скачать книгу бесплатно
Ладно, будем решать проблемы по мере актуальности. Сейчас надо вернуться домой, чего я, кстати, ещё ни разу не проделывал. За суетой я как-то и подзабыл, что вообще-то нахожусь в другом мире, и между мной и домом не только дорога из гаража в центр, но и проход между мирами, который ещё надо открыть. Андрей так уверенно сказал: «Справишься!», что я даже и не задумывался до сего момента – а точно справлюсь? А если нет?
Стоп, надо мыслить позитивно. У меня там жена и ребёнок, я не могу не справиться, это исключено вообще. Подъехал, упёрся фарами в тёмную каменную стену, по которой никак не скажешь, что где-то там за ней мой гараж. Приложив руку к стене, постоял, выкинул все мысли из головы и просто попросил открыться. Спокойно, без истерики и боязни провала. Ну, он и открылся, конечно. Куда он, нафиг, денется.
Глава 2
«…Принятие правительством Германии новой концепции гражданской обороны. Населению предписано позаботиться о запасах продовольствия, пока правительство не задействует предусмотренные средства защиты…»
– Знаешь, любимая, у меня для тебя есть новости…
– Хорошие или плохие?
– Всякие. Но начну с хорошей – ты же хотела дачу?..
Всё-таки у меня самая лучшая на свете жена. Выслушав, она не завела разговор о психиатре, не устроила истерику по поводу толпы иждивенцев, не упрекнула тем, что я не рассказал всё раньше, не впала в ревность. Первое, что она сказала, когда я выговорился и заткнулся:
– Боже мой, и ты оставил их там одних?
Она такая. Даже поселившееся у нас под карнизом семейство воробьёв, нагло выклевавших утеплитель и устроивших себе таким образом халявный обогрев гнезда за наш счёт, называет «наши птички» и опекает как родных. Мироздание создало её в компенсацию к моей мизантропии.
С утра она взяла отгулы на работе, отпросила в садике Мелкую – у нас, к счастью, садик не казённый, там не строго, – и мы понеслись по магазинам. Мелкой это за счастье, она магазины любит. То зацепится за коляску и катается, вися обезьянкой, то вырывает у мамы покупки, чтобы торжественно и самостоятельно их в эту коляску водрузить, то просто скачет по длинным проходам, заворожено застывая перед непонятными цветными штуками. Наслаждается шопингом, в общем. Ничего не выпрашивает, нет – её просто радует тот факт, что вокруг всего много и всё такое яркое. Мне вот все эти шопинги – хуже керосину, а ей нравится. Девочка.
Не, что ни говорите, а что б мы без женщин делали? Я б вот и не сообразил купить кроме еды и надувных кроватей целую кучу всего, что для моей жены было самим собой разумеющимся. Средства для уборки помещений, включая вёдра, тряпки, швабру, веник, бытовую химию и прочее – я бы сообразил не раньше, чем там грибы начли расти по углам, а ведь логично же, чёрт побери. Мыльно-рыльные, опять же. Пока я не был женат, у меня был один кусок мыла и один флакон какого-то шампуня, а теперь на полку в ванной смотреть страшно. Для сухих, для уставших, для тонких, для длинных… Откуда в одной женщине столько разных волос? Опять же все эти женские штуки, про которые нам, мужикам, лучше и вовсе не знать… А у меня, как ни крути, преимущественно женский коллектив собрался.
Посуда же! Чёрт побери, если их кормить чем-то кроме комбикорма, то это надо готовить. Как? В чём? На чём? Плитку и баллон? Вода. Воды надо до чёрта, там её неясно пока, где брать. Песок, скалы, берег – колодец не выкопаешь. Как аборигены этот вопрос решали – бог весть. Про них вообще ничего непонятно. Странные они были ребята.
В общем, я рвался на части – с одной стороны, надо дофига всего закупить. Настолько дофига, что сразу всё не сообразишь и не вспомнишь. А с другой – надо бы поспешить вернуться, пока они там в панику не впали и не натворили глупостей каких-нибудь. С Криспи вполне станется пойти меня искать и в результате самой потеряться, оставив остальных без присмотра. Не, надо побыстрее возвращаться, чёрт с ними с покупками – потом доберём.
Вывести семейство из приступа потребительского безумия удалось не сразу – «нам обязательно нужно ещё вот это, и вон то, и ещё надо…» Надо, надо, кто ж спорит. Всё надо. Поди вот так подними хозяйство с нуля на ровном месте. Однако и время жмёт, и бюджет семейный дно кажет. Не знаю, как прочие умудряются, но я как-то недостаточно сильно люблю деньги, и они отвечают мне в этом полной взаимностью. От зарплаты до заплаты и никаких накоплений – вот наш стиль. Почему-то тут Мироздание не додумало и не компенсировало моё распиздяйство каким-нибудь жониным скопидомством. Оба два хороши. Удачно, что у меня премия за один проект недавно упала, и я её ещё профукать не успел. Ну ничего, вот как раз отличный повод.
