скачать книгу бесплатно
Доктор выключил верхний свет, мы оказались в приятном полумраке, это помогло немного расслабиться. Да и кабинет мало походил на врачебный: никакого белого цвета и медицинской мебели, все в пастельно-приятных тонах, мягкие кресла, между ними столик, на нем ваза с цветами, пушистый ковер на полу, на стенах – пейзажи.
– Рассказывайте, – мягко предложил Андрей Евгеньевич.
Он устроился в кресле напротив, но я молчал. Тогда он начал задавать вопросы. Отвечал я вяло и, в основном, односложно: «да», «нет», «наверное». И примерно через полчаса такого неконструктивного, на мой взгляд, общения врач решил закончить прием. Я вздохнул с облегчением.
– Можно идти? – спросил я и встал.
– Конечно, – спокойно ответил Андрей Евгеньевич.
– Говорил же Дане, что со мной все в порядке! Только зря потратили ваше время.
– Нет, молодой человек, – ответил Андрей Евгеньевич, – с вами не все в порядке. Я не буду употреблять специальные медицинские термины, скажу лишь, что вы в угнетенном подавленном состоянии. Как я понял, не первый день и даже не неделю. А это нельзя назвать нормой.
– Говорите прямо. У меня депрессия? – хмуро поинтересовался я.
– Да, – просто сказал он. – У меня большой опыт, а депрессия в наше время очень распространенное состояние психики. Особенно в крупных городах. Да и некоторые тестовые вопросы…
– Понятно! – перебил я его. – Вы тут меня еще и протестировали! А я думал, мы просто разговариваем. Хотя, в основном, говорили вы.
– Вот что, Максим, – Андрей Евгеньевич встал и подошел ко мне, – предлагаю вам еще один сеанс. Думаю, это вам поможет.
– Н-не знаю, – растерялся я.
Я понимал, что постоянно нахожусь в тоске, но ведь времени после разрыва прошло не так и много. И я был уверен, что подобное состояние вполне естественно, и оно пройдет само по себе.
– Само это не пройдет! – сказал Андрей Евгеньевич.
Он словно прочитал мои мысли, и я вздрогнул.
– Лучше не затягивать! – продолжил он. – Думаю, мазохистские наклонности у вас отсутствуют, поэтому вы не стремитесь продлить это болезненное состояние. И почему бы от него не избавиться?
– Я пытаюсь, – пробормотал я. – Но да, хочу признать, что как-то все это затянулось. Честно, иногда и жить не хочется, – неожиданно признался я.
– Один из симптомов депрессивного состояния, – ответил он.
– И все же, доктор…., – неуверенно начал я. – Может, я и сам справлюсь? И на этом мы расстанемся.
Но я тут же представил, как сейчас вернусь домой, снова начну думать о Вике, вспоминать ее, без конца анализировать, что было не так и как нужно было поступить в таком-то случае, затем лягу спать, но буду всю ночь ворочаться с боку на бок и снова думать о Вике. А утром проснусь вялый, хмурый, без желания что-либо делать и куда-то идти. И моя тоска никуда не денется.
– Хорошо, – решился я. – Но я не хочу ходить к вам постоянно, я ведь не больной!
– Уверен, хватит и одного раза, – загадочно ответил Андрей Евгеньевич и улыбнулся.
Но такого оригинального метода вывода из депрессии я и представить не мог. Мы встретились на следующий день и очень рано. Я с трудом встал, было темно, не хотелось выбираться из-под теплого одеяла и уж тем более куда-то ехать в воскресное утро. Но я не мог нарушить обещание, тем более доктор обещал заехать за мной.
Когда я вышел на улицу, то увидел, что густой туман окутывает все вокруг. Было даже плохо видно качели на детской площадке. Только начало светать, и туман казался синевато-серым дымом, сквозь который тускло просвечивали огни города. Андрей Евгеньевич только что подъехал, он высунулся из машины и махнул мне рукой. Я быстро забрался в салон, поеживаясь от пробирающей сырости.
– Доброе утро! – жизнерадостно поздоровался он.
– Доброе, – вяло ответил я. – И куда мы в такую рань?
– Все увидишь, – сказал он.
