скачать книгу бесплатно
Мне совсем неинтересно ни это, ни посиделки с медбратом, будь он хоть трижды обаятелен и имей в арсенале истории со всего мира. Все, чего я хочу, это сесть и в спокойной обстановке выпить кофе и позвонить няне. Узнать о своем ребенке, а потом выяснить, в каком режиме мы будем посещать клинику и какие процедуры будут первыми и когда именно…
Неужели он не понимает, что здесь люди не просто праздно проводят время! Здесь матери и отцы больных детей, которым не до банальных и пустых разговоров! Или у него тактика такая, чтобы всех своими улыбками подбадривать? Так вот, в моем случае это не работает.
Я уже намереваюсь в вежливой форме дать понять медбрату, что его общество мне сейчас не нужно, и уже было открываю рот, но Лука, неверно истолковав мое молчание, открывает какую-то дверь сбоку, подталкивает меня к ней и зачем-то ненароком приобнимает за талию, кладя большую руку плашмя на поясницу.
Не успеваю отреагировать и отойти, ничего не успеваю. Открывается дверь кабинета врача Сони, оттуда выходит Демид. По его виду понятно, что он в точно таком же состоянии, в котором была я, когда покидала стены этого кабинета, но он видит меня и резко останавливается.
Его пристальный цепкий взгляд быстро пробегается по мне и медбрату, останавливается на стаканчиках кофе в наших руках, а потом черные, полные ярости и негодования глаза Демида впиваются в меня с немым вопросом.
Медбрат отшатывается, сразу же оценив обстановку и приняв решение отступить. Юркает в свою каморку, куда так беззастенчиво меня приглашал, пробормотав, что мы можем позже поболтать, и закрывает дверь. Я же остаюсь один на один с разъяренным тигром, который быстрой походкой идет ко мне. Чеканит шаги по полу, звук удара подошв о пол гулко отдается в тишине. Голова Демида наклонена вниз, лицо напряжено. От испуга я дергаюсь назад и натыкаюсь на ряд сидений, установленных в коридоре. Черт. Стаканчик без крышки трясется в моих руках, а слабые пальцы неспособны его крепко держать, и горячий кофе проливается мне на руку.
Демид
Ярость застилает глаза, когда вижу, как Эля позволяет лапать себя медбрату. И тут нашла себе мужика, вертихвостка!
Направляюсь к ней, чтобы разъяснить, что к чему, когда она проливает кофе на руку и шипит от боли, отбрасывая стаканчик в урну. Несмотря на злость, не раздумывая беру ее за запястье и тяну в находящийся рядом туалет, где подставляю обожженные пальцы под струю холодной воды, но, осознав, что именно делаю, отпускаю и отхожу на пару шагов.
Это получилось неосознанно. Я привык заботиться об Эле, потому что всегда считал ее неприспособленной, не зная, как на самом деле работает ее мозг и что вся эта беззащитность – всего лишь маска.
Эля смотрит на меня так, словно я сделал что-то, чего она не ожидала, и этот взгляд заставляет меня напрячься. Пусть не считает за заботу, потому что мне плевать на ее боль. Я просто забылся и сделал это на автомате.
– Перестань вести себя как дешевка! – требую, окидывая ее откровенно брезгливым взглядом. – Ты здесь не для того, чтобы цеплять мужиков. Я этого не потерплю.
– Я больше не твоя жена и ты не можешь мне указывать! Попридержи свои тиранские замашки для своей девушки, – возмущается она, отключая воду.
– Ты прилетела сюда на мои деньги и живешь в квартире, которую оплатил я. Начнешь выделываться – я мигом избавлюсь от тебя. Не хватало мне терпеть еще и твоих ухажеров! Хватит с меня и этого вечно орущего дьяв…
– Ни слова о моем сыне, Демид! – разъяренной кошкой шипит она, сжав руки в кулаки. – Можешь говорить обо мне все что хочешь, но сына не трогай. Поверить не могу, что ты настолько опустился! Говорить так о невинном ребенке!
– У этого ребенка отнюдь не невинная мать. Не тебе меня учить морали, Эля. Просто держись подальше от мужиков и ухаживай за нашей дочерью. Именно для этого я тебя и привез, если помнишь.
Она тяжело дышит, глядя на меня так, словно вот-вот набросится с кулаками.
– Я не виновата в том, что у моей дочери такой тупой отец! Ты не видишь дальше своего носа, раз решил, будто я флиртую в такой ситуации. Десять минут назад мы разговаривали о прогнозах Сони, и ты действительно думаешь, что я после этого пошла заигрывать с первым попавшимся мужчиной? Я – не ты!