Кассирша невозмутимо отмотала нам полутораметровый чек, кредитка в глубине электронной души крякнула, опустошаясь, дочка ловко выхватила из общей кучи невесть как оказавшийся там под шумок киндерсюрприз. В багажник корейца пакеты запихивали с трудом, а вот в УАЗик они потом в гараже вошли с запасом – задней лавки нет, там осталась. Жене пришлось взять мелкую на руки, а я с некоторым даже изяществом открыл проход – одним движением руки и усилием внутри себя. Как будто новая мышца какая-то в организме появилась, открывательная. Сфинктер Мироздания.
Вот тут жену и догнало, наконец, что всё это правда. Потому что верить-то она мне верила безусловно, но верить – это одно, а увидеть – это совсем другое. Поэтому я и не хотел ничего до поры рассказывать, не имея возможность показать. Женскую доверялку перенапрягать не стоит, она хрупкая.
– Ой, – сказала жена и прижала к себе дочку, – какое оно…
Но, опять же, отдаю ей должное – не запаниковала, не стала спрашивать, насколько это безопасно, не забилась в материнской защитной истерике. Хотя сам в первый раз, помнится, увидев это клубящееся тёмное ничего в переходе, довольно сильно напрягся. А меня люди поопытнее проводили, я третий раз всего открываю. Ну ладно, если и канем куда – так хоть всё вместе.
Не канули.
Море шумело, утренний свет подхватывал башню розоватым контражуром и как будто возносил её над берегом, делая парящей в лучах на фоне безбрежного горизонта. Это было настолько фантастически, запредельно красиво, что даже ее не вполне приличная форма терялась. Это само по себе стоило всех волнений и напрягов. В такой красоте только и нужно жить. Жена и Мелкая замерли, не веря своим глазам и только дочка сказала тихонько:
– Море… Папа, это же море…
– Да, милая. Оно целиком твоё, – ответил я ей.
– А как оно называется? – немедля спросила дочь.
– Уже никак, наверное… – растерялся я. – Сама назови. Пусть будет Машкино море, например. «Машкеан».
– Нет, – серьёзно возразила Мелкая, – так нельзя. Оно такое большое, а я такая маленькая. Я его немножко даже боюсь… Ой, а кто это бежит?
Твою дивизию! Точно, от дома суматошной рысцой ломилась к нам Криспи. «Угомона на неё нет», – как говаривала во времена оны моя прабабушка. Я торопливо вылез из машины, предусмотрительно шагнул навстречу и успел-таки подхватить, не дав грохнуться на колени в двусмысленной позе. Так что Криспи обняла меня за грудь и к ней же головой припала, бормоча радостно: «Да! Да! Да!»
– Чего она «дакает»? – спросила сзади жена.
– Радуется так, – пояснил я. – Благодарит, что не бросил и вернулся. Слов-то других не знает, я до вчера вообще думал, что немая…
Криспи резко смолкла, отстранилась и уставилась на жену. Ну, что-то сейчас будет…
– Да? – произнесла она вопросительно.
– Ещё какое «да», – подтвердил я. – Ты себе даже не представляешь.
Она подошла к Ленке вплотную и пристально посмотрела ей в лицо – жена у меня невысокая, но Криспи вообще мелочь, так что немного снизу. Я слегка напрягся, готовый её перехватить если что – чёрт угадает, что вдруг в башке перемкнёт. Криспи медленно протянула руку и потрогала её волосы – рыжие, дивного оттенка лакированной меди. Понимаю, сам бы трогал и трогал красоту такую.
Жена не отшатнулась, не дёрнулась, только сказала тихо:
– Бедная девочка…
– Кто эта тётя? – деловито поинтересовалась Мелкая. – Как её зовут?
У неё как раз свойственный детям период актуализации мира, она познает его в названиях и именах, раскладывая в своей голове по полочкам.
Криспи замерла. Машка сущий ангелочек небесный – тонкая-звонкая, в роскошных белых кудряшках и голубых глазах. Я иной раз сам смотрел на неё с замиранием сердца – ну за что мне красоту такую выдали? Я ж вообще недостоин ни разу. И в розовом всем. У неё розовый период, и никаких иных цветов в одежде не допускается под страхом горьких девочковых рыданий, от которых осыплется тёмной пылью даже самое каменное сердце.
– Тётю зовут Криспи, – пояснил я.
– Привет, Криспи, – сказала Мелкая.
Криспи опустилась перед ней на колени и замерла заворожённо. Протянула было руку – отдёрнула. Снова протянула и осторожно, кончиками пальцев потрогала белый тонкий локон. Отдёрнула. Снова протянула – уже к платью и аккуратно погладила розовый кружевной подол.
– Пап, а почему тётя плачет? – растерянно спросила дочка.
– Потому что у неё нет розового платья, милая, – ответила ей жена. – Бедная девочка, за что ж её в это убожество нарядили-то?
– Я могу ей, наверное, дать своё, – сказала добрая Маша неуверенно. – Но оно же слишком маленькое… Ма-ам, пусть она не плачет, пожалуйста!
