скачать книгу бесплатно
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Х-хорошо, – Саид уже столько раз отвечал на этот вопрос, что несколько успокоился. – Что у меня за болезнь? – решился он спросить. Может, хоть это… существо… не будет мямлить и врать, как те двое?
– Чёрный цветок запустил в тебя заразу, – сказал Гриффит. – Как она проявится, мы не знаем. Мы видим такое первый раз. И мы подозреваем, что этот цветок – оружие врага. Того, кто уничтожил Старую Землю.
У Саида перехватило горло.
– Я умру?
– Мы сделаем всё, чтобы тебя вылечить, – взгляд Гриффита был безжалостен. – Но гарантировать ничего не могу. Мы ничего не знаем об этом цветке. Но постараемся узнать больше. Будет хорошо, если ты нам поможешь.
Саид взволнованно выпрямился в кресле.
– Как?
Гриффит повернул лицо к двери – и только сейчас Саид увидел, что в лаборатории появился ещё один человек.
Этот был самый обыкновенный, и даже одетый по-людски – в брюки и рубашку. Саиду сразу показалось, что он видел в Рабате, а может и в своей махалле, этого стройного, небрежного в движениях, бронзово-смуглого мужчину с ярко-синими глазами и длинной косой соломенного цвета. Мужчина весело улыбнулся и подмигнул, и это был первый человек из Новой Москвы, чья улыбка не показалась Саиду фальшивой и искусственной.
– Это капитан Конти из экстрагарда, – сказал Гриффит. – Проводи его к чёрному цветку, Саид.
Рианнон. Посвящение
«Тихая комната» была изолированной полостью для секретных переговоров. В космических колониях, где системы контроля просматривали и прослушивали каждый уголок, требовались специальные меры, чтобы обеспечить приватность.
Маленькая душная полость была обшита листами вспененного металла – они полностью глушили и звук, и радио. Тусклый зелёный свет тритиевой лампы – никаких световодов, никаких проводов – отражался от стен. Два плетёных кресла едва умещались к комнатке.
Как только за Гвинед и Зарой закрылась дверь, их ауры погасли. Регенератор воздуха автоматически включился и заурчал. «Сеть не найдена… Сеть не найдена…» – забормотал в голове даймон. Что ж, вот и пришло время узнать, с какой такой секретной миссией Максвелл Янг прислал свою дочь.
– Начнём, – Зара уселась в кресло, сделала приглашающий жест. Голос, не отражавшийся от стен, звучал глухо и странно. – Итак, вы хотите отставки?
Вот это было неожиданно. Гвинед села – кресло пришлось повернуть самой, вместо того чтобы привычно приказать ему повернуться.
– Откуда у вас такие сведения? – осторожно спросила она.
– Ну, вы же постоянно всем жалуетесь, как устали от политики и мечтаете вернуться в науку. Мы не возражаем. Уходите с поста. Как нейроник, вы нам гораздо нужнее, чем как прайм-админ.
«Так легко!» Гвинед почувствовала растерянность. Она действительно порой мечтала об уходе с поста, но сейчас её застали врасплох, и Гвинед сама не понимала, рада она или огорчена.
– Кто же займёт моё место? – спросила она холодно.
– Я, – Зара скромно потупилась.
– Это шутка? – прайм-админ с трудом выдержала невозмутимый тон.
– Нет.
– Док Янг, вы уверены, что понимаете ситуацию? Ни один член Совета, даже из лояльных, не проголосует за вас. Вы чужой человек для Рианнон.
– Ситуацию не понимаете вы. Ваш Совет больше не имеет значения. Голосования кончились, ваша автономия отменяется. Балаган закрыт. Прямо на Совете мы переведём Рианнон под прямое управление Космофлота.
– Так, – проговорила Гвинед. Голова у неё шла кругом. – Так. Значит, переворот и открытая оккупация. Вы понимаете, что это вызовет войну?
