скачать книгу бесплатно
Елисей, все это время стоявший наготове, но не удостоенный ни граммом внимания, тоже решил сделать свою попытку и метнул в жреца охотничий нож. Тот же, разъяренный такой дерзостью, зарычал, и лес будто затрясся от этого звука. Его рукава вдруг засветились ледяным голубым светом. Он поднял руки и стало видно, что в его бледных жилистых кистях горят два шара, и тут же жрец метнул их в обоих противников сразу. Показалось, что грохотнула молния. Однако же шум вызвало колдовство. Лихолову удалось увернуться и отпрыгнуть в сторону. Но Елисея зацепило, и тот вдруг с ужасом обнаружил себя сплетенным в такие же путы, как трое других солдат, стоявших рядом. Теперь Странник остался с чародеем в бою один на один. Безнадега…
Только Лихолов вознес меч и приготовился сделать резкий выпад на черного жреца, как случилось нечто неожиданное. Из ниоткуда, под ржание коня, на поляну сквозь туман ворвался незнакомый седовласый всадник на крепком белом скакуне, в серой тунике. В его руках был меч, горевший огнем. Лихолов узнал своего коня Здоровяка, но не всадника. Не успел черный жрец толком развернуться к новому противнику, как этот воин замахнулся оружием и прямо на скаку попытался опалить злодея огнем со своего меча. Длинная струя пламени выстрелила в жреца. Однако черный чародей успел увернуться и метнул очередной голубой шар, теперь уже в коня. Животное взвизгнуло от боли, как от ожога, и встало на дыбы.
Седовласый воин ловко соскочил на землю, не теряя из рук горящего меча. Чернокнижник тряхнул правой рукой, и в то же мгновение в том месте сгустился туман, с грохотом изрыгнув меч. Жрец схватил его, случайно оголив правую руку до локтя. Раздался ожесточенный звон двух встретившихся орудий. Воин с горящим мечом размашисто и ловко делал один выпад за другим, но чернокнижник успевал отражать их или уворачиваться. Лихолов стряхнул с себя удивление, завертел головой в поисках лука. Ближайший валялся на земле среди застывших щупалец, рядом были и стрелы. Странник разрубил мечом путы, обвивавшие древко, вставил стрелу, натянул тетиву и попытался прицелиться в противника. Однако стрелять просто так было опасно: оружие могло попасть и в серого воина, который вдруг пришел на подмогу.
А схватка продолжалась. Чернокнижник пытался одновременно и отражать атаки, и левой рукой выстреливать голубыми шарами. Но седовласый воин тоже был силен: он делал выпады то сверху, то из-под низа. То вдруг дул на свой горящий меч, и тогда пламя срывалось с клинка, огненной струей, словно драконий залп. У жреца уже слетел капюшон, и стало видно его бледное с выступающими голубыми сосудами лицо и бритый затылок. Злодей морщился, так как смотреть на мир в свете ему было явно непривычно и даже больно, как если бы открыть глаза в морской воде.
Лихолов дергал луком, пытаясь держать прицел, и ждал подходящего положения. Вдруг жрец сделал резкий прыжок на соперника, но серый воин ловко защитился горящим клинком и сильно оттолкнул чернокнижника ногой. Тот полетел назад, споткнулся о щупальца и упал на спину. «Попался!» – подумал Лихолов, но воинское мастерство опережает слова, и стрела уже начала свой полет! Древко с характерным хрустом пронзило чернокнижника прямо в шею. Разогнавшееся, вспотевшее от бешеного ритма время вдруг замерло. Жрец испуганно вылупил глаза на своего убийцу, попытался схватиться руками за стрелу, но жизнь уже вытекала кровавым фонтаном из его горла. Он издал несколько звуков предсмертной муки, а потом взор его угас. И злодей, наконец, бессильно обмяк.
Седовласый воин довольно обернулся и сказал Лихолову с добродушной улыбкой:
– Меткий выстрел, мой друг!
