скачать книгу бесплатно
Тем временем мы вошли в ещё более бедные районы. Дома были поменьше, а кучи мусора побольше. Из тротуара, который в некоторых местах был скорее обочиной, торчали пни, что свидетельствовало о чрезвычайно наплевательском отношении в сфере строения дорог. Об один из таких пней я споткнулся секунды через две, как начал говорить.
– Бубнов, вот сколько… ай, чёрт!
Пытаясь сохранить равновесие, я с размаху опёрся на протезированную ногу, о чём тут же пожалел. Всё бедро снизу доверху прострелило и десяток метров я прыгал на одной ноге. Кроме всего прочего, боль заставила меня забыть, что именно я хотел спросить у капитана. Инес, глядя на мои дёргания, хмыкнула, Бубнов даже не взглянул.
Людей на улицах было достаточно, периодически приходилось уворачиваться от туши какого-нибудь борова, что как один перли вперёд, не обращая внимания на других. Однако местные не сталкивались друг с другом, они либо уворачивались в последний момент, либо вовремя останавливались. Кажется, тут действует какая-то негласная система субординации и то, что от нашей троицы никто не уклонялся, говорит о том, что мы внизу этой самой системы.
Спустя ещё пару сотен метров район начал изменяться. Стали преобладать одноэтажные дома, а дорога расширилась. Часто параллельно ей располагались ямы, и только спустя какое-то время я понял, что это крайне запущенная отводная канава. С ленивым интересом заглянув в неё, я увидел чёрных слизней, объедающих труп какого-то небольшого животного.
– Ведь у тебя тоже абсолют, да, Бубнов? То-то ты отмалчиваешься? – Инес ткнула пальцем в небо.
– Нет блокады. Только пожизненная терапия.
Инес взглянула на Бубнова, хмыкнула, попыталась переглянуться со мной, но безуспешно. Игнорировал её взгляд я по той причине, что ещё около года назад узнал об этой особенности капитана. Благодаря тому, что я особо не трепался, не возникал, когда не надо, и участвовал почти во всех делах команды, мне случалось периодически получать сведения, сокрытые от определённых сокомандников. Осмелюсь предположить, что Бубнов доверяет мне больше, чем некоторым в этой группе. Правда, всё же не так сильно, как Гнидому, они с капитаном так давно работают вместе, что уже стали походить друг на друга.
– Так ведь генетические модификации запрещены законом, капитан. Всечеловеческой конституцией.
– Своей конституцией можешь подтереться. Ты контрабандистка. Твоя работа – нарушать федеральный закон. Запрещены, тьфу. Это самая идиотская вещь, которую я слышал за сегодня.
– Да дело тут в другом, капитан, – я включился в диалог. – Твои изменения в генах можно спалить и сделать выводы. Тебя раскроют на какой-нибудь планете рано или поздно. И сдадут рано или поздно. И не мне тебе рассказывать, какая судьба ждёт генетических мутантов.
– Не выделывайся. Спалить тебя или её не сложнее чем меня. Мир ещё не знает способа на раз-два определять, мутант человек или нет. Да и к тому же, – тут капитан улыбнулся, – вам никто расстрел при поимке не обеспечит, как мне, мутанту. Вы оба попадёте на планеты тюрьмы и благополучно там с катушек съедете.
– Не съедем.
Лично я не разделял уверенности, с которой Инес это произнесла.
Шрамы и морщины на лице капитана разгладились – на его физиономии проступило подобие добродушной улыбки. Правда вкупе с прочими чертами его лица это давало жутковатый эффект. Тем не менее он начал втягиваться в перепалку и даже перестал давать лаконичные ответы.
– Не-а. Вот Доржи не съедет. Флюгер тоже, как и Двадцатка.
– Потому что эта мразь уже поехавшая, – пробормотала Инес себе под нос.
– А вот вы двое точно кукухой поедете. Интеллигенция, дьявол бы вас двоих побрал.
– Так ты же тоже… то есть только поэтому, Бубнов?
– Именно поэтому. Чёрт, из-за этого вы даже в мелочах напрягаете. Никто, кроме вас двоих, не выдвигал дебильных предложений о гуманности, никто не возникал с вопросами морали. Спасибо хоть Ян почти сразу перестал, а то я его в шлюз выкинул бы. И вот теперь ты, Инес, порешь дичь о незаконности генетических мутаций. Раздражаешь.
– Бубнов, ты уже даже и человеком-то не считаешься.
– По закону? Плевал я на него.
– По людским меркам.
– И на мерки плевал.
– То есть тебя не напрягает это? То, что ты уже не принадлежишь к нашему виду?
– А кто я, по-твоему, Инес? Тагерон? Лнео? Неопознанная форма жизни? Чушь собачья, выдуманная идиотами, чтобы обрубить развитие человечества как вида.