Я не стал больше задавать вопросов, отвернулся в окно, но даже не отслеживал, куда мы держим путь. Привычная тоска снова навалилась. Туманная картинка этому лишь способствовала. Я уже жалел, что согласился на этот странный сеанс, и не верил в успех. Хуже всего, что мне было даже неинтересно, куда меня везет доктор.
Мы остановились в каком-то переулке. Когда вышли из машины, я огляделся. Впереди были раскрытые ворота, в туманном, серо-сиреневом свете я увидел очертания церковных куполов, ветви высоких деревьев.
«Это церковь, – подумал я. – Неоригинально привезти меня в такую рань в какой-то монастырь! Надеюсь, доктор не собирается заточить меня в келью. А может, он решил, что беседа с батюшкой меня вылечит? Все это как-то… глупо».
Но это оказался не монастырь, а Калитниковское кладбище. Когда мы пошли по узкой дорожке между могилами, меня начал пробирать не только сырой холод, но и инстинктивный страх. Зрелище было не из приятных. Влажные блестящие ограды, разномастные кресты и надгробья, цветные пятна искусственных букетов, овалы венков – я уже старался отводить глаза и не видеть всего этого похоронного антуража. На душе становилось все более мерзко, меня даже начало поташнивать, так и казалось, что от земли исходит какой-то мерзкий запашок. Но Андрей Евгеньевич молча и уверенно шел вперед, мне ничего не оставалось делать, как следовать за ним. И вдруг черные тени пронеслись над нашими головами, я невольно вскрикнул и закрыл лицо руками. Но даже карканье не привело меня в чувство. Я дрожал от невыносимого страха.
– Это обычные вороны, – раздалось рядом со мной. – И мы уже пришли.
Я опустил руки и открыл глаза. Ни с чем несравнимый ужас заставил меня застыть на месте. Мы находились в углу кладбища среди старых, запущенных на вид могил. Одна из них, огороженная покосившейся решеткой, была усыпана пожухлыми ржавыми листьями и выглядела осевшим холмиком. Но рядом была вырыта свежая яма. Мало того, возле нее стоял раскрытый гроб. Несколько зажженных длинных белых свечей, воткнутых прямо в землю возле него, лишь усугубляли впечатление какой-то безысходности. Я уже трясся всем телом. Это туманное кладбище, черные ветви деревьев, исчерчивающие небо ломаными линиями, покосившиеся кресты и раскрытый «свежий» гроб вызывали из самых глубин моего существа такой первобытный страх, что он мгновенно перевернул мне душу. Все происходящее казалось за гранью добра и зла, я явственно ощутил холодное касание вечности и не мог унять дрожь, бьющую меня все сильнее.
– Ложись в гроб, – спокойно предложил Андрей Евгеньевич.
– Нет! – вскрикнул я и отступил назад на ватных подгибающихся ногах.
– Почему? – спросил он.
– Нет, нет, ни за что! Отпустите меня! Опустите, ради бога,… – бормотал я, трясясь всем телом.
– Я не понимаю тебя, – продолжил он. – Ты же сам последнее время активно загоняешь себя именно в этот гроб.… Так вот он, перед тобой! Почему бы и не лечь, не примерить на себя? И не ощутить во всей полноте свое близкое будущее? Смелей, Макс! Зачем тебе жизнь без твоей девушки? Ты же хочешь этого – уничтожить себя! И вот тебе возможность генеральной репетиции, если можно так выразиться.
– Нет, нет! Я хочу жить! – с трудом выговаривал я, так как мои зубы дробно стучали. – Я молод, здоров, зачем мне в этот гроб?!
– Вот и я спрашиваю: зачем? – ответил Андрей Евгеньевич. – В чем смысл твоего поведения?
– Я дурак! Какой ж я дурак! – взволнованно ответил я и сжал руки. – Я веду себя, как идиот.… Я больше не буду, честно… моя жизнь прекрасна! У меня есть все для счастливой жизни! Родные, друзья, универ.… И я уверен, такой уход… вообще не для меня!
Я обвел взглядом могилы и замер, глядя на гроб.
– И все-таки я бы советовал тебе полежать в гробу, – настаивал Андрей Евгеньевич. – Уверяю, это ощущение ты запомнишь навсегда, и как только возникнет малейшее желание потосковать, сразу вытащишь его из уголков памяти. Создадим якорь! Давай!