И только сейчас Странник узнал этого человека. Серый воин был никем иным, как Велимудром! Только сейчас он не выглядел как худой нищий отшельник. Ведун был одет не просто в невзрачный затасканный хитон, как при прошлой встрече. Но в льняную тунику поверх плотных шароваров, какие носили обычно наездники, в плотные походные сапоги. На талии закреплен был воинский пояс с разными мешочками и мелким оружием. Через грудь тянулся ремень для ножен его огненного меча. Седые волосы гордо струились по крепкой прямой спине. Из-за таких-то перемен в образе Лихолов и не признал сразу своего старого спасителя. В прошлый раз он смотрелся, как жалкий блаженный аскет. Сейчас же вид Велимудра устрашал своей статью. Однако из-под седых бровей сверкал все тот же взгляд – смесь колючей проницательной мудрости, каменной силы и миролюбивой доброты. Эти глаза невозможно было не узнать. Странник так обрадовался удачной встрече, что тут же подошел пожать ведуну руку, а тот с радостью ответил на рукопожатие.
– Клэтва! Велимудр! Как же я рад снова видеть тебя! – широко улыбаясь, воскликнул Лихолов. – Ты прибыл в самое нужное время! Чернь возьми, как и говорят о ведунах во всех легендах!
– А я рад, что ты не поддался уговорам этого чернокнижника и не выбрал дурную сторону! – с какой-то отеческой гордостью произнес ведун. – Мне любопытно было подслушать вашу беседу.
Между тем морок рассеивался после смерти своего хозяина жреца и ландшафт поляны быстро менялся. Воздух становился все прозрачнее, пока туман окончательно не исчез, оставив после себя освобожденных жертв. Да, и снова эти перепуганные люди… Теперь на поляне сидели, сжавшись в трясущиеся комочки, четверо детей и одна женщина. Те же двое солдат, которых утащил в начале схватки туман, бессильно ерзали на траве, будто пытались отдышаться. Яговин с двумя своими дружинниками теперь освободились, но не знали, куда и кинуться: большая часть отряда, включая принца, была отравлена, караульные изранены, да вдобавок странные новые люди появились после тумана. Освободившийся Елисей подошел с поклоном познакомиться со спасителем.
– Это мой провожатый Елисей Поющая Стрела, – представил его Лихолов. – Взял парня к себе в ученики в обмен на его помощь в странствии по вашему лесу. Елисей, а знаешь ли ты, кто перед нами?
– Догадываюсь, – с трепетом в голосе ответил юноша. – Горящий меч, седые волосы, воинская стать. Неужели сам Велимудр Горящий Меч предо мною?.. Если так, то сегодня великий день для меня!
– Здравствуй, Поющая Стрела, – ласково поздоровался с ним ведун.
– Ох, как же чуден твой меч! – с восхищением проговорил Елисей. – Наверное, нужно много добрых дел совершить, чтобы такой приобрести…
– Настоящие мечи не приобретают, молодой ученик. Приобрести можно только временное, бестолковое оружие. А стоящее… О! Настоящий меч сам выбирает хозяина, находит его неисповедимыми путями. Самого достойного человека, мудрого, чистого!
– Клэтва, – закатил глаза Лихолов. – Встретились двое… кхм… верующих. Хватит уж о своей чистоте речи толкать, старик! Оглянись, какой беспредел тут!
Велимудр оглянулся, увидел пострадавших, рядом изумленных караульных с Яговином. Почувствовал царившее смятение. И взял на себя командование:
– Я осмотрю принца, он, похоже, отравлен усыпляющим зельем. Дружинники! Пусть двое из вас разведут костер. А другие двое соберут все фляги и сольют воду в ваш походный котел. Елисей и Лихолов, приглядите за жертвами тумана, им нужно человеческое тепло сейчас.
Все тут же засуетились исполнять поручения. Сам же ведун присел около принца. Положил руку на шею, послушал в пульс. Потом обнюхал мужчину и его еду. Покрутил лепешки и мясо, что-то там разглядел, а потом сказал:
– Отвар безволия был добавлен в еду! – рыкнул Велимудр так, чтобы всем было слышно. – Это мог сделать только кто-то во дворце еще до вашего отправления.
