скачать книгу бесплатно
Понеслась…
– Вот! – обрадовалась мама, чуть ли не тыча мне в глаз указательным пальцем. – В этом вся Алена!
– Думаешь, мы до пенсии будем тебя за ручку водить? Нет уж, голубушка! – стукнул ладонью по столу папа. – Или учись, или иди, работай! Узнаешь, что такое взрослая жизнь!
Блин, дедовщина какая-то. Взрослеть? Чтобы приходить домой к вечеру, орать на всех из-за грязной сковородки и стучать дверью пустого холодильника? Или пялиться в ящик, по которому в новостях показывают одни и те же мировые катастрофы? А ведь родители учились! В институтах. Ни фига не помогло…
Наконец, семейное бичевание закончилось. Я отправилась гулять с собакой.
Конец марта, а с хмурого неба снова падает снег. И сугробы даже не думают таять. Ветер холодный. Где же весна, разве она не должна прогнать зиму? Наверное, тоже прогуливает.
По улицам идут люди. Лица какие-то у всех усталые, недовольные. Явно не с любимой работы возвращаются. И они тоже плохо учились? А счастье для взрослых вообще есть? Может, его просто выдумали, как деда мороза для детей.
Вернувшись домой, я помыла собаке лапы, а потом ушла в свою комнату. К счастью, перегородка толстая, и бубнежа телевизора не слышно.
А за окном тихо падает снег…
Тут я вспомнила новенького и его идею с инсталляцией.
Значит, пятьдесят снежинок. Где мои карандаши?
2
Хорошо, когда в классе есть политически подкованные личности. По истории мы проходим двадцатый век, и Стас Гуськов регулярно вступает в полемику с Надеждой Михайловной. И отвлекает ее внимание на себя. