скачать книгу бесплатно
– Ничего.
Чайкин закрыл дверь и, взяв стул, присел неподалеку от сидевшей напротив Завадского сгорбившейся Карпушкиной.
– Зоя Васильевна, – начал разговор Завадский, – у вашего мужа были враги?
– Те, кто хотел сделать ему что-то плохое? Нет.
– Ну, а может…
– И его никто не обижал.
– Значит, конфликтов у него не было?
– Нет.
– И на работе тоже?
– Нет.
– Вы подумайте хорошенько, Зоя Васильевна, – увещевал ее Завадский. – Поверьте, это поможет нам разобраться в ситуации и сделать правильные выводы.
– Зоя Васильевна, вы знали Михаила Анатольевича Златковского? – вдруг спросил Чайкин, и Завадский удивленно посмотрел на него.
– Да, я его знаю, – тихо ответила Карпушкина.
– А как вы с ним познакомились?
– Да я почти не знакома с ним. Я уборщицей в театре работала, в гримерке у него прибиралась. Он как-то спросил, не хочу ли я на спектакль прийти. Приглашение мне дал такое, не билет, но с местами. Слово какое-то, на контрабанду похожее.
– Контрамарка, – подсказал Чайкин.
– Точно, контрамарка. Я домой пришла, Семену рассказала, а он в крик. Контрамарку в клочья порвал, меня чуть не ударил. Влюбилась, говорит, в этого, в артиста. Ну я, правда, до того уже несколько раз про него Семену рассказывала: такой вежливый, внимательный и вообще – симпатичный. Но это же не значит, что я в него влюбилась! В общем, пришлось мне из театра уйти, Семен настоял. Так что теперь я без работы.
– Давно это было? – спросил Завадский.
– Да уж месяц как.
– И с тех пор вы Златковского не видели?
– Нет. А на днях афишу повесили, что он у нас в парке выступать будет. Я так обрадовалась! А Семен говорит: «Еще раз про него услышу – убью. И его, и тебя».
– Значит, сдержал обещание? – задумчиво проговорил Завадский.
– В каком смысле? – не поняла Карпушкина.
– Убил Златковского.
– Как убил?
– Златковский мертв.
– Собственно, поэтому вашего мужа и задержали, – вставил Чайкин.
– Не может быть! – воскликнула Карпушкина. – Я думала… я думала, он подрался с кем-нибудь.
– А он часто дрался?
– Нет, но… Он, конечно… ударить. Но чтобы убить…
– И тем не менее он подозревается в убийстве, – продолжал Завадский.
– Но он не мог!
– Отчего же? Вы ведь сами сказали: он угрожал.
– Да, но одно дело угрожать, и совсем другое дело… Он на такое не способен.
– Все люди до поры до времени на что-то не способны. А потом наступает день, и…
– Как же вы не слышали о смерти Златковсого? – спросил Чайкин. – Такой шум стоял. Вы что, в парк не ходите?
– Семен запретил, – ответила Карпушкина.
– Но по телевизору наверняка в новостях об этом говорили, – сказал Завадский. – В какой-нибудь хронике происшествий.
– У нас нет телевизора.
– Печально. Но факт остается фактом – Златковский мертв, его убили. И ваш муж является главным подозреваемым в этом убийстве.
– А к нему можно? – тихим голосом спросила Карпушкина.
– Пока нет.
– А когда можно?
– Оставьте мне номер вашего мобильного, я вам позвоню.
– Но у меня нет…
– Нет мобильного? Ну, дайте городской.
– И городского нет, – смущенно проговорила Карпушкина. – Вернее, есть, но его отключили. За неуплату. Я же сейчас без работы. А у Семена зарплата маленькая.
– Хорошо, мы за вами заедем, когда будет можно его навестить.
– Спасибо! – совсем тихо проговорила жена электрика.
– На этом пока все, – подытожил Завадский. – Можете идти.
– До свидания, – едва слышно прошептала она и, поднявшись, медленно вышла из кабинета.
– А теперь признавайся, – обратился Завадский к Чайкину, – откуда про ее знакомство со Златковским прознал?
– Так ведь… – Чайкин напрягся и отвел взгляд в сторону.
– Только не говори, что сам догадался. Чую, откуда ветер дует. Ну, и когда она успела поговорить с Карпушкиной.
– Сегодня. Прямо перед тем, как сюда прийти.
– А ты как узнал?
– Она была здесь. Вместе с Карпушкиной пришла.