Да-да, в действительно важных вопросах бытия мы апеллируем сразу к высшей инстанции Мироздания – к маме. Папа у нас утилитарно-прикладного назначения – например, если нам срочно нужен самокат. Розовый, разумеется, какой же ещё. Или мороженое. Или маму не удаётся разжалобить на очередную куклу.
– Ох, что ж мужики такие по пояс деревянные? – вопросила моя жена в пространство. – Немая она… Да о чём с вами разговаривать? Её же одеть надо, помыть, причесать! Бедная девочка!
Ну, слава Мирозданию, приоритеты расставлены. Криспи зачислена в число опекаемых. Удивительная у меня жена всё-таки, у неё первая инстинктивная реакция всегда правильная, добрая. Я бы сначала все плохие варианты перебрал, да и потом долго бы их имел в виду на всякий случай. Я ведь всякие расклады держал в уме – что она этак по-бабски вдруг заревнует, что упрётся в «девай это всё куда хочешь», или, в материнском слепом протесте «у нас ребёнок, во что ты нас втравил?» Ну, мало ли, что никогда такого не было – а вдруг? В каждом человеке такие бездны кроются, что нидайбог. Мне даже немного стыдно стало. Но совсем чуть-чуть. Должен же кто-то создавать в Мироздании противовес такому доброму прекрасному человеку, как моя жена? А то оно накренится и рухнет. Вот я и создаю.
В башне жена развернула бурную деятельность. Для начала отправила меня за водой к морю: оказалось, что вниз, к берегу, идёт слегка облизанная выветриванием, но вполне годная каменная лестница. Бегать по ней туда-сюда с вёдрами – тот ещё фитнес, но пришлось. Имеющая некоторый пунктик на чистоте супруга гоняла меня нещадно – увидев, в каких условиях наши скудоумцы провели ночь, она пришла в ужас. Ой, подумаешь – ну пыльно немного… Ладно, изрядно пыльно на самом деле. Теперь они те ещё красавцы были, серым по серому угваздавшись.
Началась хозяйственная деловитая паника: «Ой, их надо мыть!», «Ой, во что же их переодеть?», «Ой, да у них же белья никакого нет! Почему ты мне не сказал?» Почему-почему… Вот я ещё про трусы их помнить должен. До сих пор обходились и ещё немного перетопчутся! Метался я как солдат-первогодок. С армии столько полов не драил. Зато никакого напряга в отношении новых питомцев у жены не возникло, а его-то я больше всего и боялся. Даже на сиськоватую нашу Бритни посмотрела спокойно, сказав только «эх, ей бы столько в голову, сколько в лифчик…» А так, записала их в свой внутренний реестр куда-то между хомячками и детишками, и вперёд – заботиться. Воду я грел в камине в железном ведре, морскую. Купать их в море всё же было холодновато, весна только. Чёрт, водяную проблему надо решать как-то глобально, но за хозяйственной гонкой у меня не было даже минуты осмотреть окрестности. Может там за холмами река вообще, а мы тут мучаемся? Мыли в жестяном старорежимном корыте – я и не знал, что такие ещё делают и продают. Сажали по очереди, поливали ковшиком из ведра и мыли. Больше всего проблем оказалось с третьей, безымянной – она дичилась, не хотела раздеваться, мотала головой и махала руками… Я бы плюнул, но жена, умеющая уговорить дочку сначала оторваться от игры и залезть в ванну, а потом, что не менее сложно – оттуда вылезти, обладает неотразимым моечным скиллом.
Оказалось, что они все безволосые везде, кроме головы. Включая Дрища. И вот ещё интересно – все они не пахли. Не то чтобы совсем, но не пахли, как должен пахнуть нормальный взрослый человек, который некоторое время не мылся и не менял одежды. Даже женщины, как бы это сказать… не пахли женщинами. Ну, для примера – попробуйте помыть трёх голых красивых женщин, да? Если со здоровьем всё в порядке, то будете испытывать в процессе определённое неудобство, даже если моральные принципы, и вообще ситуация не располагает. Ну просто потому, что это мимо мозга работает, на связке гормоны-феромоны. Головой вы, может, и не хотите, но организм сам по себе реагирует. А тут визуальный стимул химическим не подкрепляется. Ещё одна загадка.
Кто никакими загадками не заморачивался – так это Мелкая. Она бегала по башне, плескалась водой, металась, как розовое пушистое торнадо, иногда выбегала к морю – но останавливалась от него всё же в почтительном отдалении. Оно действительно такое большое, а она такая маленькая. На лишенцев моих Машка отчего-то производила впечатление сногсшибательное. Они глаз от неё не отрывали – ну, кроме безымянной третьей, но и она нет-нет да постреливала взглядом из-под волос, теперь наконец-то чистых. Зато, когда Мелкая сняла туфельки и носочки, чтобы вытряхнуть песок, а потом отвлеклась на минуту, носочки исчезли, как не бывало. Короткое расследование показало, что «тётя без имени» зажала по розовому, в белых кружавчиках носочку в каждом кулаке и готова покусать каждого, кто попробует их забрать. В буквальном смысле этого слова.