– Догадываюсь, по чьему приказу, – хмыкнул Лихолов, и тут же поймал вопросительный взгляд ведуна. – Их придворная ведунья Майа очень уж обрадовалась отправить принца куда подальше. Уверен, что, так или иначе, она к сему причастна.
Ведун странно изменился в лице, будто что-то его обожгло изнутри. Но он быстро спрятал эти чувства подальше и вернулся к осмотру принца.
– Положение это не столь опасно, сколько противно… Мне нужно сделать пробуждающий отвар, – проворчал Велимудр. А затем принялся рыться в своих набедренных мешочках, доставая оттуда по щепотке засушенных и молотых трав.
Елисей и Лихолов подошли сначала к женщине. Она сидела на траве в грязном драном сарафане и в лаптях. Взъерошенная прическа незнакомки отдаленно напоминала косу, только изрядно потрепанную. Белое, болезненное, почти мертвенное, лицо ее излучало дикий душащий страх. Как и от той девочки, что удалось спасти в прошлый раз, от всех жертв веяло ледяным холодом. Все они дергались или покачивались и повторяли свое бесконечное и отчаянное:
– Туга! Туга! Туга!
– Морок отступил, ты свободна, – ласково проговорил женщине Лихолов и присел рядом с ней на корточки.
– Нет! Нет! – задрожала женщина, нервно теребя волосы на висках. – Туман защищал. Он давал силу. Внутри тумана я ничего не боялась. А снаружи мир жесток! Здесь кровь! Здесь боль! И нечем себя защитить! А скоро и вовсе конец! Всему скоро конец!
Вдруг она бросилась на Лихолова, схватила его за плечи своими ледяными худыми пальцами и заорала:
– Верни! Верни меня в туман! Туга! Туга!
Лихолов на мгновение и сам вздрогнул от ужаса. Но збыстро собрался и жалостливо погладил женщину по голове, а сам повернулся к Елисею с вопросом:
– Какие песни у вас поют влюбленные своим девушкам?
Юноша задумался на один удар сердца и потом запел:
В лунном сиянье снег серебрится,
Вдоль по дороге кобылка мчится
Динь-динь-динь, динь-динь-динь —
Колокольчик звенит,
Этот звон, этот звон
О любви говорит.
В лунном сиянье ранней весною
Помнятся встречи, друг мой, с тобою.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь —
Колокольчик звенел,
Этот звон, этот звон
О любви сладко пел.
С каждым пропетым словом женщина немного успокаивалась. В конце концов, она отстранилась от Лихолова, села и тихо-тихо заплакала.
– Где твой возлюбленный? Были ли у тебя детишки? – ласково спросил Странник.
– Да… Да… Супружник был… С большими горячими ладонями. Обнимал меня за талию и шептал на ушко: «Ромашечка ты моя лесная, лучик ты мой ясный», помню, помню… был… Но жила я в страхе, ужас бродил по лесам и захаживал иногда к нам на поля, где я урожай собирала… страшно было очень… тоска меня гложила… И вот, однажды, пришел туман и забрал меня… и холод залил в сердце, в разум. Туман дал мне силу, и страх ушел. Была я сумерками, была я сырой печалью, по лесам ползала, но никто меня не мог уже обидеть, ибо я была туга, и туга была мной…
– Из какой деревни твой муж? – пытался расшевелить ее Странник.
– Не помню… Не знаю… Туман все пожрал, всю память… Ничего не помню, ни кто я, ни откуда. Корней своих и предков своих не помню… – она подняла на Лихолова глаза полные слез. – Только самое теплое помню, то, что никаким холодом не заморозить: танцы помню, песни наши у костра… как на маминых коленях плакала – помню. А она меня по голове… гладила так… И у мужа ладони горячие помню… «ромашечка» и все… ничего больше…
– Дай ей время отогреться! – вдруг крикнул из-за плеча Велимудр, копошащийся в своих порошках. – Пусть сердце оттает, а за сердцем и голова прояснится. Пока мы просто отведем их в ближайшую на пути деревню, да там и оставим на поруках. Коль примут их селяне по-доброму, то и память со временем вернется. Много их таких нынче в наших лесах… Эх, беда чернокнижная!
