скачать книгу бесплатно
– И если этот преступник – он сам, у вас не осталось против него улик. Как удобно, – вздохнула Сильвия. – Джейн, дорогая, на вашем месте я бы не спешила ему верить. Такому мужчине от красивой и наивной девушки вроде вас нужно одно… – она замялась, подбирая выражение. – Попасть к ней в спальню.
Джейн почувствовала, что краснеет. Инспектору потребовалось для этого буквально несколько часов.
– А потом он теряет к ней интерес. А ведь может случиться так, что… будут последствия, – продолжила разглагольствовать Сильвия, разглядывая стакан с морсом и словно думая о своем. – Тогда ей придется искать способ скрыть позор. Хорошо, если найдется человек, готовый помочь…
– Не стоит заходить так далеко в рассуждениях, – обиженно перебила ее Джейн. – Мистер Рейнфорд всего лишь проводил меня до поместья. К тому же он не стал бы перекладывать ответственность на кого-то другого.
– Вот как…
– Хоть я и не собираюсь совершать ничего предосудительного, – поспешно добавила она.
Не может ведь Сильвия знать о том, что он был в ее спальне? А если она подсмотрела? Подслушала? Унюхала? Отчего-то вспомнился странный обряд, увиденный в Вуденкерсе. Не увидишь, не услышишь, не почуешь, не съешь…
Сильвия отрезала кусок стейка, положила его в рот и, прожевав, проглотила.
– Тем лучше для вас обоих, – улыбнулась она, отпив морс. – Я чувствую, что обязана позаботиться о вас, Джейн. Вы совсем одинокая и такая юная.
– Мне уже двадцать, – возразила она. – Кстати, инспектор предложил мне снять комнату у его секретарши. А потом я найду работу и…
– И думать не смейте! – возмутилась миссис Олдброк и так резко поставила стакан с морсом на стол, что на белую скатерть брызнули красные капли.
Джейн вжалась в спинку стула, не понимая, чем вызвана такая реакция. Миссис Олдброк поджала тонкие губы, гневно раздувая ноздри.
– Я не подумала о том, что вы, вероятно, находитесь в затруднительном финансовом положении, – произнесла Сильвия спокойнее. – Мне как раз не помешает компаньонка.
– Я не могу брать у вас деньги, – возразила Джейн. – Вы и так слишком добры.
– Я настаиваю, – твердо сказала она.
– Нет, – отрезала Джейн.
Они сверлили друг друга взглядом, и миссис Олдброк первой отвела глаза, усмехнулась чему-то.
– У меня есть сбережения, – добавила Джейн, чувствуя себя виноватой.
Миссис Олдброк дала ей приют, предлагает помощь, и если она ни при чем, то Джейн ведет себя непозволительно грубо по отношению к великодушной женщине. Но если письма писала она… Где бы увидеть ее почерк?
В столовой, несмотря на расставленные всюду свечи, сгустились сумерки. Слуг не было слышно, словно их вовсе не существовало, как и всего остального мира, и лишь миссис Олдброк гипнотизировала ее золотыми глазами.
– Не составите мне компанию на вечерней прогулке, Джейн? Томас, мой садовник, слишком любит строгие линии и формы, но дальше, за садом, открывается удивительный вид на дикую, не тронутую человеком природу. Вам понравится, я уверена.
Гулять по коварным зеленым холмам с миссис Олдброк? Там, где текла кровь ее сына, разорванного волками?
– Я думала поработать над маминой книгой, – выпалила Джейн. – Чтобы поскорее отослать рукопись в общество этнографии. Надо отработать аванс. Сдать вовремя.
– Что ж, – вздохнула Сильвия, поднимаясь со стула. – Вы правы. Всему свое время… Если проголодаетесь перед сном, зайдите на кухню. Ноирин даст вам молока и чего еще пожелаете. Доброго вечера, Джейн.
– Хорошей прогулки.
Сильвия улыбнулась и исчезла в дверях, а Джейн подошла к окну и слегка отодвинула портьеру.
