скачать книгу бесплатно
– Без комментариев! – пробормотала «девочка».
– Потом у меня резко повысилось давление, я взяла больничный. А когда пришла через две недели на работу, на кафедру ворвалась преподавательница, одна из тех «сорок», которые всегда есть в любом коллективе. «Что расскажу!!! – закричала она. – Наш Витюшка – бабник еще тот! Мне сейчас в канцелярии на ушко шепнули, что в партком студентка жаловаться приходила: ее подружка аборт сделала от Витьки – теперь в больнице лежит. Требует принять меры!!!»
Тут раздался странный звук, словно кого-то схватили за горло, а он пытается закричать. Это Люда хватала ртом воздух. Через секунду она выбежала из преподавательской.
«А я смотрю: Витька возле нашей Людки трется! Ну, думаю, дело молодое», – продолжала «сорока». Она еще что-то говорила. На секунду у меня все поплыло перед глазами. Я тоже вышла в коридор и увидела рыдающую Люду. «Людочка!» – только и смогла прошептать я. Она уткнулась мне в грудь. «Ольга Николаевна! Когда он успел? Ведь мы все ночи проводили вместе!!!»
Начальница замолчала. Потом посмотрела на гостью:
– Теперь есть вопросы?
– Да! Зачем вы ему были нужны?
– Вот!!! Я тоже долго задавалась этим вопросом! Виктор исчез из вуза. В те времена все было строго. За соблюдением нравственных норм пристально следили. О нем долго ничего не было известно. Но в девяносто втором году мы случайно встретились. К тому времени муж ушел к другой женщине. Виктора я увидела в гастрономе и едва узнала. Его цвет лица, когда-то такой красивый, приобрел нездоровый оттенок. Волосы поредели, он очень изменился. Видимо, не сладко ему жилось. Встреча была неожиданной, мы буквально столкнулись в дверях магазина. Нельзя сказать, что я была ему рада. Но мне давно хотелось увидеть этого человека: посмотреть ему в глаза! И задать свой вопрос: «За что?!!» Не раз представляла, как это будет…
«Виктор Юрьевич?» – Я схватила его за рукав, так как мой бывший «ухажер» норовил прошмыгнуть мимо.
«Да?» – Он скользнул по мне глазами и отвел их.
Я поняла, что ни за что не отпущу его, пока не получу ответа.
«Давайте отойдем в сторонку. Сколько лет, сколько зим!»
«Давайте», – вдруг покорно согласился он.
Я увидела, что он пристально разглядывает мою сумку, которая была набита продуктами: я только что выстояла огромную очередь. Вы помните, Алиса Львовна, девяносто второй год? Зарплаты основной массе народа не платят, в магазинах ничего нет, а если что и бывает, сразу сметается…
– Хорошо помню. Муж тогда подрабатывал дворником в детском саду.
– Лихие девяностые, как их теперь называют. Я же умудрилась к тому времени защитить докторскую диссертацию. Сын уже жил в Америке.
Помогал. Я позволяла себе менять наряды. Выглядела хорошо, несмотря ни на что. В вузе, надо отдать должное, платили не только получку, но и аванс.
…Но вернемся к Виктору. Я поняла, что он голодный, и предложила зайти в соседнюю пельменную.
«У меня нет денег», – пробормотал он.
«Я заплачу».
Купила ему пельменей, чаю, еще что-то… Он молча ел.
«Такое впечатление, как будто вы меня не узнаете», – наконец решила заговорить я, когда он с жадностью съел пельмени и принялся за чай.
«Ну почему же!»– Виктор поднял глаза, зло посмотрел на меня. – Такой забавной ночи у меня никогда больше не было!
И издевательски усмехнулся.
Я стиснула зубы, захотелось дать пощечину. Но взяла себя в руки.
«За что вы так со мной поступили? Это жестоко! Я вам ничего плохого не делала. Ничем не обидела!»
«Хочешь знать правду?» – он перешел на «ты».