Мелкой было жалко тётю и жалко носочков, она никак не могла решить, чего жальче, а потому прибегла к безотказному способу преодоления любых жизненных трудностей – разревелась. Что тут началось! Криспи рухнула на колени, обняла мелкую и заревела вместе с ней, поливая слезами розовое платьице и пелеринку (тоже розовую, а вы как думали?). Сисястая дура Бритни заметалась, затрепетала округлостями, потом подхватила туфельку (розовую, да, розовую), притащила её Мелкой и начала суетливо совать в сжатый в горестном жесте кулачок. Безымянная третья попыталась забиться в угол, не нашла его в круглой комнате, зашхерилась за диван и оттуда сверкала глазами, как нашкодившая кошка. За носочки была готова биться до последнего клочка кружавчиков. Дрищ повёл себя как настоящий мужик – то есть драпанул со всех ног от бабских истерик. Подвела координация – запнулся об порог, посыпался по лестнице, где, судя по звуку, затормозил головой в ворота. К этому чаячьему базару добавились его унылые подвывания. Всё это случилось так моментально, что я застыл с лопатой в руках, в затруднении, кого бы ей охуячить, чтобы прекратить.
Но прекратилось само – Машка перестала плакать просто от удивления, заворожённо наблюдая за происходящими вокруг метаморфозами. Я немедля пообещал ей купить новые носочки, ещё более розовые. Да, я иногда бессовестно вру детям – невозможно себе представить нечто более розовое, чем уже. Но там могут быть, например, более развесистые кружавчики. Мелкая согласилась на журавля в небе и великодушно позволила «тёте без имени» оставить носочки себе, хотя Криспи, кажется, была готова растерзать виновницу машкиного огорчения. Бритни всучила туфельку, угомонилась и снова застыла в безмятежности, «третья безымянная» так и сидела за диваном, а Дрища внизу уже тормошила вернувшаяся со двора жена, выясняя, что случилось и что у него болит.
– Дядя Дрищ упал и ударился! – просветила её Машка громко.
Дядя Дрищ, ага. Я подумал, что Мелкой некоторое время лучше в садик не ходить. Наше позитивное и говорливое дитя немедля донесёт до всеобщего сведения, что дядя Дрищ упал, что море большое, и что папа мыл в тазу много голых тётенек. Не, это определённо не вариант… И тут меня вдруг накрыло – етицка сила! А ведь не приведи карма, кто-то узнает о нашей дверце к морю! Это же не просто жопа будет, это же представить себе страшно, какие последствия! Люди обычно не обращают особого внимания на детскую болтовню, а ну как персонально нам не повезёт? Какое такое «большое море»? От нас ближайшее в тыще с лишним кэмэ… Кому-то станет странно, кто-то заинтересуется, а кто-то, я даже знаю кто, притащит вот эту ракушку вот в этом кармане вот этого платья… Розового.
У меня выступил холодный пот, в глазах потемнело и ножки подкосились. Вот я ж дебил несуразный! Домик мне у моря, идиоту… Мне ж до сих пор и в голову не вступило, что будет, если это дойдёт до кого не надо. Тот скромный факт, что у меня личная дверка в целый мир. Да меня у этой дверки на цепь посадят! А семью в заложники возьмут. Причём абсолютно не важно, до кого именно дойдут эти ценные сведения – до государства, до другого государства, до любой третьей или четвёртой силы – результат будет одинаков. При таких ставках полмира в порошок сотрут при случае – и будут считать, что в барышах. Полмира на целый поменяли, плохо ли? А уж одного отдельно взятого меня и вовсе никто не спросит. Ох я попааал…
– Что с тобой? – спросила озабоченно жена, поддерживая на лестнице криво ковыляющего с перевязанной головой Дрища. – На тебе лица нет!
– Головы на мне нет… – ответил я в отчаянии. – Что ж я, дурак такой, натворил!
– Ну, как натворил, так и поправишь, – у жены вера в меня иной раз выходит за границы разумного.
– Нет, ты послушай… – и я изложил всю открывшуюся мне вдруг бездну возможных последствий.
– Ну что ты заранее паникуешь? – выслушав мой сумбурный поток апокалиптической паранойи, спросила Ленка. – Ничего ведь ещё не случилось. Надо просто быть аккуратными и не засветиться.
– Да ты знаешь, что не засветиться сейчас нереально? – завёлся я.
– Я – не знаю, – спокойно ответила моя разумная жена. – Зато я красивая!
Я не выдержал и рассмеялся. И не возразишь ничего. Факт.
