скачать книгу бесплатно
Ой, ну и подумаешь! Ты мне тоже не очень-то понравился!
Он ушел – а я осталась.
Конечно, я могла бы сесть и плакать – мне здесь все не рады, замок, и тот глубоко не одобряет, а я, между прочим, хорошая!
Сами собой вспомнились бесконечные проделки, ее сиятельство герцогиня, с каменным лицом взирающая на бедовую дочь, и матушка Рискин, простецки хватавшаяся за голову всякий раз, когда приходилось скрывать последствия моей небрежности.
Ну… Не самая плохая!
А выделенные мне покои были оформлены в сизо-лиловых тонах.
Здесь было красиво и светло… Я сняла меховую накидку, и совсем уже собралась отправиться исследовать свои владения, и всячески в них обживаться, но не успела – в дверь постучали, и эсса Линед попросила дозволения войти.
А я что, я дозволила.
Вслед за хранительницей порядка замка Страж, как гусята за гусыней, вошли горничные, все как одна, в скромных глухих платьях и длинных передниках, и набрался их почти десяток.
Вошли, выстроились рядком, почтительно и благовоспитанно глядя куда-то в район моего подола, и замерли.
– Её сия… тэя Керолайн распорядилась привести к вам служанок, чтобы вы могли выбрать камеристку и двух горничных, ваше сиятельство, – экономка присела в реверансе. – У первых двух девушек есть навыки, необходимые для службы камеристкой вашего сиятельства. Если они вас не устроят – подберем другую.
Я обвела взглядом ровный строй. Все молодые, крепкие и симпатичные.
Забавно, а матушка смазливой прислуги не терпела. Во всем замке Лунь из смазливых служанок были белошвейка, творившая иглой и нитью чудеса безо всякой магии, да мои Нита с Анабелью.
Мысль мелькнула, и сгинула, а я пошла вдоль ряда.
Платья с передниками у всех чистые, волосы убраны под чепцы, а сами уборы накрахмалены – все девушки опрятны.
Головы склонены, и взгляды не выше моей спины. Руки натруженные, но с аккуратными чистыми ногтями.
Я присмотрелась особенно внимательно.
Все нервничают.
Боги, да какая мне разница, я все равно о них ничего не знаю!
– Вторая, пятая и шестая, выйдите вперед.
О, считать умеют все – вышли вперед ровно названные, остальные даже не шелохнулись!
– Элис, Дора и Кейт, – назвала имена эсса Линед, и девицы присели каждая в свой черед. – Отныне вы служите лично её сиятельству герцогине, остальные могут вернуться к своим обычным обязанностям. Кейт и Дора – разберите вещи её сиятельства. Элис, ты поможешь её сиятельству переодеться!
Замашки у этой эссы Линед – как у капитана замковой гвардии.
И плотное ощущение недовольства, никак не проявляемое внешне.
Мне сноровисто и ловко помогли сначала раздеться – драгоценный наряд, подаренный королем, отделанный жемчугом, алмазной крошкой и иллюзиями, был унесен в гардеробную самолично эссой Линэд. Затем облачили в домашнее черно-зеленое платье – и, получив разрешение, покинули будуар, отправившись помогать с разбором вещей.
Горничная Кейт присоединилась к двум другим девушкам, а куда направилась экономка, я понятия не имела.
Я устало опустилась в кресло у камина, погладила подлокотник – всё же, не каждый день выхожу замуж.
Сизый бархат обивки менял цвет на серый там, где по нему проводили ладонью, и снова сливался с общим фоном, когда возвратным движением я приглаживала ворс.
Забавно.
В замке моих родителей горничные ни-ког-да не позволили бы себе наводить порядок в господских покоях, пока там их хозяйка. Только когда комнаты пусты!
Недопустимо беспокоить благородную тэю такими низменными вещами, как уборка.
И даже Нита и Анабель, которые были для меня скорее наперсницами, чем прислугой, знали и придерживались этого правила.
Это… что? Демонстрация, что я здесь пустое место?
Да и оговорка экономки в самом начале. Не была ли она преднамеренной либо случайной попыткой показать, что герцогиня в этом доме по-прежнему тэя Керолайн?
Горничные переносили мои вещи из гостиной в гардеробную, что примыкала к спальне с противоположной стороны от будуара.
