скачать книгу бесплатно
Я послушалась. Зеркало, как ему и полагалось, отразило мою собственную недоуменную физиономию. Волосы копной, кожа бледная, на носу дурацкие веснушки. Я несколько раз пыталась их свести, половину стипендии тратила на всякие кремы и результат – ноль.
– Неправильно смотришь. Подумай о ком – нибудь. Представь его, ну?
– Кого представить?
– Да кого хочешь. Можешь толстого врача, можешь бабу Веру. Или нет, представь человека, которого я не знаю, это будет интересней.
С полминуты я еще созерцала в зеркале себя, но потом… черты лица дрогнули, смазались, будто кто-то пытался стереть их резинкой. Шевелюра на глазах укорачивалась, а брови, наоборот, густели, плечи раздвинулись, нос утратил противные веснушки, горбинку и вытянулся…
– Да это же Кашка!
Из зазеркального мира на меня смотрел мой друг Гвоздецкий. Вернее, не на меня – Кашка рассеянно таращился во что-то, мне невидимое. Задумчиво поскреб указательным пальцем бровь и застучал по клавиатуре. Ага, значит, на монитор смотрит. Небось, очередную нетленку ваяет. Интересно, он дома или в редакции?
Изображение чуть сместилось, и я увидела знакомые стены Кашкиной квартиры.
Гелия осторожно вынула зеркало у меня из рук.
– Достаточно, Сим – ка. Больше не будем его использовать, иначе кестовцы нас засекут. Если по уму, его вообще не стоило сейчас открывать, но я хотела убедиться, что у меня получилось.
– Ты заколдовала зеркало! Зачем?
– Понимаешь, Сим – ка… вообще, это тайна, но ты помогаешь мне, ты мой друг, и я скажу тебе, что можно. Это – обманное зеркало. Настоящее – здесь, в сумке.
– Не понимаю.
– Все просто. В нашем мире, в Пятизерье, есть замок Кест. На море Демаж, на острове, там живут Дикие маги.
– Это как – дикие? А бывают, что ли домашние маги?
– Какие – какие?
– Ну, домашние, ручные то есть?
– Нет, конечно. Ручные маги – вот выдумала, маги – они сами по себе, попробовал бы кто ими командовать! Это хуже, чем пожелать доброго утра василиску! Дикие – потому что в университетах не учились, колдуют, как попало, правил не соблюдают, ни одной из восьми общеизвестных школ магии не признают.
– Обалдеть можно! Университеты, восемь школ магии, Василиски … Вот бы где поучиться. А Василиски – это которые прекрасные, или премудрые?
– Говорят, что пре… – Гелия уставилась на меня, как на чудо, – ты что, видела живого василиска? И… ты не окаменела?
– Вроде нет, – я машинально оглядела сама себя, – а при чем тут….ой, какая я глупая! Василиски – ты имеешь в виду змеев, да? А я думала, ты про волшебниц. У нас их в сказках зовут Василисами.
Гелия вздохнула.
– Давай, Сим – ка, я буду рассказывать дальше. А то вернутся твои соседки, и не дадут договорить.
– Извини, постараюсь не перебивать. Только последний вопрос: где ты по-русски говорить выучилась?
У меня давно язык чесался спросить это. Я уже верила Гелии, верила на полную катушку, но вот то, что она говорит по-нашему… свободно, почти без акцента… Это разрушало все сразу! Не бывает такого!
Я даже зажмурилась. Сейчас Гелия усмехнется и скажет: «Прости, Симка, я пошутила. Ловко ты меня раскусила».
– Прости, Сим-ка, но я не знаю. Вернее, я понимаю, что это свойства чары, швырнувшей меня в ваш мир. Другого объяснения нет. Но подробней объяснить не могу, я ведь не училась магии специально. Видимо, когда человек шагает в иной мир, он и сам становится немного иным. Чуть-чуть, но жителем этого мира.
– Разве так бывает?