Глава 3
«…Специалистам по Big Data достаточно анализа 68 лайков в „Фейсбуке“, чтобы определить цвет кожи испытуемого с вероятностью 95%, его гомосексуальность с вероятностью 88%, а приверженность Демократической или Республиканской партии США с вероятностью 85%…»
«…После десяти изученных лайков система опознаёт пользователя лучше, нежели его коллеги по работе. После 70 лайков – лучше, чем друг. После 150 лайков – лучше, чем родители. После 300 лайков – лучше, чем партнер. С ещё большим количеством изученных действий мы узнаём о человеке больше, чем он знает о себе сам…»
Когда несколько лет назад я вышел из аскетического состояния вольного автомеханика и неожиданно впал в статус мужа и отца, которому надо семью кормить, пришлось задуматься об источниках дохода. Прекрасная в своей раздолбайской свободе гаражная вольница комфортна для социофоба, но, откровенно говоря, малоприбыльна. Однако Мироздание всегда подаёт нуждающимся если не рыбу, то удочку – так и мне в какой-то момент написал старый институтский приятель и пригласил встретиться по взаимному интересу. Он-то и предложил мне работу – для начала скромным мониторщиком данных. Отличное занятие для человека с противопоказаниями к офису – сидеть дома да лопатить интернет, разыскивая в нём то, что интересует людей, время которых слишком дорого стоит для таких глупостей.
Поскольку интернет давно уже превратился из информационной среды в сферу влияния, то поисковые системы выдают только то, что одновременно кем-то оплачено и не противоречит базовым установкам системы. Ещё несколько лет назад через это можно было продраться, используя умные фильтры и отбрасывая всю коммерческую выдачу (первый десяток страниц или около того), но теперь эти лазейки наглухо закрыты. За внешним бронированным слоем коммерческого таргетинга идёт почти непробиваемый по толщине вязкий слой поисковой оптимизации, затем умная защита фейкового дублирования из почти-одинаковых-но-не-совсем ресурсов, которые автоматически генерируются прямо под ваш запрос, затем туманная полоса «белого шума», где нужную вам информацию нарочито равномерно перемешали с мусором до полной однородности, и ещё, и ещё… И даже если вы с целеустремлённостью кумулятивного заряда проломитесь через весь этот бронебутерброд, то окажется, что за ним ничего нет, кроме ловушки для простаков, в которую вы уже попали просто по факту своего упорства.
Вот, к примеру, вы увидели в лесу зелёного ёжика и решили выяснить, что это за чудо такое. Первым слоем вам вывалится несколько тысяч предложений что-то купить – по большей части (но не обязательно) зелёное, и, возможно, местами как-то связанное с ёжиками. Кактусы, например.
Зелёные ёжики – 26 предложений на Маркете
market.yandex.ru › зелёные ёжики
10 магазинов. Выбор по параметрам. Доставка
Допустим, вы упорны и умелы в работе с поисковиками. Тогда вы при помощи встроенных фильтров (процентов 80 пользователей даже не знают, что они есть) отсечёте прямые предложения купить и провалитесь в слой сайтов, оптимизированных в выдаче по запросу «нечто зелёное» и «какие-нибудь ёжики». Рассуждения на тему «как ёжики ебутся» и «зелёные колючие анальные пробки» поглотят вас. Средний гуглопользователь на этом этапе утонет в мусорной выдаче, отчается, плюнет и вернётся на первый слой покупать кактус, но упорный и изобретательный непременно найдёт, как ему кажется, искомое: «настоящая правда о зелёных ёжиках», «всё, что вы хотели знать, о зелёных ёжиках, но боялись спросить», «как_найти_зелёного_ёжика.doc» и так далее. К радости неофита, это будут ссылки на малые тематические форумы, где уж точно настоящие живые люди и общение по теме, но… Буквально через пару страниц нейтрального трёпа он встретит нечто вроде такого диалога:
– Ребята, киньте реальную инфу о зелёных ёжиках!
– Лови ссылку!
– А там просят отправить смс, ничо?
– Не, нормально, отправляй, не ссы!
Разумеется, если отправить смс, то окажется, что вы подписаны на услугу «гей-порно-смс-онлайн», за которую у вас с баланса ушли все деньги за пять минут. Но это не так важно, как тот факт, что, если искать не зелёных ёжиков, а, к примеру, красных пыжиков, то через некоторое количество потраченного времени и трафика, человек оказывается на точно таком же, до запятой, форуме, но только про красных пыжиков. На самом деле, система в реальном времени генерирует их по шаблону прямо под запрос. Зачем? Ну, отчасти ради платных смс, но это только первый слой смыслов. На самом деле всё и сложнее, и проще одновременно, но об этом в другой раз как-нибудь. Если вы обычный пользователь, который ищет в интернете новости, анекдоты, рецепты, сиськи, котиков и секса без обязательств – вас это не касается вообще никак. Первый слой выдачи заточен под вас идеально, дальше и искать незачем.
В общем, человек, умеющий поймать в этой каше настоящего зелёного ёжика, а не наловить полную жопу кактусов, оказывается в какой-то момент весьма востребованным, причём, как бы это ни было смешно, как правило, теми же людьми, которые и выстроили всю эту систему многослойного зашумления информационного пространства. Если змея достаточно длинная и извилистая, она в какой-то момент неизбежно кусает свой хвост.
