скачать книгу бесплатно
Отсюда виднелась туманная даль болота.
Может, поискать Мэйзи сейчас? Родителям необязательно об этом знать, если я вернусь до рассвета.
Проходя мимо кухонного стола, я заметила, что письмо до сих пор лежит под чайником, где его оставил отец. С колотящимся сердцем я сунула конверт в карман и почувствовала себя ужасно виноватой. Это же для папы, а не для меня. Но я уговаривала себя, что беру послание от леди Кавендиш только на время. Даже не знаю зачем. Было два часа ночи, не могла же я просто постучаться в ворота Дайспер Холла и попросить работу. И вообще главное сейчас – найти Мэйзи.
Я положила в рюкзак фонарик, переносную лампу, карманный нож и блокнот, а ещё схватила со стола баночку варенья и запихала туда же.
«Никогда не знаешь, когда тебе понадобится варенье», – говорила мама, и, как обычно, была права.
А затем я потихоньку вылезла из окна. Нельзя утверждать, что выпрыгнула с большой высоты (дом был построен довольно низко, чтобы бури не могли пошатнуть фундамент), но прыгать всё же пришлось. Я не хотела помять цветы под окном – на них могли остаться следы моего ночного приключения.
Трава заглушила звуки. С бьющимся сердцем я ждала, что у родителей вот-вот зажжётся свет, но в доме по-прежнему царила темнота.
Я прокралась через сад, залитый лунным светом, и приоткрыла калитку. Она обиженно скрипнула, жалуясь, что её разбудили в столь поздний час, и я поморщилась от досады. К счастью, этот звук слился с кваканьем лягушек в пруду возле сарая.
Выбравшись на дорогу, я уже была уверена, что из дома меня никто не увидит. В висках бешено стучало, и всё вокруг пахло сильнее, чем днём. Даже цветы источали другой аромат, словно хотели привлечь насекомых из иного мира, которые появлялись только ночью.
Если бы меня настигли, у меня были бы серьёзные проблемы. Родители не любили, когда я уходила одна на болота, даже в более спокойные времена. Кроме того, я понимала, что папа бы сейчас разозлился вдвое сильнее, чем раньше. Но Мэйзи попала в беду, и я знала, что должна найти её, а уж потом думать о последствиях своего поступка. Если кто-то оказался в беде, я не смогу оставаться в стороне, – иначе замучают угрызения совести.
Даже если Мерлин удивился мне, он никак не выразил изумления. Конь подошёл к воротам, ведущим на пастбище, и ткнулся мордой в моё плечо.
– Хочешь помочь мне найти Мэйзи? – спросила я, открывая створку.
Мерлин вылетел за ворота, высоко поднимая копыта. Седая грива в лунном свете отливала серебром, и он вскинул голову, как будто вновь почувствовал себя молодым скакуном.
Я надела на него уздечку: этого вполне достаточно, седло и стремена не нужны. Поставив ногу повыше на решётку металлических ворот, я легко вскочила на широкую спину Мерлина. Он вздрогнул, но тут же успокоился.
– Поехали, – шепнула я в чуткое ухо Мерлина и похлопала коня по шее.
Ночь вернула Мерлину жизненные силы: он нёсся уверенным галопом по тропинке, ведущей на болота, по сторонам мелькали серебром и тусклым золотом кукурузные поля.
Я крепко сжимала ногами бока Мерлина, прильнув к его шее, и даже поводья не требовались. Мне достаточно было лишь слегка наклоняться влево или вправо, а он уже знал, куда бежать. Мерлин катал меня ещё с тех пор, как я научилась ходить, мы давно понимали друг друга без слов и без поводьев.
Вскоре поля превратились в пустошь, а дорога растворилась под следами овечьих копыт. Мерлин скакал по упругим папоротникам и мхам. Я вдыхала дремотный сладкий аромат вереска и резкие ночные заячьи и лисьи запахи. С моря наползал туман, скрадывая дорогу, и коню порой приходилось замедлять шаг.
Мы продвигались вперёд, пока над вересковой пустошью не выросли очертания Дайспер Холла. Резкие чёрные контуры разорвали туман. Особняк выглядел неуместным, как ястреб, устроивший себе гнездо среди жилища воробьёв. С утёса мне в лицо дохнул солёный морской ветер. Страх застрял в горле колючим репейником.
Дайспер Холл служил удобным ориентиром. Я знала, что с южной стороны есть много просторных барсучьих нор, где могла бы затаиться собака.
Серые стены особняка теперь были с левой стороны. Мне никогда не доводилось видеть зажжённый свет в окнах Дайспер Холла, ни разу я не замечала колыхания портьер или силуэты за оконными стёклами.
Громадное здание выглядело заброшенным, стены были затянуты плющом, как паутиной. Вдруг мне представилось, что мёртвые и пустые окна ожили и чьи-то глаза пристально следят, как я приближаюсь к Дайспер Холлу в ночной темноте. Я подумала о письме, лежащем в кармане, и почувствовала себя ужасно глупо. У меня бы никогда не хватило смелости постучаться в ворота и попросить работу.
