скачать книгу бесплатно
Чиара любила смотреть, как он играет. Больше, чем слушать. Сконцентрирован, гриф прочно лежит в ладони, пальцы точно зажимают нужные упругие струны, а смычок совершает немыслимые пассажи, виртуозно взлетая вверх-вниз, влево-вправо! Повелитель струн, коренастый, с волнистыми каштановыми волосами, весь мягкий и нежный, как тёплый летний закат. Мудрые и понимающие глаза, открытая и обаятельная улыбка.
Глядя на его руки, Чиара начинала чувствовать непонятное волнение, магнетизм. Иногда она даже была готова запеть. Но неокрепшие связки не слушались, при любой попытке выходил лишь сиплый звук, мимо нот. Ах, как она пела раньше! Ежедневные репетиции со школьной скамьи, концерты, гастроли. Всё это девушка потеряла в свои 20. И даже сейчас, через 15 лет, когда голос начал возвращаться, требовалось время на восстановление.
Муж помогал, забирая малыша на прогулки, чтобы она упражнялась. Первое время Чиара сразу начинала хлопотать по дому, но Джорджио ясно дал ей понять, что освобождает часы для творчества, а её успехи в домоводстве его не очень волнуют. Жаль, что эти прогулки длились немного меньше, чем ей хотелось бы.
– Ничего, – говорила себе девушка, – скоро сын вырастет и тоже покинет гнездо. А пока – всё для него, сладкого, доверчивого.
Чиара подобрала подол длинного платья и стянула свои длинные золотистые волосы в тугой узел. Когда малыш спал или уходил на прогулку, она всегда неосознанно распускала локоны – в знак свободы. А как только он появлялся в поле зрения – прятала в косу. Утопая босыми ногами в мягком ворсе белоснежного ковра, подобрала на ходу затерявшиеся игрушки – это стало привычным механическим действием, приблизилась к стеклянной входной двери и нажала на позолоченную ручку со львом.
– Джорджио, Amore mio, спасибо за МОЁ время, – Чиара улыбнулась мужу и подхватила малыша на руки. Чезаре потянулся к ней и неуклюже клюнулся в щёку. И в тот момент не было на свете женщины счастливей. Малыш пах молоком, излучал энтузиазм и радость новых открытий. Папа с удовольствием показывал ему мир вокруг, рассказывая про каждую травинку.
– Звонил Роберто? – вопрос мужа вернул её на землю.
– Ах, нет. Но это ничего, он учится с утра до ночи, – с лёгкой досадой ответила Чиара.
– Скорее с ночи до утра, а потом спит до вечера, – рассмеялся Джорджио. Он привык просыпаться рано и никак не мог понять, как можно спать, когда солнце уже высоко.
До встречи с ним Чиара частенько засиживалась с книгой или за фортепиано допоздна. Бывало, что встречала первые лучи не сомкнув глаз, и лишь когда небо окрашивалось в ванильные цвета рассвета, отправлялась в постель и проводила там полдня. Познакомившись с будущим мужем, девушка впитала его привычки, даже не заметив. Это произошло естественно. Сначала она подшучивала над ним, а со временем они стали ложиться всё раньше.
А вот Роберто по мере взросления укладывался всё позже и просыпался соответственно. Случалось, что маме приходилось защищать его от непонимания отца. Хотя Джорджио никогда не ругал сына, с детства приучая самому делать выводы и нести ответственность за свой выбор.
Уже полгода, как юноша уехал учиться в холодную и неприветливую Финляндию. Родители не могли понять, чем Скандинавия так приглянулась их сыну. Уж точно не погодой! Скорее организованностью и дисциплиной.
Роберто принадлежал к числу тех людей, которым нужна помощь в отношениях со временем. Сложность выражалась не в опозданиях, как обычно бывает, а в саморазочаровании. Мальчик часто брал на себя столько обязательств в сутки, что справиться за 24 часа с этим было невозможно даже гению. Отец старался помочь Роби, но тот, как и большинство ребят в его возрасте, предпочитал учиться на своём опыте. И всё же Чиара знала, что сын обязательно подружится со временем, она всегда безоговорочно верила в своего мальчика.