– Как видишь. Это очень могущественная чара, Сим-ка, она меняет свойства самого пространства, что уж говорить о маленьком человеке.
– Да… ладно, рассказывай дальше. Но все так удивительно!
– Кому удивительно, а кому… в общем, Дикие маги похитили у хозяина Башни Пернатый Лев, он тоже маг, только одиночка, Драконье Зеркало. Правда, сами они считают, что взяли его в уплату за что-то там. В общем, типичная свара волшебников. Но хозяину Пернатого Льва без Зеркала никак, у него под боком драконы живут, натуральные. Через Зеркало он с ними может говорить и они его не трогают.
Я опять не выдержала. Ну и кто бы сдержался на моем месте, хотела бы я знать? Может, Гвоздецкий?
– Живые драконы! Они, наверное, жутко опасные? Они людей уносят?
– Никого драконы не уносят, надо им! Они сами по себе живут, на большом острове посреди моря. Ты не отвлекайся, я так никогда не закончу. Словом, хозяин Пернатого Льва в горе. Ну, и его ученик, мэтр Фейё, поклялся пропажу вернуть.
– А почему сам маг не пошел? Ему же, наверное, проще – колданет чего-нибудь, и готово дело…
– Во – первых, Фэйё тоже маг, только послабее. А хозяину Льва нельзя – он связан Договором. Все высшие маги, кроме Диких, его соблюдают – сидят каждый на своей территории и на чужую без спроса не ходят. Договор магический, понимаешь?
– Ни фига не понимаю, но все – равно рассказывай! Потом разберемся!
– Фэйё набрал удальцов: Тоури – варварку, из наемниц, Сийниса и меня. И Арборс с нами пошел. Хотя он паладин, рыцарь, ему такие предприятия не по чину, паладины больше открытые битвы уважают. Но они с Фэйё давние друзья. Ну, забрались мы в Кест, выкрали зеркало. – Гелия вздохнула, – получилось не очень удачно, кестовцы нас заметили и пустились в погоню.
– Верхом на гарпиях?
– По всякому. Это же Дикие маги, от них никогда не знаешь, чего ожидать. То колдуют – пятерым высшим магам впору, а то двух чар связать не умеют. Вместо огненных стрел у одного из тучи вдруг лягушки посыпались, честное слово, не вру – мы как раз из окна вылезли, бежим, а на нас как повалило! Арборс на жабе поскользнулся, чуть шею не свернул. Зря, между прочим, смеешься! Когда они нас в ущелье догнали – нам уже не до веселья было.
– Я не смеюсь, продолжай, пожалуйста!
– А чего продолжать! – она печально махнула рукой, – маги начали швыряться чарами, гнолли стрелы пускают. В итоге, я здесь, а что с остальными… лучше не думать. Но Фейё жив, я теперь знаю, и он откроет мне путь в Пятизерье. Нужно будет только десять минут времени, чтоб никто не помешал, пока я активирую талисман.
– Это зеркало – я немного заколдовала его, как умею, на всякий случай. Если они меня все-таки схватят, сразу им подмену не отличить. Настоящее – в сумке.
Гелия достала уже знакомую сумку. Во время переезда она явно прятала ее под пижамой, просто свернув в трубочку.
– И ты, Сим – ка, тогда Зеркало спаси. И никому не отдавай.
В голове моей царил полный кавардак. Драконы, маги, Гвоздецкий в магазинном зеркале, какие – то гнолли… может, я спятила, и лежу не в сердечном отделении, а в психиатрическом? Крашеные желтой больничной краской стены дрогнули и повернулись вокруг меня.
– Сим – ка, успокойся!
– А? Ну да, попробую.
И все – таки, вряд ли мои бедные мозги выдержали бы такой перегрев. К счастью, в палату ввалилась вернувшаяся с процедур Любаня, за ней, сжав губы в ниточку, вплыла Елена Прекрасная.