– Нет. Это реакция на уже идущую войну.
– На какую ещё войну?
– Да будет вам известно, что вооружённые до зубов циклеры с Земли идут к Венере. Циклер с Марса идёт сюда. Война не объявлена, однако Дуэт фактически её начал. Но это всё не должно вас беспокоить. Военные дела мы берём на себя.
– Но наша оппозиция… Нет, нет. Нельзя же так грубо. Оставьте эту идею, док Янг. Они вас просто убьют.
– Ладно, ладно, – отмахнулась Зара, – это мои проблемы. Кстати, можете звать меня по имени. Поговорим о вас, – она наклонилась к Гвинед и доверительно понизила голос. – Когда я сказала, что как нейроник вы нужнее, я не пыталась подсластить вам пилюлю. Это то самое, зачем вы действительно нам нужны. Скажу больше. Это то, зачем я вообще сюда прилетела.
– Что, правда?
– Да. Неужели вы думаете, отец послал бы меня только из-за какого-то марсианского циклера? Чушь. Рианнон не настолько для нас важна. Важны вы.
– Лестно, – произнесла Гвинед настолько безразлично, насколько могла. – Вы хотите заказать какое-то исследование «Нейролабу»?
– Не только. Мы хотим получить ваш «Нейролаб» в полное распоряжение. Цена результата слишком высока. Мы не можем позволить ни малейшей утечки информации. Полный контроль над «Нейролабом», иначе о проекте и думать нечего.
– О каком проекте?
– Сейчас узнаете.
С хитрой улыбкой – которая показалась Гвинед совершенно детской – Зара поставила на обтянутые платьем колени свой кейс. Увесистый, угловатый, с предупреждающим значком «криогенные компоненты» и логотипом в виде змеи, кусающей свой хвост, с какими-то разъёмами по бокам, он выглядел по-военному – грубо, надёжно, низкотехнологично.
– Вот, – просто сказала она.
– Что это?
– «Уроборос». Компьютер, – Зара подняла крышку, и Гвинед увидела нечто в самом деле похожее на старинный ноутбук, с экраном и клавиатурой. – Уникальный компьютер совершенно нестандартной архитектуры. Единственный ключ к архиву данных гигантского объёма и величайшей ценности. Сам архив – не здесь. Здесь только программа-транслятор и маленький образец из архива. Для вашей работы должно хватить.
– Для какой работы?
– Для взлома. Ваша задача – расшифровать архив без запуска транслятора.
Гвинед помолчала, пытаясь справиться с бурей охвативших её мыслей, идей, вопросов. Она чувствовала, что всё становится для неё не важным – Совет, прайм-админские дела, даже война.
– Он сделан… чужими? – спросили она, чувствуя себя глупее некуда.
– Для чужих, – золотисто-карие глаза Зары Янг не выражали ни малейшего намёка на улыбку. – Вам, конечно, известна история «большого тайного контакта»? Да-да, та самая теория заговора.
– В общих чертах. Стандартный бредовый мотив у параноиков. И сейчас вы мне скажете, что всё это правда?
– Процентов на десять, – Зара была до того серьёзна, что Гвинед почувствовала холодок ужаса. – В конце XXII века Космофлот действительно вступил в контакт. Да.
– Прекрасно, – Гвинед всё ещё пыталась закрыться щитом иронии. – Просто прекрасно. А то, что миром тайно правит искусственный супер-интеллект, тоже правда? Или по старинке – масонский заговор?
– У нас нет времени на шуточки. Контакт был. Через их ретранслятор на Седне. И мы получили гигантский архив сырых данных в инопланетной кодировке. Совершенно нечитаемых, конечно. Седна предложила нам программу-переводчик. Но с условием, что мы сдадим ему устройство наших компьютеров, все коды и протоколы. И наши решили, что это слишком рискованно. Что, если в программе есть вирусы, и они заразят все земные сети? Вот наши и сделали это. – Зара хлопнула по крышке «Уробороса». – Песочницу для вируса. Обратимый компьютер. Тотально обратимый, глобально и локально. Поэтому, кстати, и «Уроборос». Червь, пожирающий себя с хвоста.