Роби рос глубоким, задумчивым парнем, про таких говорят – сам себе на уме. Он отлично учился и был хорош во всём. Одна лишь проблема – ему было сложно выбрать направление. Роберто нравились естественные науки и математика, отлично давались иностранные языки и музыка, в спорте тоже всё складывалась отменно: тренажёрный зал, теннис, хоккей. С последним у подростка сложились особенно близкие отношения, Роби даже подумывал стать профессиональным хоккеистом. Бескомпромиссная мужская борьба на льду как нельзя лучше подходила характеру парня, скандинавская выдержка была ему более свойственна, чем взрывная итальянская импульсивность. Хотя внешне Роби был классическим итальянцем: тёмные волосы, которые он носил по-американски, на пробор, голубые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами, белозубая ослепительная улыбка. Высокий, крепкий, энергичный.
Найти спортивную хоккейную школу в Италии было сложно, а вот Финляндия предлагала настоящий рай для хоккеистов. Туда и поехал учиться Роберто, пожертвовав тёплым итальянским солнцем и средиземноморским бризом и получив взамен суровый норд-ост и профессиональную спортивную подготовку.
Италии для него явно было мало, он мечтал о большем: покорить американские университеты с громким именем. Богатство и престиж – вот что стало его целью ещё в средней школе. Юный стратег точно рассчитал кратчайший путь к успеху: тропа фортуны пролегала через финский лицей международной практики. Роби отлично владел английским языком, насколько это вообще возможно в Италии. Он блестяще выдержал экзамены онлайн и вошёл в сотню счастливчиков, зачисленных на международный факультет лучшего колледжа Финляндии.
Чиара, конечно, гордилась сыном. Обижало только, что ей сказали в последнюю очередь.
Когда Роби уже всё организовал, он признался первым отцу. Джорджио выслушал сына, заглянул ему в глаза и дал своё согласие. Втайне он мечтал, что сын станет музыкантом, продолжив семейное дело. Но серьёзность и самостоятельность решения парня восхитили отца, хотя признаваться в этом он не спешил.
– Мы должны поговорить с тобой, – начал Джорджио однажды тёплым июньским вечером, как только Чиара уложила малыша и спустилась на кухню.
– Мы? Что-то давно я не слышала от вас такого единения, – материнское сердце замерло, предчувствуя нехорошие новости.
– Мам, вот только давай спокойно, – как всегда попросил Роби. – Я поступил учиться в отличный колледж и уезжаю в Финляндию. Я этого очень хочу, мам.
– Куда уехать? Как? Ты же ещё ребёнок! Тебе всего 15! – Чиара не совсем понимала реальность происходящего, это было больше похоже на очередной розыгрыш со стороны сына, тот взял эту привычку от папы. Часто своими шутками Джорджио с Роберто доводили Чиару до нервного раздражения, она не находила ничего смешного в их присущей каждому итальянцу бесконечной иронии, балансирующей на грани цинизма.
– Когда поеду, будет уже 16! Мам, я всё продумал и решил.
– Что ты решил? Вот исполнится 18 – будешь решать, а пока ты на моей ответственности! Я не допущу…
– Amore mio, – прервал её Джорджио, – погоди, остынь. Сначала выслушай весь план, и после примем решение.
Чиара плавно осела на стул. Подтянула колени к груди и обняла себя за ноги. Захотелось на ручки, к маме, сбежать из этой ситуации, как всегда случалось в сложные минуты.
– Я вся внимание.
– Мам, это лучшая школа, что есть Финляндии, там всё на английском. Моя дорога в Америку, понимаешь? Ключ к будущему. Там хоккей, мам. Там – идеальное государство. Даже заседания правительства открытые! Девушки красивые, тишина кругом, природа. Финское образование – лучшее в мире! – разошёлся Роби, щёки его раскраснелись, в глазах полыхал огонь. Мальчик был очень убедителен. Джорджио смотрел на своего такого большого сына и гордился им, правда, не подавая виду, чтобы не задевать жену.