По мере приближения к особняку Мерлин навострил чуткие уши, напряжённо ловя звуки, слишком отдалённые или слишком тихие для меня. Он фыркал, вскидывая голову и натягивая поводья.
Башенки и зубцы Дайспер Холла чётко вырисовывались на фоне ночного небосвода. Каждая часть огромного сооружения казалась странно вывернутой в разные стороны. Самая высокая башня упиралась в низкое облако, которое всегда висело над мрачным чертогом, и напоминала моток колючей проволоки, за которую зацепился серый рваный клочок. Не помню, видела ли я вообще здесь чистое небо, хотя бы летом.
Особняк окружали величественные стены. Они вгрызались хищными зубами в мягкую почву болот. Несмотря на то, что в жилах кровь стыла от страха, я вытянула шею, пытаясь заглянуть на территорию Дайспер Холла, чтобы хоть одним глазком увидеть загадочных животных, которые, должно быть, уже давно там обитали.
С противоположной стороны Дайспер Холла раскинулось море.
Море служило границей нашего мира и не было похоже ни на что иное. Стихия обладала разумом и жила своей жизнью. Мама говорила, что у моря есть глаза, уши и зубы: оно может поглотить любого, если он недостаточно осторожен.
Но для меня море и болота означали свободу. Когда ферма осталась позади, я почувствовала, что мне легче: так легко, что казалось, будто ещё чуть-чуть, и ветер подхватит меня и унесёт неведомо куда. Мне даже немного захотелось очутиться там, где ещё никто не бывал, ни один человек. Там, где начинаются приключения.
Я настолько погрузилась в свои мысли, что чуть не потеряла равновесие, когда Мерлин внезапно остановился.
Конь нервно отпрянул в сторону, гадая, куда двинуться дальше.
– Хорошо, давай я пойду пешком.
Я соскользнула с его спины, приземлившись на мягкий мох.
– Посмотрим, что здесь можно найти.
Я не боялась темноты и пустоши, раскинувшейся передо мной. Но сердце тяжело застучало в груди, когда ветер взъерошил волосы и начал теребить одежду, словно меня окружил целый рой привидений. Над головой сгущались тучи, и задушенные ими звёзды гасли одна за другой. Пахло дождём. Нужно было торопиться.
Я вслушивалась в каждый звук и пристально вглядывалась в заросли вереска и папоротника: не мелькнёт ли Мэйзи светлым пятном.
Это было близко к месту, где прошлым летом мы с мамой собирали чернику. Тогда я нашла там заброшенную барсучью нору.
Если Билл старался держаться подальше от Дайспер Холла, он точно не мог наткнуться на нору.
Мэйзи, наверное, заблудилась где-то поблизости.
– Пойдём, Мерлин, уже недалеко, – подбадривала я старого коня.
Мы шагали по овечьей тропе, огибающей Дайспер Холл, держась поодаль от высоких серых стен. Я трижды громко свистнула, сунув пальцы в рот, и стала внимательно слушать. Кажется, до меня донёсся ответный вой, но такой слабый, что я даже не была уверена, не почудился ли он мне.
Я свистнула снова.
На этот раз вой прозвучал явственно.
– Сюда, Мерлин! – скомандовала я.
Овцы на болотах паслись вместе с неприрученными животными, поэтому пастбище выглядело полудиким. Здесь можно было встретить и дичь, и охотников, и птиц, круживших в небе, и всякую живность под землёй. Ледяной воздух пощипывал лодыжки и бросал в дрожь.
Свистнув вновь, я замерла и затаила дыхание. Кто-то заскулил совсем рядом, слабо, но вполне различимо. Это собака. Не лиса и не барсук – именно собака, испуганная, потерянная и одинокая.
– Мэйзи! – позвала я.
В ответ раздался отчаянный визг, и я поспешно бросилась на звук.
В барсучьей норе мелькнула чья-то пасть.
– Мэйзи? – спросила я и наклонилась к отверстию.
Оттуда высунулся маленький нос и донёсся благодарный вой.
Я разгребла колючие кусты, легла на живот и просунула руку в нору. Суетливый комок шерсти и слюнявый язык бурно приветствовали меня, и я засмеялась от радости.
Мэйзи запуталась в зарослях вереска, многочисленные колючки застряли в густом мехе овчарки.
– Держись, Мэйзи, – успокоила я собаку.
Я нырнула в нору глубоко, насколько могла, а потом принялась карманным ножом осторожно разрезать стебли, опутавшие Мэйзи.
– Потерпи немного.
Наконец я высвободила бедняжку, и она сразу ринулась наружу, пытаясь протиснуться у меня между коленями: в итоге мы обе повалились на землю.
– Глупая девочка, как ты нас напугала!
Когда тёплое дыхание Мэйзи коснулось моей щеки, на меня нахлынуло блаженное облегчение. Собака жива и в безопасности.
– Поедем домой, Мэйзи!
Я подвела коня к пеньку, посадила Мерлину на спину овчарку, а затем запрыгнула туда же сама.