– И что это значит? – не верю своим ушам. – Ты обвиняешь меня в чем-то? Ты?!
– Я ни в чем тебя не обвиняю, мне на тебя плевать! – уже несдержанно кричит Эля. – Ты можешь завести хоть целый гарем из своих бывших, но не смей обвинять меня без повода только потому, что тебе что-то там показалось!
Она выглядит так, словно вот-вот заплачет. Кончик носа уже покраснел, а глаза стали влажными. Однако Эля продолжает нести какую-то чушь, и я не понимаю, какого черта она делает, потому что в этом нет никакого смысла.
– И что же мне показалось? – обманчиво спокойно спрашиваю я. – Ты не шла в комнату для персонала в обнимку с медбратом? Не вы мило ворковали за стаканчиком кофе? Он не лыбился как придурок, лапая тебя?
– Нет! Человек увидел, что я расстроена, и купил мне кофе, предложив попить его в спокойной обстановке и прийти в себя. Или мне теперь и заговорить ни с кем нельзя без голословных обвинений непонятно в чем?
Я открываю рот, чтобы ответить, но она, видимо, решает, что разговор окончен, потому что направляется к выходу. Не так быстро!
Хватаю ее за предплечье и толкаю к стене, нависая сверху и упираясь ладонями по обе стороны от ее головы. Теперь не уйдет.
Эля смотрит на меня широко раскрытыми глазами, снизу вверх, и из-за разницы в росте я чуть ли не утыкаюсь носом в ее макушку. Волосы, собранные в тугой хвост, пахнут жимолостью, и этот запах ударяет меня прямиком в солнечное сплетение, заставляя затаить дыхание.
Какого черта я вообще к ней прикоснулся? Как мог допустить такую близость? Это ловушка, в которую сам себя загнал, потому что достаточно ощущения ее дыхания у шеи, чтобы по телу начало разливаться знакомое возбуждение.
Невольно наклоняюсь ближе, и Эля закрывает глаза, судорожно вдыхая сквозь приоткрытые губы. Они мягкие и влажные, нижняя заманчиво пухлая, и я помню, какая она на вкус, но всего в паре сантиметров от соприкосновения с ней своими губами осознаю, что я делаю, и с ругательствами отстраняюсь, вылетая из туалета, словно преступник с места преступления.
Глава 9
Эля
Сколько себя помню, у меня всегда был один-единственный друг. Алик. С детства мы играли вместе, в университете он присматривал за мной, а когда случилась беда, он поддержал меня, как никто. Мы всегда выручали друг друга, он тот, кто никогда не предавал, был рядом и не осуждал. И сейчас, когда я все еще дрожу после стычки с Демидом в больнице, я хочу услышать его голос.
Провозившись с раскапризничавшимся малышом, наконец укладываю его спать, а потом иду в ванную, чтобы закрыться, смыть с себя горести дня в душе, а потом в тишине поговорить с Аликом. Пока намыливаюсь ароматной пеной, не перестаю размышлять, переживать. Голова гудит, вереница мыслей носится по десятому кругу.
Меня преследует чувство вины за те неприятные ощущения, которые у меня возникли во время его визита к нам домой перед отлетом в Израиль. Его поведение показалось мне странным, взгляды – липкими, прикосновения вызывали неприязнь, а слова – раздражение.
Я была взвинчена после приставаний Збруева и ругани с матерью. Теперь Алик кажется мне островком спокойствия, мне так хочется, чтобы хотя бы кто-то посочувствовал мне и подарил тепло. Вместе с тем я не могу вываливать на него все свои беды, не имею права, потому что не услышу ничего нового, кроме того, что он предупреждал меня насчет Демида.
Помню, как он кричал на меня, что спуталась с человеком с маленьким ребенком, порчу себе жизнь, гроблю будущее. Наверное, Алик был прав, только я не могу и не хочу жалеть о прошлом, а время не отмотать назад. Я просто пытаюсь понять, как в этой жизни найти ориентиры, за которые могу держаться. Алик – мой ориентир сейчас, больше никого нет. Если он отвернется от меня, то я останусь совсем одна в этом мире.
Мой голос звучит глухо и раздается эхом по ванной комнате, и я очень надеюсь, что меня не слышно снаружи. Вряд ли Громов стал бы подслушивать, да и он ушел куда-то, едва привез меня на квартиру. Я была рада, потому что его присутствие стало для меня невыносимым! Ненависть, которая выплескивается из него, невозможно выдерживать. Она меня убивает.