– Ну ладно, в этот раз ее самодеятельность, похоже, сыграла нам на руку, – признал Завадский. – Можешь передать своей тете благодарность.
– Можете поблагодарить меня лично, – послышался голос Екатерины Андреевны, и Завадский вздрогнул.
Дверь в кабинет была открыта, на пороге собственной персоной стояла Екатерина Андреевна Романова. На лице ее сияла обезоруживающая улыбка.
– Добрый день, Александр Александрович!
– Здрасте! Когда вы избавитесь от этой привычки – появляться внезапно?
– Ну что вы, это же мой конек, – сказала Екатерина Андреевна, присаживаясь на стул.
– Сегодня же оболью дверные петли водой.
– Зачем? – удивился Чайкин.
– Чтобы заржавели и скрипели. Хотя это вряд ли остановит Екатерину Андреевну, она начнет появляться через окно.
– Ну, этот способ я еще не освоила, – парировала Романова.
– Ничего, с вас станется. Хорошо еще, что у нас нет камина.
– Пачкаться в саже – это больше в вашем стиле, Завадский.
– А в вашем стиле… – багровея, произнес тот.
– Я пришла не упражняться в острословии, – перебила его Екатерина Андреевна. – Вы получили доказательства вины электрика?
– Не то чтобы доказательства, но достаточно убедительные показания, – сказал Чайкин.
– До недавнего времени у меня еще оставались некоторые сомнения по поводу него, – заметила Романова. – Но как ни прискорбно, похоже, это действительно был электрик.
– Спасибо, конечно, что потратили время и силы, – сказал Завадский, лицо которого вновь обрело нормальный оттенок, – но… не стоило, и так все уже ясно. Тем более в вашем… с вашим…
– Не так уж много сил и времени я потратила, но благодарю, что заботитесь о моем здоровье, – едко отозвалась Екатерина Андреевна.
– Значит, все-таки главный мотив убийства – ревность? – вставил Чайкин.
– Прямо Шекспир какой-то! – изрек Завадский. – Гамлет.
– Вы хотели сказать – Отелло? – поспешила поправить его Екатерина Андреевна и, не обращая внимания на скривившуюся в недовольной гримасе физиономию капитана, продолжила: – Да, ревность. Старейший и один из наиболее распространенных мотивов. – Ну что ж, «мавр сделал свое дело…», – процитировала она, вставая. – Пожалуй, мне пора.
И Екатерина Андреевна бесшумно выпорхнула из кабинета, оставив после себя терпкий аромат «Пуазона»[1 - Марка французских духов (от фр. Poison)].
– Ну что, Сан Саныч, – сказал Чайкин, – оформляем и передаем следаку?
– Не следаку, а следователю, – поправил Завадский, не любивший подобных пренебрежительных словечек. – Не спеши, куда торопишься? До завтра время есть, пусть у нас пока посидит, а там отправим в СИЗО.
– Вас что-то смущает? – спросил Чайкин.
– Да. И тетя эта твоя… Она же с чего начала – с того, что сомневается, будто электрик может быть убийцей. Но если бы не то обстоятельство, что он сам грозился… Не знаю! Умеет она заронить в душу сомнение.
– М-да. – Чайкин почесал затылок. – Это она умеет. Может, она до завтра еще что-нибудь узнает?
– Нет уж, увольте! Пожалуйста, передай своей тете, чтобы не беспокоилась.
– Так она же вроде…
– Чайкин! – рявкнул Завадский. – Чтобы она нос в это дело больше не совала! Иначе мы с ним год валандаться будем. Ясно? Так и передай.
– Андрей, нам надо поговорить с вдовой, – сказала Екатерина Андреевна за вечерним чаем.
– Нам? – переспросил Чайкин.
– По-моему, мы делаем одно дело.
– Слушай, теть Кать, тут Завадский…
– Завадский, Завадский! Ты когда-нибудь станешь самостоятельным?
– Во-первых, он старше по званию.
– А во-вторых, он твой начальник?
– Теть Кать, я уже сто раз тебе говорил – мы напарники.
– Но он тебе приказывает. Где же здесь напарничество?
– Он отдает распоряжения, потому что он старший напарник.
– И на этом основании он может обращаться с тобой, как с собственным денщиком?
– Ну что за глупость! Какой денщик? Это называется субординация.
– Это называется деградация! Умственная и моральная. Напарники должны поддерживать друг друга, помогать, ведь цель у них одна. И для достижения этой цели они должны пойти на все, вплоть до привлечения дополнительных ресурсов, особенно, если эти ресурсы весьма эффективны.
