скачать книгу бесплатно
Сидеть рядом было странно. Возникало ощущение, что это совершенно обычное, привычное наше положение, но я точно знаю, что мы раньше не встречались.
– Мы знакомы? – спрашиваю я.
– Нет, но ты выглядишь так, будто все песни Брайана Адамса о тебе.
Он смотрит в окно, а я фотографирую его профиль глазами.
– Знаешь, у меня часто возникает вопрос – с кем заниматься всем?
Говорит он то ли мне, то ли себе. А я мечтаю незаметно достать телефон и записать эту фразу, чтобы вокруг неё написать очередную байку.
– Ты рассуждаешь как царь.
– Ты знаешь много царей? Или ты царица?
– А мы точно не знакомы? – смеюсь я.
Ок. Кофе так кофе. Почему бы и да.
Обеденное. Мужчина
– Хотел задать вопрос, но ты улыбнулась, и я всё забыл.
Вот так. Просто. После разговоров о несовершенстве управления процессами автоматизации для предприятий разных стран. После историй о психологах в составе акционеров крупных компаний. После всей этой кругозорной рутины. И я. Немного забыла.
То же место
С утра я проснулась в том же месте. Где всё началось. Где пролетело-пробежало такое счастливое лето. Где однажды что-то оборвалось. С таким звуком, будто хрустальная ваза разбилась.
Книги на полках, дочкины рисунки повсюду, мои листочки с записями на столе.
Кресла, в которых мы так редко сидели. Всё было на своих местах.
Только красных листьев на дереве стало ещё больше. Солнце снова встало в одной стороне, чтобы к вечеру улечься с другой.
Шесть утра. Я села работать. Скоро проснётся Ульяна, и мы поедем в садик.
Всё на своих местах… только сегодня утром ты не нальёшь мне чай.
Дурочка
Сижу во дворике Моны, пью третью чашку кофе за утро.
По набережной Карповки проносятся машины, самокаты.
Люди тоже. Проходят, а не проносятся всё-таки.
Вижу пару, обоим лет по 20.
Она в лёгком платье, сверху мужской пиджак. Его пиджак.
Стало быть, со вчера идут. Потому что жарко было вчера.
А сегодня нет. Идут, за руки держатся. Мило.
И ничего у них ночью не было. Даже не целовались. Готова спорить.
Так и прогуляли по питерским улочкам до рассвета. Он ей о Бродском и криптовалюте, а она уже решила, что он «тот самый».
Прощаются.
И я вижу её лицо и слышу, о чём она думает. Громко думает, поэтому и слышу.
«Вот он меня поцелует. Поцелует, и я пропала».
Дурочка, честное слово.
«Не пропадёшь», – хочется сказать ей.
Но какое ей, двадцатилетней восторженной девочке, дело до моих мыслей.
Он целует её, едва касаясь губами губ, улыбается и уходит в сторону Ботанического сада. А она стоит, кутаясь в пиджак, который он забыл (или нет), как в объятия.
«Эх, пропала», – думаю я и прошу официанта принести счёт.
Магазинчик важных слов[1 - Существующий в Петербурге магазин важных слов. Люблю смыслы.]
После салюта я обернулась. У входа стояла девушка и рыдала.
– Я могу вам помочь?
– Нет. Я просто испугалась.
– Можно, я вас обниму?
Мы стояли минут пять; вцепившись друг в друга.
– Спасибо вам, – пробормотала она.
– Всегда пожалуйста.
Страшный сон
Все тут взрослые мальчики и девочки и, надеюсь, в курсе, что такое гигиена сна.
Так вот. Бывает такое, что два человека сначала долго спят в самых лучших приватных условиях (блэкаут-шторы, никаких животных и кровать, где ты один сам себе король), а потом внезапно решают, что они друг друга не бесят настолько, что можно завести общего кота и, о ужас, лечь СПАТЬ в одну постель.
Замечали, как тело подстраивается?
Принимает форму, которая легко интегрируется с формой другого живого существа.
