скачать книгу бесплатно
Из комнаты послышалось кряхтенье и скрип дивана. Это очнулся Верницкий. Вскоре он появился в кухне, держась за голову и постанывая:
– Ох, как голова болит! Дай, пожалуйста, какую-нибудь таблетку! И чего я так напился? А все ты виновата. Остановить не могла вовремя.
Типичный мужской подход к проблемной ситуации – перевернуть все с ног на голову. Я воздержалась от комментариев и молча кивнула в сторону стола, где несчастного страдальца уже дожидались таблетка анальгина и стакан воды.
Осуществив приём лекарства, Верницкий подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу, блаженно застонав при этом. Минут через пять он поинтересовался:
– И давно этот пацанёнок катается? Он же еле ноги передвигает.
– А ты пойди и спроси у него, – злорадно посоветовала я. – А заодно отыщи местный супермаркет, я тебе уже приготовила список, что надо купить, и деньги.
– Ну, куда я в таком виде пойду? – взмолился супруг. – Я вообще передвигаюсь с трудом.
– Ничего, ничего. На улице минус десять, как раз быстро придёшь в себя. Давай, одевайся, – погнала я его в коридор. – Помнишь семейное правило номер один? Ни один твой проступок не должен остаться безнаказанным!
– Может, вместе сходим? – продолжал канючить Верницкий. – А то смотри, упаду в сугроб и замёрзну там на фиг.
– Ты не ямщик, и здесь не степь, – отшутилась я и вытолкала его за порог.
Ф-фу! Зря я, конечно, на него ругаюсь. Так-то он у меня хороший! И ведь не пьяница. Но в компании, по его собственному признанию и моим наблюдениям, не воздержан. Пока он на морозе выгуливал своё похмелье, я отправилась почитать прихваченную из дома литературу. Как это приятно, полистать книгу, в лежачем положении, зная, что у тебя впереди – семь дней восхитительного отдыха! И никто… И НИКТО не посмеет мне его испортить!
Я с удовольствием погрузилась в мир, раскрываемый передо мной очередным западноевропейским интеллектуалом. Мир чистых отношений и политкорректности, где герои в маете бесцельности существования совершали высокохудожественные поступки. Самым приятным в книге были многочисленные цитаты и зашифрованные отсылки к произведениям других авторов. Я включилась в предложенную игру и очнулась примерно через час.
Верницкий так и не пришёл, хотя отведённое для похода время уже истекло. Я забеспокоилась. Сама я супермаркет не видела, но судя по описаниям хозяйки, до него не больше пяти минут ходьбы. Может быть там очередь? Мне рассказывали про Кировск, что этот городок – заповедник социализма. Я подумала, а вдруг тут и вправду царят прежние времена? Вдруг в магазине выкинули что-нибудь остродефицитное? Например, омаров, или страусиные яйца? И Сергей покорно выстаивает в общей очереди?
Когда истекли контрольные пятнадцать минут, и настенные часы пробили ровно девять часов вечера, моё беспокойство возросло десятикратно. Ну что могло случиться? Знакомых за Северным полярным кругом он встретить не мог. Это исключено. Утонуть в сугробе, приморозить ногу, по есенинскому методу? Бред сивой кобылы. Я же видела, что он просто придуривается, а на самом деле очень хорошо соображает. Так что несчастный случай тоже исключается. Заблудиться он не мог. В этом городке очень хорошо с освещением. Тогда что?
Может, на него напали грабители? И он уже давно лежит в больнице, в реанимации, а я здесь с книжкой прохлаждаюсь? Типун мне на язык! Какие грабители в такой холод? Хотя, может быть, выследили нас с вокзала. Решили, что приехали богатенькие спортсмены. Дождались и двинули Серёжку по голове? Нет, чтобы с ним вместе прогуляться! На двоих бы не осмелились напасть.
Нет! Это он скорей всего обиделся на меня и решил проучить. Я здесь места себе не нахожу, а он в местном кафе здоровье поправляет. Точно. Наверняка, уже там с кем-нибудь познакомился и сидит себе, в ус не дует, пивко попивает. Ну, вернётся, я ему устрою! Он ещё пожалеет, что женился на мне!
Но часы показали двадцать два ноль ноль по московскому времени, а Верницкий так и не вернулся. И тогда я, одевшись, выскочила на улицу его искать.