– Но… – растерянно начала Чиара. – На что ты будешь жить? Я в декрете, у папы только музыка.
– Я же копил, мам. У меня приличная сумма на первое время, и я пойду работать. Я всё посчитал: если учёба до четырёх, у меня вечера свободные – стану официантом. Да хоть посуду мыть, мам! Я могу, ты же знаешь. По интернету уже подружился с ребятами, они говорят, летом можно заработать на сборе ягод на весь год, один себе даже машину купил! А ещё в шиномонтажку можно, там 100 евро в день получают!
– Это исключено, – вмешался отец. – Если будешь учиться – времени на работу не будет.
– Гитары возьму, может, куда в группу вступлю, концерты будут – это не исключается?
Здесь Джорджио, который посвятил всю жизнь музыке, крыть было нечем.
– Но… А как же твой брат? Ты бросишь меня одну с малышом, он же только родился, ему ещё года нет!
– Мам, ну что ты как маленькая? У тебя есть папа, вы вместе. В том и дело, ты всегда занята с Чезаре, у тебя нет времени даже на себя. Посмотри, ни маникюра, волосы всклокочены. И фигуру уже пора восстанавливать. Ты начала заниматься по программе, что я тебе составил? Папа же подарил тебе абонемент в бассейн, почему ты туда не ходишь? – у логичного Роби на всё был готов ответ.
– Не начну и не пойду, ты же уедешь, кто будет оценивать мои успехи? – вдруг по-детски зарыдала Чиара. Специфическое воспитание, которое дал девушке отец, с детства привило ей чрезмерную инфантильность.
– Tesoro[4 - Tesoro (ит.) – «сокровище», «драгоценность», в данном случае в значении «дорогая».], успокойся, пожалуйста, – обнял жену Джорджио. – Всё будет хорошо. Мы семья, Роби будет часто приезжать, и мы сами скоро начнём путешествовать.
– Ты обещаешь не забывать свою маму? – всхлипывая, спросила Чиара. – Сбережёшь себя для меня?
– Мам, ну конечно! Ты будешь мной гордиться!
И она гордилась. Перед отъездом Джорджио назначил скромное «пособие» в помощь сыну, а Чиара составила договор из 10 пунктов, по которому Роби должен был регулярно звонить, приезжать домой, не употреблять алкоголь, не устраивать вечеринок до утра и ещё кучу всего. При малейшем нарушении Роберто обещал сразу вернуться.
Чиара каждый день плакала, она чувствовала, как натягивается её связь со старшим сыном, словно канат, становится тоньше, но длиннее. Малыш просился на руки к брату, будто знал о предстоящей разлуке, и много капризничал, разделяя состояние мамы. Чиара старалась не показывать внешне своего волнения, но от детей такого не скроешь. Джорджио улыбался и сохранял шаткий мир в семье.
Они нашли комнату в студенческом общежитии, заключили договор аренды, записали сына в хоккейную команду. К счастью, форма и инвентарь выдавались бесплатно. В Финляндии вообще многое было доступно, что стало открытием для Чиары.
Девушка сама покинула родительский дом в 16, виной этому стала гиперопека отца, вырастившего её как редкий и дорогой цветок в оранжерее. Потомок веронских аристократов, богатый наследник и безнадёжный коллекционер ценных вещей, он и дочь записал в число своих сокровищ и запер в золотой клетке. Не выдержав тотального контроля, Чиара договорилась с друзьями по музыкальному лицею и своим уже тогда возлюбленным будущим мужем и сбежала в Индию. Там девушка познала йогу, медитацию и силу добровольной изоляции в ашраме. Неделя без пищи, общения и источников информации полностью перевернула её жизнь. Чиаре открылись простые тайны бытия, воспринятые незрелым умом как единственно верная истина жизни. Благодаря любимому ей удалось найти хрупкий баланс между свободой мысли и экстремизмом, ведь многих её друзей религиозные учения довели до фанатизма, заставив навсегда посвятить себя служению в индийском ашраме. Вернувшись домой, Чиара не смогла получить прощение отца и поселилась в тесной комнатушке студенческого общежития, разделив её с Джорджио.
