banner banner banner
Формула Бога. Восхождение
Формула Бога. Восхождение
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Формула Бога. Восхождение

скачать книгу бесплатно


Продавщица кивнула и молча полезла пухлыми руками в чрево витрины, откуда достала массивную круглую пряжку размером чуть меньше мужской ладони средней величины, изготовленную из золота наивысшей пробы с изображением львиной головы в ее центре. Как он успел заметить, с обратной ее стороны виднелась застежка с проушинами. «Работники торговли везде одинаковы» – мысленно констатировал он жизненную аксиому. Приложила пряжку к фотоблинкстеру торгового терминала, считывая скрытый код товара, затем взяла из рук Захарии карточку и приложила ее туда же, списывая деньги за покупку.

– Двести тридцать два райала, – торжественно, будто на партсобрании произнесла она.

– Спасибо, девушка, – сказал он, взяв в одну руку покупку, а в другую карточку, начиная поворачиваться спиной к прилавку в намерении покинуть ее, но не тут-то было.

– Вы себе или в подарок?

– Нет.

– Вам завернуть или в коробочку положить?

– Н-е-е-т! – проскрежетал он.

– У вас есть купонная карта нашего магазина? – не унималась она, не зная, чем ей это грозит, так как не видела его глаз в это время. Старичок, все еще стоявший рядом, млел от счастья лицезрея происходящее.

– Вам оформить? – спросила кандидатка в камикадзе.

– Н-е-е-т! – уже не скрежеща, а рыча во весь голос, как лев, что был изображен на пряжке, проорал он. «Если она сейчас спросит, не нужен ли мне пакет, то я развернусь и убью ее, а там, хоть трава не расти» – подумал он, догадываясь, кем была она в прошлой жизни и как закончила свои земные дни. Боясь, что действительно может наговорить всяких гадостей, он пулей выскочил из зала, и едва не запинаясь в длинных полах тоги, побежал по лестнице вверх, где находился отдел по продаже ангельских мундиров. А вслед ему издевательски доносилось:

– Приходите еще! Будем рады!

Красный, как рак, он пушечным снарядом влетел на второй этаж. И там столкнулся, едва не сбив с ног, выходящего Левушку. Впрочем, нет, не выходящего, а скорее выползающего. Тот обеими руками бережно держал, прижимая к груди новенькие майорские крылья. Вид у Левушки был ужасный. Мотающийся в разные стороны, с потрескавшимися губами, бледно-зеленого цвета кожи, с нервно ходящим кадыком от постоянных глотательных движений, он скорее походил на Кентервильское привидение, а не на майора ангельской службы.

– Оба-на! Левушка! Ты что это тут делаешь? – воскликнул Захария, мигом начиная приходить в себя от недавней перепалки.

– Да, вот, мне приказали обновить крылышки, пока обед не кончился, а то мои поистрепались что-то, – голосом умирающего лебедя буквально простонал он, сдерживая рвотные позывы и благородно умалчивая об истинной причине, толкнувшей его на покупку обновки.

– Левушка! Что с тобой?! Кто приказал? Что за срочность? – воскликнул полковник, разом забыв, зачем сам сюда так спешил. – Ты посмотри на себя в зеркало! Краше в гроб кладут!

– А-а, – вяло отмахнулся он головой, при этом едва не падая.

Захария не зря дослужился до полковника. Его на мякине, как опытного воробья не проведешь и на козе не объедешь, поэтому он профессионально покрутил носом, словно заправский гаишник и шумно втянул в себя воздух, резюмируя:

– Никак спиритус вини?! – ахнул от неподдельного изумления он. – Левушка, ты же трезвенник! Где это ты так вчера набрался, дорогой?! А главное, с кем?!

– Да-а, было дело, – все так же вяло протянул он, явно не желая выдавать имя собутыльника.

– Вот уж от кого, от кого, а от тебя не ожидал. Ты же пить совсем не умеешь. Вон, до сих пор ноги в коленях дрожат, – указывая на чуть подрагивающие складки тоги, заметил полковник. – Домой иди! Не позорь контору!