Куда бежать, кого спросить – ничего не понимаю. Абсолютно пустынные улицы. Хорошо, что вскоре отыскалась автобусная остановка, рядом с которой припарковалось такси. Я уточнила у водителя, как пройти к супермаркету и, получив подробную инструкцию, поспешила туда. Идти и вправду оказалось недалеко. Вскоре передо мной открылся типичный центр капиталистической торговли со всеми атрибутами цивилизации. И, разумеется, никакими очередями здесь не пахло и в помине. Впрочем, судя по времени и откровенно скучавшим продавщицам, кировчане в такое время уже не охотно занимались покупками.
Ряд проведённых консультаций с работницами свёлся к всеобщему отрицанию:
– Как вы говорите? Темно-русый полноватый мужчина лет сорока? Чуть выше среднего роста? Глаза серые, нос с горбинкой? Виски седые? Как интересно. А одет как? Синяя «Аляска» и черные джинсы? Не, не помним. А что хоть купить должен был? Вы это лучше скажите.
Когда я перечислила по памяти список покупок, продавщицы хором воскликнули:
– Нет. Такого покупателя у нас сегодня точно не было.
Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь унять волнение. Одна из девушек, проявив участие, предложила:
– А вы поговорите с Пашей, охранником. Может он чего подскажет?
Я так и сделала. Охранник просветил меня относительно расположения ближайших злачных заведений, и я шагнула из тёплого зала в морозную ночь. Одна, в незнакомом городе. Однако я не испытывала страха, а лишь раздражение на Верницкого безответственно напившегося в поезде, что и привело к незапланированной ситуации.
Посещение зала игровых автоматов, двух кафе, и пивного павильона не принесло успокоения моей исстрадавшейся душе. Мой муж здесь не отмечался. Тогда я решила исследовать маршруты от дома, по которым мог прогуляться Сергей, но ни в одном тёмном закоулке запорошённое снегом тело не обнаружилось.
Ну не может человек, только приехавший в незнакомый город, бесследно исчезнуть. Мне вдруг пришло в голову, что он давно уже вернулся обратно, и сейчас ждёт меня на лестничной площадке. Я бегом ринулась к дому, но, увы! Подъезд встретил меня тишиной. Задыхаясь, я бегом взбежала на третий этаж – пусто!
И вот тут мне стало страшно! Ну что, что могло произойти? Я медленно вошла в квартиру, теперь она совсем не показалась мне приятной. Пустая, чужая, мне даже почудилось, что она сейчас следила за мной, тайно радуясь моим страданиям. Я старалась ступать как можно тише, но от этого становилось лишь страшней. И, наверняка, дух квартиры сейчас тайно напевал: «Уезжай, уезжай! Сама виновата, сама виновата! Так тебе и надо, так тебе и надо!» Пытаясь перебороть этот кошмар, я поскорей включила телевизор, и наваждение рассеялось.
Уже полдвенадцатого ночи. Верницкий пропал. Что можно сделать? Куда позвонить?
Я бросилась к телефону, и вскоре мне ответил дежурный милиционер:
– Нет, никаких происшествий с лицом, чьё описание подходило бы под вашего мужа, не зафиксировано… Ну, я же сам журнал заполняю… Нет, никаких сигналов тоже не было.
Тогда я попыталась выяснить, как дозвониться до приёмного покоя местной больницы, но милиционер объяснил мне, что звонить бесполезно:
– Они нам сразу докладывают о необычных поступлениях. Особенно в бессознательном состоянии. Так что я уверен, вашего мужа там нет!
– Но надо же что-то делать? – взмолилась я.
– Ждать, – философски откликнулся на мой возглас страж порядка.
– Но как же! – возмутилась я. – Ведь надо по горячим следам! Это облегчает следствие!
– Какое следствие? – засмеялся милиционер. – Вы же сами вначале сказали, что он слегка поддал. Правильно? Наверняка отправился в загул. Вы его небось пилили за лишнюю рюмку! А какой мужик потерпит такое отношение? Снял, наверняка какую-нибудь кралю, ну и, того-этого. А вы тут паникуете! Вот завтра заявится, с ним и разбирайтесь!
– Эй, эй! Подождите! Я сейчас приду и напишу заявление! Чтобы вы начали розыск!