Миссис Олдброк появилась через минуту, в серой меховой накидке поверх траурного платья, ботинках без каблуков и с неизменной тростью. Она прошла по дорожке к воротам, а потом вдруг свернула в просвет между самшитовыми кустами и зашагала по газону, с силой втыкая трость в землю и оставляя рытвины и проплешины в стриженой траве. Сделав небольшой круг, она направилась за угол дома. Джейн бросилась из столовой, помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая ступеньки, и толкнула дверь в свою спальню. В окне, выходящем в сад, виднелась фигура миссис Олдброк, медленно бредущая к закату по тропинке между яблонями.
Наверняка она будет гулять не меньше часа. Вполне достаточно времени, чтобы попытаться найти в ее комнатах письма или документы и сравнить почерк.
* * *
Джейн прошла по коридору, нажимая на все подряд дверные ручки. За одной из них оказалась кладовая, за другой – еще одна гостевая спальня с закрытой чехлами мебелью. На стене висел пасторальный пейзаж с овечками, усыпавшими зеленые холмы, и дородной пастушкой. Еще одна дверь оказалась заперта, и Джейн прижалась к ней ухом, а после стыдливо отодвинулась. Не станет ведь миссис Олдброк держать кого-то взаперти. Или станет?
Разговор за обедом у них вышел странным. Сильвии явно не понравился мистер Рейнфорд, и теперь, шагая в левое крыло, Джейн и сама сомневалась, стоит ли ему доверять. Отчего-то именно его фото выбрал преступник. Да, нельзя не признать, что инспектор очень хорош собой, но впутывать полицейского – неразумно. И он тоже что-то скрывает.
Левое крыло дома казалось более старым: паркет вытерт от времени, на стенах облупилась краска, обнажая кладку из серого камня. В конце коридора было прямоугольное окошко, и свет ложился ровным ломтем на вытертый пол, покрытый, словно оспинами, вмятинами от трости. Они вели к самой последней двери, и вскоре Джейн в нерешительности остановилась перед ней.
Дом молчал, точно ожидая, как она поступит, и Джейн чудилась укоризна в тихих порывах ветра, заблудившегося в вентиляции.
Некрасиво рыться в чужих вещах.
Пусть в рамках расследования – это все равно гадко. Но если Сильвия – преступница, то не оставит дверь открытой. Мысль эта принесла облегчение, и Джейн нажала на дверную ручку в полной уверенности, что та не поддастся. Однако дверь сразу же распахнулась, словно приглашая Джейн в обычную спальню в сине-зеленых тонах. Окно было приоткрыто, и белый тюль, тонкий и кружевной, как фата невесты, колыхался от ветра. Ковер, лохматый, но с проплешинами, точно шкура старого пса, лежал у кровати, охраняя синие разношенные тапки. Джейн подняла ногу, чтобы переступить порог, и поставила ее назад, потоптавшись на месте.
Возле стены, слева от окна, стоял большой секретер из темного дерева. Там наверняка найдется куча писем, документов с подписью миссис Олдброк, а может, даже личный дневник. Джейн с легкостью узнает, ее ли почерком были написаны те письма. Она перечитывала их сотни раз и помнит каждую закорючку так ясно, словно держит листок с ровными строчками перед глазами…
Сквозняк подтолкнул дверь, она плавно сдвинулась и захлопнулась перед носом Джейн.
Она посопела немного и, повернувшись, медленно пошла назад по коридору, чувствуя странное облегчение. Вернувшись в комнату, она переоделась в сорочку и юркнула в постель, укрывшись теплым одеялом. Было еще довольно рано, но голова стала как будто ватная и глаза сами закрывались. Спохватившись, Джейн вскочила, пробежалась босыми ступнями к шкафу и, выбрав белый шарф, перевесила его через подоконник, прижав створкой. Вернувшись в постель, она вдохнула глубже запах холмов, проникший через неплотно прикрытое окно.
Пахло травой, но как-то по-особенному. Отчего-то казалось, что трава эта густая и высокая и стелется под лапами, точно мягкий ковер. Она колышется под ветром, и зеленые волны бегут по холмам, точно по морю, и нет им края и конца, и тот, кто пойдет по этой траве, никогда не вернется…
Джейн очнулась ото сна, резко сев в кровати и хватая ртом воздух. Лоб покрылся испариной, во рту стоял горький привкус ягод, а в ушах еще звучали отголоски волчьего воя.
