скачать книгу бесплатно
– Все сказано на афише! – громко сказал он и развернул большой лист с эмблемой «Колизиона» и датой выступления. – Видите? Наверху пять звезд! Это вовсе не украшение; звезды показывают, насколько трудная у нас будет аудитория.
– А зачем вам нужны двое из нас? – настойчиво спросил Вит, не сводя взгляда с круглых очков, которые Джордан уже снова водрузил на переносицу, надежно скрыв незрячие глаза от чужих взглядов. – Если берешь плату, это как бы уже и не совсем помощь, не так ли?
Очки чуть наклонились вбок.
– Мы всегда ищем способ усилить наш цирк лучшими артистами, – сказал Джордан. – И не колеблясь избавляемся от слабых звеньев.
Кристина тут же нашла взглядом Мануэля; последняя стрела была явно направлена на него. Значит, по мнению Джордана, воздушный гимнаст оказался слабым звеном? Да кем он себя возомнил? Он вообще видел выступления Мануэля? Да тот же просто прекрасен!
Возмущение сыграло Кристине на руку, под его напором развеялась та парализующая аура угрозы, которую излучал Джордан.
– Именно поэтому наш цирк не знает удалений, – продолжил директор «Обскуриона». Сделал продуманную паузу и отчеканил: – Никогда. Мы никогда не теряем своих. Для тех двоих, кого я выберу, это будет счастливый билет.
С этими словами он круто развернулся и удалился, сопровождаемый тихим металлическим цоканьем каждого второго шага.
Над автокараваном повисла неловкая тишина. Циркачи смущенно переглядывались. Обычно после завтрака они всегда репетировали. Но сейчас, когда в памяти словно выжгли каленым металлом воспоминание о впечатляющей тренировке «Обскуриона», проводить репетицию совершенно не хотелось. И не было директора, который напомнил бы им о том, что они должны продолжать тренироваться, несмотря ни на что.
Еще больше подавленные и растерянные, циркачи «Колизиона» украдкой обменивались виноватыми взглядами и топтались на месте, не зная, как быть. Все-таки начать репетицию, как обычно, – или тихо разойтись?
А над опустевшей дорогой вслед удаляющемуся Джордану понесся знакомый заунывный мотив. Кристина скосила глаза и увидела незаметно подкравшегося к ней Апи, который, полуприкрыв глаза, напевал свою мрачную песенку.
– Судьба к нам равнодушна…Что хуже может быть…
Кристина не сразу поняла, что слышит новый куплет. А когда поняла, почувствовала, что сердце сжалось в тревожном предчувствии. Что это будут за слова? И главное – почему ей кажется, что слова песенки лопоухого мальчишки предсказывают судьбу их цирка?
А Апи, не обращая внимания, продолжал тянуть:
– И жить совсем не нужно… И прошлое забыть…
Глава 4
Происходило что-то странное; огонь не только выходил из-под контроля, но Фьор еще и не замечал, как это происходит. Он словно «выключался», а когда приходил в себя, обнаруживал, что пытается то тут, то там поджечь что-нибудь в караване припаркованного на обочине «Обскуриона».
Да, ему не нравился этот мрачный черный цирк и его обитатели. Все они улыбались и были подчеркнуто, даже как-то старательно дружелюбными, но Фьору они напоминали акул, прикидывающихся дельфинами: стоит чуть надавить – и они показывают свою хищную натуру. Ходулисту в какой-то бессмысленной короткой стычке из-за сущей ерунды якобы случайно разбили нос, а кое-кто из чужаков намеренно сшиб с ног одного из акробатов «Колизиона», хотя со стороны это и выглядело как случайное столкновение. Казалось, «черные» циркачи словно метили территорию, сразу показывая, кто тут самый сильный и главный.
Впрочем, та девушка-жонглер, которая подошла к Фьору за завтраком, была очень даже милой – как и многие другие циркачи «Обскуриона». Но в любом случае, пусть сам цирк фаерщику и не нравился, но ведь не до такой же степени, чтобы его подсознание брало над ним полный контроль и организовывало масштабный поджог? Что вообще творится? Это его дар настолько выходит из-под контроля – или же «Обскурион» провоцирует такое обострение?