– Послушайте моего совета, – добродушно ответил милиционер. – Я понимаю, вы немного взвинчены. А мне скучно сидеть здесь одному, поэтому можете прийти в гости. Но, если честно, то заявление я у вас не приму, потому что ещё не прошёл предусмотренный законом срок. Да и для начала срочных розысков нет никаких оснований, поскольку ваш муж не душевнобольной и не ребёнок и его никто не похищал. Так? Так. Далее, примем за основу невозможное – его похитили. Вы можете это доказать? Что его жизни угрожает опасность? Да, пусть и сможете. Все равно никто его искать сейчас не станет. Сейчас ночь! Все спят! Даже похитители, а тем более свидетели. Я не знаю как у вас, в Петербурге, а у нас дело обстоит именно так. И ни я, ни оперативная группа, ни тем более начальник пальцем не шевельнём. Даже если бы вы были дочкой президента… Хотя, если бы вы были дочкой президента, наверное, мы бы начали искать вашего мужа. Взяли бы лопаты, фонарики, подняли общественность на ноги и перевернули все сугробы, но отыскали беглеца в какой-нибудь берлоге в обнимку с медведицей. Ха-ха! Но вы ведь не связаны кровными узами с президентом? Тогда, увы…
В сердцах, не в силах больше слушать это издевательство, я бросила трубку и заметалась по комнате. Собрав воедино остатки мужества (или женственности?), я выскочила на улицу и заново начала методично обшаривать окрестные дворы и улицы, надеясь, что вдруг да найду какой-нибудь знак или ниточку. Только старания мои были тщетны.
ГЛАВА 2
Я бродила по пустынным ночным улицам чужого города и с каждым шагом казалась себе все меньше и меньше. А внезапно ставший враждебным мир все разрастался вокруг меня, загоняя в угол, чтобы объявить шах и мат.
Мороз явно усилился и меня вдруг охватил озноб. Но я упрямо вышагивала, с ненавистью думая о той минуте, когда мне придётся возвращаться в эту чёртову квартиру. Сквозь поредевшие облака выглянула ущербная луна. И хотя полнолунием не пахло, мне ужасно захотелось завыть по-волчьи. Я даже попробовала тихонько, но мой голос показался настолько неуместным в здешних условиях, что пришлось быстро прекратить это занятие.
Лишь доведя себя до полуобморочного состояния и непрестанной дрожи, я вернулась в квартиру. Единственной отрадой для меня оставался душ. Я пустила горячую-горячую воду и застыла под ней.
Ни одной мысли не осталось в промёрзшей голове, только щемящее чувство собственной беспомощности ворочалось в груди так явно, что хотелось запустить под ребра руку, вытащить это чувство и выбросить, чтобы оно не донимало меня.
Выбравшись из душа, я легла в постель и провалилась в тяжёлый, дремотный сон…
…Вряд ли я спала больше пяти часов, однако же, проснулась резко и сразу. В голове тут же зазвучал набат: что с Серёжкой? В комнате царила тьма, как впрочем, и за окном. Но, судя по звукам проезжавших машин рабочий день был уже в разгаре. Стрелки на часах приближались к девяти.
Поднявшись на ноги, я подошла к зеркалу и ужаснулась. Бессонная ночь в сочетании с нравственными страданиями, оставила на моем лице чёткие следы в виде синяков под глазами и новой морщинки. Черт, а ведь вчера её не было!
Голова с утра ничего не соображала, а ночные прогулки под Луной на пустой желудок не способствовали ускорению мыслительных процессов. Тогда я поплелась на кухню проводить ревизию среди оставшихся с поезда съестных припасов.
Я вяло впихнула в себя йогурт и жареную куриную ножку. В принципе я всегда любила холодное куриное мясо, поэтому разогревать ничего не стала! С чаем вприкуску на бутерброде, м-м-м! Песня! Естественно, желудок благодарно отозвался на проявленную заботу и вбросил в кровь мощную порцию эндорфинов. Жить стало лучше – жить стало веселее. Да и мозг, получив питательные вещества, заработал более шустро. А может, в полной мере проявилась пословица: утро вечера мудренее. Как бы то ни было, а, допив чай, я составила план действий, где первым пунктом стоял визит в местную милицию с намерением обаять личный состав, вывернуться наизнанку, но заставить разыскать моего мужа.
Сегодня я уже не думала, что с ним могло приключиться что-нибудь плохое. Занимался рассвет. Судя по небу, вряд ли сегодня будет солнечная погода, но ничего! Вот отыщу Серёжку, и мы отправимся кататься на лыжах! И всё-таки, где он может быть?
