и выворачивать их в свою пользу. Зато и самые богатые на всём юге. Властвуют силой не только меча, но и золота.
Я слушал и слушал всё то, что рассказывал отец, и всё больше недоумевал. К чему мне подобные тонкости? Обычно чем-то подобным отец делился за трапезой. Но говорил всегда о родах нашего севера, о близких и дальних соседях нашего Дома Денудо, о тех, чьи редкие товары шли по нашим землям к перевалу и дальше, в Андамо. Но юг?
Не сумел отрешиться от мыслей об этом и после занятий. Разве что пока истекал потом вокруг замка, в голове осталось лишь одно: нужно правильно переставлять ноги, нужно правильно дышать, нужно сжимать огонь души как можно сильней, нужно не упасть. Но в этом не моя заслуга. И стоило прийти в себя, как снова полезли мысли о странном поведении отца.
Поэтому, когда за ужином матушка спросила:
– Лиал, что вы сегодня изучали?
Я ответил, не задумываясь:
– Юг. Роды, местность, обычаи.
И не сразу понял, почему после моих слов наступила такая тишина. Подняв голову от тарелки, увидел, что матушка испепеляет взглядом отца. И сообразил, что, кляня Флайма, сам проболтался о том, о чём нужно было бы молчать. Лучше бы сказал о подсчёте доходов с землевладельцев.
Поздно.
Матушка медленно спросила:
– Как это понимать?
У отца дёрнулась щека:
– Ему скоро четырнадцать.
Голос матушки зазвенел:
– Через полтора года. Это, по-твоему, скоро?
– Время пролетит незаметно.
– И я уже устала слышать, что твой наследник примет в руки родовой меч, встанет рядом с тобой на арене, как только будет посвящён Хранителю севера. Но что я слышу теперь? Юг?!
Отец буркнул:
– Ты не хуже меня знаешь состояние наших земель.
Матушка впервые на моей памяти выругалась:
– Чтоб тебе пусто было! Плевать я хотела на твои оправдания, Нумеро Денудо. Я закрыла глаза на талант Лиала, я не обучила его ни единой внешней технике, не дала ему ни единого жеста и слова. И всё почему?
Отец грохнул по столу кулаком:
– Иначе и быть не может, Терсия, потому что он мой наследник! И это не талант!
Матушка ухватила кинжал с пояса и ударила по столу его оголовьем:
– Хватит повышать на меня голос, Нумеро! Я согласилась, что первенец должен стать настоящим Денудо. Нумеро, с какой стати ты собираешься послать его на юг? Сколько он будет туда добираться? И зачем?
Отец помолчал, пожал плечами:
– Выедет пораньше. Это будет полезный опыт.
Матушка повторила удар кинжалом, заставив подпрыгнуть тарелки на столе:
– С какой стати я должна буду расстаться с ним раньше времени? Я и так его почти не вижу, с тех пор как ты начал его обучение пути меча. Он либо сотни раз повторяет ваши шаги, либо истекает потом с твоими неподъёмными камнями, либо учит родовые приёмы меча. Он будет в замке до последнего, рядом со мной, а потом поедет в Грандор, к главному храму Хранителя севера.
Я не выдержал и влез в разговор:
– Хватит ссориться. Я вообще никуда не поеду.
Через мгновение на меня смотрели и отец, и матушка. Отец негромко переспросил:
– Это ещё почему?
– Мне хватит и посвящения на алтаре замка, – хмыкнул, глядя в глаза отцу. – Не ты ли мне твердил о необходимости носить герб Дома с честью? А сам собираешься послать меня в услужение на юг. Ходить год, словно… – я проглотил собирающиеся сорваться с губ слова, процедил другие: – Ни один из окрестных Малых домов не отправляет наследников в служение чужим Домам. А мы не просто Малый дом, мы – Денудо!
Отец молчал два удара сердца, а потом рявкнул:
– Щ-щенок!
Впервые я видел его таким разъярённым и невольно сжался на стуле. Отец аж побелел. Матушка поражённо воскликнула:
– Нумеро!
Отец ожёг её взглядом:
– Что Нумеро? Он будет мне тыкать в глаза честью Дома? Или бедностью? Не дорос ещё!
Матушка протянула:
– Но я согласна, что юг – это чересчур радикально. Грандор, милый, как мы… – она замолчала на миг, а затем недоумённо спросила. – Нумеро?
Отец ещё сильней опустил взгляд и буркнул:
– Терсия, состояние наших земель…
Матушка вскочила, кинжал полетел в отца, безвредно соскользнув с его ставшей крепче стали кожи. Следом матушка вскинула ладонь со сложенными в печать пальцами и выкрикнула:
– Агдже!
Из её руки в отца полетел шар пламени, которое так же бессильно стекло с его ханбока, словно вода. Разве что Флайм бросился заливать из чаши для омовения загоревшуюся скатерть и стул под отцом. Таким не взять Великого паладина меча. Его огня души и даров Предка хватит на то, чтобы выдержать тысячи подобных ударов. Великого паладина может ранить только другой паладин. И пусть матушка – Великий заклинатель, пользующиеся внешними техниками всегда слабей адептов внутренних. И уж тем более слабее отца, который заслужил титул Меча ледяной стужи.
Матушка опустила руки. Впервые я видел её такой злой. Черные волосы растрепались, обрамив бледное лицо. Она медленно процедила:
– Я вышла за тебя не ради денег, Нумеро Денудо, но принесла с собой достаточное приданное, чтобы мой сын и твой наследник прошёл посвящение в главном храме провинции. Так, как и положено. На глазах у лучших Домов севера, их владетелей и наследников. Я сразу, ещё до замужества, поставила тебе это условие, и ты со мной согласился.
Отец ухватил кубок, который не тронуло пламя матушки, осушил его в два глотка и спрятал глаза, опустив взгляд в пол.
Матушка негромко спросила:
– Нумеро, где отданное тебе на хранение золото?
Послышался хруст. Серебряный кубок смялся в кулаке отца.
Матушка рявкнула:
– Нумеро!
Такого тона я не слышал от неё и тогда, когда она распекала расколотивших целый шкаф посуды слуг.
Отец тоже был сам на себя не похож. Он едва слышно промямлил:
– Отряд в горы, ну, те горы, – вскинул голову, с жаром добавил: – Должны, должны были найти!
Матушка рухнула обратно на стул, прикрыла глаза рукой, прошептала:
– Я поняла, поняла, почему юг. Ты хочешь, чтобы наш сын пошёл в услужение какому-то из тамошних родов?
Отец кивнул:
– Ну… Да! Конечно. – И окрепшим голосом продолжил: – Я сейчас списываюсь с Домами, с которыми у нас есть связи.