– Разве не змея?
– Змея не будет себя есть, – рассудительно сказала Зара, – ей ведь сразу станет больно. А вот червь… Короче, уробороса взяли как символ обратимости. Сколько вошло, столько и вышло. Вы, конечно, знакомы с этой концепцией?
– Как с чистой теорией. Никогда не думала, что кто-то реально сделает такое в железе.
– В его логических элементах информация не стирается – сколько бит на входе, столько и на выходе, – не слушая, продолжала Зара. – Значит, энтропия не возрастает. Тепло не рассеивается. И энергия не потребляется. Ну, не совсем, конечно. Энергию потребляет система охлаждения – у процессора рабочая температура три кельвина. Но сам процессор – практически ничего.
– Что ж, экономно.
– Дело не в экономии. Вся эта красота возможна только в изоляции от внешней среды. Любой ввод и вывод – только под контролем пользователя, через специальный фильтр, и с сохранением количества бит. А иначе возникнет необратимость, выделится тепло, сверхпроводимость нарушится и процессор полетит. Короче, если бы «Уроборос» попытался связаться с сетью, он бы себя уничтожил.
– Попытки были?
– Насколько я знаю, нет. Но это не значит, что вирусов нет. Это значит лишь, что программа умна. И никакие меры безопасности не будут лишними.
– Я всё ещё не понимаю, зачем вам мои услуги.
– Сейчас поймёте. Мы сдали Седне устройство «Уробороса», она прислала программу-транслятор, как и обещала. Мы запустили её и смогли расшифровать часть файлов. Только часть. Картинки, кое-какие числовые данные и короткие текстовые комментарии. По которым всё равно было невозможно понять главное: кто такие аквилиане, почему на нас напали и как их остановить. Седна уверяла, что всё это невозможно передать ни словами, ни картинками. Только целостными мыслеобразами. Гештальтами. Не через глаза и уши, а только непосредственно в мозг. Понимаете?
Зара перевела дыхание. Её загорелое лицо блестело от пота, в комнате было невыносимо душно, но сейчас никому не хотелось отвлекаться на перенастройку климат-контроля.
– Кажется, да, – заговорила Гвинед не столько с Зарой, сколько сама с собой. – Человек видит фрагмент картинки и бессознательно достраивает остальное… Инстинктивные программы мозга создают шаблоны и выявляют закономерности там, где пасует математика. Потому что сложность нейронной сети мозга выше предела сложности для массива, обсчитываемого системами уравнений… Мозг перебирает все слои целиком, а не разбивает их на уравнения. И видит смысл… Да. Смешно, – криво улыбнулась она. – Сколько раз в жизни я перешивала мозги больным, которые верили, что они – контактёры с Аквилой. Некоторые были даже убедительнее вас… М-да. Но я всё равно не понимаю. Как они могли создать такие файлы? Они ведь не знают, как устроен наш мозг. Или знают?
– О! Вот это и есть главное. Нет, не знают. Передать им сведения о нашем мозге, вообще о нашей биологии, мы побоялись. И поэтому главная часть архива – те самые гештальт-файлы – до сих пор не расшифрована. Транслятор их не берёт – именно потому, что не знает устройство нашего мозга. И мы не собираемся его раскрывать. Мы хотим, чтобы вы взломали эти файлы.
Гвинед помолчала.
– Я могу их посмотреть?
– Только после того, как согласитесь взяться за работу.
– Но ведь отказать я всё равно не могу?
– Вы правильно понимаете ситуацию.
– Ваши условия?