– Зинку – то, санитарку, на пенсию, похоже, ушли! – радостно сообщила Любаня, хлопаясь на кровать. – это я сейчас иду, а из санкомнаты новенькая вылезает, здоровая! Прям Шварцнегер, да и только! Теперь она курягам нашим даст шороху, будут знать, как режим нарушать! А тебя, значит, Гелией звать! Говорят, ты с десятого этажа вывалилась, нет?
– С шестого. – вежливо поправила Гелия.
– Ну, это еще мелочи, – Любаня захохотала, – вот у нас в соседнем доме раз мужик грохнулся с двенадцатого, и прикинь – три ребра только и сломал! Пьяный был, как зюзя, упал на куст – ну и целехонький встал, прям огурчик! Протрезвел только!
Любаня – великая сплетница, перемывать косточки знакомым и незнакомым ее любимое развлечение. Она продолжала молоть языком, попутно выспрашивая Гелию о ее жизни, лишь временами недоуменно поглядывала на Елену. Та сидела молча и вязала, вязала с такой скоростью, что спицы напоминали вертолетный пропеллер.
Вечером меня чуть было не вымыла из палаты новая санитарка. Эта дама с лицом бульдога оказалась жутко работящей, вот уже второй раз за день полы надраивает.
– Утром хлоркой развонялась, мало ей, теперь еще и перед ужином! – ворчала Любаня, спешно нашаривая тапочки, и я была с ней совершенно согласна. Елена общалась с очередным визитером на лестнице и в разговоре не участвовала.
– Скоро ей надоест, – сказала я Гелии, – держу пари, ей сменщица лапши на уши навешала, мол, дважды в день мыть, чистить. Чтоб самой утром не возиться.
Гелия рассеянно кивнула.
– Да, наверное. Вот что, Сим – ка, ты лучше не уходи из палаты.
– Я и не собиралась. Думаешь, оставлю тебя тут одну страдать? Сейчас протрут, и откроем окно, пока наших дам нет, быстренько все проветрится. А что, ты думаешь… – Я едва успела поджать ноги, спасаясь от швабры.
Толстуха свирепо зыркнула, ей явно хотелось сказать мне что-то приятное, и так прошлась шваброй, что кровать пошатнулась.
Она явно нарывалась на ссору, нарочно вредничала, среди санитарок часто попадаются подобные особы. Я схватила с тумбочки Любанин журнал и зашелестела страницами.
– Глянь, Гелия, какое платье симпатичнее! Пойдет мне, как думаешь?
Я в упор не слышала сердитого сопения санитарки – пусть ее старается. Кровать она все равно не опрокинет, так зачем доставлять ей удовольствие поругаться?
Сопение отодвинулось, тетка явно поняла, что обломилась – скандала не будет.
– Серафима, ты разве здесь? Анатолий Францевич тебя вроде звал подойти, – окликнул, приоткрыв дверь, дядя Паша.
– Когда звал? Мне ничего не сказали.
– Да минут двадцать назад. Сам слышал, как он твою соседку просил передать, ту высокую, с прической. Елену, как ее, Петровну, вроде? Чего ж она не передала?
– Да мы с ней не разговариваем.
В этот момент, оттеснив дядю Пашу, в палату ввалилась Любаня, и за ней Елена Прекрасная собственной персоной. На нас с Гелией даже не взглянула – с сегодняшнего утра мы обе «персоны нон грата», и сразу «наехала» на санитарку.
– Голубушка, будьте любезны побыстрей закончить вашу уборку! Сейчас привезут ужин. Видимо, вам позабыли объяснить, что палаты следует убирать во время утренних процедур? Я сегодня же попрошу Марию Феоктистовну, чтобы этого больше не было. В палате нечем дышать!
Мария Феоктистовна – сестра – хозяйка, это она не разрешает сушить белье в рекреации и гоняет курильщиков, по-моему, ее даже Анатолий Францевич побаивается. А Елене – хоть бы что!