О, она прекрасно понимала сына. Но отпускать его так сложно!
Наконец наступил август, и Роби уехал. Такой счастливый, что его заразительной радости хватило Чиаре на пару часов. Словно лучик света выскользнул из дома. Странно, но ей стало легче. Невыносимо было видеть сына каждый день рядом и думать, что он вот-вот покинет её.
А потом начался долгий процесс сепарации, справляться с которой помогал только Bimbo[5 - Bimbo (ит.) – «малыш».], как ласково называла младшего сына Чиара по примеру всех итальянских родителей. Девушка целиком погрузилась в заботы о малыше, не расставалась с ним. Она также ни на минуту не выпускала из вида телефон, постоянно ожидая вестей от старшего сына. Мама сделала из комнаты Роби настоящий музей, не разрешая никому передвинуть его вещи даже на сантиметр. Бесконечно намывала дом, готовила неприхотливому мужу сложные блюда в количестве большем, чем можно было съесть, слушала мантры, вспомнила про йогу. Запойно читала по ночам, проваливаясь в другие миры и проживая чужие жизни, а днём фоном включала бесконечные сериалы. Это помогало не думать, не скучать, не страдать.
***
Чезаре потянул маму за подол платья, прервав её размышления. Чиара представила, как здорово они сейчас поиграют, потанцуют. А когда малыш уснёт – она примет ванну с лавандой, хорошенько помедитирует, и от грусти не останется и следа.
Может, когда-то она начнёт новую жизнь. И вокал, и бассейн. И даже пресс – главный показатель красоты для её старшего сына – она обязательно накачает. А сейчас – ждать редкие сообщения от дорогого студента, отпускать по капле во взрослую жизнь. В утешение поменять памперс, надеть нагрудник, накормить кашей, утереть слюни, десятый раз за день собрать игрушки, уткнуться в сериал, а вечером уложить сына спать, взять тарелку вафель с шоколадом и мороженым и устроиться рядом с мужем читать книги. Ещё один день позади.
Экодача
Декабрь 2019. Санкт-Петербург, Россия
Приближался вечер пятницы. На Сенной площади становилось людно, рабочий день подошёл к концу. Ясна собиралась домой, осталось только распечатать последние документы. Она устало вздохнула. Выходные, а это значит – снова на дачу.
Руслан уже много лет работал лесником, и жена называла его «мой егерь». Они давно могли бы получить домик в лесу и жить там, но девушка не хотела покидать город, блага цивилизации, приятную суету.
Ясна аккуратно скрепила отчёты и убрала в нужный ящик. Придирчиво оглядела рабочее место – массивный стол уютным уголком, комфортное кресло, идеально ровные стопки бумаг. Выключила свет, переобулась, сменив туфли на каблуке на уютные сапожки, надела шубку и вышла из офиса.
Не сказать, чтобы девушке очень нравилась её работа. На финансово-экономический факультет она поступила наперекор отцу. Тот посвятил жизнь преподаванию на кафедре философии и выращиванию редких растений, вернее сказать, их сохранению. Он собирал вымирающие виды и бережно заботился о своих питомцах, проращивая каждое зёрнышко, селекционировал самые лучшие образцы.
«Нужно изучать природу, следовать её законам – вот тогда заживём, – философствовал профессор. – Учиться надо у неё, матушки. В природе нет ни классового, ни финансового различий, все равны и одинаково прекрасны. Это мы, люди, решили, что бабочка красива, а жаба отвратительна. А в природе нет бесполезного или уродливого, она – любящая Мать всему живому. Начинать надо с культуры, образование реформировать на корню! Но здесь одной теорией не обойтись. Поэт может рифмой передать красоту цветка, но он не чувствует его истинной ценности так, как крестьянка, которая собирает по осени семена, готовит весной землю и наблюдает за рождением новой жизни. Слабый и чахлый росток с неожиданной силой вскрывает твёрдую скорлупу, пробивается через слой тяжёлой земли, вверх, к солнцу, расправляет первые листья и первые нежные бутоны – это и есть жизнь. Если поэты будут выращивать цветы и косить сено, а затем слагать оды природе – вот тогда это будет настоящее искусство».
