Сделка с ангелом. Рассказы

скачать книгу бесплатно


– Отчество у Вас уж больно интересное.

– Да. Тятю моего Пудей Мартыныч звали. В Белоруссии я родилась.

– Расскажите о себе, – попросил я.

– Чего рассказывать-то?

– Хотя бы немного. Интересно же. Вы говорите, что родом из Белоруссии?

– Да из Белоруссии. Родители мои жили хорошо, душа в душу. Нас у них пятеро было. Я старшенькая, потом три брата один за другим родились, а напоследок ещё и сестрёнка Глашенька. Тятя заведовал лесничеством, поэтому семья постоянно проживала в пуще. Счастье кончилось, когда война началась.

– Великая Отечественная?

– Да, да. В сорок первом тятю в армию забрали, и сгинул он в первые дни войны. Похоронку не приносили, так на словах только передали. Мама наша плакала, оно и понятно. Что дальше-то будет? В середине лета зашли немцы и в селе обосновались, но на заимке нашей не показывались. Вот мы там и сидели тихо, не высовывались, питались дарами леса. Мама наша целителем была и знала толк в травах, если что лечила нас заговорами разными, меня всему этому обучала. Местные партизаны к нам наведывались, снадобья разные просили: от простуды, от желудочных проблем, один раз даже роженицу привозили. Всегда помогали им. Командир приходил, уговаривал нас в отряд перебраться, но мама не согласилась. Оказалось, не зря. Отряд этот позднее весь перебили. Тогда немцы устроили против партизан спецоперацию. Большими силами, лес прочёсывали. Потом был бой. Когда всё стихло, брат мой Ванька сбегал туда, немецкой тушёнки принёс, ещё кое-чего из припасов. А маме говорит, дескать, один «фриц» там, у опушки лежит покалеченный и чуть живой, видно помощи просит. Тихо тогда было и крики раненого слышны были и у нас. Мы с мамой пошли проверить. Как сейчас помню, он светленький такой, молодой совсем, глаза голубые, в крови весь. Жалко его стало, он хоть и немец, но всего лишь солдат. Вот мы и перетащили его к себе. Сказал, что зовут его Карл из города Дрезден. Остального мы не понимали. Он всё время говорил: «Данке, данке шон». Мама его выходила. Карл потом покинул наш дом, ушёл видно к своим за линию фронта. Больше мы его и не видели. А когда война закончилась, к нам в дом заявились военные. Их самый главный сказал: «Собирайтесь!». Повезли в Минск. Там всем допросы устраивали. Как они узнали про немца, неизвестно. Маму обвинили в пособничестве фашистам. Должна она была ехать по этапу. Естественно, детей у неё забрали. Сначала нас хотели в детский дом определить, но мы с Ванькой бегали за начальниками, упрашивали их, чтобы вместе с мамкой ехать. Нам не отказали и после суда отправили всех в колонию-поселение в Забайкалье. В колонии устроились при медчасти, поскольку мама им сказала, что является знахаркой. За счёт этого наверно и выжили. После освобождения в Читу перебрались. Так вот я оказалась в Сибири. Братья мои уже все умерли, остались мы с Глашей. Сестра сейчас в Коломне, при монастыре живёт. К ней я и ездила в последний раз уже.

– Да, Вера Пудеевна, непростая у Вас судьба, – удивлялся я.

– Каждому ведь своё.

– Скажите, а у Вас самой дети есть?

– Нет, одна я. Был сын, Ваней назвала в честь любимого братика моего. Нагуляла его тогда ещё в колонии от заключённого. Сын вырос, окончил военное училище. Служил сначала в Прибалтике, потом на Дальний Восток отправили. Там вот и погиб.

– Погиб?

– Несчастный случай. На учебных стрельбах солдат один пальнул по своим.

– Ничего себе! Сочувствую Вам.

– Все глаза я тогда проревела, слёз не осталось. Да, что там говорить. Но похоже, чему быть, того не миновать. Скоро сама к сыночку своему уйду. Все там будем.

Смотрел я на эту добрую женщину и мысленно представлял то непростое время, в которое ей довелось жить. Если тогда в лесу не стали бы они помогать немцу, либо раненным бы оказался наш советский солдат или партизан, то судьба их сложилась бы совсем по-другому. Кто-то со мной может и не согласиться, но я против осуждения человека, мотивом которого были лишь проявленные человечность и милосердие. Считать такой поступок пособничеством врагам в чистом виде, всё-таки неправильно. Нет в жизни справедливости. Вот, что я Вам скажу!..

– Ну, а ты, Никитка, чего надумал? – прервав мои размышления, спросила Вера Пудеевна. – Сойдёшь на следующей остановке?

– Выхода другого у меня нет, сойду наверно.

– После Новосибирска пойдут совсем мелкие станции. Там тебе точно помогать никто не будет. Большой город – Красноярск, но до него завтра только доедем.

– Намекаете, Вера Пудеевна, до Красноярска мне поехать?

– Нет, Никитка, ни на что я не намекаю. Решай сам. Просто чувствую я человек ты хороший. Была бы моя воля, взяла бы тебя к себе. Но ты ведь не согласишься поехать со мной.

– Почему нет? Может и соглашусь. Только скажите, чего я там у Вас делать-то буду?

– Приедешь, погостишь, осмотришься. У нас посёлок хороший, тихий, Атамановкой называется. От Читы чуть меньше двадцати километров. Автобус регулярно ходит. Работать можно в совхозе, там плодопитомник, яблоки выращивают. В этом совхозе я больше двадцати лет отработала.

– Хм.

– Завод есть ремонтный, вроде как, танки там восстанавливают. Но многие у нас, конечно, на работу в Читу ездят. В основном «купи-продай».

– А жить-то мне там где? У Вас что ли?

– У меня живи. Сколь хочешь, живи. Хозяйство, конечно небольшое, но мужских рук давно требует. Крышу подлатать, дров завести, да наколоть. Зимы у нас суровые, топить много приходится. Летом всегда готовимся. Курей вот держу до сих пор. Раньше ещё коза была, но с ней тяжело стало управляться, поэтому отдала соседям.

– А тем же соседям, что Вы скажете? Кто я таков? Откуда взялся?

– Внук скажу, приехал…

Эти слова «задели меня за живое». Своих бабушек и дедушек я не знал, поэтому предложение выступить в роли внука для меня было необычным.

– Но ведь мы едва знакомы, – произнёс я. – Вы мне так доверяете, что готовы назвать своим внуком? Вдруг я какой-нибудь проходимец или жулик.

– Нет, Никитка, не жулик ты. Людей я за километр чувствую. Встретились мы неслучайно, так суждено было. Поверь мне, судьба это. Не понравится у меня, держать не стану. Обещаю, на обратную дорогу денег тебе дам.