Мы вступили в какой-то заброшенный район. Кругом виднелись выбитые окна и двери, покосившиеся строения. Но намного больше неброского окружения меня интересовали слова Бубнова, на моей памяти он редко разговаривал на столь «философские» темы. Тем временем он продолжал:
– Единственный шанс сделать человечество достойным – изменить его искусственно. И именно за это в Федерации предусмотрена смертная казнь! Ни за убийства, ни за рейдерские захваты, ни за использование запрещённых технологий, а за, мать их, генетические модификации! – Злой оттенок в голосе Бубнова вдруг пропал. – Не-а, не заслуживаем мы жизни. Ни ты, ни я, никто. Да и человечество в целом.
– Ничего себе ты выдал. А кто же тогда достоин?
– Какой-нибудь новый человеческий вид. Мне всё равно, до этого момента я вряд ли доживу.
С самого начала моего знакомства с капитаном я проникся уважением к этому циничному и жестокому человеку. Пусть он относился к команде, как к ресурсам, он эти ресурсы берёг, как мог. Бубнов единственный, чьему слову я верил абсолютно бездоказательно. Но ещё ни разу не слышал от него таких сомнительных тезисов.
– Капитан, да ты экстремист! – Инес попыталась повернуть разговор в более дружелюбное русло, но Бубнов лишь взглянул на неё, как на идиотку.
– Захлопнись уже. Отстаньте метров на тридцать. Оба.
После этих слов капитан ускорился и свернул на другую, ещё более дерьмовую дорогу. Мы последовали за ним, послушно замедлившись.
– Что скажешь, евнух? На счёт этого всего?
Я устало вздохнул. Пусть только наедине, но всё же она излишне часто меня так называла.
– А шут его знает. Но лучше бы ты не докапывалась до него. И вообще, сейчас не об этом. Сколько дней назад ты на планету прибыла?
– Примерно неделю.
– Федеральную?
– Нет, горе ты луковое, конфедеративную. Конечно федеральную.
– Кто уже был?
– Только Бубнов.
– А какого чёрта такой большой разрыв между нашими приземлениями?
– Я-то почём знаю. Наверное, нашаманил чего-то там, и наши капсулы летели медленнее. Может, вообще на два фронта играет.
– Бубнов? Не смеши.
– Почему нет? Кто знает, что у него в башке творится.
– Он ещё ни разу не давал повода сомневаться в его словах и действиях.
– Пфф. Ещё скажи, что согласен с тем, что он только что тут нагородил.
– А ты не согласна?
На самом деле я даже не задумывался об этом. Уж слишком большой и абстрактный это вопрос, право на существование. Если быть честным, последний год-полтора я вообще особо не думал ни о чём, кроме своих обязанностей как члена команды контрабандистов. Запоздалый ответ Инес выдернул меня из внезапно наступившего состояния задумчивости.
– Нет, не согласна. Вообще чушь всё это, заслуживает, не заслуживает. Кто заслуживает тогда, если не мы? Шарниры что ли?
– А хоть бы и они. Лнео в плане науки опережают и нас, и тагеронов.
– Чепуха! Многие наши технологии им в диковинку, они не способны к созиданию. И то, что они якобы спасли человечество – чушь собачья, которой они оправдывают ту чертовщину, которую творят. Да и вообще – они же вообще роботы. Тогда уж моя кофеварка заслуживает столько же прав, сколько и человек.
– У тебя нет кофеварки.
– Не придирайся, евнух.
Мы стали говорить слишком громко. Бубнов бросил через плечо быстрый, но выразительный взгляд, в котором я увидел урезание жалования.
– Тише, Инес, ради всего святого. А насчёт шарниров – они хотя бы счастливы в том мире, который построили.
– И люди счастливы, и что?
– Люди? Счастливы? – Я воззрился на неё с удивлением. – Слушай, покажись хирургу, у тебя глазная опухоль. Где тут ты счастье видишь? Ты же вскоре после меня в команду попала, видела почти всё, что видел я. Грязь, нищета и эксплуатация почти везде, бонусом иногда сектанты. Люди несчастны везде, где находятся. Да ты вокруг посмотри – это же типичный пример результатов тотальной людской колонизации. Здесь вообще ничего хорошего быть не может.
– Ты так говоришь, будто тебе это нравится.
– Да, нравится. Это место не притворяется, что оно лучше, чем есть.
Только после того как Бубнов свернул на покрытую плитами дорогу, я обратил внимание на возникшее впереди большое, на несколько сотен квадратных метров здание, судя по всему, промышленное. Место было заброшенно – растения смешанного типа заполнили собой всю территорию вокруг строения. Правее от дороги к зданию располагалась площадка с цистернами. Там встал Бубнов.
– Знаешь, а может, капитан прав и в этом. – Я взглянул Инес в глаза. – Единственное, что сделали люди, это расплодили себе подобных и обрекли их на страдания. Нет человеческого мира, где все счастливы. И не будет.