Кому вообще пришло в голову составить сундуки в гостиной?.. Почему их сразу не отнесли в гардеробную?
Опустив веки, я прислушалась.
Особым, ведьмовским образом.
Из гостиной тянуло только сосредоточенной старательностью и некоторым напряжением людей, не знающих, что им ожидать в ближайшем будущем, а вот изумлением, испугом либо шоком – не тянуло.
Значит, камней в сундуках всё же не было.
Ну, ничего, может, они еще просто до них не дошли, хе-хе!
И надо бы выйти, и проследить за тем, что и как делают с моими вещами, но…
Но не хотелось.
Я устала, я испугана, я никогда не оказывалась в столь… в столь недружественной обстановке, я хочу спрятаться, вот в этом кресле свернуться комочком, и никуда никогда не идти!
Истинная тэя через эти постыдные желания, конечно же, переступила бы.
А я – поддалась.
К тому же, сундуки с по-настоящему ценными вещами магически опечатаны, откроются только в моем присутствии, вообще…
…и вообще, самый главный камень отец Вейлерону уже подложил.
Я вспомнила один из многих разговоров с отцом, которых много было в эту неделю, куда больше, чем до этой внезапной и нелепой помолвки, устроенной его величеством из ничего.
Тогда я набралась смелости прямо спросить его сиятельство о том, как я буду жить после? Ведь даже если Вейлерон промолчит о ведьмовстве, не пожелает бросать тень на сестру, то я всё равно останусь разведенной, с пятном на репутации… Что я буду делать?
– А что хочешь, – как-то удивительно просто ответил герцог. – Просто жить, как тебе нравится. А захочешь – я тебя снова замуж выдам.
Отцовское спокойствие было заразным, и я чуть улыбнулась этой мысли – да уж, замуж, после развода-то! И с серьезным видом ответила:
– Хочу!
– За кого? – с одобрением в голосе поинтересовался герцог.
– За Астея Пятого! – мстительно выдала я, любуясь, как его сиятельство батюшка поперхнулся воздухом.
И невинно пояснила:
– Он осчастливил браком меня, я – его, по-моему, всё честно!
И уж чего я не ожидала, так это того, что у его сиятельства загорятся глаза, и он примется прокручивать варианты:
– Так-так, наследовать твои дети в любом случае не будут, наследник первой очереди – принц Филлип и его дети от принцессы Рейнары, можешь хоть вообще не рожать… Для того, чтобы управлять дворцом, есть Рейнара… Что разведенная – так ведь брак его величества с тобой будет не первый, «правильный» наследник уже есть. Что ведьма – туда же… Так-так-так, какие перспективы!
Да-а-а… кажется, недооценила я батюшкиной мстительности и того, насколько эта история ущемила его самолюбие!
Интересно, я всё еще пошутила, или уже удачную идею подала?..
Я вынырнула из воспоминаний, улыбаясь – всё же, у его сиятельства с его величеством очень странная дружба.
Я прислушалась, что происходит в гостиной-спальне-гардеробной. Оттуда тянуло устойчивым ощущением тревожности и старательности.
Я тяжело вздохнула.
«Выберите камеристку!»
Дома за обязанности моей камеристки толкались плечами Нита и Анабель. Нита считала, что она ведьма, и потому всегда должна быть рядом, чтобы прикрыть в случае нужды, и вообще, это ее назначил на это место мой отец! А Анабель была свято уверена, что уж никто лучше нее не защитит бедную и беззащитную девочку от врагов.
В герцогском замке у герцогской дочери естественных врагов было не много, но кого когда такая мелочь останавливала?
Нет-нет-нет, при мне они никогда ничего подобного себе не позволяли, и даже неприязнь, хлещущую через край, старались придерживать.
Но это не мешало мне время от времени в самых неожиданных местах замечать признаки борьбы не на жизнь, а на смерть.
Грызня прекращалась в одном-единственном случае.
Горе, горе служанке, скверно почистившей мои ботинки, беда швее, проложившей неровный шов на платье. Две гарпии прекрасно отработали тактику совместной охоты!
Швее, вызвавшей недовольство заклятых подружек, вообще проще было сразу прыгнуть с замковой стены в замковый же ров, пересечь его вплавь, умчаться в Предгорья и затаиться там до конца жизни, потому что Нита с Аной завели скверное обыкновение брать в союзницы ту самую белошвейку с золотыми руками.
