скачать книгу бесплатно
Я была рада видеть его. Не знаю, почему. Тогда не могла понять. И сейчас не могу.
– Что с глазом?
– Домашнее насилие, – бросил он, вытаскивая корзину с чистящими средствами из-под мойки. – Подумал, что этой женщине следовало бы обратиться к психиатру, а она мне треснула сковородкой. Оказалось, я сказал это вслух.
Мне было неприятно слушать про его женщину. Особенно было неприятно, что он говорит про нее гадости. Но Хэнк продолжал:
– Ирония в том, что сковородки она использует для чего угодно, но не для готовки.
– Зачем ты мне это говоришь?
Он выглянул из-под раковины и пожал плечами.
– Думал, тебе любопытно.
– С чего это?
– Ну, ты ведь любопытная. Иначе зачем ты пришла на наш этаж, когда мы ссорились? И зачем принесла мне плед? И позвала в гости?
– Оставляю за собой право не отвечать на глупые вопросы, – сказала я и выпила залпом полбутылки пива.
Он молча починил раковину, дверцу в кухонном шкафу, ножку дивана, на котором я сидела. Изрядно захмелев, я все же осмелилась спросить.
– Зачем жить с человеком, которого не выносишь?
– Разные причины могут быть.
– Мне интересны твои.
– Хочешь, чтобы я расстался с ней?
Я фыркнула.
– Мне-то какое дело.
Хэнк подошел ко мне и присел на корточки перед диваном. Посмотрел на меня снизу.
– Когда-то нас связали обстоятельства. А теперь просто живем по инерции. Пока я не могу от нее уйти.
– Пф-ф-ф-ф-ф, – я закатила глаза. – «Мы живем просто по инерции! Я не могу уйти! Мне жаль ее! Она мне как сестра». Эта песня стара как мир. Даже еще старее. Кто-то еще ведется на эту чушь?
– Чаще, чем ты можешь себе представить.
– Так это ложь?
– Нет. Но, мне показалось, что тебе нет до этого дела.
– Именно.
– Как только появится возможность, я сразу съеду. Думаешь, мне нравится выслушивать истерики, получать по роже и ночевать в коридоре?
Я пожала плечами.
– Она всегда такой была?
– Раньше она хорошо пряталась.
– Может, ты все этого заслуживаешь?
Он ухмыльнулся и легонько дернул меня за мизинец.
– Скорее всего, заслуживаю. Но всё же я был бы рад, если бы что-то изменилось.
– Так измени. Если просто сложить лапки и ждать, что случится что-то хорошее, то само по себе ничего не изменится.
– Этому ты учишь детей?
– В том числе.
– Так ты и поступила? Взяла все в свои руки и свалила подальше от бывшего мужа?
– Кажется, я уже говорила, что не хочу это обсуждать.
Он поставил локоть на диван и положил на ладонь подбородок. Мило улыбнулся.
– Ты мне понравилась.
– А твоей жене?
Хэнк уронил голову и резко поднялся.
– Зануда. Я все починил. Квиты. В следующий раз не утруждайся своими добрыми замашками, ладно? Не люблю быть до?лжным.
– О, б этом можешь не волноваться.
Дверь с грохотом закрылась раньше, чем я закончила фразу.
Это меня разозлило. Я вскочила и подошла к окну, вглядываясь в дорогу и дом напротив. Теребила почти пустую бутылку в руках и думала о том, что заставило меня бежать из родного города. О том, какие слова оставили самые глубокие раны. О том, что Хэнк, который тоже мне понравился, сейчас делал то же самое, что и мой бывший муж. Меня это бесило. До скрипа зубов бесило. Еще больше бесило то, что злость на соседа не была сильнее зародившейся нерациональной симпатии. Глупая ссора, при помощи которой я хотела оградиться от обаяния Хэнка, сработала обратно.
Я разревелась от жалости к себе. Оставшись одна, я еще больше укрепила свое одиночество, приехав сюда. Я ожидала, что переезд все изменит. Но пока было только хуже. Мне нужно было выговориться, нужно было услышать, что я все делаю правильно. Услышать подтверждение надежде, что раз сейчас тяжело, то выбранный путь – правильный. Но рядом не было никого. Я стола посреди многомиллионного города, но была совсем одна.
Полторы недели спустя я вела урок. Дети слушали внимательно, но в какой-то момент я заметила, что их что-то привлекло в той стороне, где находилась дверь класса. Я повернула голову и оторопела от удивления. Через стеклянную вставку мне улыбался Хэнк.
Я таращилась на него с минуту, пока одна девочка звонко не спросила:
– Это ваш бойфренд?
Я вздрогнула от этих слов и обернулась к ученикам.
– Мисси, лучше почитай пока вслух восемнадцатую главу. А я выйду на секунду.
Я вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Хэнк потупил взгляд. Он снова был небрит, поверх мятой футболки была надета потертая кожаная куртка. Синяк под глазом сошел, но ниже виска красовался другой.
– Что ты тут делаешь? – зашипела я.
– Хотел извиниться. Повел себя как придурок.
– И это не могло подождать до вечера? Я же работаю.
– Я просто проходил мимо школы и понял, что не хочу с тобой ссориться. Простишь меня? Обещаю больше не лезть не в свое дело.
Он протянул мизинец в знак примирения. Я нервно облизнула губы. Мне не хотелось снова испытывать внутреннюю борьбу. Успокоила себя его же словами: «Я ведь не секс предлагаю. Не драматизируй». Я решила, что напрасно усложняю, ведь ничто не мешает нам быть просто друзьями.