В коридоре действительно брякала обеденная тележка, и я решила не бежать в бокс сразу, все равно опоздала, а взять сперва еду для Гелии.
Самой мне, если честно, кусок в горло не лез, надвигался вечер, и я волновалась все больше. А вдруг что-то сорвется, вдруг не получится? Кстати, не худо бы на всякий случай проверить ключ – подходит ли еще он к замку? Дядя Паша мог ведь и перепутать, номер на бирке давно стерся от старости.
Я поставила тарелку Гелии на тумбочку и сказала, что все – таки зайду к Анатолию Францевичу. Момент был удачный – тележка уже проехала в конец коридора, раздатчица орудовала поварешкой и назад не смотрела. Оглянувшись, я быстро вставила ключ в скважину и нажала на «ушко». Не идет, заедает на обороте. Хорошо, что я еще утром догадалась сунуть в карман пузырек вазелина. Руки у меня тряслись, ведь торопилась я ужасно, пузырек упал на пол и покатился. Пока я его поймала, в вазелине был не только ключ, но и все окружающее, включая мой халат, щеки и даже волосы. Зато ключ повернулся легко и без малейшего шума. Слегка потянула на себя – открывается.
Именно в этот момент я поверила окончательно – то, что должно случиться ночью будет происходить на самом деле. Это не сон и не сказка, я попала в колесо действительных событий.
Анатолия Францевича на месте не оказалось, сменившая Наташу медсестра Света сказала, что он сдал дежурство часа три назад и, наверное, уже отсыпается сейчас дома.
Я вернулась в палату, и вечер потянулся, как резиновый. Любаня с Еленой после ужина смотрели телевизор в холле, мы с Гелией остались одни. Странное дело, утром мне страшно не хватало именно такого случая, хотелось расспросить Гелию подробнее про ее мир, над которым – вот удивительно – ходят целых пять лун, про тамошние моря, вообще – про все-все. А сейчас не хотелось спрашивать. Толку-то что, если даже расскажет… Только станет еще обиднее, что никогда этого не увижу и совсем ничего не узнаю больше про саму Гелию. Доберется ли она до башни Пернатого Льва, увидит ли живых драконов, куда отправится дальше – ничего. Через несколько часов она навсегда уйдет из моей жизни, а я останусь – в больничной палате, чтобы видеть в окно, как ползут, накрывая грязный каменный город, тяжелые тучи.
Разговор тянется вялый, как переваренная капуста, а потом и совсем обрывается.
Гелия делает вид, что рассматривает журнал, но заметно, что она сильно нервничает. Елена Прекрасная и Любаня уже вернулись и собираются ложиться окончательно. Елена сообщает Гелии, что здесь не изба-читальня и гасит свет. Вот что значит повышенная вредность – сегодня она даже постель на ночь не перестилала. Обычно у нее на это уходит минут двадцать.
Не знаю, сколько прошло времени, Гелия толкает меня в плечо.
– Сим – ка, проснись.
Значит, я каким – то образом задремала. Высовываю нос за дверь – пусто. Только потрескивают под потолком длинные лампы, половина из них собирается перегореть и сочится умирающим лиловым светом, от этого коридор кажется еще обшарпанней, проем рекреации, как темный зев пещеры. Стараясь не шуметь, выволакиваю кресло – каталку.
Теперь главное – чтоб соседки случайно не проснулись.
Я подкатила кресло и Гелия перебралась в него ловко, как акробатка – на руках. Ноги у нее еще побаливают. В оттопыренном кармане пижамы – купленное вчера зеркало, завернутое в мой кашемироваый шарфик, на плече – сумка.
– Поехали.
Толкать груженое кресло оказалось совсем не трудно. Колеса тихо шуршали, подскакивая в тех местах, где линолеум был содран до бетона, я нажала на ручки, чтобы на полной скорости проскочить мимо поста. Там ночью всегда дежурит у телефона медсестра, но обычно она просто спит за своим столиком.