И я снова увидела лицо, которое однажды было в зеркале: отвратительная гримаса! Он захихикал:
«Я вообще старых баб не люблю. Если бабе за тридцать – у меня всегда «полшестого» [21 - «Полшестого» (разг.) – аналогия со стрелкой часов. Об отсутствии эрекции.]. Когда мне было тринадцать лет, в нашем селе у моих родственников играли свадьбу. Все перепились. Спальных мест было мало. Меня положили спать на диване с одной пьяненькой бабенкой, лет сорока, а может, и больше. И ночью…»
«Стала домогаться», – с горьким пониманием продолжила я, надеясь, что на этой моей фразе он закончит свое повествование.
«Хуже….»
Я в недоумении смотрела на него. Он оскалился.
Да, да, Алиса Львовна, это действительно была усмешка-оскал. Наконец брезгливо выдавил:
«Сделала лужу.»
Вернее, сказал не «сделала лужу», а значительно грубее.
Алиса закашлялась, чтобы скрыть неуместную улыбку.
– Да ладна?!
– Вот и я остолбенела! В голове в хронологическом порядке промелькнула вся больная ситуация, связанная с ним. И наконец перед глазами снова всплыла красивая картина: снег, Виктор, я и его слова: «Я вас люблю. Давно! Наблюдаю за вами! Вот. осмелился подойти…». Как все это и «лужу» можно было совместить!
«Почему же тогда…» – прошептала я. У меня сел голос.
«Ты такая сытая, надменная, холеная, женушка богатенького мужа. Дай, думаю, приударю, подразню от нечего делать. Мозги пудрить таким умницам– разумницам тоже интересно. А что я – парень из деревни. На меня можно как на муху… «Вы в своем уме?..»» – он скривился, изображая меня, садящуюся в такси.
– Классовая ненависть, что ли? – наконец сообразила Алиса.
– Плюс огромное, на уровне одержимости, всеобъемлющее желание меня унижать, уничтожать, не прошедшее с годами.
– Что свойственно ущербным людям. Однако комедиант он был великолепный. Что ж вы сделали?
– Ушла. Молча встала и ушла. У меня не было слов! Понимаете, бессмысленны были все слова! Я увидела конченого человека.
– Как сложилась его жизнь дальше?
Не знаю. Растворился в девяностых. У нас с ним не было общих друзей.
Глава 6. Блудный муж, а также о женщинах с тенью и без тени
– Давайте еще по рюмочке. – Алиса потянулась за коньяком. – Но позвольте спросить! Ведь, судя по возрасту, вам тогда было что-то около сорока пяти лет, вас бросил муж, это еще, «чудо» с «лужей», которое издевалось. Как же вы не сломались?
– Хороший вопрос! – Ольга сделала паузу. – Но с мужем-то все было понятно. Его грубость, оказывается, имела причину. У него появилась молодая любовница. Она пришла к нему работать на завод в один из отделов. Жила в общежитии. Муж сделал ее директором заводской столовой, по тем временам
– должность хлебная. Говорили, девица с норовом, непредсказуемая. Видимо, ему со мной стало скучно. Возраст у него был опасный. Знаете, это когда мужчина подсознательно хочет жить сначала и, как представитель вида высших млекопитающих, сам того не замечая, пугается, что может уже не успеть осеменить большое число самок. Начинает суетиться… Обычный зов природы! Тут ему попадается ушлая «возлюбленная», особенно если мужчина с деньгами, и наш герой-любовник путает последние гормональные бури с великой любовью.
– Грубо, но… так бывает… Хотя бывает и по-другому, – возразила Алиса и решила добавить: «Редко, но случается действительно великая любовь».
Но не успела. Начальница ее опередила: «не услышав» возражения, она продолжила:
– Более того, мой озабоченный «герой-любовник» не оказался джентльменом: стал менять квартиру. И не в нашу пользу с сыном. В результате я оказалась в однокомнатной. А сын после вуза решил остаться в Москве. Снимал жилье у милой женщины. У нее – дочка, хорошая девочка. Женился на ней. Родилась внучка. Мне некогда было особо жалеть себя. Я некоторое время жила у молодых – помогала. Вернувшись домой, занялась докторской диссертацией. Потом сын эмигрировал в Америку.