Однако, когда я начала собираться на выход, зазвонил телефон. Я подумала, что звонит хозяйка, но ошиблась. В трубке раздался слегка охрипший, но такой знакомый голос:
– Лера! Это ты? Не волнуйся. Слушай внимательно и запоминай. Со мной все хорошо! Никуда не звони, никуда не ходи. Особенно в милицию. Делай вид, что всё нормально. Обязательно сегодня покатайся на лыжах, для нас это будет знак, что ты все правильно поняла! Завтра я тебе перезвоню.
Я закричала в трубку:
– Серёжка! Ты где? С тобой все в порядке? Что случилось, я ничего не понимаю!
Но ответом послужили лишь короткие гудки. Вот тут я и разревелась. Я сидела на тумбочке в комнате и рыдала во весь голос. От ночной усталости, от обиды, от того, что я ничего не понимала, от того, что, к счастью, Верницкий жив.
Выплакавшись, я прямиком направилась к зеркалу. Пришлось констатировать неутешительный результат. Даже если бы возникла жесточайшая нужда, все равно, в ближайшие два-три часа с такой физиономией на улицу лучше не соваться. Эх, сейчас бы масочку на лицо, да что-нибудь этакое – для релаксации.
Я подумала-подумала, да и устроила себе ванну, кинув туда изрядную порцию ароматической соли. И уже нежась в воде, задумалась о ребусе, который преподнёс мне Верницкий. Судя по голосу, он живой и здоровый. Значит, с ним ничего не случилось. И тем не менее, если проанализировать высказывание, ко мне он возвращаться не собирается!
Может он и вправду с другой женщиной, как намекал в ночном разговоре милиционер? Тут я так вскипела от возмущения, что температура окружающей меня воды, наверное, повысилась на три градуса. Вообще-то на него это не похоже, но кто его знает? Уж кому как не мне знать, как у людей крыша едет на сексуальной почве. Во все тяжкие бросаются!
Может я и вправду, додавила его до такой степени, что он пошёл в разгул? Нашёл себе какую-нибудь, втихаря сговорился с ней, и она приехала сюда, чтобы тайно встречаться. А он сначала чуть до сумасшествия меня не довёл своим исчезновением, а теперь заботу решил проявить. Сам с ней в постели лежал небось, обнимая одной рукой, и так важно в телефон мне советовал: «Не волнуйся…, на лыжах покатайся…»
Убила бы обоих! Глаза бы выцарапала! УУУУ!
Стоп! А зачем же он так напился вчера? И что, решил пьяным к ней пойти? А легко! И все же надо признать, что Верницкий – форменный псих. Советует мне, чтобы я шла одна кататься на лыжах! Заботу проявить решил.
Тут я всё-таки опомнилась и в своих измышлениях дала задний ход. Фактом является отсутствие рядом со мной Сергея. Все остальное – домыслы! Главное, надо решить: ждать, пока он сам объявится и даст объяснения, или же попробовать отыскать его.
М-да, отпуск начался лучше некуда. Обидно, что посоветоваться не с кем. И тут я вспомнила о чудесах цивилизации в виде мобильного телефона, а также о том, что Миша Черкасов обладает огромным жизненным опытом. Вдруг он что-нибудь посоветует в создавшейся поистине дурацкой ситуации?
Задумано-сделано и я, выскочив из ванны, сбегала за телефоном и тут же нырнула обратно в воду. Мне показалось, что стало попрохладней, и я добавила горячей воды.
Мобильные системы связи оказались на высоте, и вскоре я услышала знакомые раскаты:
– Валерия Михайловна! Моё почтение! Позвольте угадать, вы решили мне позвонить с какой-нибудь горной вершины?
И мне сразу стало спокойно. Хотя может, наконец, тёплая вода подействовала.
– Увы, Миша! Мне бы хотелось спросить у вас совета.
– Спрашивайте – отвечаем, – с готовностью отозвался он. – Два доллара – слово, плюс пятьдесят процентов за срочность.
– У меня тут возникла необычная ситуация, – начала я издалека объясняться.
Но Миша тут же меня перебил:
– Валерия Михайловна! Да когда же у вас были обычные ситуации? Думаю, что только в детстве, да и то, когда вы тихонько на горшке сидели!
– Тьфу на вас, Миша! – рассмеялась я. – Все дело в том, что вчера вечером я отправила Верницкого в магазин. И он пропал, исчез!
– Ну и слава богу! – загудел Черкасов. – Поздравляю! Вы теперь свободная женщина!