– Не могу, мне приказали идти за крыльями, – голосом сомнамбулы поведал он.

– Да кто приказал?! Что ты городишь тут?!

– Слушай! – будто очнувшись от спячки, прошептал он потрескавшимися губами. – Ты мне как раз нужен. Я хотел с тобой еще ночью связаться…

– Ночью?! Ого, как припекло видать тебя. Да я и сам хотел к тебе забежать. А что случилось-то?

– Поговорить надо. По нашему делу, – чуть слышно проговорил Левушка.

– Да?! Что-то интересное накопал?!

– Накопал. Ик, – икнул он и его чуть не вырвало на приятеля, вовремя отшатнувшегося. – Тсс! – туманно намекая на что-то, приложил он палец к губам, облизывая пересохшие и потрескавшиеся губы. – Когда сможешь зайти?

– Сейчас по-быстрому переоденусь в парадное, а то шеф уже ждет через двадцать минут, и как освобожусь, так сразу к тебе.

– Добро, – простонал майор и не прощаясь двинулся вниз по лестнице, осторожно переступая ногами.

Захария крутанулся на месте, ориентируясь среди вешалок на колесиках и манекенов одетых в тоги разного размера и расцветки. Ринулся к скоплению продавщиц, крича на ходу:

– Девочки! Миленькие! Не до разговоров! Тогу! Парадную! Полковничью! Общего образца! И крылья! Срочно!

Молодые девчонки-продавщицы, разом вникая в сложность ситуации, разделились на две щебечущие стайки воробьев. Первая стайка шементом метнулась к одной из передвижных вешалок, на которой висели полковничьи тоги, попутно прикидывая на «глазок» габариты клиента, а вторая к такой же вешалке, но с крыльями. Пыхтя, выдвинули их из общего ряда.

– Вот это должна подойти, – сказала одна из бойких девиц. Снимая с вешалки и протягивая ему сверкающую белизной и шелковистостью с золотой оторочкой по краю тогу. – Кабинка для примерки вон там.

Он сунул ей карточку в руки и кинулся по указанному направлению. Заскочив в кабинку, одним рывком сорвал с себя старую, и, держа золотую пряжку в зубах, стал лихорадочно переоблачаться. Уже через тридцать секунд, сверкая горной белизной снегов и золотом Солнца на пряжке, выходил из кабинки. Несмотря на спешку, с удовольствием отметил восхищенные взоры молодок. Тут же подъехала и порция крыльев. Он не долго думая, выбрал светло-серые, со стальным отливом на концах. Решительно снял с вешалки.

– Девчонки, помогите старику пристегнуть амуницию! – весело гаркнул он, понимая, что уже никуда не опаздывает.

– Нам бы всем таких старичков! – со смехом накинулись они на него, помогая разобраться с застежками.

– Будут-будут, это я вам обещаю! – так же смеясь, сказал Захария, послушно поворачиваясь в умелых женских ручках.

Когда процедура одевания закончилась, он подошел к кассе, где кассирша, наведя на него раструб сканера, сообщила:

– Сто семьдесят четыре райала.

Он кивнул, и она провела карточкой вдоль черной матовой пластинки торгового терминала. Засовывая карточку в складки тоги, и явно боясь, что и тут его начнут донимать ненужными предложениями, заторопился к лестнице, крикнув напоследок:

– С меня всем по шоколадке!

– Мы запомним! – весело хором ответили ему, когда он уже резво скатывался вниз, подобрав повыше подол.

Так, в полной парадной форме, с развевающимися за плечами как флаги на ветру метровыми крыльями он выскочил из здания универмага и во всю прыть понесся к ближайшему телепорту. Ангелы практически никогда не выходили в Город в своем «обмундировании», так как считалось дурным тоном всяческое выпячивание своей принадлежности к службе занимающейся спасением Миров. Говорят, что в мирное время вид бегущего генерала вызывает смех, а в военное – страх. Райанцы от рождения были очень воспитанными, а воевать им было не с кем. Поэтому вид сломя голову бегущего ангела, причем, судя по экипировки в немалых чинах, вызывал у всех встречных прохожих вполне понятную оторопь. Эта оторопь решительно сыграла ему на руку, так как небольшая очередь у телепорта, завидев бегущего полковника, разом, расступилась, пропуская его вперед.

