скачать книгу бесплатно
– Как это чё? Саня, соображай! Для советского человека, особенно прошедшего войну, немец был враг номер один. Знаешь, как фронтовики моего папу били? Я видел. Спрашивается, за что? Только за его немецкую фамилию. А ведь мы – немцы СССР – к Германии никакого отношения не имели. При Сталине, во время войны, нас взяли вот так, как скот, посадили в вагоны и вывезли из Поволжья, кого в Сибирь, а кого в Казахстан. Сейчас перестройка, Горбачёв. Можно выехать в Германию. Зазывалы со всех сторон агитируют: «Выезжайте! Выезжайте! В Германии Вас ждут!». Но я никуда не хочу ехать, я даже язык не знаю.
– Гера, успокойся, ты уже пьян, – сказал Александр, обняв его за плечи. – Что скажет Коля? Ещё не так поймёт.
– Колька – нормальный пацан, всё он поймёт. Сейчас я вам с ним в коридоре постелю. Надо до завтра выспаться. Коля, не побрезгуешь в коридоре спать?
– Ну, это гораздо лучше, чем в тайге на голой земле, – отозвался Николай.
– О! Молодец!
– Эх, ничего вы не понимаете. Тайга жизни учит, – вставил своё веское слово Саня.
– Ладно, мужики, не обижайтесь. Пошли лучше спать.
Гера вытащил с балкона широкий матрац и пару подушек, потом принёс постельное бельё. Сам, еле передвигая ноги, пошёл в комнату. Когда Саня с Николаем расстилали себе постель, слышно было, как в комнате что-то громыхнуло под возмущённый окрик Тамары Петровны.
– Похоже, Геру с кровати скинули, – тихо хихикнув, сказал Александр.
Забравшись под одеяло, Николай ещё долго лежал с открытыми глазами. Не спалось, думал о Рите. Конечно, он был под впечатлением от её красоты.
А утром, с приходом рассвета, Саня отвёз его обратно в больницу. Успели до утреннего обхода.
7
Из глубоких размышлений Николая вывела ситуация, происходившая с самолётом. Неожиданно лайнер стало трясти и раскачивать из стороны в сторону. Слышны были скрипы в местах крепления крыльев к корпусу. Обеспокоенные пассажиры отвлеклись от своих занятий, смотрели по сторонам, в надежде получить объяснения от стюардессы.
– Болтанка, – заключил Ринат. – Это бывает. Самолёт попадает в зону турбулентности, его начинает потряхивать. Плохие метеоусловия.
– А долго это будет продолжаться? – осторожно спросил Николай.
– Думаю, нет. Пролетим эту зону – и всё. Хуже, когда происходит обледенение корпуса.
– Обледенение?
– Да. Это когда в атмосфере скапливаются переохлаждённые капли воды. Носовая часть самолёта покрывается ледяным панцирем. Машина становится тяжелее и менее управляемой, так как нарушаются законы аэродинамики.
– И что?
– Ничего. Надо идти на посадку.
– На посадку?
– Коля, успокойтесь, прошу Вас. Это бывает крайне редко. В зимний период перед вылетом самолёты проливают противообледенительной жидкостью.
– Знаете, Ринат, когда я летел в Хабаровск, встретил одну девушку, которая боялась летать. Так вот, она рассказала, на чём основываются её страхи. А в нашей сегодняшней ситуации, я вспоминаю сказанное ею.
– На чём же основываются её страхи?
– Не помню дословно, но, кажется, она сказала так: самолёты падают из-за разгильдяйства и безответственности людей.
– Как ни прискорбно, но эта девушка во многом права. Сейчас в авиации, в основном гражданской, много случайных людей.
Словно в подтверждение его слов самолёт ещё пару раз изрядно тряхнуло. Потом Николай почувствовал, как его тело вдавило в кресло, а через некоторое время, наоборот, был эффект невесомости. Ринат был невозмутим. Последовав его примеру, Николай тоже успокоился.
Стюардесса разносила еду. Пассажиры с энтузиазмом разбирали пластиковые контейнеры, наливали кипяток для чая или кофе. Про «болтанку» уже никто и не вспоминал. Но через полчаса, после приёма пищи, по громкоговорителям было объявлено, что самолёт совершит вынужденную посадку в Новосибирском аэропорту Толмачёво. На вопрос пассажиров о причине вынужденной посадки стюардесса отвечала, что командир экипажа принял такое решение, а командиру всегда виднее. Вскоре все подчинились заданному курсу и летели туда, куда летел самолёт.
– Видно, у них что-то серьёзное, раз посадка вынужденная, – заметил Ринат. – Перед вылетом из Хабаровска была задержка. Возможно, причина та же.
– Возможно, – согласился Николай. – Кстати, только недавно думал о Новосибирске, а уже совсем скоро мы окажемся там.
– Почему Вы думали именно о Новосибирске?
– Просто я там служил.
– Понятно, – кивнул Ринат и опять надел наушники.
При упоминании города Новосибирск, Николай всегда вспоминал о Рите. Хоть бы одним глазком увидеть её. Какая она теперь стала? Где работает, чем живёт?
8
Но если продолжать вспоминать, то лучше всё по порядку.
На следующий день вечером в больницу к Николаю пришёл Гера. Он виновато посмотрел на солдата и после рукопожатия некоторое время молчал, сидя на стуле.
– Коля, ты прости меня за вчерашнее поведение, – начал он. – Мне следовало прежде немного поесть, а я выпил водки на голодный желудок, меня и развезло. Неудобно так получилось.
– Я не в обиде на Вас, Герман. Можно ли обижаться на своего спасителя.
– Ну, какой я спаситель? Так, случайно оказался в нужное время и в нужном месте.