– Я серьёзно, – насупилась я.
– Так и я серьёзно! – стоял на своём Миша. – Потерялся и хрен с ним! Что на нём – свет клином сошёлся? Вон Эдуардыч холостякует давно. А что? К вам он с прошлой весны неровно дышит. Уж я то знаю. Так как, передать ему, что вы согласны?
– Что согласна? – ошарашенно спросила я.
– Как что? Выйти за него замуж. Ну, или, если вы современная женщина, то так и быть, живите в гражданском браке. Мне-то всё равно. Я ж не поп. Хотя с удовольствием погулял бы на вашей свадьбе.
– Миша! Вы пьяны? – разозлилась я. – Я ведь вам русским языком объясняю. У меня пропал муж! А вы хиханьки да хаханьки развели!
– Ой, бросьте! – продолжал ёрничать Черкасов. – Помните анекдот, где врачи извиняются перед безутешным вдовцом: «Ах, извините, мы ошиблись, оказывается, ваша жена жива!» А он отвечает: «Нет уж, умерла, так умерла!» Вот я вам и предлагаю воспользоваться ситуацией. Он вас бросил? И вы на него наплюйте!
Сегодня он явно не желал меня понимать, но я сделала последнюю попытку достучаться до его разума:
– А буквально час тому назад он мне позвонил и сказал, чтобы я никуда не обращалась, вела себя тихо и каталась на лыжах без него. Одна! Представляете?
– Легко, – отозвался Миша.
– Так что мне делать? – взмолилась я.
– Жена да убоится мужа своего, – проявил познания в Домострое Миша. – Вам ясно? Раз он сказал отдыхать – отдыхайте! Хотя я бы на вашем месте свинтил поскорей оттуда. Так как? Что сказать Эдуардычу? Когда возвращаетесь?
– Никогда, – буркнула я и прервала разговор.
А чтобы он не смог перезвонить, вообще отключила телефон.
Дурацкое положение. Более глупо я никогда себя не ощущала. И что делать, тоже не понятно. А может и вправду, слегка развлечься? Я вдруг разозлилась на них всех: на Верницкого, на милиционера, на Мишу, и даже на Константина Эдуардовича. Оказывается, я ему нравлюсь! А он ни намёком, ни полусловом! Черт побери! Ну, нельзя же так.
В расстроенных чувствах я вылезла из ванны и перебралась в комнату. А где-то через час, перекусив остатками захваченной из дому провизии, оделась по-боевому, взяла рюкзак с ботинками, подхватила лыжи и отправилась на гору!
Какой я мудрый человек! Хозяйка рассказывала мне, что некоторые её постояльцы, чтобы не таскать лишнего, прямо в квартире надевают горные ботинки и так и идут до базы. Не знаю, как они, а я и в обычной обуви замучилась, пока дошла. Три раза отдыхать пришлось, поскольку дорога, ведущая на базу, все время шла на подъем! Просто замечательно! Под конец пути мне уже никаких лыж не надо было. Поэтому я утешала себя тем, что хотя бы обратно идти будет легче – под уклон. Но всё же, я добралась до конечной цели. Едва обнаружив табличку «Камера хранения и проката», я свернула к ней.
В небольшом помещении размещалось несколько скамеек, и было открыто окно приёма вещей, где сразу же на звуки моих шагов показались двое мужчин. Я прислонила лыжи к стене и села переобуваться.
– Впервые у нас? – поинтересовался тот, что помоложе.
– Да, – буркнула я в ответ, пытаясь втиснуть ногу в ботинок.
– А вы язычок потяните на себя, удобнее будет, – посоветовал доброхот.
Я послушалась его и дело и вправду пошло быстрее.
– А неплохие у вас лыжи, – опять нарушил молчание мужчина, – давно катаетесь?
– Всю жизнь, – отрезала я, чтобы он отвязался.
– Ну-ну, как скажете, – пожал он плечами и, приняв рюкзак с обувью, выдал номерок, – сегодня все на Южном склоне катаются. Успехов!
Хорошо, что рядом был стенд со схемой, где какие склоны и как к ним идти. Разумеется, Южный склон оказался самым дальним. Зато ближайший и единственный кресельный подъёмник, сразу же понравившийся мне, был закрыт на ремонт. Стоящие передо мной лыжники приобрели в кассе карты для подъёмников. Я подумала-подумала и взяла себе карту на весь день!