Лихолов с Елисеем оставили женщину в покое и прошлись по каждому ребенку, так же успокаивая, напевая колыбельные, что-то спрашивая, заставляя вспомнить самое теплое: маму, папу, дом. Было их три мальчишки и девочка, все разного возраста, но одинаково напуганные.
Меж тем Велимудр тоже трудился:
– Ах, водичка, живая, помоги сворожить, – шептал он, ставя котелок с травами и водой на огонь. – Ах, огонек, дружок, матери солнца сынок – нагрей водицы, подсудобь ворожбе случиться!
Когда отвар был готов и остужен, ведун залил его в свободную флягу и налил понемногу в уста каждому из уснувших дружинников.
Первым очнулся Ратибор. Медленно, словно с похмелья принц открыл глаза. И застонал, потому как чувствовал себя высохшим листом: слабым, обезвоженным, да еще и с ужасной тошнотой внутри. Вслед за ним нытье и оханье издали поочередно все остальные пробужденные. Но, слава Судьбе, все очнулись живыми и целыми. Некоторых тут же стошнило, у кого-то болела голова, у третьих ломило все кости. А двум парням, пострадавшим от туманных коршунов, потребовалось лечение Велимудра. Хоть и снял старик боль, оставил кровь, но шрамы останутся уже навсегда.
Так, Ратибор обнаружил свою преданную дружину без боя покалеченной и ужасно разозлился. Он внимательно выслушал своего воеводу Яговина, дотошно пересказавшего все, что случилось на этой поляне. Затем принц поблагодарил Лихолова и Велимудра за спасение. С грустью осмотрел испуганных детишек и женщину. Теперь всем стало ясно, какое мерзкое колдовство творят черные жрецы. Ужасная правда открылась в том, что жуткими бродячими туманами были обычные, запуганные до смерти, дети и женщины. Заколдованные, забранные из семей и натравленные против своих же земляков. Больно всем было это осознать. Ведь вывод прост: когда мы сдаемся и отступаем перед страхом – сами становимся в ряды его воинов. Так тьма ширит свою армию.
Никому так и не было понятно, как это Велимудр оказался в нужном месте в самый роковой миг. Однако ж все издавна знали, что ведуны именно так всегда и появляются: неожиданно, непрошено, просто там, где больше всего нужны. Оттого вопросов никаких чародею задавать не осмелились. А тот же, закончив дела помощи, подошел к трупу черного жреца и стал крутить его голову, что-то высматривая.
– Что ты с ним будешь делать, старче? – полюбопытствовал Лихолов.
– Память его ищу, – загадочно ответил Велимудр. Затем достал из-за пояса нож и вдруг отрезал у трупа кусок скальпа. – Видишь ли, Странствующий Охотник, память людская живет в волосах наших. Вот почему, уходя в отречение, ведуны стригутся – чтобы забыть мирскую жизнь, отпустить. А после пострига уже более никогда не отрезают ни единой пряди волос, ибо знают, что в них живут накопленные знания. По той же причине и эти вот черныши постоянно бреются. Они верят, что должны все свое отринуть и забыть и предаться полностью Темной Владичице, чтобы та полностью направляла их и одаряла силой сумрака. Но нам повезло! У этой паскуды имеется все-таки небольшая щетинка на голове, – он вытер покрасневший нож о траву и завернул кусок кровавого скальпа в один из своих мешочков. – Я смогу по ним увидеть в небыли хотя бы горстку последних воспоминаний жреца. А там может быть много чего любопытного. Но это позже…
– Например, ты увидишь, кто подослал его к нам? Ведь я уверен, что он выслеживал нас еще с выезда! – вклинился Ратибор. – Мы все чувствовали слежку и не понимали, почему никто не нападает на нас. А он просто ждал подходящего случая, хотел усыпить меня и взять живым. Знал, гадина, что так я ему ни за что не дамся.