– Абсолютная секретность. Работа с «Уроборосом» только в тихой комнате. Ни одного байта наружу. Да, будет технически непросто, зато в расходах можете не стесняться. Не сомневайтесь, Космофлот оплатит любые счета не глядя. И награда лично вам будет предельно щедра.
– А именно?
– Любое ваше желание, – просто сказала Зара. И уточнила: – Если оно не во вред Космофлоту и Плероме, конечно.
– Звучит несерьёзно.
– Семейство Янг – серьёзные люди. У нас даже шутки серьёзно звучат, а я не шучу.
– А если… – Гвинед поколебалась и всё-таки рискнула спросить: – Если моё желание – остаться в живых после выполнения работы?
– Да это само собой, – Зара покровительственно улыбнулась. – Вы – исполнитель слишком высокого уровня. Таких не ликвидируют. Таких заставляют молчать другим способом – вводят в круг посвящённых. Тех, кому выгодно хранить тайну. Так что просите другого. Жизнь вам гарантирована и так.
– Хм. Собственный астероид?
– Да пожалуйста. Но ведь это мелко, Гвинед, и вам не это нужно на самом деле. Подумайте хорошо. Как насчёт высшего посвящения?
– Во что?
– В информацию пришельцев. Здесь, повторяю, нет всего архива. Только транслятор и кое-какие образцы. Транслятор знает форматы данных, но не сами данные. Те в другом месте. В курсе четыре человека. Хотите быть пятой?
Гвинед ответила не сразу.
Она понимала, что выбора уже нет, да и не желала его – но ей не хотелось сразу соглашаться на всё. Нужно было хоть что-то выторговать. Но как торговаться, если ей сразу обещают исполнение любого каприза? Как придумать каприз, который обошёлся бы им по-настоящему дорого?
– Право задавать вопросы, – заговорила, наконец, Гвинед. – Свои вопросы. Хочу сама решать, во что мне быть посвящённой. Это приемлемо?
– Вполне, – против ожидания легко согласилась Зара. – Но сразу предупреждаю – моя компетенция тоже не безгранична. Есть вещи, которые отец не открыл даже мне.
– Понятно. И собственный астероид.
Зара добродушно улыбнулась.
– А это – после работы. Может не получиться, понимаю, но должен же у вас быть стимул стараться?
– Принято. По рукам?
– По рукам.
– Срок выполнения?
– Минимальный. Марсианский циклер прибудет через месяц. «Азатот» будет драться, но я не поручусь, что смогу отстоять Колонию. Хорошо бы вы закончили до того, как станет жарко.
– Невозможно, – Гвинед решительно мотнула головой. – Месяц – слишком мало. Мы говорим о принципиально новой разработке…
– Надеюсь, вы не ищете предлог, чтобы затянуть дело? – Зара вмиг пришла в раздражение. – Оставьте эти мысли. Марсианам вы в любом случае не достанетесь.
На этот раз Гвинед почувствовала себя всерьёз оскорблённой.
– Вы всегда так унижаете лояльных Эриксу людей? – ледяным тоном спросила она.
– Если откровенно, я не полагаюсь на вашу лояльность. Ничего личного. Я вообще никогда ни на чью лояльность не полагаюсь. Я мотивирую вас другим. Перед вами интересная задача. Такая, о которой вы и мечтать не могли. И в награду – реальная «Галактическая энциклопедия». Каково? Разве по сравнению с этим вся наша политика – не мышиная возня?.. Всё, док Ллойд, – Зара встала и бодро хлопнула Гвинед по плечу. – За работу!
Сказка о волшебной кошке
– Я покажу вам чёрный цветок, – сказал Саид. – Поехали.
Он решительно подошёл к смуглому длинноволосому человеку. Сейчас ему больше всего хотелось выбраться из колонии, подальше от Гриффита и ему подобных существ – пусть даже в развалины Старой Москвы… Смуглый, которого Гриффит назвал капитаном Конти, дружелюбно положил ему руку на плечо.