Она сглотнула вязкую слюну и опустила ноги с кровати.
Луна блестела за окном щербатой монетой. Сердце Джейн снова забилось быстрее. Она видела эту луну во сне, и звезды с вершины холма казались такими близкими. Накинув халат, она вышла из комнаты, спустилась по лестнице вниз. Хотелось перебить чем-нибудь горечь во рту, хоть бы и теплым молоком, и, пройдя через столовую, Джейн попала на кухню.
Тут использовали каждый дюйм площади: на стенах блестели развешанные сковородки, кастрюли, ковшики и ситечки, с потолочных балок свисали гирлянды сушеных грибов и веники трав, а в углах многоярусными бусами красовались вязанки лука и чеснока. Посреди этого великолепия царила смуглая женщина в пестром тюрбане, из-под которого выбивались черные завитки, липшие ко лбу. Она напевала что-то себе под нос и месила тесто сильными руками. От щедро растопленной печки шел жар, а под столом сидела серая кошка. Завидев Джейн, она зашипела, показав острые молодые клыки.
Кухарка цыкнула на нее, а после подняла взгляд.
– Можно мне молока? – попросила Джейн.
Кивнув, кухарка открыла ледник, вынула оттуда запотевший бидон, плеснула молока в ковшик и, приоткрыв створку печи, поставила его на переливающиеся угли. Выждав с полминуты, вынула ковшик прихваткой, перелила молоко в глиняную кружку и поставила перед Джейн.
– Спасибо, – пробормотала она. – Ноирин, верно?
Женщина кивнула.
– Что желаете? – спросила она с певучим акцентом.
– Больше ничего, спасибо, – ответила Джейн, делая глоток.
Кошка запрыгнула на лавку с другого конца и принялась умываться, делая вид, что Джейн тут вовсе нет.
– Вы давно работаете у миссис Олдброк?
Ноирин кивнула, раскатывая тесто в плоскую лепешку.
– Обед был очень вкусным. Из чего вы делаете морс? Такой интересный вкус.
– Хозяйка говорит, я делаю, – проворчала женщина.
Допив молоко, Джейн поставила пустую кружку на стол.
– Почему вы работаете ночью?
Ноирин быстро глянула на нее темными глазами, подведенными сурьмой, посыпала тесто нарезанными травами и рубленым луком.
– Почему вы не спать? – ответила она вопросом на вопрос.
– Плохой сон, – пожала плечами Джейн.
Хотя сон был хорошим. Она помнила запахи цветов и звездный свет, заливающий холмы, свежесть ночной росы и быстрый бег – за кем-то или от кого-то…
Ноирин достала из ледника тушку кролика, положила его на разделочную доску и сняла с крюка топорик. Кошка перестала умываться и облизнулась, глядя на свежее мясо. Кухарка чикнула острием, бросила ей кусочек, и кошка, поймав его на лету, спрыгнула под стол со своей добычей.
– Плохие сны отсюда, – кухарка постучала указательным пальцем по голове. – Слушай здесь, – она прижала ладонь к груди.
Дверь, ведущая наружу, скрипнула, и на кухню, пригнувшись, вошел Томас, с улыбкой, сверкающей даже через спутанную бороду, и Джейн стало понятно, ради кого кухарка подвела глаза.
Почувствовав себя лишней, она быстро поднялась и ушла прочь.
Стоит ли подозревать слуг? Ноирин говорит с сильным акцентом, она бы не смогла написать те письма, а Томас вряд ли держал в своих руках что-нибудь тоньше черенка лопаты. Есть еще Марта, которая прибирается в доме и отчего-то злится на Джейн. Может, это она?
Вернувшись в свою комнату, Джейн забралась в постель, устроилась поудобнее, поджав колени к груди. Протянув руку, потрогала бусины на ловце снов в изголовье кровати.
Сон, в который она окунулась, был теплым, как молоко. Ей снились зеленые глаза и тонкая улыбка на красивых губах.