И он взял меня за локоть и чуть ли не силой подтащил к гробу.
От ужаса я уже плохо соображал и как-то обессилел. Наверное, поэтому перешагнул через бортик и лег на дно. Никогда, никогда не забуду этого запредельного ощущения сводящего мозг страха. А тут еще, словно ниоткуда, возникла фигура в черном монашеском одеянии с надвинутым на лицо капюшоном. Я увидел, как меня методично начинают обкладывать белыми искусственными цветами, заорал и вылетел из гроба. Я бежал, как сумасшедший, от этого жуткого места моего якобы погребения, и странно, что безошибочно нашел выход с кладбища.
Остановился я только возле машины доктора, уперся лбом в боковое стекло и замер. Оно было ледяным и влажным, это привело меня в чувство. Андрей Евгеньевич появился минут через двадцать. Он внимательно на меня посмотрел, но промолчал. И лишь когда высадил меня возле подъезда, сказал:
– Думаю, в ближайшее время моя помощь не понадобится.
– Точно не понадобится! Я все мгновенно понял, и урок извлек! Спасибо вам! – с жаром ответил я, крепко пожал ему руку и выбрался из машины.
Домой я вернулся совсем другим человеком. В душе произошел переворот,
приоритеты расставились правильно, реально мне вправили мозги. После краткого раздумья я даже снял портрет Вики со стены и засунул его в нижний ящик письменного стола, придавив тяжелым пакетом бумаги. Затем удалил все Папки с ее фотографиями и из компьютера и из смартфона. Сейчас я уже не хотел оглядываться назад. Я понял, насколько прекрасна жизнь сама по себе и она не может зависеть от наших любовных неудач.
Выдержки из файла. Мысли, которые хочется записать.
Самое ценное – это жизнь, как бы банально это ни звучало. Но разве мы всегда понимаем очевидное? Часто нами верховодят эмоции, и я заметил, они тем сильнее на нас действуют, чем более негативны. Я как-то читал исследование по литературе об основных мотивах творчества поэтов. И счастье там на последнем месте, а главенствуют смерть, страдание, муки неразделенной любви, потеря идеалов и все в таком же духе. Получается, творческих людей вдохновляет именно душевная боль, думаю, это постоянно расшатывает нервную систему, что приводит к смертельным депрессиям. То-то многие поэты покончили жизнь самоубийством. Все закономерно. И есть ли смысл допускать такое? Конечно, каждый сам выбирает свой путь, но не лучше ли идти до конца, даже если кажется, что дальше жить невыносимо? Уверен, стоит перетерпеть этот период и дождаться светлой полосы!
После поездки на кладбище я проспал три часа, как убитый. И когда проснулся и зашел на кухню, то увидел Даню. Он сидел с моей мамой за столом, они мирно о чем-то беседовали, в кружках дымился чай, на блюде лежал разрезанный яблочный пирог.
– Привет! – растерянно сказал я и уселся рядом с другом. – А ты чего тут?
– Жду, когда ты проснешься! – рассмеялся он. – Звонил тебе час назад, да ты «вне зоны». Вот решил зайти. Марина Глебовна вкусным пирогом угостила. Вы просто кулинарный гений, всегда это говорю, – добавил он и мило улыбнулся.
– Спасибо, Даниэль! – ответила она и улыбнулась в ответ. – Ладно, ребята, у меня кое-какие дела, так что оставлю вас.
– Надеюсь, ты ничего не сообщил моим предкам? – поинтересовался я, когда мама вышла из кухни, и налил себе чаю.
– Что я, по-твоему, совсем уже? – с обидой спросил Даня. – Мы же договорились никому не докладывать о твоем визите к психотерапевту. Даже мои предки не в курсе. А уж Андрей Евгеньевич точно не скажет, все-таки врачебная тайна! Ну?!
– Что «ну»? – рассмеялся я.