– Спасибо, друзья! – крикнул он, помахав рукой на прощание, немногочисленным очевидцам этого зрелища, исчезая в круге телепорта.

Уже через минуту он стоял возле двери приемной Начальника Ангельской Службы Шестого Сектора генерал-лейтенанта Архангела Гавриила. Обед еще не кончился, а значит, до означенного срока аудиенции оставалась еще пара минут – ровно столько, чтобы перевести дыхание и уравновесить внутричерепное давление с пульсом. Открыв туговатую дверь, вошел в приемную. Вопреки ожиданиям увидеть пустую приемную, Захария не без некоторого удивления обнаружил наличие все той же молоденькой секретарши сидевшей на своем рабочем месте. В руках она держала остатки бутерброда, а на столе перед ней стояла большая чашка с еще неостывшим кофе. Видимо она только что откусила от бутерброда приличный кусок, поэтому щечки ее раздулись, делая ее похожей на симпатичного хомячка. При виде его, такого импозантного, да еще в парадной форме, глазки секретарши распахнулись в немом восхищении, а щечки покраснели от смущения. Понаблюдав, улыбаясь за тем, как она делает судорожные глотательные движения в надежде поскорее проглотить слишком большой кусман, он не нашел ничего лучшего, чем сказать, положенную в таких случаях банальность:

– Неправильно ты дядя Ирий бутерброд ешь, его колбасой на язык надо класть…

Сделав над собой последнее усилие, она, наконец, проглотила так не вовремя откусанный ломоть и, пропустив мимо ушей явный «баян» уже смогла улыбнуться ему не только глазами и уже на выдохе, чуть придушенным голосом ответила невпопад:

– Ой, товарищ полковник, а я и не думала, что вы вспомните мое имя!

– Как же я мог вас забыть, ведь я обещал! – бархатно-медовым голосом проговорил он.

От этих его донжуановских интонаций ее щеки в мгновенье приобрели пунцовый цвет, а брызнувшее из глаз обожание, забрызгало его с ног до головы, образуя небольшую лужицу. Он знал, что обладает таким даром очарования, к тому же более чем трех тысяча летний опыт общения с людьми давал о себе знать. Правда следует отметить, что к подобным методам использования своего шарма он прибегал лишь в крайних случаях.

– Ох! – только и смогла выдохнуть она, прижмурившись на мгновенье от удовольствия.

– А вы почему тут обедаете, а не в столовой? – поинтересовался он между прочим.

– Да, – неопределенно махнула рукой Ирия. – Столовая далеко, а пока в очереди на внутренний телепорт отстоишь, да еще в столовке на раздаче пока очередь дойдет, так и обед закончится.

– Всухомятку есть – желудок себе испортите.

– А я с кофе, – кивнула она на чашку с робустой.

– Шеф-то у себя? – спросил он кося глазами на дверь кабинета.

– Шеф всегда у себя! – услышал он за спиной баритон Гавриила, вошедшего в приемную. – Проходи, давай! Молодец, что вовремя.

С этими словами он открыл дверь в свой кабинет и сделал Захарии приглашающий жест. Захария не чинясь, вошел в кабинет первым. Шеф вошел следом, дав указания секретарше:

– Я занят. Ко мне пока никого не пускать.

Пройдя в кабинет вслед за полковником, указал тому на, то же самое, золоченое креслице, что уже принимало в себя Захарию вчера утром. Сам не стал садиться напротив, предпочтя на этот раз свое начальственное место. «Эге, – подумал гость, – разговор, стало быть, ожидается официальным». Умастив кое-как по бокам от кресел свои крылья, стороны помолчали. Взгляд у шефа был каким-то замученным и затравленным, как у загнанного, в кольцо красных флажков, матерого волчары. « Не знает с чего начать…» – пожалев шефа, решил Захария. Тот еще раз обозрев ладно скроенную фигуру подчиненного, откашлявшись в сторону, перешел с места в карьер:

– А ты что же, милок, без наград? Я ж велел быть при полном параде, – вполне буднично и миролюбиво начал он.