«Безопаснее будет уйти к себе и не показывать носа из трейлера», – решил Фьор, когда, в очередной раз очнувшись от небытия, осознал, что невидящим взглядом пялится на язычки пламени, жадно лижущие резину шин на одном из автобусов «Обскуриона».
Не тратя ни единого лишнего мгновения, Фьор быстрым шагом пошел к своему цирку, надеясь, что успеет дойти до трейлера, прежде чем его снова накроет и он попытается устроить очередной пожар.
Завтрак закончился, но обычно следовавшая за ним утренняя тренировка не началась; привычная рутина была разрушена – то ли отсутствием реального директора, то ли впечатляющей репетицией «Обскуриона», после которой отрабатывать свои номера стало как-то неловко. Фьору даже подумалось: уж не хотели ли «черные» циркачи этим показать свое превосходство и морально задавить? Если так, то надо признать, что им это удалось.
Возможно, будь у них директор, он бы сумел повлиять на настрой своих артистов. Или хотя бы убедиться, что они не пропустят тренировку. Но новоявленный и. о. директора не спешил прояснять ситуацию, слишком занятый втиранием в доверие к Джордану и флиртом с пока не слишком поддающейся его очарованию Рондой, а настоящий директор так и не нашелся… Почему он до сих пор не нашелся? Точнее – почему не признался?
Проходя мимо двух тесно припаркованных друг к другу черных автобусов, Фьор услышал голос, который невольно заставил его замедлить шаг. Говорил директор «Обскуриона».
– Что значит «почти уверен»?
Голос собеседника звучал глухо, и, хотя он и казался знакомым, Фьор никак не мог сообразить, кто это говорит.
– Я не видел его в деле, поэтому не могу дать стопроцентной гарантии. Но судя по тому, что я видел, это он и есть.
– И ты говоришь, он проявляется только в ее присутствии?
– Кажется, да.
– Снова «кажется»? – Голос Джордана звучал недовольно.
Ответа невидимого собеседника Фьор не расслышал. Он попытался аккуратно переместиться, чтобы заглянуть между автобусами и увидеть, с кем говорит Джордан. Похоже, это кто-то из «Колизиона». Но какие дела могут связывать одного из их циркачей с директором «Обскуриона», которого они встретили впервые в жизни? Не заслали же к ним шпиона, на самом-то деле! Да и какие тайны можно у них вынюхивать?
Сделав еще один небольшой шаг, Фьор наконец увидел просвет между автобусами и два силуэта. Стоя против света, фаерщик не мог рассмотреть лиц беседующих, но это было и неважно. Он просто дождется, когда эти двое разойдутся, проследит за циркачом и узнает, кто это. А потом, пожалуй, задаст ему пару вопросов.
– Надо проверить, – донесся до Фьора голос Джордана. – Принеси мне его. И если это не он, то тебе придется задержаться.
– Надолго?
– Пока не найдешь то, что тебе поручено. Все, свободен, – отпустил собеседника Джордан.
Фьор приготовился следовать за тем, другим, как вдруг кто-то тихо вскрикнул у него за спиной:
– Ой!
Фаерщик вздрогнул, взгляд упал на землю, и он увидел, как с кончиков его пальцев срываются огненные капли и, падая на землю, подпаливают жухлую осеннюю траву, а та тлеет и неохотно пытается заняться пламенем.
– Извините, – пробормотал Фьор, сжимая пальцы в кулак, поднял голову – и отшатнулся, а мигом онемевшие губы с трудом произнесли: – Ира?
* * *
Стоя возле их трейлера, Риона яростно отчитывала загородившего вход Вита. Тот возвышался над ней на полголовы, молчал и терпеливо сносил поток претензий.
– Что случилось? – спросила Кристина.
– Ничего, – резко ответила Риона. – Просто некоторые, – ткнула она пальцем в Вита так, будто это была рапира и она хотела ею его пронзить, – в очередной раз отказываются принимать ответ «нет»!