– Да, – подтвердил Велимудр. Ведун явно обессилел. Драка вымотала старика. – Возможно. Если наводку он получил недавно, то я это увижу. Или хотя бы какие-то мысли, знаки, образы, что-то такое, что натолкнет меня на подсказку. Но это не сейчас. Ведуны ворожат на рассвете – тогда сила природы самая чистая, а свет солнца мало кто забирает на себя, много магии в мире, много благости разлито. Ранее утро – лучшее время для доброго дела. Так что все позже. А сейчас, принц Ратибор, потолкуем?
Глава 6. Откровения
«Если не ведаешь зло или добро перед тобою — ищи жертву. У зла не бывает жертвы в себе, оно ищет ее в других. Даже если в чем-то и утесняет себя, то для того лишь, чтобы оценить это в золотую монету и использовать в нужный час. Помни: бывает жертва по любви, бывает жертва для торга, а бывает жертва для гордыни. И лишь первая есть добро».
Наставление из Талмуда Светославия
Служивые потихоньку приходили в себя, а жертвы морока со странным бормотанием покачивались около костра и что-то шептали себе под нос. Принц Ратибор, Велимудр, Лихолов и Елисей уселись вкруг и принялись обсуждать дальнейшие дела.
Ведуна Велимудра не пришлось уговаривать о помощи. Он вообще держал себя так, словно бы уже знал заранее и о принцессе Златовласке и о цели похода Ратибора. На протяжении рассказа принца чародей только постоянно загадочно кивал, потом произнес:
– Я знал уже давно, что нечто неслыханное произошло в Рассветнике. Я видел в небыли, как тьма смешалась со светом в странный противоречивый клубок. Когда попытался разобраться, что это такое… Оно уже рассеялось. Успел заметить лишь принцессу Златовласку на огненных крыльях… Это видение ужаснуло меня. Я знал жемчужину Северного Леса с младенчества… И я присутствовал на обряде «смотрин», который устраивается по рождению каждого нового члена королевской семьи. Так вот, там я тоже видел, как сама Судьба благословляла принцессу, как одевала на нее победный венок и клала к ее ногам окровавленный меч… Еще реки крови видел у ног принцессы… Тогда, много лет назад, в мирное время, видения на обряде показались нам очень странными. Но в сей день мрак с запада снова яростно наступает на восток, и в воздухе перешептываются предвестники войны. Сегодня я уже понимаю, к чему был явлен нам тот окровавленный меч и реки крови – грядут ужасные битвы, от которых содрогнется вся Зеленая Твердь. Я видел в небыли, как люди по всему свету плачут кровавыми слезами. Значит, что принцесса Златовласка сейчас крайне важна. Ты, принц, правильно сделал, что бросил все дела военные и придворные и устремился на спасение сестры. Я нынче – один из старейших ведунов. А преклонный возраст означает высокую ответственность. Посему, мой долг – помочь вам.
– Благодарю тебя, благий старче! – склонил голову Ратибор. – А как будешь ты расколдовывать Златовласку? Как избавишь ее от сего недуга?
– Боюсь, – протянул задумчиво Велимудр. – Что дело окажется сложнее, чем кажется…
Собеседники озадаченно переглянулись.
– Если бы принцесса всецело была поглощена тьмой, – пояснил ведун, – то в небыли выглядела бы она, как грозовая туча… Однако нет там ничего подобного…
– И Майа говорила так же, – удивился Лихолов. – Значит, ведунья все же не обманывала…
– Погоди-погоди, – осек его Ратибор. – Я не знаю точно… Но подозреваю, именно Майа и сделала это с принцессой… Наверное, раз уж я прошу вашей помощи мне в непростом деле, то стоит рассказать все, что сам знаю…
Спутники согласно кивнули. Принц огляделся по сторонам убедиться, что сидит достаточно далеко от солдат, чтобы остаться неуслышанным. А затем перешел на шепот:
– Они очень сблизились в последнее время, ведунья много гуляла со Златовлаской, о чем-то толкуя… Я почуял неладное и приставил за Златовлаской шпиона. Поначалу все шло обычно, я уже даже хотел было отменить слежку. Но в один день случилось нечто странное. Мне доложили, что Златовласка вдруг зачем-то тайком ускакала из дворца. В этот день ведунья Майа тоже ни разу не попалась мне на глаза. Сердце мое тогда забилось как бешеное. Я чувствовал, что может случиться нечто ужасное. Мы из рода Изяславовичей не ведуны, но и у нас свои дары есть. Беду я задолго всегда чую. Итак… Не знал куда бежать, что делать, как быть… А потом вдруг вспомнил, что на окраине Рассветника есть старинный заброшенный храм. Златовласка лично опекала то место, все стыдила отца, дескать, нельзя бросать храм так просто, нужно восстановить его и отдать под монастырь. Вот в тот момент меня прям молнией ударило! Я понимал, что надо мчаться на поиски сестры… Не знал куда ехать, но решил на авось скакать в то место. Я взял наскоро с собой двух солдат и поспешил. Да оказался прав…
Ратибор на мгновение умолк, видно было, как угрюмая тоска разлилась по его лицу, воспоминания терзали душу принца, будто когтями.