За несколько лет работы я вырос от рядового мониторщика-крафтера, который готовит сырые выборки по всяким запросам, до умеренно почтенного аналитика среднего звена, которому позволено объединять данные в кейсы и делать из них выводы. «Квалитатив ресёрч» на нашем волапюке.
Мне помог хороший письменный английский, не совсем выпавший из головы институтский курс статматематики, а также некоторые базовые навыки программирования, позволяющие строить собственные программные инструменты там, где не находится готовых. Поэтому я был отчасти допущен к таинственной бездне под названием «бигдата», которая может всё, но никто пока толком не понимает, что именно. Вдаваться в утомительные технические подробности не буду, скажу главное – все наши электронные следы на сегодняшний день заботливо собраны, рассортированы, учтены и проанализированы. Их гораздо больше, чем кажется среднестатистическому обывателю, это гигантские объёмы данных, но современные распределённые сети это прекрасно переваривают и добавки просят. Каждая оплата карточкой, каждая покупка через интернет, каждая регистрация телефона на новой соте, каждый билет на поезд, самолёт и автобус, каждый поисковый запрос, каждый твит и каждый чекин. Смартфон – окно в вашу прайвеси, смартфон с дефолтными настройками – широко распахнутая дверь, айфон – ворота, в которые грузовик проедет. Это, конечно, в первую голову рекламный таргетинг – стоит вашей жене купить в аптеке тест, а потом витамины для беременных – и реклама колясок удивительным образом возникнет в вашей ленте в «Фейсбуке». Но рекламой бигдата, разумеется, не ограничивается, она побочный приварок к главным задачам – немного самоокупаемости ещё никому не мешало.
Я не знаю всех применений бигдаты – подозреваю, их не знает никто. Но есть одна функция, которая ей, несомненно, присуща – автоматическое и моментальное выявление любых поведенческих аномалий. Потому все любители конспирологии, прячущиеся от Большого Брата путём использования анонимных мэйл-сервисов, стойкого шифрования и сетей Tor, общающиеся исключительно в даркнете через ретрошару и молящиеся на биткоин, на самом деле просто вешают на себя огромный плакат: «Эй, посмотрите, со мной что-то не так!!!» И, натурально, смотрят. Нет, никто не взламывает их защищённые емейлы, не читает их самостирающиеся торчаты и не расшифровывает их криптостойких посланий. Зачем? Это хлопотно, затратно, а главное – не нужно. Не нужно перехватывать распределённый питупи-трафик Тора, достаточно уверенно опознавать сигнатуру его использования, чтобы где-то зажглась первая красная лампочка – эй, этот парень пользуется Тором! А ну-ка давайте посмотрим – он просто торренты с порнухой ищет, или, к примеру, рецепт гексогена? Опять же, для этого не нужно ничего криптостойкого ломать, и никакие суперхакеры кэйджиби с красными глазами под фуражкой не встанут на ваш виртуальный след. Просто внимание системы к вашим поисковым запросам будет чуть повышено, и, если, например, вы недавно интересовались у гугля, как сделать электронный таймер из будильника – где-то зажжётся вторая лампочка, чуть ярче первой. А если вы вскоре заказали с алиэкспресса копеечный электронный модуль, на котором есть красный и синий провод и бегущие к нулю циферки, то после лампочки может пискнуть первый зуммер. А если среди ваших подписок во «ВКонтактике» окажутся при этом некие совершенно безобидные на первый взгляд сообщества любителей арабского языка или поговорить за ислам, то вы вполне можете заслужить первое персональное повышение статуса – вас переведут на контроль. Пока не персональный, просто вы попадёте в раздел базы данных «на общем мониторинге». Теперь на ваши лампочки и зуммеры будут реагировать уже не только эвристические алгоритмы распределённых вычислительных сетей, но и некий неравнодушный умный человек, который умеет сделать вывод о существовании океана по капле воды. Следующую стадию – персональный мониторинг, – надо заслужить, но, если вам это удалось, то, скорее всего, дело рано или поздно кончится совершено невиртуальным визитом серьёзно настроенных людей, которым, опять же, и в голову не придёт взламывать шифрование ваших труекрипт-дисков. Зачем? Вы сами всё расшифруете, покажете и расскажете. Даже не сомневайтесь в этом.
«Ха-ха, ну мне-то это не грозит, – подумает наивный пользователь, прочитавший этот абзац. – Я-то не дурак искать в гугле рецепт динамита и схемы минирования мостов!» Отчасти он будет прав – но только отчасти. Даже если вы перестали покупать в ближнем магазине пиво и стали покупать водку – на это уже сработает какой-то триггер. Ваше потребительское поведение изменилось. Почему? Может, вы становитесь алкоголиком, и вас следует внести в группы повышенного контроля по этому параметру? Скорее всего, ничего не произойдёт. Но не исключено, что вы нарвётесь на неожиданно жёсткую проверку при попытке получить оружейную лицензию, кто знает? Я не знаю, кстати, это не моя область компетенции.