– Он тебе замуж, что ли, выйти предложил? – пошутила Кристина, пытаясь разрядить обстановку. Она прежде замечала особую враждебность танцовщицы к Виту, но сейчас та из нее буквально выплескивалась – через край! Что такого натворил их ходячий генератор электричества, из-за чего она так бурно реагирует?
Риона на шутку не отреагировала.
– Он прекрасно знает, что мне неприятно его общество, но все равно продолжает его навязывать, – ответила танцовщица таким высокомерным, ледяным голосом, что Кристина живо представила себе, какой та была, когда впервые оказалась в «Колизионе» и за что заработала прозвище Принцесса – в некомплиментарном значении.
Вит продолжал невозмутимо стоять со скрещенными на груди руками, загораживая вход в трейлер, и никак не реагировал на выпады Рионы – не оправдывался, не спорил, не пытался объясниться. Просто молчал и ждал.
– Ну поговори ты с ним; тебе так жалко пять минут времени? – примирительно спросила Кристина. – Все равно мы скоро уже должны трогаться.
Риона недовольно поджала губы и, кажется, собралась спорить дальше, но тут мимо них на довольно большой скорости пронесся один из автобусов «Обскуриона». А за ним – еще один, и еще, и еще; автокараван черного цирка тронулся. Значит, они следующие.
И действительно, через несколько мгновений загудели автобусы и трейлеры «Колизиона», давая сигнал к отправлению.
Риона мученически вздохнула, давая миру понять, на какую жертву она идет, и подошла к Виту.
– Ну? Так и будем тут стоять? Или ты нас впустишь?
Вит колебался пару секунд; он явно хотел поговорить с Рионой до отправления, но этого сделать уже не получалось.
Риона фыркнула и забралась внутрь. Кристина последовала за ней, и молчаливый акробат, которому выпало сегодня быть их водителем, завел мотор. Трейлер медленно тронулся, и Кристина увидела, как Вит, оставшись в одиночестве, вдруг присел на корточки на обочине дороги, достал откуда-то лампочки и стал быстро втыкать их в землю. Нити накаливания в стеклянных колбах загорелись, и все вместе лампочки образовали причудливый световой узор. Зачем Вит это делает? У них же сейчас нет представления!
Впрочем, Кристина сразу забыла о загадочном поведении Вита, когда наконец увидела, что в трейлере не оказалось соседок.
– А они где? – кивнула девушка на пустые кровати.
– Поехали с «Обскурионом», – ответила Риона. – Думаю, не хотели прерывать флирт; за завтраком они все очень мило болтали с тамошними парнями.
– Или захотели оказаться в числе тех двоих, кого «Обскурион» заберет с собой после представления, – выдвинула другую версию Кристина.
– Думаешь? – нахмурилась Риона. – Но зачем им это?
– У нас – тонущий корабль, на котором к тому же нет капитана, – сухо пояснила Кристина. – И неизвестно, выплывем мы или нет. А эти предлагают спасательную шлюпку.
– Не уверена, что захотела бы искать спасения именно на этом корабле.
– Я тоже. Но, кажется, большинство наших просто очарованы «Обскурионом». Хотя, как по мне, он выглядит довольно мрачным. И еще директор у них… брр!
– Мне сначала тоже так показалось. Но, знаешь, когда за завтраком к нам пришли циркачи оттуда, они произвели на меня впечатление очень даже приятных людей. Во всяком случае, те, с которыми я успела пообщаться. Тебе разве так не показалось? Я видела, как ты мило общалась с тем блондином…
Кристина кивнула; Дэнни и правда оказался приятным собеседником.
– Кстати, он очень напоминает мне одного блогера, – продолжила Риона. – Ну, знаешь, того эпатажного, который то налысо побреется, то придет на мероприятие не в одежде, а весь раскрашенный боди-артом, то пожертвует несколько миллионов, чтобы создать амурским тиграм условия для размножения… Как там его зовут?..
– Точно! – с облегчением воскликнула Кристина. Ее тоже преследовала мысль о том, что Дэнни ей кого-то напоминает. Вот кого! Правда, имя этого блогера упорно от нее ускользало, но она точно знала, кого имеет в виду Риона.