Ясна не любила работу с землёй, с детства вместо прогулок в компании друзей приходилось помогать отцу в теплицах и лабораториях института. Профессор особый акцент делал на сохранении зерновых, какими их знали ещё во времена Римской империи. Отцу удалось вырастить колосья пшеницы высотой в полтора метра, тяжёлые, полные необычайно крупного зерна. С веками поколения людей генетически модифицировали такой вид, так как низкие колосья не ломаются от ветра и пускают всю жизненную силу в зерно. Но вкус современного хлеба не сравнить с вкусом того, что ели в античности.
Тем не менее за необычными и лечебными цветами Ясне ухаживать нравилось. Только ради них она была готова зарыться руками в землю на все весенние каникулы. Например, доломитовый колокольчик папе привезли студенты из Северной Осетии. Нежный белый цветок растёт лишь в этой части Евразии. Его безжалостно уничтожают, прокладывая дороги и просто срывая в огромном количестве. Другой любимец – кандык сибирский, с нежными розово-лиловыми колокольчиками и ярко-жёлтыми тычинками. Эти цветы стали исчезать, так как люди их попросту съели – луковицы растения похожи по вкусу на картошку, но питательнее и сочнее. Разумнее было бы использовать кандык в лечебных целях – он помогает против вирусов, спасает от бронхитов и отравлений. Но у человечества не принято заботиться о завтрашнем дне, доступные ресурсы уничтожаются здесь и сейчас, люди не думают о следующих поколениях.
У отца не было сомнений, что дочь выберет биологический факультет. Он признавал личный промах – своё решение в пользу философии. Как и многие родители в судьбе своих детей, в жизни дочери профессор хотел реализовать упущенную возможность и давил. А его дочь больше всего на свете не любила принуждение. Она втихаря сдала экзамены в экономический университет и поставила всех перед фактом, что поступила.
***
Домой не хотелось. Ясна решила пройти по Невскому, заглянуть в Дом книги. Она вышла на широкий проспект, снег слегка похрустывал под ногами. Холодно! Люди бежали навстречу, обгоняли, торопились. С коробками, пакетами, все готовились к Новому году. Неудивительно – 19 декабря. Ясна прикрыла глаза, оставив лишь щёлочки для ориентира, и пошла медленно сквозь толпу. Она развернула ладони с широко расставленными пальцами наружу, к людям. Каждой клеточкой девушка впитывала энергетику города, в которой переплетались сумбурный гомон голосов, шуршание колёс автомобилей, динамичное пыхтение автобусов, агитирующая музыка с витрин магазинов и рекламных щитов.
Муж давно настаивал, чтобы она прекратила. Работа в банке была нервной, супруга часто возвращалась поздно, раздражённая, с красными глазами. Но для Ясны это была зацепка: не будь работы, они бы уже давно переехали за город. Девушка знала, что это неизбежно: на дорогу в лес и обратно Руслан тратил по несколько часов в день, но всегда старался вернуться на ночь. Хотя иногда случалось, что она не видела его неделями. Переезжать девушка совсем не хотела, а потому держалась за работу до последнего. Муж оставил её в покое, а вот мечту переселиться из города – нет. Почти всё прошлое лето они провели на Псковщине, «на земле», в экопоселении «Свободные ручьи». Это место находилось по соседству с деревней Благино и было полной её противоположностью.
Невский проспект, 28. Красивое здание встретило девушку теплом, оглушающим откуда-то из-под потолка на входе. Она задержалась, согреваясь под горячими струями воздуха и разглядывая арку колонн Казанского собора. Сердце Петербурга здесь. А душа, конечно, возле Спаса на Крови.
Ясна вошла в магазин.