– Это внешняя сторона вопроса. Что вы чувствовали при этом?
– В это время меня очень поддерживал сын. Он – замечательный! А как женщина – я училась быть одна. Это ведь только в сериалах если героиню бросает неверный муж, то сразу находится утешитель – принц на белом коне. В жизни обычно если исчезает один, то и другие пропадают. А уж если и появляются, то все сразу.
– Это точно! – подтвердила Алиса. – Ну и научились быть одной?
– Да! Хотя было очень непросто! Но я стала ценить свой уютный дом, свое одиночество, благодаря которому стала свободной, в том числе и от множества домашних обязанностей, связанных с пребыванием рядом мужчины. Главное, я поняла, что нельзя эмоционально ни от кого зависеть. И даже не в плане глубоких чувств. А просто: хочешь праздника – устраивай его себе сама. А если придет мужчина, который подарит тебе этот праздник, тоже хорошо… Не придет… Да и ладно… Жизнь прекрасна! Я долго потом никого к себе не подпускала. Знаете, ведь я была привязана к бывшему мужу и получила «пощечину», любила Виктора и наткнулась на издевательское отношение. Слишком хорошие уроки получила, поэтому и научилась любить себя.
– Как у Пушкина, – усмехнулась Алиса, – мне так нравятся строчки из «Евгения Онегина», как раз по этому поводу!
И она с иронией и одновременно с грустью продекламировала.
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней верно нет его.
– Вот-вот! – отреагировала начальница. – Более того, я научилась избегать отрицательных эмоций. И когда меня кто-то пытается «грузить» ненужным, я раздражаюсь, так как очень берегу свой комфорт и материальный и моральный.
– А что сейчас с бывшим мужем? Он не пытался вернуться?
– Пытался. История стара как мир. Когда началась приватизация, его молодая жена умудрилась приватизировать имущество на себя. И после очередного скандала выставила «нищего» на улицу. Завод к тому времени практически не работал. А потом и вовсе пришли новые хозяева. Старый директор оказался не у дел. Как сейчас помню: за мной только начал ухаживать Алексей Петрович – тогда бравый кавалер…
– Он и сейчас крепкий мужчина. Румяный…
– Это гипертонический румянец. – Ольга грустно улыбнулась. – Нет, время идет. Причем с катастрофической быстротой. Как не пыжься. В общем, иду я домой с букетом моих любимых красных роз, а бывший муж на лавочке сидит с чемоданом. Я тогда еще подумала, что плохо, когда муж уходит к другой, но еще хуже, когда этот блудный персонаж возвращается.
– Его не было жалко? Ведь в том, что вы расстались, была и доля вашей вины.
– То есть? – Начальница недоуменно уставилась на Алису. – Я ему не изменяла!
– Но хотели изменить… Если бы не были холодны к мужу из-за увлечения Виктором, кто знает, может быть, он и не попался бы на удочку молодой хищницы.
– Я вас умоляю!!! – громко воскликнула Ольга. – После двадцати лет брака, а может раньше, все мужья и жены с кем-нибудь мысленно изменяют… А то и не мысленно! И периодически бывают холодны друг к другу… Только не все уходят из семьи!!!
Алиса поняла, что начальница злится.
А та уже возмущенно говорила дальше:
– Знаете, сколько раз я пыталась спастись от Виктора в объятиях мужа!? Только не было тех объятий! А если и были, то – «на скорую руку», чтобы отстала! Муж стал равнодушен ко мне задолго до моего увлечения! А вот когда у меня появился Алексей – он надумал вернуться! Спустя пятнадцать лет!!!
Алиса поняла, что затронула больную тему, и попробовала ее свернуть:
– В общем, не простили?