Разумеется, Дэнни – не он, просто похож. Тот блогер оказаться в цирке не мог в принципе, такой человек просто не может чувствовать себя ненужным в жизни… не так ли? А Дэнни и вправду производил приятное впечатление. Но это все равно не меняло того факта, что само присутствие «Обскуриона» рядом вызывало настороженность и необъяснимое внутреннее напряжение, которое никак не рассеивалось. И подслушанный Кристиной разговор Кабара с Джорданом только сильнее питал эту тревожность. «Обскурион» вовсе не такой милый бескорыстный спаситель, каким пытается себя выставить.
И потом, был еще один важный фактор, для Кристины – решающий.
– Они выкинули Мануэля, – обвиняющим тоном напомнила она. Для нее этим было сказано все, что она думает об «Обскурионе».
– А, ну да, – протянула Риона. – За такой грех нет им прощения, и ничто на свете его не перекроет, да? – насмешливо спросила она.
Кристина ответила ей возмущенным взглядом, готовая чуть ли не с пеной у рта отстаивать Мануэля, но подруга вдруг улыбнулась, и тема черного цирка сразу отошла на второй план.
– У вас все становится серьезно?
Кристина почувствовала, как щекам стало жарко. Она никогда раньше ни с кем не обсуждала свои личные отношения. Да и не было у нее никаких отношений! Но даже если бы они и сложились, там, в прежней жизни, ей было бы просто не с кем их обсудить. А сейчас вдруг есть собеседник, с которым хочется поделиться, и есть отношения, о которых можно рассказать, и это так волнительно!
Хотя как «отношения»… Может, это еще и не отношения, Кристина не была до конца уверена. Но, во всяком случае, явно происходило что-то, что по крайней мере давало повод и основание для разговора об отношениях.
– Про «серьезно» я бы пока утверждать не рискнула, – ответила она.
– Но что-то же явно есть? Больше, чем дружеское общение? – допытывалась Риона.
– Что-то есть, – кивнула Кристина, чувствуя, как в ней борются два противоречивых желания: рассказать, потому что очень хочется, и промолчать, потому что она смущается, и вообще эта тема ей крайне непривычна!
– И что? – не отставала Риона.
– Ну, разговора о том, что между нами происходит, у нас не было. Но Мануэль, кажется, и правда оказывает мне знаки внимания, – ответила Кристина, вспоминая, как они сидели вечером под пледом, как воздушный гимнаст подходил к ней и обнимал так, словно это в порядке вещей, как даже пригласил к себе в трейлер и весьма прозрачно намекнул, что они будут там одни. Это же можно считать за знаки внимания, не так ли? А о том, как замирало от восторга собственное сердце, а потом начинало трепыхаться миллионами крылышек бабочек, и говорить не стоило!
– Вау, – с широкой улыбкой выдохнула Риона. – На него, знаешь ли, пачками вешаются.
– Знаю, – криво усмехнулась Кристина. Сложно было не замечать взглядов, которые бросали на воздушного гимнаста многие девушки цирка, и то, какую реакцию вызывал у них Мануэль, всего лишь им улыбаясь. И в «Обскурионе» – та же история! Может, его и выкинули из того цирка, но это явно не ослабило интереса к воздушному гимнасту со стороны женского пола, Кристина видела, как мило общались с ним девушки из «Обскуриона» этим утром… И как вела с ним себя Ронда – так, словно их по-прежнему что-то связывает. И ей даже не хотелось думать о том, что именно!
– Ну и он все это время уж точно не вел себя как алтарный мальчик, – продолжала Риона. – Однако ни с одной у него не зашло дальше, чем просто поразвлечься немного – и разойтись. И это не потому, что девушки не пытались. Наоборот, они из кожи вон лезли! Да что далеко ходить, возьми хоть нашу Джаду. – Девушка кивнула на пустующую кровать гимнастки. – А у нее с ним даже «быстро поразвлечься» не было, хотя она так старалась! И тут появляешься ты…
– Я не пойму, ты сейчас мне комплимент делаешь или недоумеваешь, что такой, как Мануэль, нашел в такой, как я? – с нервным смешком уточнила Кристина. Она догадывалась, что вряд ли Риона хотела ее обидеть, но сама увидела в ее словах именно такой смысл… Хотя ее собеседница, весьма вероятно, его туда и не вкладывала.