– И ворвался в сени храма, когда сумерки уже поглощали день… Заброшенные стены его, казалось, вот-вот рухнут… Воздух там дрожал от напряжения. По крайне мере, так мне мерещилось… Я услышал песню. Но не наши добрые любовные напевы. А будто сотня грустных голосов стонала в унисон. Не церемонился долго с дверьми – выбил их ногой. И увидел жуть… Что-то вроде огнища горело в центре, и в нем, в пламени, сидела фигура девушки. Золотые волосы, тонкий стан – я быстро опознал свою сестру. Ее будто подожгли, но Златовласка не кричала и не корчилась, как бывает с гибнущими в пламени. Она… Она просто сидела… Вокруг же носились по воздуху тени… как бы фигуры человеческие в плащах с капюшонами, да только не люди то были… Люди не летают и не поют такими жуткими голосами. Чудилось мне, что ни лиц у них не было, ни рук, ни ног – только черная ткань… А звук их напевов… Будто пчелы жужжали. Но стоило нам ворваться, как все эти твари, едва на нас оглянувшись, дали деру. Умчались сквозь полуразрушенные окна на улицу. И ни следа от них не было. Но две фигуры среагировали медленнее. Те тоже были в черных плащах, в капюшонах, но явно живые люди. Когда они испугались и рванули бежать, я крикнул своим солдатам поймать. А сам стоял растерянный и не понимал, как спасти сестру. Но не успели мои служивые и дернуться с места, как раздался жуткий рык. Мы застыли. Звук раскатился по залу, затряс стены с потолком. И тут я понял, что рычит-то сестра! Только она уже сама не своя была. Что-то происходило… Менялось в пламени девичье тело на нечто огромное, уродливое, угловатое… Сначала из огня вылезли крылья. А следом уже и весь дракон… Тварь издала еще один рык, а потом дала огненный залп по потолку. Тот и так был хилый, а потому мгновенно обрушился. Змей оттолкнулся лапами и вырвался вверх, ломая крыльями остатки храма. На нас посыпались обломки. Мы еле увернулись, пришлось отбежать назад. Я орал, звал сестру. Но когда дракон улетел, а кострище вдруг резко само погасло, понял, что Златовласки тут уже нет. Ни ее тени, ни ее останков. Нет, ее не сожрал крылатый змей, как я сначала подумал… Чтобы понять, чего там на самом деле произошло, мне потребовалось несколько ударов сердца. Осознание родилось само собой. Я отгонял мысли, не желая принимать… Но… Мы видели то, что видели. Жуткий колдовской обряд. Дракон вылупился из моей сестры, как птенец из скорлупы.