Неожиданно лицо Ольги снова сделалось бесстрастным. Словно приступа злости не было и в помине… Она равнодушно произнесла:
– Почему? Простила. Но не настолько, чтобы обременить себя заботой о нем. Снова жарить котлеты! – Ольга усмехнулась. – Я бы ничего не приобрела для себя, поверьте, кроме хлопот. Тем более что передо мной сидел чужой пожилой человек. Хорошо, что на тот момент была жива его мама, к которой он в конце концов и пошел жить.
– С сыном видится?
– Редко. когда тот приезжает в Россию.
– А с вами?
– Зачем? Я боюсь стариков.
– Как это?
– Знаете, есть разные люди: один никогда не будет стариком. И умрет молодым, даже в сто лет. А другой: с сорока – дед. От дедов плохо пахнет – немытым телом, старой квартирой, ветхой одеждой, безнадегой, отсутствием будущего. Я так боюсь этого запаха! Особенно когда такой «поэт и гусар», как мой бывший муж, вмиг становится стариком и носит сандалии «прощай, молодость»!
– Алексей Петрович не дед?
– Нет! – Лицо начальницы смягчилось. – Он хороший.
– Мы все радуемся, глядя на вас.
– Потому что он зрелый человек, умный, цельный, талантливый, а главное – добрый! Я после Виктора к молодым мужчинам стала относиться с большим подозрением. Вот вы, Алиса Львовна, уверены в том, что знаете, о чем на самом деле думают Иванов и Петров, когда вьются вокруг вас?
Алиса сначала не поняла, о каких Иванове и Петрове идет речь, – так резко начальница сменила тему. Потом до нее дошло, что Ольга имеет в виду Гошу и Кешу! То есть Георгия Андреевича и Иннокентия Александровича. Их фамилии были действительно Иванов и Петров соответственно, что давало им повод лишний раз покуражиться. Алиса сама видела, как однажды в кафе они картинно представились двум кокетливым девицам: Георгий Штольц[22 - Штольц – один из героев романа И.А. Гончарова «Обломов».] и Иннокентий Купершток[23 - Купершток Арон Ильич – поэт, переводчик, именно ему приписывают это четверостишие.]. Улучив момент, Кеша продекламировал:
– Наследник Пушкина и Блока,
я – сын еврея Куперштока!.
После чего одна из девиц неделю звонила на кафедру, требуя к телефону «Куперштка», время от времени меняя сочетания букв в этой фамилии, чем довела до истерики Ирину Георгиевну, уставшую отвечать, что здесь такой не работает и не живет. Гоша, и Кеша тогда очень повеселились… выдвигая перед коллегами самые дикие гипотезы о личности звонившей. Алиса их не выдала.
– Почему вьются? Мы друзья и коллеги! – недоуменно возразила Алиса.
– Это для вас они друзья. А вы для них, возможно, желанный сексуальный объект.
– Ну нет! – засмеялась Алиса. – Эдиповым комплексом они точно не страдают. У них бурная личная жизнь.
– Хорошо! Тогда, возможно, им просто льстит, что такая интересная, умная женщина общается с ними «на короткой ноге».
– За комплименты спасибо!
– Бросьте, Алиса Львовна. Вы прекрасно знаете себе цену.
И Ольга Николаевна продекламировала:
– «…Окруженная поклонниками, я привыкла воспринимать мужчин как некий обязательный и привычный фон: они существовали для того, чтобы дарить цветы, говорить комплименты… или оглядываться на меня на улице» [24 - Вишневская Г.П. Галина / Г.П. Вишневская. М.: Вагриус, 2007.]. Это и про вас. Понимаете, я ведь тоже была красивой женщиной. Но не умела пользоваться своими привилегиями. Не умела чувствовать себя красивой. Я вижу, как вы мастерски держите всех мужчин кафедры в особом тонусе. А Ивана и Петрова приблизили к себе, потому что они молоды и хороши собой, что для фона очень важно…
Алиса была очень удивлена. Если бы не мягкое, непривычное выражение лица начальницы, она бы решила, что находится у нее на «ковре». В голову пришла мысль: «Похоже, это "месть" за комментарии по поводу ее вины в разводе…»