– Давай, колись, как все прошло! Куда вы ездили-то ни свет ни заря? Я же знаю сумму, которую ты заплатил доктору, ты сам мне сообщил накануне по телефону. Только вот я не сказал тебе, что это дороговато для обычного сеанса. Но, хочу заметить, дружище, выглядишь ты уже намного лучше, – довольным тоном продолжил он. – Глаза как-то посветлели. Думаю, деньги ты потратил не зря! А то страшно на тебя и смотреть-то было последнее время. Ходил весь какой-то потухший и даже потусторонний, как привидение выглядел! И кто бы мог подумать, что ты будешь так страдать из-за этой Вики! Обычная ведь девчонка. И что бы я вот так влюбился?! Не дождутся! Ну?!
Я глянул на его оживленное лицо, вспомнил весь тот ужас, который испытал сегодня утром, но странно, все сейчас казалось мне уже даже забавным. Словно вместе с утренним туманом ушла моя тоска. Я ощущал прилив сил, какая-то неясная, но животворная радость заполняла душу. И я понял, что выздоравливаю.
– Ну и методы у твоего доктора! – с чувством проговорил я. – Дань, ты бы все это видел!
И я в подробностях рассказал об утренней процедуре. Даня слушал с широко раскрытыми глазами.
– Вот это да! – взволнованно произнес он, когда я закончил. – И почему, почему никто не пригласил меня? Представляю, какой бы вышел фильм! Так и вижу, как ты лежишь в гробу, а вокруг туман и зловещие могильные кресты…
– Балда! – с нервным смехом ответил я. – Нет, чтобы посочувствовать. А ты только о видео и думаешь. Да я такого страха натерпелся! Это было что-то! Я будто в параллельном мире побывал.
– Зато как эффективно! – заметил он. – Я слышал, что сейчас в ходу театрализованные методы психотерапии. Но такое и представить не мог!
Даня замолчал и о чем-то глубоко задумался.
Я смотрел на него и улыбался. Жизнь прекрасна! На что мне жаловаться? У меня есть все! Надо было, пожалуй, забраться в гроб, чтобы до конца понять такие простые истины.
– Я вот что думаю, – задумчиво сказал Даня, – может и мне впасть в жесточайшую депрессуху?
– Зачем? – рассмеялся я.
– Чтобы испытать такие же сильные эмоции! А то Андрей Евгеньевич ко мне подобные методы не применяет. Так, болтовня одна на сеансах.
– О, нет! Плохая мысль, – сказал я. – И давай закроем тему.
– Развлечемся? – другим тоном предложил Даня и лучезарно улыбнулся.
Я лишь кивнул, улыбаясь в ответ.
И мы решили отправиться в клуб. Даня хотел познакомиться с девушками, его цель была предсказуема. Я же мечтал просто расслабиться, потанцевать, выпустить, что называется, пар. Мы пошли в один из наших любимых клубов FM. Данька, по своему обыкновению, моментально зацепил двух подружек-хохотушек, купил им коктейли, рассказывал анекдоты, в общем, веселил всячески. Но ни одна из девушек мне не понравилась, я даже имена их не запомнил. Мы слушали выступления ди-джеев, болтали ни о чем, танцевали. Девушки охотно кокетничали, но я видел, что и Даня не в особом восторге от новых знакомых. К тому же, как быстро выяснилось, они обе учились в полиграфическом колледже, а такой уровень моего друга обычно не интересовал. И хоть он постоянно твердил, что в наше время необходимо быть толерантным ко всем, но продолжал знакомство обычно лишь со студентками ВУЗов и москвичками. Он принципиально был против встреч с иногородними, считая, что чужие проблемы ему ни к чему. Поэтому я не удивился, когда Даня, вместо того, чтобы проводить новых подружек «до общежития», посадил их в такси прямо возле клуба и пообещал, что непременно позвонит. Я видел растерянные лица девушек в окне такси, они что-то взволнованно говорили, а Даня усиленно махал им рукой.
– Уф! Наконец-то отвязались! – с облегчением заметил он, когда машина уехала.
– Зачем же ты с ними познакомился? – поинтересовался я.
– В полумраке они выглядели вполне на уровне. Особенно та, которая повыше… блондинка… как ее? Сима… ну и имя! Но когда они выпили пару коктейлей и расслабились, то это было уже невыносимо. О-па, я уже в рифму! Лучше бы таким девушкам молчать! Все эти словечки типа «ихние» и даже «евошные», «звОнят», «ложат» лично меня невыносимо бесят. Не знаю, откуда они приехали! Но провинцию в таком виде я не выношу.
– Да ты ни в каком виде не выносишь, – заметил я. – И не прав! Везде есть очень хорошие девушки.
– Ага, как бы ни так! – хмуро проговорил он. – Воспитание, образование, круг общения ничем не заменишь… да что об этом говорить! Вечный спор. Я понимаю еще, если какой-нибудь Ломоносов в юбке прикатил в столицу. Это оправдано! Но сюда ведь все без разбора едут! И бесит, что рассчитывают подцепить москвича. Мерзко себя чувствуешь и мало кому доверяешь. Где, где настоящая любовь?! – патетично произнес он. – Остались в нашем мире только товарно-рыночные отношения. Поэтому я… такой замечательный, умный, стильный… все еще одинок!
Меня вначале разобрал смех. Уж очень комично выглядел Даня, стоя в темном переулке с высоко поднятой головой и трагическим выражением лица. Но я знал об его неординарных актерских способностях и любви к любой игре, поэтому за чистую монету такие вот выступления не принимал.
– Пешком или на метро? – спросил я.
– Даже не знаю.… И прогуляться вроде охота, но и поздно уже. Завтра мне к первой паре. Жесть!
И мы медленно двинулись по Николоямской улице в сторону реки Яузы. Но пройдя пару кварталов, решили все же вернуться к метро «Таганская». Даня быстро шел и что-то говорил, но у меня развязался шнурок на кроссовке. Я нагнулся. Даня в этот момент свернул в переулок и скрылся из вида. Но он часто, увлеченный собственным красноречием, не замечал, что собеседника уже нет рядом, и продолжал что-то пылко рассказывать, идя один. Бывало, что я во время наших прогулок останавливался по каким-то причинам, а Даня все шел, говорил и жестикулировал. И когда я догонял его, то обычно спрашивал: «Ну что, друг, много успел мне рассказать?» Даня поворачивался с совершенно отсутствующим видом, до него доходил комизм ситуации, и мы начинали хохотать. И сейчас, когда он скрылся из вида, я особо не беспокоился. Тщательно завязал шнурок и вдруг услышал душераздирающий вопль. Я бросился в переулок, в который свернул мой друг. Он был довольно узкий и полутемный. Данька сидел на корточках, закрыв голову руками, и истошно орал. Сзади в воротник его полупальто вцепился котенок и орал не хуже Даньки. Я с трудом отодрал котенка, он уже шипел, растопырив напряженные лапы, выпустив когти и показывая крохотные зубки.
Хлопнула балконная дверь, раздался визгливый женский голос:
– Ночь-полночь, а они тут визжат, как резаные! Сейчас полицию вызову!
Я поднял Даню, он трясся. Котенок уже успокоился и крепко вцепился в мое плечо.
– Извините! – ответил я, подняв голову.
Балкон находился низко, женщина в запахнутом халате стояла, свесившись вниз, и грозно на нас смотрела.
– А это не ваш котенок? – спросил я, отдирая от куртки затаившееся животное.
– Ой, это ж Черныш! – запричитала женщина и крикнула в комнату: – Машка, забери кота! – Потом повернулась к нам: – Опять свалился с балкона! Любит спать прямо на перилах, уже не раз падал. Так вот почему вы орали? – расхохоталась она.
– Ваш Черныш упал мне прямо на голову, – сказал пришедший в себя Даня. – А я как назло вчера прочитал заметку в инете о появившемся в этом районе маньяке. Он ловит жертву и снимает скальп.
– Ужасы какие! – перебила его женщина и быстро перекрестилась.
– И вот представьте, иду я, никого не трогаю, и вдруг что-то падает мне на голову и пребольно вцепляется в волосы.… Что я должен был подумать? Да я в тот миг с жизнью простился!
– Слава богу, что это всего лишь наш безобидный котенок! – с облегчением произнесла женщина. – Повезло вам, молодой человек!
Из-за дома вышла девчушка лет десяти.
– Забирай кота и марш домой! – сказала женщина, увидев ее. – А то тут маньяки ходят.
Девчушка, глянув на взлохмаченного Даню, прыснула, забрала у меня котенка и скрылась за домом.
– Спокойной ночи! – сказал Даня женщине.
– Да какой уж тут сейчас покой! – пробормотала она и скрылась в комнате.