– Мне нужны книги по лекарственным травам, – не тратя лишнего времени, обратилась за помощью.
– Какой регион вас интересует? – слегка надменно поинтересовалась женщина средних лет с бейджем продавца-консультанта. Она была очень похожа на мудрую сову: большие глаза за круглыми стёклами очков, крючковатый нос и почти не существующий рот.
– Наш, Ленобласть и округа.
– Минутку. Ильина, конечно, – женщина-сова поправила очки на носу и посмотрела на аккуратные, ухоженные руки Ясны. – Новичок? Если да – берите сразу «Определитель с иллюстрациями», иначе нахимичите там. Это ж наука! Книг для вас хороших даже две, сейчас запишу, как пройти к нужной секции. «Траволечение», 0 этаж, отсек H, стенд 91, полка 1.
Ясна поблагодарила всезнающую помощницу и отправилась на своеобразный квест по магазину. Наконец, в дальнем углу подвального этажа она нашла то, что нужно, полистала книги и выбрала лучшую. Руслан настаивал, чтобы жена училась травничеству. Традиционную медицину он тоже уважал, но хотел, чтобы Ясна познавала именно эту науку: травы были нужны им для переезда «на землю», в поселение. Детских знаний девушки явно было недостаточно.
Это стало модным сейчас. Люди бегут из загазованных суетливых городов-муравейников, покупают внушительный участок земли и основывают родовое гнездо. Не пользуются электричеством и телефонами, не курят и не сквернословят. Есть поселения, где жители не пьют алкоголь и не едят мясо и рыбу, а если и держат животных, то для души, как друзей, а не в качестве будущего обеда. Живут себе в гармонии с матушкой-природой, заботятся о ней. Детей растят при себе, ни детского сада, ни школы, все дома, вместе. В банки и поликлиники тоже не ходят, зарабатывают кто чем может: кто посуду из глины изготавливает, кто натуральный мёд делает. А некоторые травничают. Вот здесь-то и пригодятся книги. Целебные растения заготавливать – целая наука, как верно подметила мудрая продавец-консультант.
Затренькал телефон в сумочке.
– Мама, тебя сегодня вообще ждать? Всё хорошо? – Алекс, голодный.
– Да, милый. Я возвращаюсь. Тебе что-то нужно в книжном?
– Захвати разбавитель и кисть-восьмёрку для масла, у меня куда-то подевалась из набора.
– Хорошо, вы там ужинайте, меня не ждите, – Ясна уже скользила глазами по полкам, вспоминая, где же уголок для художников. Она всегда путала этажи.
– Спасибо, мам. Понял. Отбой, – в трубке послышались короткие гудки.
Отыскав кисточки и разбавитель, Ясна захватила ещё пару блокнотов для рисования – они нравились сыну и очень быстро заканчивались – и отправилась на кассу.
– 1253 рубля. Возьмите ваш чек, – кассир, молодой мальчик с идеально зализанными волосами, внимательно вчитывался в листок, не спеша протянуть его девушке.
– Что-то не так? – Ясна уже достаточно долго бродила по жаркому и переполненному людьми магазину, она вдруг ощутила обволакивающую усталость и захотела оказаться дома немедленно, без задержек.
– Поздравляю! Вы победитель!
– Победитель в чём? – не поняла девушка, резко мотнув головой.
– Вы не видели плакаты? Посмотрите, – парень указал на огромный постер за спиной, – у Дома книги юбилей, прямо сегодня. И ваш чек – призовой.
«100 лет лучшему книжному магазину России! В начале декабря 1919 года директор Петрогосиздата И.И.Ионов вручил ключи от книжного магазина № 1 его первому директору – А.И.Аникееву, 19 декабря 1919 года магазин открылся» – гласил плакат.
– Вам полагается приз. Можете выбрать пять книг бесплатно. Удобно заказать через интернет, и вам привезут их прямо домой, – кассир светился от гордости, словно он лично оплачивал всю эту акцию.
– Благодарю, так и сделаю. До свидания! – поспешно попрощалась девушка.