– Во-первых, одевать было некогда. Во-вторых, у меня их слишком много, не хотелось быть похожим на рождественскую елку. А в-третьих, решил не ставить в неловкое положение представителей комитета по наградам…

Гавриил вопросительно вскинул бровь.

– Если я их все надену, то куда они Ангельскую Звезду цеплять станут? Она ведь тоже немалых размеров, – охотно пояснил он немой вопрос шефа.

– Согласно Уставу и статуту о награждениях, на сей счет имеются орденские планки! – рыкнул шеф.

– Имеются, – кивнул Захария и взглянул почти дерзко Гавриилу прямо в глаза. – А только ведь я из тех, кто читает книги полностью, а не их демо-версии.

– Опять умничаешь? – не стал ввязываться в перепалку начальник, чем немало удивил своего подчиненного. – Впрочем, поступай, как знаешь, чай не младенец уже. Собственно говоря, я позвал тебя вот зачем…

Как бы собираясь с мыслями он взял со стола карандаш и начал вертеть его и так и эдак в в своих длинных узловатых пальцах, что выдавало в нем крайнюю степень озабоченности и растерянности. Захария не стал помогать ему наводящими на конкретику вопросами, а просто молча смотрел на неловкие телодвижения шефа. Наконец, видимо устав от всех этих недомолвок и неопределенностей, Гавриил все же решил продолжить тяжелый для него разговор:

– Послушай Захария, мы ведь с тобой тут считай с самого начала. Почти две тысячи лет. Съели. Понимаешь, не один пуд соли. И ты знаешь, как я всегда по-отечески к тебе относился.

Дождавшись утвердительного кивка со стороны искренне недоумевающего подчиненного, продолжил:

– Бывало, что и распекал за всякое, не без этого, конечно. Но в чинах и наградах не ужимал, верно ведь?

– Товарищ генерал, – перебил его Захария. – Вы все правильно говорите, и про чины с наградами, и про отношение ваше ко мне. Но я никак не пойму, куда вы клоните? У меня такое ощущение, что вы затаили на меня какую-то обиду… Я прав?

Гавриил вперил свой взгляд в столешницу, продолжая нервно теребить карандаш.

– И да, и нет, каким-то бесцветным голосом отозвался шеф. – Я просто хочу понять, о чем ты думаешь, и что тобой при этом движет?

– Товарищ генерал, – уже начиная невольно раздражаться от этих увиливаний шефа. – Скажите честно и напрямую, где и в чем я вас обидел? И я в свою очередь попытаюсь развеять ваши сомнения на мой счет!

– Видишь ли, Захария, – тихо проговорил он, уже глядя в окно, по-прежнему избегая смотреть в сторону собеседника. – Я тут недавно получил сведения, из источников внушающих определенное доверие, что ты метишь на мое место. Я сам, как ты знаешь, никогда не скрывал ни от кого, что числю тебя в число своих преемников, но как-то не думал, что это все может обернуться таким вот образом.

– Ага! – совсем не по-уставному воскликнул Захария. – И что же это за источники такие у нас появились, если не секрет?!

– Пока секрет, но поверь мне, что они весьма авторитетны.

– Шеф, – обратился он к Гавриилу, совсем уже пренебрегая Уставом. – Я вас знаю так же хорошо, как и вы меня. Вы не станете прислушиваться даже к очень авторитетному мнению, если оно не подкреплено еще чем-то, не так ли?! Сведения, какого характера подтолкнули вас на эту мысль?

– Я уже говорил. Меня очень смутила та невероятная скорость, с которой было рассмотрено мое представление о твоем награждении. Все указывает на то, что без «мохнатой» лапы здесь не обошлось.