Мы проскользнули мимо нее, как тень на колесах, и вдруг происходящее показалось мне началом ночного кошмара. Этот длинный, мертвенным светом залитый коридор, два ряда закрытых дверей, глухие простенки…
Наперерез, прямо из простенка, вышагнула новая санитарка. На губах крокодилья улыбка, толстые пальцы шевелятся, как десять упитанных пиявок. Надо бежать, а я приросла к месту. Господи, ну какая я дура, ведь могла бы догадаться! С чего я взяла, что она санитарка, эта рожа…вон над верхней губой что-то явно чернеется, а глазки….ой-ой-ой!
Я медленно пятилась, машинально прикрываясь креслом, не в силах оторвать глаз от растопыренных клешней санитарки. Они стремительно вытягивались в длину, как резиновые. Белой молнией рассек воздух меч Гелии, санитарка отпрянула.
– Назад! – крикнула Гелия, – скорей, Сим-ка!.
И тут до меня дошло – Гелия в опасности! Я этой монстрихе не нужна! Стыд окатил меня жаркой волной, я разом очнулась и рывком завалила кресло набок. Получилось! Колеса вычертили вираж, пальцы чудовища вторично цапнули воздух, в следующий миг мы уже мчались назад по коридору. С грохотом пронеслись мимо поста, сзади нарастал сопящий топот, но я уже поняла, что дежурная не проснется. Ничего, только бы успеть до лифта. Вдруг повезет…не успели. Через порог нашей палаты – мы с ней почти поравнялись, шагнули Любаня и Елена Прекрасная. Рты до ушей, вместо глаз – ледяные щели.
– Нет! – крикнула Гелия, но свернуть я уже не успевала.
Колесо врезалось Прекрасной в коленку, коляска встала на дыбы, сильный толчок швырнул меня на пол. Вскакивая на ноги, я увидела, как Гелия, извернувшись, взмахнула мечом дважды, и голова Прекрасной вдруг прыгнула с плеч, в подставленные руки Любани. Безголовое тело суетливо шарило вокруг себя руками. Сейчас ударит фонтан крови!
В панике я присела, по макушке что-то жестко чиркнуло, в живот Любани воткнулся кусок железного прута.
– Сим – ка, спасайся! Беги в палату! – заорала Гелия. Я увидела, что санитарка летит на нас длинными прыжками, наводя мне в лоб непонятную конструкцию, вроде якоря. Над головой свистнуло, клинок Гелии вышиб сноп искр, и второй металлический дрын со звоном впилился в люстру. С запозданием я поняла, что это в меня стреляют.
Я дернула на четвереньках прочь, сшибив забытый у стены штатив капельницы, шест отлетел под ноги безголовой Елене, она покатилась, как кегля. Любаня швырнула в меня ее головой и прыгнула за каталкой. Она обрушилась бы на Гелию всей тягой, но столкнулась в воздухе с такой же тяжеленной санитаркой, и обе с грохотом рухнули, образовав на полу кучу сплетенных тел.
Я развернула проклятую каталку заново и поволокла по коридору. Только бы успеть запереться в сушилке, сразу им дверь не выломать.
Гелия, закусив губы, бешено крутила колеса руками, мы вновь промчались мимо поста, сзади нарастал грохот погони, яростные вопли на неизвестном языке. Огненный шар размером с яблоко врезался в стенку и лопнул, разнеся в щепки ближайшую дверь. В палате раздались испуганные вопли, захлопали еще двери. Сушилка была уже рядом, и тут мои ноги поехали, коляска заскользила юзом и едва не вырвалась из рук.
– Проклятый вазелин, тут же пол скользкий!
Я врезалась в дверь сушилки, рассадив, кажется, лоб, по лицу потекло что – то противное теплое. Оно не давало смотреть, я вслепую искала скважину. Пальцы Гелии сжали мою руку.