– Крис, ты уродина? Нет! А красота – понятие относительное, – небрежно взмахнула рукой Риона. – Куда важнее другое: ты его чем-то зацепила! Чем-то таким, чего явно не было у всех остальных желающих. И это круто! И сейчас ну очень интересно наблюдать за тем, как наш неприступный красавчик наконец-то дал слабину!
Искренность танцорши мгновенно растопила образовавшийся в душе Кристины лед.
– Ну, я бы пока все равно не стала так уж уверенно говорить про слабину, – смущенно пробормотала она, хотя слышать слова Рионы было очень приятно. – А ты? – внезапно спросила она, решив, что сейчас самый подходящий момент задать волнующий ее вопрос.
– Что я? – не поняла Риона.
– Я знаю, что ты ни с кем не встречаешься, но, может, тебе кто-то нравится?
– Если бы даже и нравился, он бы долго не протянул.
– Почему? – удивилась Кристина.
– Из-за Кабара. Он же все равно ко мне никого не подпустит.
– А ты ему зачем? Не заметила в нем ни искры романтического интереса к тебе!
– Хоть с этим повезло, – криво усмехнулась Риона. – Не дай бог у него появился бы такой интерес! Меня бы он точно не спрашивал, хочу я этого или нет. – Девушка вздрогнула и обхватила себя руками, словно ей стало холодно. – К счастью, я ему в таком плане совершенно не нужна. К тому же ему и так всегда хватало женского внимания.
– Вот уж чего никогда не пойму, так это что они в нем находят? – воскликнула Кристина. Она видела, как гимнастки и акробатки флиртовали и заигрывали с метателем ножей и какие улыбки посылали ему сегодня артистки другого цирка. – Ну ладно, эти, из «Обскуриона», – они его не знают. Но наши-то! Они же видят, как он с тобой обращается! Что в этом может привлекать?
– Многие путают жестокость с силой. Я и сама когда-то тоже путала. Принимала хамство за независимый характер, грубость – за уверенность в себе, а злость – за проявление силы. Типа «настоящие мужские качества», – с изрядной долей насмешки над самой собой сказала Риона. – Потребовалось очутиться в «Колизионе» и оказаться намертво связанной с таким, как Кабар, чтобы понять эти заблуждения…
Кристина была неожиданно поражена озвученными Рионой мыслями. Она никогда прежде об этом не задумывалась, но ведь подруга права! Кристина и сама часто так заблуждалась! Взять хоть того же Фила, объект ее наивного романтического интереса в школе. Она видела в нем загадочность, сдержанность и прочие привлекательные качества, хотя на самом деле это были всего лишь эгоизм, неуверенность в себе и равнодушие к другим. Однако ее симпатия застилала ей глаза и превращала неприглядные качества в благородные, красивые черты.
– А возвращаясь к твоему вопросу, – продолжила тем временем Риона, – Кабар все равно не захочет, чтобы я была с кем-то другим.
– Но почему?!
– Да просто потому, что ему нравится быть собакой на сене. А точнее, ему нравится ощущение власти надо мной, он обожает ее проявлять, и отпугивать от меня любого потенциального ухажера – одно из его любимых развлечений. Впрочем, этих потенциальных уже давно не осталось; все быстро выучили урок, что ко мне лучше не подходить.
Кристина молчала, осмысливая услышанное. У нее не укладывалось в голове, как в Рионе уживается такое противоречие. Она совершенно точно не лезла за словом в карман и не боялась его использовать, не отступала, когда дело доходило до конфликтов, и не страшилась постоять за себя. И в то же время приняла нездоровые отношения, которые сложились у нее с Кабаром, и полностью капитулировала. Смирилась. И даже не пыталась бороться. Но почему? Почему она это терпит? Ее же совершенно не устраивает такое положение вещей!