– О чем вы говорите товарищ генерал?! Какой лапы? Откуда ей взяться-то, если я не вылезаю из командировок?! На том иерархическом уровне, на котором находимся мы с вами, для нас есть только одна лапа. И вы прекрасно осведомлены о ней! – при этих словах, Захария кивнул в сторону пустой портретной рамы висящей над головой шефа.

– Но ведь сведения, полученные мной, тоже ведь на чем-то базируются, – попробовал возразить Гавриил.

– Я не знаю на чем они там базируются, но давайте разберем ситуацию конкретно и на пальцах.

– Не возражаю. Давай, – кивнул шеф и перебрался из своего начальственного кресла в стоящее напротив.

– Хорошо. Только прошу без особой нужды не перебивать меня.

– Договорились, – вновь согласился начальник.

– Начну с того же, что и вы. За две тысячи лет, что я нахожусь в вашем непосредственном подчинении, я ни разу не был отмечен какими-то служебными взысканиями и совершенно замечен в каких-либо корпоративных интригах. У меня не было для этого ни желания, ни времени. Излишним честолюбием я также не страдал, принимая спокойно и откровенно не сулящие ничего хорошего командировки и награды за них. Вы согласны со мной?

– Да. Не спорю. Претензий никогда не высказывал. И по углам не шушукался, – согласился генерал.

– Спасибо. Продолжаю с вашего позволения. Звание полковника заслужил не на паркете, а в «поле». И звание это получил в автоматическом режиме, в соответствие с Уставом – совершив девяносто девять «выходов» без единого провала. Мое представление о присвоении очередного звания, совершенное вами является абсолютно формальным и без моего участия, вы согласны со мной?

– Да. И тут с тобой не поспоришь. Звания свои ты не вымолил и не высидел.

– Хорошо, кивнул Захария. – А теперь напомните мне, пожалуйста, в соответствие с так любимым вами Уставом, чтобы занять кресло начальника ангельской службы сектора каким критериям должен соответствовать соискатель этой должности?

– Звание не ниже генеральского, опыт руководителя каким-либо из структурных подразделений службы не менее пятидесяти лет, – невольно начиная прояснять лицом, перечислял Гавриил, а затем, словно спохватившись, добавил, опять темнея ликом. – За исключением чрезвычайных обстоятельств, требующих срочного изменения кадрового персонала.

– А вы можете припомнить и перечислить подобные форс-мажорные обстоятельства?

– Н-нет, пожалуй, – с запинкой проговорил шеф. – Не припоминаю такого, да и представить затрудняюсь. На моей памяти. По крайней мере, такого никогда не случалось нигде.

– И я не серафим, чтобы управлять случаем, – развел руками Захария.

Шеф невольно вздрогнул при упоминании серафима, но Захария и бровью не повел, делая вид, что ничего не приметил.

– Теперь, что касается последнего награждения, – продолжил полковник. – Исходя из положений, все того же Устава и статута Ордена Большая Ангельская Звезда с Терновым Венцом Мечами и Косицами им награждаются «полевые» агенты, совершившие девяносто девять абсолютно удачных командировок по внедрению, либо лица особо отличившиеся перед Господом. Причем, с Его предварительного согласия. Верно, цитирую?

– Близко к тексту, – усмехнулся архангел. – Я и сам в свое время был награжден этим орденом. За особые, так сказать, заслуги.

– Знаю. Так вот. Инициатива принятия решения о представлении моей скромной персоны исходила, насколько помню, от вас, и повлиять на вас в этом плане я никак не мог, ибо находился в реабилитационной камере в это время, как минимум. И к тому же, девяносто девять выходов я все-таки действительно совершил, причем, насколько я понимаю, все они были успешными. Следовательно, и здесь с моей стороны, не наблюдается, какая бы то ни была злокозненность.

– Так-то оно конечно так. Ты убедил меня, что ни в коей мере не причастен к этому дело, но дело, видишь ли, в чем? – тут шеф опять замялся.