Я протянула в ответ свой мизинец. Мы с Хэнком улыбнулись друг другу.
– Во сколько ты освобождаешься?
– Около четырех.
– Может, сходим куда-нибудь? Поболтаем, перекусим. Ты, наверное, еще толком не видела город. Покажу что-нибудь интересное.
– Почему нет.
Окончания уроков я ждала еще сильнее, чем ученики. Постоянно ерзала на месте, то и дело бросала взгляд на часы. Когда наконец прозвенел последний звонок, я долго сидела в учительской и бездумно листала работы. Выходить было страшно. Мне казалось, что если я сейчас встречусь с Хэнком, то дружеским ланчем дело не кончится.
Собственно, так и вышло. В тот день мы действительно провели время как друзья, он показывал мне город, угощал кофе и даже выиграл в парке смешную плюшевую гиену. Он был щедр, непринужден в общении, внимателен. Расспрашивал о моей жизни и работе, но плавно объезжал тему неудачного замужества. Подходя к дому, мы столкнулись с миссис Геллер, той самой старушкой, и помогли ей донести пакеты с продуктами.
На площадке своего этажа я благодарно чмокнула Хэнка в щеку.
– Мне этого не хватало. Спасибо.
Вечером в квартире сверху снова была ссора. Сначала кричала только женщина, срываясь на противный визг. Затем Хэнк взревел, как раненый бизон. Слов было не разобрать. Затем он замолчал, а его жена, или кто она там ему была, беспрестанно орала еще часа два, периодически переходя на рыдания и битье посуды.
К полуночи все смолкло. Я ворочалась в кровати, будучи свидетелем собственного внутреннего спора. Одна моя сторона хотела подняться и пригласить Хэнка переночевать в моей квартире. Другая требовала выбросить эту чушь из головы и спать. Я всегда была жертвой своей импульсивности. Всегда поддавалась чувствам.
В коридоре Хэнка не было. Зато я увидела его на общем балконе этажа. Он обернулся с сигаретой в руке, когда скрипнула дверь. Оглядел меня с ног до головы. Молча развел руками и отвернулся к перилам.
Мне хотелось что-то сказать, но молчание казалось более уместным.
– Извини за этот шум.
– Это из-за того, что ты поздно пришел?
– Это из-за того, что я ломаю жизни, Либби.
– В смысле? Она так говорит?
Хэнк затушил сигарету и снова повернулся ко мне. Его взгляд медленно спустился от моих глаз к пижамной майке, затем шортам, голым ногам, нелепым тапкам с собачьими головами. Мужчина вздохнул, протянул руки, погладил меня по открытым плечам. Притянул к себе и крепко обнял, судорожно вздохнув.
– Уходи, Либби. Беги и не оборачивайся. Пока еще можешь.
Я нахмурилась.
– О чем ты говоришь?
– Это лучшее, что я могу для тебя сделать. Держаться на расстоянии.
– Хэнк, я…
– Пошла вон! – крикнул он, выталкивая меня из объятий.
Я задержалась на пороге балкона на секунду, чтобы бросить полный боли взгляд на соседа. Не сказав ни слова, бросилась прочь.
Всю ночь я не спала. Сидела в кровати, сотрясаясь от мелкой дрожи. Около пяти утра наверху хлопнула дверь, а затем вновь послышалось примирение Хэнка с его женщиной.
Меня будто снова бросили. Он сам пришел просить прощения, сам пригласил на прогулку. И сам меня прогнал. Так грубо. Прикрываясь благими намерениями. У него есть пара, и он мне в любом случае не был нужен как мужчина. Но друг мне точно не помешал бы.
– Ну и черт с тобой, – прошипела я в семь утра, выключая будильник.
В квартире сверху было тихо. У меня не было слез, но тихая обида душила, заставляя раз в несколько минут забывать дышать. Я не понимала, почему этот мужлан так засел в моей голове. Наверное, уже и не пойму. Спустя несколько лет я поняла лишь одно – нужно было прислушаться к его совету. И бежать.
Следующие пару недель мы ходили мимо друг друга, как незнакомцы. Не удостаивали друг друга ни взглядом, ни приветствием. На третью неделю он поздоровался ровным голосом, но я не ответила. Редкий вечер я проводила не под аккомпанемент их ссор.
Еще через неделю курьер доставил мне корзину с цветами. Приложенная карточка просила простить Хэнка. Я вытащила открытку и отнесла букет под его дверь. Он присылал еще подарки, но их ждала та же участь. Не открывая, я оставляла их на пороге соседа.
В супермаркете недалеко от дома я познакомилась с парнем. Его звали Гай. Он был детским хирургом. Очень спокойным, воспитанным, галантным. У нас было несколько чудесных свиданий. В конце одного из них он проводил меня до дома, а я пригласила его на кофе.
Мы поднялись на пятый этаж, и я встала, как вкопанная, увидев, что под моей дверью сидит Хэнк. Босиком, в джинсах, разорванной на плече футболке, с очередным наливающимся синяком на лице.
Я со стоном выдохнула.
– Что ты тут делаешь?
– Ты его знаешь, Либби? – чуть брезгливо спросил хирург.
– Это мой сосед. У него проблемы с женой.
Гай приподнял брови. Хэнк буравил меня взглядом.
– А это еще кто?
Я искренне возмутилась.
– Какое тебе дело?! Иди к себе.
– Можем поговорить?
– Нет. Сейчас я занята.