Ровно как у матери, которая спит с новорождённым в первые годы жизни. Позиция её тела всегда такова, чтобы укрыть и будто вместить в себя маленького человечка. Ну и обеспечить доступ к еде.
Почему сон страшный? Потому что именно этот аспект тяжелее всего принять, если вдруг судьба-судьбинушка (ха-ха!) вас разлучает. Ок. Человека нет в этой квартире, в этом городе, в этой моей жизни, в этой постели. Но по ночам тело пытается принять привычную форму. А форма не принимается. Тысяча вспышек на всех рецепторах. Бессонница. Депрессия. Апатия. И некормленый кот – как следствие.
Заметки на полях
Я думаю мысль и поэтому её запишу.
(Как и одну из каждой своей десятой мысли.)
Я привыкла бежать.
Чтобы лучше, больше, быстрее.
Чтобы злее, больнее, сильнее.
Чтобы прицельно и чтобы по касательной.
Чтобы в толпе и с глазу на глаз.
Чтобы сразу, но выждав удачный момент.
Чтобы весь мир знал, но очень приватно.
Чтобы что?
Чтобы бежать, вероятно, но это не точно.
Люди часто бегают от себя.
А я – к себе. И однажды. Мне. Стало. Спокойно. Я прибежала.
И когда поняла, то и «я тебя люблю» получилось само по себе,
будто всегда здесь и стояло.
Отпуск
Слово-то какое взрослое.
28 дней в году и первый раз через полгода после трудоустройства.
А ещё желаемые даты отпуска надо в начале календарного года занести в график отпусков, чтобы не пересекаться с коллегами.
Я всегда такую таблицу заполняла последней. Потому что в январе не могу решить, захочется мне куда-то в ноябре. И в отпуск я никогда не ходила. Только в отпуск по беременности и родам, который, кстати, в начале года тоже не могла предсказать.
Ах да! Ещё в отпуск могут не отпустить. Вот это в моей голове вообще не укладывается, почему меня, взрослого человека, может кто-то не отпустить.
Из-за таких формалистских ассоциаций я и решила раскрутить этимологию слова и дотюнить до какого-то варианта, который не будет так сильно раздражать.
Отпуск.
Отпускать.
Отпускать себя.
Отпускать контроль времени, что для людей с менеджментом головного мозга очень сложно (читай: невозможно).
Отпускать мысли погулять, пусть пасутся в поле с овечками, нагуливают аппетит.
Я их потом подумаю. Тех, кто после выгула вернётся. Отпускать себя без предварительного согласования, без причины и без плана. Отпускать себя.
О девичьем
Сидели с Дашей на летней веранде кафе. В этот раз глинтвейн не варили (для такого напитка сочельник всё же больше подходит), заказали рислинг. И ведро льда.
Погода сошла с ума, сначала зарядив снега в середине апреля, а теперь выжигая всё, куда можно было кинуть взгляд. Был август.
– В общем, до секса так и не дошло в тот раз, – продолжает она.
– Потому что побрилась. Знаешь примету: зонт возьмёшь – дождя не будет.
– Воистину.
Мы салютовали друг другу бокалами в воздухе.
– Вообще эстонцы занятные. Случился у меня роман. С Ромео. Прикинь? Эстонец Ромео. Запиши, потом рассказ сочинишь.
– И как он, сексуальный генерал?
– Да куда там. Скорее отставной офицер стресса. Каждый раз после оргазма рыдал. Первый раз я кинулась неотложку вызывать.
– Потом привыкла?
– Вспомнила, что у него медицинской страховки нет. Да ну его, – Даша махнула рукой.
Я кручу кольцо на большом пальце. Здесь. Сейчас. Это на кольце написано.
– Я раньше думала, что это только у нас большинство мужчин конченные.
– Сейчас же не говорят конченные. Сейчас есть модные термины: токсичные, абьюзеры, пассивно-агрессивные.
Здесь. Сейчас.
– А оказалось, что это какая-то интернациональная история. Не новость как бы, но я всё же надеялась, что они неравномерно как-то по земному шарику распределились.
– Да ладно тебе. А как же любовь?