Мэйзи была небольшой собакой, да и Мерлина оказалось трудно чем-то смутить, и вскоре мы очень удобно устроились.
– Молодец, Мерлин! – похвалила я старого коня, а моё сердце наполнилось гордостью за верного друга.
Неприступные стены Дайспер Холла теперь были справа, загораживая море, однако до меня явственно доносился плеск волн о скалистый берег и долетал запах соли и водорослей.
Мерлин быстро нёсся вперёд, забирая влево, как будто путь ему преграждали невидимые враги. Я заметила, что он старается держаться как можно дальше от Дайспер Холла.
Нервная дрожь коня передалась и мне: я едва не подпрыгивала от каждой тени и каждого звука. Ветер то и дело набрасывался на нас и яростно трепал гриву Мерлина и мою одежду.
– Ого, Мерлин! – восклицала я, стуча зубами, но стараясь успокоить и подбодрить скакуна.
Внезапно наверху громыхнуло. В лицо брызнул дождь. Болото озарилось вспышкой слепящего света, и новый удар грома прокатился по небу.
Мерлин громко заржал и попятился. От пронзительного звука вся моя храбрость разлетелась на мелкие кусочки.
– Тише, Мерлин! До дома уже недалеко.
Я изо всех сил вцепилась в поводья.
В который раз мне приходилось возвращать коня на тропу.
– Не надо сворачивать с дороги. Иначе мы потеряемся на болоте, – повторяла я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
И вдруг я различила то, к чему, наверное, Мерлин так чутко прислушивался всё время. Это был звук, который я слышала раньше: он походил на стон разверзающейся земли или глухой обвал в пещере. Он пробирал до самых костей, и я чуть не свалилась со спины коня от испуга.
– Ого, малыш! – вскрикнула я, чтобы прогнать страх.
Мэйзи дрожала и льнула ко мне, спрятав морду у меня под мышкой. Я крепче прижала собаку к груди.
Стон прозвучал снова, переходя в рык, от которого кровь вскипела в жилах и застыла, а затем – в протяжный вой, такой пронзительный, что уши сразу заложило.
Мерлин вздыбился, запрокинув голову. Я потеряла равновесие и, не выпуская Мэйзи, грохнулась на землю. Овчарка вывернулась из моих рук и бросилась прочь по тропинке, ведущей к дому Билла. Конь помчался следом.
Вскоре они исчезли в темноте. Я осталась одна, глотая ртом воздух и ощупывая себя. Убедившись, что вроде бы ничего не сломано, я осторожно встала.
– Как-то не очень здорово получается, Кора, – пробормотала я сердито.
Дождь уже не просто накрапывал, а лился потоком, просачиваясь сквозь свитер. Я знала, что во время грозы лучше не шататься по болотам под открытым небом.
Рядом находились только стены Дайспер Холла. Можно, наверное, укрыться возле них: я ведь снаружи, а не внутри? Собственно, выбора-то у меня и не было.
Я прислонилась к стене и стала ждать, когда закончится гроза.
Глава 4
Вой до небес
Я, должно быть, заснула: меня разбудила песня жаворонка. И хотя одежда ещё была мокрой от дождя, я чувствовала солнечное тепло. Вдруг на колени упал камешек. Я с удивлением подняла его.
Откуда он взялся? Подняв голову, я увидела каменную арку. Тяжёлые металлические ворота под её сводом были наглухо закрыты. Причудливые завитушки на них покрылись ржавчиной и буйной порослью сирени, в которой копошились бабочки. Сквозь решётку я разглядела дубы и заросли терновника, а ещё тропинку, уходящую куда-то вправо. Дрозд-белобровик яростно верещал: «Йак! Йак! Йак!» – и крошечная птичка испуганно упорхнула от его крика в густую зелень.
С противоположной стороны ворот на меня глазел белобрысый неумытый мальчишка примерно моего возраста.
– Привет! – сказал он и расплылся в улыбке, обнажив два ряда кривых зубов. – Я кидал в тебя камешки, чтобы разбудить. Ты храпела.
Что? Ведь Дайспер Холл закрыт для публики много лет. Может, мальчик – член семьи Кавендиш?
Парнишка переминался с ноги на ногу, словно под ним была не земля, а горячие угли. Он напоминал лягушонка с большими бледно-голубыми глазами.
– Я Грифф. Я тут садовником работаю, – сказал он.
Теперь понятно, откуда у него взялись полоски грязи на лице. А я-то уж было подумала, что единственный работник здесь – хмурый мужчина, которого я видела на рынке.
Грифф оказался не старше меня. Странно, что я никогда раньше не сталкивалась с ним в школе.
А он уже не просто переминался с ноги на ногу, а подпрыгивал как мячик.
– Что ты делала ночью в грозу? Как тебя зовут? Ты живёшь рядом?
Вопросы сыпались градом, а у меня все слова застряли в горле. Я попятилась.
Глаза Гриффа сузились.
– Не уходи!
Похоже, он ужасно огорчился, и я шагнула к воротам.
Мне хотелось спросить Гриффа о загадочных существах, обитающих в Дайспер Холле. Но иногда проще общаться без слов.