Инес хотела что-то возразить, но мы уже подошли к Бубнову, и ей пришлось замолчать. Капитан говорил не оборачиваясь, созерцая потрескавшуюся каменную громаду.
– Орёте как недорезанные. Слежка была?
– Нет.
– Я не тебя спрашиваю, Инес.
– Нет, Бубнов, не было. – Я оглянулся на неспешно идущих к нам Гнидого и Флюгера. – Почти никто не шёл в эту сторону.
– Что-нибудь странное?
– Тоже нет, всё как обычно.
– Как обычно? Ян, ты первый раз на этой вонючей планете, откуда ты знаешь, как тут обычно, а? Вот и не мели чепухи.
Через минуту подтянулась и замыкающая пара.
– Слежки не было, Бубнов, всё в ажуре. – Гнидой знал, о чём его спросят и ответил заранее. – На нас даже силовики особо не смотрели, им больше интересно кошмарить своих, как их там?
– Интеллектуалов, хы-хы. – Флюгер был неуместен, как и всегда.
– Завались. Я не знаю, что внутри завода, но ничего серьёзного быть не должно. Пойдём вместе, держимся рядом. Не стрелять, а то силовики слетятся. Кто пальнёт – пальцы поотрываю. Поняли? Всё, идём.
Закончив говорить, человек, таковым по закону уже не являющийся, развернулся и пошёл навстречу бетонной громаде, столь же потрёпанной и растрескавшейся, как его лицо.
Глава седьмая. Копошение в язве
На подходе к зданию меня стошнило. В неохотно растекающейся лужице можно было разглядеть странного вида образования, похожие на кусочки разваренного мяса, завёрнутого в тесто. Вот чёрт, лишь бы не мышечные паразиты. Интересно, когда я успел подхватить то, что из меня только что вылезло? Хотелось бы верить, что семейка, в доме которой я отлёживался, позаботилась о том, чтобы вылечить меня от всего. За такие-то деньги. В любом случае, сейчас развернуться и пойти по врачам я не могу, поэтому совершенно не стоит думать о том, что в данный момент может жрать меня изнутри.
Оглянулся посмотреть на источник характерных звуков только Гнидой. Это было неверным действием с его стороны, так как именно до него я и докопался.
– Эй, а как на этой планете с паразитами?
– Без понятия. А что, в заднице засвербело? – на лице Гнидого отражалось полное отсутствие хоть какой-то заинтересованности.
– В желудке. Я тут выблевал какие-то комки.
– Отвянь, не мой профиль.
– А как же клятва Гиппократа, а? – На мой вопрос он лишь испустил вздох смертельно уставшего человека.
Тем временем мы пришли. Бубнов, взглянул в свой БПК, немного покопался в нём и обратился к Флюгеру:
– Заходи, держись левее. Там два зала будет, нам в тот, что поменьше. Его проходим, дальше скажу. Всё, пошли. Флюгер и Ян вперёд.
Открывая проржавевшую дверь, чей скрип напоминал стоны умирающих от отёка горла, я нехотя вступил в сырое, пахнущее мочой и плесенью помещение. В просторном цехе было относительно светло, этому способствовали разбитые окна и немногочисленные дыры в крыше. Здание уже начало разваливаться изнутри, и повсюду валялись отколовшиеся куски бетона и металлоконструкций различной величины. В воздухе летала пыль. Немного напрягало тело, лежавшее в куче мусора метрах в тридцати от входа. Оно то ли спало, то ли сдохло.
Мы прошли дальше. Повсюду виднелись следы жизнедеятельности – шприцы, пакеты, лежанки из коробок, импровизированные столы и прочее. Судя по всему, это какой-то центр сбора шушеры с окрестностей.
В следующем помещении, где стояли останки станков и конвейеров, пол был сплошняком покрыт мусором и уже знакомыми бутылками «Крабового сиропа». Тут же были обнаружены закутанные в рваньё индивиды, крайне удивлённо глядевшие на нас.
– Что это за выпечка? Они сквозные? – С услышанными фразами наушник не справился. Наверное, непереводимый жаргон.
Я сделал понятный на всех языках жест, говорящий проваливать подальше. Они притворились что не поняли и продолжили пучить глаза. Бубнов вздохнул и повторил этот жест своим кинетическим револьвером.
– Зови всех, нас грабят. – С этими словами бомжи убежали вглубь цехов. Как раз в ту сторону, куда мы направлялись.
– Хоть кто-то из вас бездельников разобрался в местном языке?
Ответом Бубнову было нарушенное мною молчание:
– Он сказал, что надо позвать всех. И, кажется, оскорбил нас. В последнем я не уверен.
– Фрачье семя. Быстро, что по стволам?
– Автолазер, – Гнидой продемонстрировал Т-образную гибридную пушку.
– 14 миллиметров, огнестрел.
Мой пистолет был удостоен презрительного взгляда владельца энергооружия.
– Гаусс, 4 миллиметра, – Инес достала ствол.