На самом деле никто не знает, как формируются триггеры, потому что задаёт их, как ни странно, тоже машина. Как? Ну вот знаем мы, к примеру, что этот мутный поц относится к исламским террористам. Или, наоборот, к буддийским похуистам, неважно. Машина считывает всё, что по нему есть, и сравнивает с такими же террористами/похуистами и с контрольной группой. Совпадения суммируются, расхождения учитываются, и выводится какой-то общий по группе набор ключевых определяющих паттернов. Какой, из чего он состоит – опухнешь вникать, это может быть тысяча триггеров или больше. Жизни человеческой не хватит проверить всё, поэтому в то, что работает, – не лезут. Система умеет самокорректироваться, так что ошибки бывают редко. С одной стороны, немного странно, что фактически людей контролирует машина, да ещё и по созданному ею же алгоритму – отдаёт какой-то дурной фантастикой про порабощение человечества тостерами. А с другой – в этом вся бигдата. Она принципиально оперирует слишком большими объёмами данных, чтобы человек мог контролировать процессы в деталях.
Поэтому я, как мало кто другой, понимал, что сохранить в тайне наш маленький (размером с целый мир) секрет – это на грани невозможного. Моя работа открыла мне некоторое новое понимание того, как работает система, но она же и обозначила меня для неё как один из приоритетных объектов. Это нигде не упоминалось прямо, но подразумевалось – мы в системе, а значит, по умолчанию в мониторинге. Моя работа не только не требовала погон, она даже не включала режима секретности – я работал только с открытыми данными, никаких государственных тайн, никаких подписок, никаких ограничений в выезде и так далее. Всё, что я мог выяснить по работе, бралось исключительно из «паблика» – публичного информационного пространства, открытого всем желающим. Блоги, форумы, чат-платформы, социальные сети – это бездны информации, если уметь её просеивать. Чтобы узнать, каких именно военспецов размещает НАТО в Киеве, не нужно прогрызать тёмной ночью сейф в подвалах Пентагона, достаточно посмотреть, что постят эти спецы в своих «Инстаграмах». Не виды ли Днепра? Я очень сильно упрощаю, разумеется, но общий принцип такой. Даже если этим спецам, к примеру, запрещено постить виды и селфи с благодарными проститутками, и даже если предположить невероятное – что они все этот запрет соблюдают, – то можно навестись на то, что они перестали постить в «Инстаграм» свою выкошенную лужайку в Айове и пухлых детей вокруг барбекюшницы. Изменение поведенческого паттерна, понимаете?
Так вот, стоит измениться моему поведенческому паттерну, система сразу подаст сигнал, ведь я уже не в нижней группе приоритета. Американцы в фильмах любят пафосно сказать: «Я работаю на правительство!» (Вопиющую абсурдность этого утверждения не замечает только тот, кто представляет себе некое монолитное «правительство», на которое можно работать. На самом деле ничего подобного в природе не существует.) Я же работал на некую информационно-сервисную структуру, определённым сложным образом ассоциированную с некими группами, каким-то боком участвующими в формировании государственной политики. С какими именно – до нашего сведения никто не доводил, незачем. Однако я для системы уже не был пустым местом, на которое надо реагировать только когда накопится определённый тревожный анамнез. Если я как-то подозрительно задёргаюсь, то меня спалят сразу.
Вообще, если честно, я уже наверняка задел какие-то сигнальные паутинки – спонтанная покупка в гипермаркете целой кучи неожиданных хозяйственных мелочей (по карточке, вот я кретин!). Двукратное пропадание телефона из сети в одной и той же точке (надо было бросать его в гараже, я не подумал). Синхронное во второй раз пропадание там же телефона жены. Неожиданно и без повода взятый женой БС (это уже в компьютере бухгалтерии, а значит, в системе), неплановое изъятие ребёнка из садика (сразу в систему не попадёт, они на бумажке пишут, но по итогам месяца засветится, когда оплату проведут). Вообще-то само по себе это пока на полноценный алярм не тянет. Ну, наверное. Я ж не знаю, какой по нам, аналитикам среднего звена, уровень тревожности выставлен, и уж тем более не знаю, какие триггеры. Мало ли, купили всякого барахла, свезли в гараж, а что телефоны погасли… ну, например, положили их неудачно. Если по мне работает только машина, то с высокой вероятностью я уровень алертности не превысил. Если попал в выборочный контроль живым оператором (для постоянного я уж точно слишком мелкий), то он мог и напрячься. А мог и нет – в гараж я мотаюсь регулярно. С женой редко – но тоже бывает. Тормоза, к примеру, прокачать, почему нет? Может, мы их сейчас как раз прокачиваем… Пыхтим и качаем, пыхтим и качаем… Но это сработает один раз, дальше надо думать. Думать я умею, мне за это деньги платят. Не бог весть какие, но для провинции заплата приличная. И вообще недурная работа – интересная. Узнаёшь много всего нового постоянно. Только что сидячая.