К золотым рукам прилагалась соответствующего веса профессиональная ревность.
Я хочу домой.
Там всё надежно, любимо.
Там не тянет неприязнью из-под каждой двери, там и замок на моей стороне, и даже ее сиятельство, пусть и недовольна своей дочерью, но ведьмино чутье все же шепчет, что она искренне обеспокоена.
Повезло Вейлерону, что он маг – у магов природная защита, с ними чутье не работает. Только с давними знакомыми. И еще с кровными родственниками, наверное. Но я со всеми своими родственниками давно знакома, так что тут точно не знаю, только предполагать могу.
Да и вообще, магам хорошо – у них все стандартно, надежно и постоянно.
А вот у ведьм…
Матушка Рискин, кося глазом по сторонам – не видит ли кто, как она учит герцогскую дитя, чему не велено? – рассказывала мне, чем ведьмы отличаются от магов, и за что вторые не любят первых:
– Вот если взять десяток магов, и велеть каждому применить одно и то же заклинание, вложив строго отмеренное одинаковое количество силы – у них у всех итог одинаковым выйдет, – она усмехнулась.
А я как-то ярко представила: десять магов, все плечистые и крепкие, девиц нет ни одной, хотя у женщин магия и бывает, но разве ж они маги? Так, декоративные фитюльки за спинами своих мужчин. А маги стоят, выстроившись ровным рядочком.
Усатый командир со строгим взором, стоя за оградой, приказывает им – «Огонь!», и они, все, как один, дружно вскидывают правую руку, сложив пальцы знаком огня, выдохнув магическое слово. С пальцев каждого по высокой дуге ярким прочерком летит заклинание, и врезается в мишень, разнося ее в сочные солнечные брызги.
Картина эта, не единожды подсмотренная на тренировочном поле за казармами, живо встала перед глазами.
– А вот если взять десяток ведьм и повелеть им применить одно и то же заклинание, – продолжила матушка Рискин, – То у одной выйдет одно, у второй другое, у пятой пятое, а у половины и вовсе ничего не получится.
Теперь перед мысленным взором стояли сплошь девицы.
Все молодые – старую ведьму шиш поймаешь, только Пройдоху рассмешишь, – все симпатичные, но какие-то растерянные.
Суровый усатый командир хмуро окинул их взглядом, и рявкнул:
– Встать в строй!
Некоторое время ведьмы бестолково метались внутри ограждения, как нервные козы, не зная куда приткнуться, а суровый усатый командир, оставив пост за оградой, носился среди них и вокруг, попеременно ругаясь, уговаривая построиться и угрожая сжечь пройдохово племя на очистительном костре во славу Отца-Воина и Матери-Искусницы.
Потом долго объяснял, что именно нужно сделать – собранные по глухим углам, по лесным сторожкам и болотным избушкам, ведьмы плохо понимали, что значит, «пальцы в третью позицию», «вложить три капли силы» и «спусковая лексема».
К моменту возвращения на место за оградой, командир изрядно вспотел и был встрепан, и даже усы топорщились теперь нервно.
Три, два, раз…
– Огонь! – скомандовал он.
Сосредоточенные ведьмы, повинуюсь приказу, махнули руками, как было показано.
У одной мишень повалило ветром, и, падая, она зацепила соседнюю, все остальные остались стоять, как ни в чем не бывало. Одна растерянно мялась, потому что ограда вокруг полигона загорелась, еще две ругались – «Это из-за тебя! – Нет, это ты виновата!», и неизвестно, что они имели в виду, но вот-вот должны были вцепиться друг дружке в косы. Одна плакала, потому что у нее ничего не получилось.
Над полигоном медленно собирались тучки, обещая нешуточную грозу.
Возможно, из нее в итоге ударит молния, и поразит-таки мишень своей создательницы. Но это не точно.
Матушка Рискин покатала слова на языке, подбирая те, что лучше всего разъяснят мне суть.
– Магия – стабильна. Она дастся каждому, кого боги наделили силой, старательностью и каплей таланта. Именно в такой очереди. А ведьмовство… оно капризно и переменчиво. И преуспеет ли в нем ведьма, зависит всецело от того, сколько ей боги отмерили таланта и старательности – сдобрив это самой малой каплей силы.