Ясна вышла из тёплого магазина, принюхиваясь к рукаву: синтетическая шуба насквозь пропиталась ароматом свеженапечатанных книг, этот запах ни с чем не перепутаешь. Прошла по Казанскому мосту, обернулась, отсалютовала парадному орлану на стеклянном куполе и вошла в голубое здание напротив. Девушка спустилась в метро. Прижимая к груди свёрток с книгами и спонтанно купленную на входе еловую ветку с пенопластом и ватой вместо снега, щедро посыпанную блёстками, протиснулась между людьми – почему их всегда так много на этой станции? – зашла в вагон и даже смогла присесть. Ветку продавала маленькая девочка в пальто, неуместно лёгком для декабря. «С наступающим Новым годом, сделала своими руками», – а в глазах бездонная тоска. Такая бывает лишь в глазах детей, слишком рано оставшихся без родителей. Взгляд одновременно колючий, жалобный, ищущий ласки и одобрения. Шея и ручки тоненькие, вся бесцветная, блёклая. Ясна не могла пройти мимо.
Обычно она не подавала нищим, отворачивалась и пробегала дальше, нарочито игнорируя. На Сенной площади, напротив банка, побиралась старушка. Садилась на колени, крестилась и раскачивалась. Каждый день Ясна видела попрошайку из окна. Иногда шёл снег, заметая бабушку до пояса, а она всё раскачивалась. Ей подавали, каждый день, постоянно подавали. Её уводили полицейские. Но на следующее утро она снова появлялась. Ясна хотела подойти к бедняжке и спросить, чем, кроме подаяния, можно помочь. Однажды решилась. Подошла, пригласила бабушку в ближайшее кафе – собиралась угостить горячим чаем и накормить. Старушка подняла на неё ничего не выражающие водянистые глаза, прижала к груди истёртую иконку и снова затянула свою молитву-просьбу. Ясна повторила предложение погромче, может, не расслышала? Бабуля злобно прошипела:
– Деньги давай или вали отсюда.
От неожиданности девушка отшатнулась.
– Часики-то тикают. Скоро всех вас чума заберёт, – продолжала бормотать безумная попрошайка.
Больше Ясна никому не подавала. А вот бабушкам, которые просить стеснялись и стояли в метро с проращённой луковицей на продажу, – помогала. Просили мало, 10 рублей за штуку. Давала 100, лук-реквизит не брала.
Ясна закрыла глаза, отгородились от толпы людей и стала вспоминать.
Когда муж впервые привёз её на пробу в уже готовое поселение «Свободные ручьи», она удивилась местным жителям. Бородатые мужчины, женщины без макияжа, платья в пол, самодельные украшения. Казалось, они актёры из фильма про старую матушку-Русь, только кафтаны не все надели, перерыв на обед, наверное.
Семья осталась там на два месяца. Всё это время муж учился строить дома, возделывать землю, охотиться и рыбачить, а ещё разбирался с особенностями организации экодома.
– Ты не заигрался в крестьянина? Пора домой, – пошутила однажды Ясна.
– Скоро наш дом на земле будет, – ответил муж.
Это было уже три года назад.
Жители «Свободных ручьёв» старались строить жильё максимально экономичное, безвредное для природы и не потребляющее невозобновляемых ресурсов – угля, солярки, газа. Но в идеале экодом – это ещё и автономия: собственная система отопления, водоснабжения, энергообеспечения и утилизации отходов.
Одна из главных «заповедей» экожилища – не наносить ущерба окружающей среде. Это похоже на «умный дом», который держит всё под контролем, регулируя температуру, освещение и технику в зависимости от наличия людей, времени суток и сезона. Экодом – это его ресурсосберегающий аналог, причём здесь умный не дом, а его хозяин.
«Солнечный» дом использует энергию солнца, которая идёт на обогрев жилища, нагрев воды и электрообеспечение. Горизонтальные батареи с аккумулятором располагают на крыше, вертикальные – прямо во дворе. Их можно вращать вокруг оси, собирая солнечную энергию весь день.