Само по себе изменение поведенческих паттернов скрыть нельзя. Никак. Просто никак, даже думать в эту сторону не стоит. Даже если, к примеру, закупать всё за наличку – сразу палишься тем, что начал наличить много денег. Зачем? Ведь до сих пор карточкой везде платил… Несколько покупок за наличку в гипере, и локализация твоего смарта синхронизируется по времени с твоим чеком, камеры на парковке читают номер твоей машины, и так далее. Большинство гиперов имеют систему контроля проходимости торговой точки, которая отсекает вход-выход клиента по слабенькой вайфайной точке доступа возле касс или дверей. Смарту не надо в ней регистрироваться – дефолтную регистрацию во всех открытых сетях оставляют включённой уж совсем полные придурки, – но достаточно обменяться пакетами и всё, вас посчитали. Даже если вайфай, как вам кажется, на телефоне «выключен». Покупать на рынке? Свяжутся обнал и локализация. Да, что именно ты купил у той бабки система понять пока не может, но само по себе сигнал. Никогда на рынок не ездил, а тут вдруг зачастил… С чего бы это?
Наличка от контроля не спасает, это иллюзия. Наоборот, подозрительно – особенно если у вас в паттерне регулярное использование карточки. Поэтому наличку сейчас вытесняют из оборота относительно вяло – непринципиальный вопрос. Наоборот, упёртые любители налички в безналичном обществе сами себя метят – у нас ещё не так, а в Европе-Америке наличка – однозначный маркер маргинала. Всякие детские наивные хитрости, вроде телефонов с левой симкой и подставных аккаунтов для смартфона тем более оставим любителям бездарных шпионских игр. Что же можно сделать?
Раз скрыть изменение паттерна невозможно, его надо легализовать. Любой человек может радикально сменить паттерн по самым безобидным причинам. Например, если вы едете в отпуск, у вас вдруг резко меняется всё – локализация, шаблон потребления, средний уровень расходов, ближний круг контактов, объём и тип потребляемого трафика, частота и сентимент-маркеры постинга в соцсети… Для системы вы вдруг становитесь совершенно другим человеком! Соответственно существует и механизм отработки такого алярма – автоматический при попадании в стандартный блок паттернов: «ага, чекин в турфирме, крем от загара и плавки в чеке, билеты, регистрация, перелёт, дальше счёта из бара и снятия в местной валюте – понятно, человек просто в отпуске, отбой». Ну, или если «персонаж в мониторинге», а по нему высокий уровень алертности системы – тут уже кто-то может глазами посмотреть ситуацию. Машина-то нюансов не видит, ей сходу трудно понять, бухать вы в Египет поехали или, например, в шахиды записываться.
Надо создать ситуацию, когда дежурный мониторщик увидит сигнал системы, проверит, скажет: «А, вон он чего…» – и сбросит уровень до дежурного, а значит, данный паттерн будет помечен впредь как неалертный, и по нему система алармировать больше не будет. А вот чем именно будет это «чего» – предмет для размышлений. Но уже не ужас-ужас и не паника-паника. Нормальная аналитическая задача: на какую безобидную, понятную и легко объяснимую активность будет больше всего похожа моя предполагаемая деятельность в контексте существования этого мира?
Для начала прикидываем, что именно добавится к обычной жизни? Нехарактерная потребительская активность – продукты в количестве больше обычного и другого набора, с уклоном в походный, дешёвая одежда в необычном количестве, инструменты, стройматериалы, какая-то простая мебель, посуда, предметы быта. Это раз. Необычная логистика со смещением её фокуса в гараж. Это два. Отсутствие в городе подолгу, одновременно с женой и дочкой, их пропуски работы и садика, снижение моей онлайн-доступности (это, кстати, отдельная большая проблема, я должен быть всегда на связи)…
На что всё это похоже?
Глава 4
«…Помимо проведения мобилизации и призыва граждан из запаса, входит усиление охраны общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, введение особого режима работы социальных и промышленных объектов и транспорта, изъятие необходимого для нужд обороны имущества у организаций и граждан и приостановление деятельности политических партий и организаций, ведущих пропаганду и агитацию…»
– Дорогая, нам срочно нужна дача!
Немая сцена.
Пока я сосредоточенно мыслил, изобретая варианты решения проблемы, которую сам же создал, жена успела навести в башне чистоту, обустроить спальные места из двух больших надувных кроватей, домыть, расчесать и завязать в хвостики причёски наших приблудышей – ну, кроме диковатой третьей, которая так и не далась. Помыть её помыли, а вот расчесать – ни за что. Так и сидела в углу за диваном, завесившись волосами и охраняя от возможных посягательств зажатые в кулаках Машкины носочки. Даже есть не стала, хотя жена сварила на скорую руку лёгкий куриный суп и теперь потчевала им остальных. Бритни и Дрища – с ложечки, а вот Криспи гордо лопала из миски, как большая. За компанию даже Мелкая стрескала тарелку супа, хотя вообще-то не большая любительница первых блюд.
И тут я такой, ага.