* * *
Ральф взял пачку писем из ящика стола и поднялся на второй этаж. Ему выделили две комнаты и кухню прямо над полицейским участком, что было очень удобно, но самым прекрасным приобретением оказалась секретарша, которая взяла над ним шефство и окружила заботой, точно любящая тетушка. На кухонном столе он обнаружил тарелку с пирогом, прикрытым промасленной бумагой, и записку: «Заходила мисс Элизабет Блювенгейз. Очень сожалела, что не застала вас. Пирог с вишней. Не рекомендую». Рядом стояли еще одна тарелка с нарезанной ветчиной и сыром и чайничек, укутанный в полотенце.
Налив себе чай, Ральф устроился на стуле, вытянув ноги, и рассортировал письма по датам на почтовом штемпеле. И конверты, и бумага были совершенно обычными, чуть шероховатыми и серыми, такие продаются в любой канцелярской лавке. Чернила тоже без особенностей и ничем не пахнут.
Развернув первое письмо, Ральф принялся за чтение.
«…жизнь иногда делает странный поворот, но мы должны доверять ей. Нас разделяет океан, но вдруг, по какой-то прихоти судьбы, мы получили возможность узнать друг друга. Того, что я слышал о вас, мисс Уокер, хватило, чтобы проникнуться к вам искренней симпатией и интересом.
Наверное, мне стоит написать о себе…»
– Да, напиши же подробнее, – пробормотал Ральф, отламывая корку пирога. Тесто хрустело на зубах, но в целом оказалось вполне съедобным. – Расскажи мне все.
«… однако, боюсь, я весьма зауряден.
Сегодня я гулял по окрестностям и наткнулся на старую дорогу, выстроенную еще римлянами, и, когда я шел по этим камням, белым, точно кости, я думал о том, что останется после меня. И по всему выходит, что ничего.
Меня не страшит скоротечность жизни. Но я боюсь успеть слишком мало. Боюсь не завершить того, что начал. Ведь тогда и после смерти мне не найти покоя».
Вишневая косточка хрустнула на зубах, и Ральф, охнув, схватился за челюсть. С досадой выплюнув косточку в тарелку, он потрогал языком зуб и выбросил весь пирог в мусорное ведро, задвинув его подальше под стол.
– Что ж ты такое начал, стервец, – пробормотал он.
Итак, первым письмом фальшивый Макс польстил девушке, нарисовал преграды, которые стоят между потенциальными возлюбленными, немного приоткрыл глубины своей души и показал ранимость, вызывая жалость и сочувствие.
Придвинув к себе тарелку с ветчиной и сыром, Ральф налил себе еще чая и, сделав глоток, достал второе письмо.
«Дорогая мисс Уокер, вы и представить себе не можете, какое счастье и волнение охватило меня, когда я получил ваше письмо».
– Сразу дорогая, – отметил Ральф. – Кует пока горячо, не теряется. Вы спрашиваете, чем я занимаюсь, – прочел он вслух. – Да, чем ты занимаешься, подлец? Обманываешь наивную девушку, а зонтиком получаю я.
«Я не хочу наскучить вам подробностями дел. Скажу лишь, что вполне обеспечен и ценные бумаги, в которые я вложился, приносят мне доход, позволяющий не волноваться о дне насущном. В том есть и радость, и печаль. Я не трачу время на скучный труд и могу думать, размышлять…»
– Ах ты бедняжка, – посочувствовал Ральф.
«… и осознавать, как в сущности я одинок. Конечно, я легко бы мог разделить все, чем владею, с одной из дам Вуденкерса, но не мое сердце».
– Тьфу, – с досадой плюнул он.
Дочитав письмо, он снова сложил его в конверт и, взяв последний ломтик сыра, задумчиво посмотрел на опустевшую тарелку. По всему выходило, что преступник грамотен, хитер и хорошо образован. Но зачем ему Джейн? Почему он привез ее к Олдброкам, а не к себе? Почему назвался погибшим Максимилианом?
Оставив письма, Ральф спустился в участок, вытащил из шкафа старую коробку и, быстро найдя папку с делом Максимилиана Олдброка, вернулся наверх.
– Может, разгадка кроется тут? – пробормотал он, развязывая веревочки. Узел не поддавался, Ральф потянул его зубами и вскоре перебирал пожелтевшие бумаги, исписанные убористым почерком предыдущего инспектора.
Он слышал об этом происшествии много раз. В основном в пабе «Пасть и корона». После двадцати лет оно обросло цветистыми подробностями и душераздирающими деталями, и Ральф был уверен, что все они – плод фантазии, подогретой яблочным сидром. Однако, читая свидетельства горожан, с удивлением понял, что не все из этого выдумка.
«Около пяти утра, но точно не позже шести, Черити Хокинс отправилась в хлев, чтобы проверить состояние коровы Озорницы, которая должна была вот-вот отелиться. Миссис Хокинс утверждает, что видела миссис Сильвию Олдброк на перекрестке, где расходятся дороги в Вуденкерс и Шелстоун. Миссис Олдброк была в рваном платье и с кровоточащими царапинами на лице, и вид у нее, по свидетельству Черити Хокинс, был как у умалишенной. Постояв на перекрестке, миссис Олдброк побежала в Вуденкерс, где ее видели на центральной улице, у рынка и церкви, к чему прилагаются свидетельства…»
Ральф слышал россказни о том, как миссис Олдброк, уже тогда почтенная дама, рыскала по городу и глаза ее сверкали такой злобой, что матери прятали детей в домах и закрывали ставни. А мистер Румпик, попавшийся ей на пути, после этой встречи сразу пошел в паб и напился вусмерть, чтобы стереть воспоминание о глазах, полных ярости и отчаяния. Насколько Ральф знал, мистер Румпик стирал его почти каждый божий день, но безрезультатно.
Судачили о том, что все собаки города подняли лай, и этому Ральф тоже нашел подтверждение в бумагах. Мистер Гудвин, тогдашний мэр, решил, что волк прячется в городе, и приказал спустить всех собак. Два кобеля, Рыжий и Молния, подрались на базарной площади, горожане, не будь дураками, сделали ставки, и те, кто поставил на Рыжего, в тот день немного разбогатели, но волка так и не нашли.
Ральф с любопытством глянул на подпись инспектора. Мистер Пампкин, похвальная скрупулезность. Он подшил к делу даже то, что осень в тот год выдалась ранняя и ветреная. Описание места преступления Ральф уже читал однажды из любопытства и теперь не нашел ничего нового. Ориентировочно четыре часа утра, рваные раны, смерть в результате нападения дикого зверя, предположительно волка. Рядом были найдены следы, мистер Пампкин зарисовал контур одного из них, и Ральф присвистнул. Если бы его укусил такой волк, то вряд ли бы он смог хвастаться шра- мами.
Ральф вернулся к письмам, адресованным мисс Уокер, и внимательно прочел их все. Злоумышленник, кем бы он ни был, отыгрывал роль обеспеченного одинокого мужчины, занятого в основном тоской по возлюбленной, что осветит своим появлением его жизнь.
«Моя драгоценная, единственная, необыкновенная Джейн. Я считаю дни до вашего прибытия. Я жду вас со всей страстью моего сердца. Я хочу посмотреть в ваши глаза и сказать самое главное. Скоро мы будем вместе. Навеки ваш, Максимилиан Олдброк».
Ральф едва сдержался, чтобы не смять письмо в кулаке. Он был полностью согласен с отправителем: мисс Уокер оказалась девушкой весьма необычной, однако в последних строках ему мерещилась угроза. «Скоро мы будем вместе». Автор письма не мог не знать, что Максимилиан Олдброк сейчас в лучшем мире, и, обещая мисс Уокер скорую с ним встречу, он грозился ее убить?
Ральф плохо спал и проснулся, когда едва рассвело. Быстро собравшись, он вышел из дома и отправился на пробежку, изменив свой обычный маршрут. Махнув на перекрестке миссис Хокинс, той самой, что двадцать лет назад беспокоилась о тельной корове Озорнице, он повернул к поместью Олдброков, ускоряя бег. Лишь на холме, откуда открывался вид на старый дом, Ральф остановился и, согнувшись, уперся в колени. Тяжело дыша, сплюнул в густую траву. Белый шарф развевался под окном мисс Уокер, точно флаг. Все в порядке. Вытерев рукавом вспотевший лоб, Ральф трусцой побежал назад к Вуденкерсу. Он найдет того, кто желает зла мисс Уокер, и жестоко его накажет. Как она и просила.