Принц прикрыл лицо ладонью, стыдясь показать свои чувства, и закончил историю:
– Я был растерян. Испуган. Первые мгновения стоял, как вкопанный, как старое высохшее дерево. Словно вместо сердца у меня было пустое дупло, – принц постучал себя кулаком по груди. – А потом появился еще и страх за королевство… Когда я вообразил, что слухи о превращении Златовласки могут расползтись по народу… Я представил себе бунты в одних селениях, отчаяние – в других и призывы убить принцессу – в-третьих… Времена на Востоке тяжелые… Людям нужна хоть искра надежды. Искра во мраке… И тогда я сделал нечто ужасное. То, чего никогда не прощу себе до конца своих дней… Но я не имел времени раздумывать…
Принц огляделся по сторонам, убеждаясь, что никто из солдат не стоит слишком близко. И хотел было сказать что-то, но вдруг Велимудр прервал его и схватил за плечо своей тяжелой ладонью. И в следующий миг в голове Лихолова и Елисея вдруг странным образом прозвучали слова, словно ветер нашептал их: «И тогда Ратибор быстро пронзил горло своего верного солдата слева. А потом резко развернулся и зарубил второго верного солдата, стоявшего справа». Стало понятно, что слова распространяет между четырьмя собеседниками ведун таким магическим образом, чтобы слышали их только поверенные в тайну. А ветер все продолжал нашептывать: «Принц убил самых верных из своих дружинников, чтобы скрыть страшную тайну. А потом стоял на коленях, и его рыдания эхом разносились меж руин старого храма. Он навсегда запомнит руины старого храма, невинные тела солдат, мрачное беспросветное небо… А потом галопом до замка».
Принц Ратибор сидел, потупив взор, никто из поверенных не смел поднять глаз. Первым прервал смущенное молчание Велимудр, по праву старшинства взяв слово:
– Все мы понимаем, что принцессу Златовласку нужно постараться вернуть в человеческое состояние. Но история сия так же непонятна, как мутное болото. Каким образом удалось затащить принцессу в костище старого храма? Как ее заманили? Какими обманными уговорами? Что ей обещали там? Вопросов больше, чем ответов.
Все закивали.
– Посему, – продолжил ведун, – уговор предлагаю следующий. Пойдем к дракону все вместе, так как Лихолов обещал принцу свою помощь в спасении принцессы, а он есть лучший в Зеленой Тверди охотник. Кому, как не Лихолову знать, какими способами справиться с принцессой, когда подловить ее в человеческом обличии, при этом самим не стать жертвами.
– Я обещал принцу свой меч, и слово свое сдержу, – подтвердил Лихолов. – Я буду идти за принцем до тех пор, пока он не скажет мне, что я сделал все, что мог. И мой ученик Елисей Поющая Стрела тоже обещал принцу свой лук, – Елисей скромно поддакнул. – Мы идем с вами за принцессой.
Ратибор благодарственно качнул головой. А Велимудр излагал план дальше:
– Но и дружинникам твоим придется рассказать, куда мы ведем их на самом деле. Пойдут ли твои люди в Горбатые Холмы? Многие северяне боятся этого места…
– И не зря, – вставил свое слово Елисей, с мурашками вспомнив свои недавние приключения.
– Мои верные солдаты пойдут за мной хоть к смерти за пазуху! – вдруг по-королевски распрямился Ратибор. – Тем более, что я обещал рассказать им цель нашего похода уже на обеденном привале…
– Нам нужно отвезти жертв бродячего тумана в ближайшую деревню, – перебил Велимудр. – Пока попроси солдат подождать объяснений еще немного. Расскажешь им правду, когда покинем деревню. Чтобы, не дай Судьба, никто не растрепал селянам про Златовласку.
……………………………
Деревня сыскалась довольно скоро, так как местность вокруг Рассветника пестрила массой селений, а от центрального тракта то и дело ответвлялись дорожки поменьше в сторону разных городищ и весей.
Трудно описать лица местных жителей, когда под вечер вдруг в их спокойную ремесленническую деревушку въехал с топотом копыт и блеском мечей отряд вооруженных дружинников в сопровождении ведуна и самого принца Ратибора. Староста изначально встретил дружину немного неприветливо и испуганно. А когда узнал, что разговаривает с самим наследником ясеневого трона, то вообще смутился, задергался и заволновался.