Он достал из пакета несколько красных яблок. Положил на тумбочку.
– Вот, яблоки венгерские, поправляйся.
– Спасибо.
– На здоровье.
– Герман, можно вопрос?
– Конечно, спрашивай.
– Вы вчера рассказывали про немцев, которых вывезли из Поволжья в Сибирь.
– Рассказывал? Слушай, не помню. А что, тебе это интересно?
– Интересно. Можно мне как-то подробнее узнать о немцах СССР?
– Ну, если тебе интересно, могу и подробнее рассказать. Немцы ведь ещё при Петре Первом массово приезжали в Россию. Компактно расселялись в разных местах. Много их было на Украине, в Поволжье. Веками они жили и трудились на выделенной им земле. Когда началась война, в сорок первом, советские немцы стали заложниками ситуации, и Сталин тогда боялся, что они перейдут на сторону нацистов, станут их пособниками. Поэтому всё немецкое население насильно изгонялось. Это называется депортацией. Людей сажали в товарные вагоны и увозили на Восток страны – в Западную Сибирь, в степи Казахстана и Киргизии. Мой отец со своей семьёй из Поволжья в начале 1945 года оказался в Новосибирске, во временном лагере для переселенцев. По дороге от голода умерла моя сестра и тётя. Я тогда был «грудничком», может, поэтому и выжил.
– Надо же, подумать только!.. Не знал об этом.
– Конечно, не знал. Ведь такие факты истории никогда не афишировались. Это сейчас объявлена «Перестройка» и «Гласность».
– Ну да.
– Знаешь, Коля, мне пора. Ты, когда уезжать будешь, заскочи ко мне, тут ведь недалеко. Попрощаемся.
– Ладно, если получится, зайду.
Распрощавшись, Герман ушёл. Спустя два дня Николаю было сообщено о выписке. А ещё через день за солдатом приехал «УАЗик-буханка», присланный специально из части. Водителя пришлось уговаривать заехать:
– Я максимум минут на десять забегу, попрощаюсь только. Ты пойми, он ведь мне жизнь спас.
– Ладно, заедем, – согласился водитель. – Только смотри, недолго.
– Конечно, недолго.
Подъехали к дому. Перед подъездом стояли две молодые девушки. В одной из них Николай узнал Риту.
– Здравствуй, Рита, – поприветствовал он.
Рита некоторое время смотрела на него, пытаясь вспомнить, где они могли видеться.
– Я, Николай. Помнишь, в эту среду мы собирались у Вас?
– А, точно, дошло теперь, – сказала Рита и улыбнулась, словно припоминая, как солдат тогда за столом от смущенья был неуклюж.
Её улыбка показалась Николаю просто фантастической.
– Вот, уезжаю обратно в часть, хотел попрощаться и ещё раз сказать твоему отцу спасибо за моё спасение.
– Слушай, Фро?ша, чего это тебя на солдатиков потянуло? – лукаво подмигнув, вступила в разговор подружка. – Смотри, расскажу твоему Славке.
– Знакомься, Коля, моя подруга Маша, – представила её Рита.
В знак приветствия Маша слегка опустила голову, не отрывая взгляд своих карих глаз от Николая.
– Коля – друг моего отца.
– Понятно. Ладно, пойду я, завтра увидимся. Приятно оставаться.
– Ага.
– Можно вопрос, Рита? – спросил Николай, когда они остались одни.
– Конечно, задавай.
– Почему подруга назвала тебя Фро?шей?
– Не обращай внимания. Меня так с первого класса дразнят. Фамилия, доставшаяся мне от отца – Фроша?уэр.
– Надо же, интересная фамилия.
– Да, немецкая. Мне нравится. Кстати сказать, когда отец впервые получал паспорт, паспортистка неправильно указала его имя. Настоящее имя отца не Герман, а Генрих. Так что моё полное имя – Маргарита Генриховна Фроша?уэр. Отец уже давно привык к своему новому имени, и никогда не стал бы поднимать шум из-за этого, потому что всегда стеснялся своей национальности. Но когда-нибудь я изменю это недоразумение.
– Понятно.
– Слушай, Коля, а где ты служишь?
– Здесь, в области. Город «Б» знаешь?
– Знаю, где-то недалеко от Новосиба.
– Да, недалеко.
Водитель «УАЗика» посигналил, намекнув на то, что уже пора.
– Это тебя? – спросила Рита.
– Да, меня, – кивнул Николай. – Неохота уезжать. Так бы стоял и разговаривал с тобой. Знаешь, ты очень красивая.
Какая-то искорка вдруг пробежала между молодыми людьми, и они оба это почувствовали. Рита, смутившись, покраснела и опустила свои зелёные глаза. Николай хотел взять её за руку, но его остановил водитель, посигналивший в очередной раз.
– Тебе пора, – сказала Рита.
– Да. Надо ещё успеть к твоим.
Николай забежал в подъезд, оставив Маргариту одну. Быстро поднялся по лестнице, позвонил в квартиру. Дверь открыл Гера.
– О! Солдатик, проходи, давай.
– Герман, я на минутку, попрощаться. Уезжаю в часть.
– Тома, выйди! – позвал Гера. – Наш солдат уезжает.
– А, ну здравствуй, как говорится, и прощай, – вяло отозвалась Тамара Петровна, выходя из ванной комнаты, где, по всей видимости, занималась стиркой.
– Эх, жаль, Маргариты дома нет, – посетовал Гера.
– Мы с ней на улице встретились, – сказал Коля.
Тамара Петровна недобро посмотрела на молодого человека, и от её тяжёлого взгляда солдату стало как-то не по себе.
– Вот и ладно, – добродушно сказал Гера. – Когда на дембель-то?
– Этой осенью.
– Что ж, давай дослуживай.