Дружину тут же расселили по самым зажиточным домам. Селяне подоставали из погребов лучшие припасы еды и еля. Гостям предоставили и баню, и сытный ужин. Вокруг лошадей суетились мужчины, а над потрепавшимися одеждами хлопотали допоздна женщины с иглами и нитками. Местные бабульки трудились над сборами новой провизии взамен отравленной. Некоторые местные девицы с заигрывающими взглядами шептались и хихикали, будоражили покой вояк, но чем здесь дело закончилось, точно уже не скажешь. Еще большее удивление у деревенских вызвали жертвы тумана. Однако старосте пришлось приютить их и раздать по разным домам, чтобы несчастным там обеспечили тепло, покой и любовные песни для отогрева сердец. Для отряда же вечер, ночь и утро прошли как нельзя лучше. Чистые, сытые и обогретые странники еще спали, когда за некоторое время до рассвета пробудился Велимудр.
Ведун за много десятилетий своей аскетичной жизни привык вставать до восхода солнца. Ибо все подобные ему мудрецы давно знали, что именно раннее утро есть наиболее благостное время в сутках. Когда молодое солнце рождается из лона неба, только-только выползает из-за горизонта, с первыми лучами света мир наполняется свежей силой. Энергией, которая за ночь прошла свое чистилище, отмылась от страстей, которыми наполнила ее людская суета. Мудрые всегда ведали, что коли кто желает подняться над жизнью, сделать что-то необычное, одержать ли победу, вырасти ли духовно, или даже свершить ворожбу, стоит брать ту самую чистую и полную силу от утра.
Велимудр шел босиком по сырой траве. Ступни ему сводило холодом, но ведун привык принимать это чувство с благодарностью – так утренняя земля забирала из него все хвори. Мохнатая растительность мягко сминалась под ногами, воздух вибрировал предчувствием рожденной заново жизни, мир принимал в ладони новый день. Серело небо. Ведун отошел от жилых домов до ближайшего родника, который приметил еще вчера. Принял смиренную позу со склоненной головою и тихо запел ритмичную душевную молитву, позванивая колокольчиком. На Северо-Востоке умели петь так, чтобы сердца всего живого бились под эти звуки в унисон. А если пел старый опытный ведун со всем жаром накопленного за жизнь благочестия, то все вокруг, от медведя до летящей бабочки, сразу отбрасывало свои дела и замирало в умилении.
Первые благословляющие лучи упали на седину Велимудра, а затем, подчиняясь ритму его напева, сползли на родниковые воды и заплясали в них языками отсветов. Древний Талмуд Светославия учил, что вся жизнь на Зеленой Тверди есть танец воды и света. Все состоит из воды, без воды умирает. Но и без света жизни нет. А потому ведуны научились подчинять себе и свет, и воду, и через них заглядывать в небыль, словно сквозь волшебное зеркало. Небыль – то жизнь духа, суть мира, искры душ без одежек тел. Там все видится совсем иначе, как в странном сне. И много лет надо учиться читать эти видения, чтобы начать разбирать их верно. Велимудр достал из-за пазухи мешочек и выбросил в родник содержимое – часть скальпа черного жреца. Так ведун хотел посмотреть последние воспоминания чернокнижника. В волосах живет память, связь с прошлым, накопленная мудрость. Того, что имелось у Велимудра, конечно, было слишком мало, чтобы действительно разобраться во всех хитросплетениях прошлого. Но, однако ж, многое он смог увидеть. Человеческая память есть смесь не только образов, но и чувств, ощущений, боли, надежд, страстей. Много всего ведун запоминал как есть, не разбирая, оставив разгадывание на потом.
Когда лучи закончили свой хоровод вокруг родника и зеркало небыли рассеялось, старец с отвращением вытащил из воды убогий шмоток плоти и швырнул подальше. А сам обессиленно рухнул на траву. И какое-то время еще лежал так, приходил в себя и перебирал в голове образы, сопоставляя картинки и чувства… А щедрая земля тем временем забирала из старца хвори и заменяла их на новые силы. Кто лежал по утрам на ковре дикой опушки, знает, какой энергией она обладает и какой щедростью.
Велимудр пришел обратно в деревню, когда утро уже разгорелось теплотой. Ратибор с нетерпением ждал ведуна, ибо помнил, что тот обещал на рассвете разобраться в произошедшем.
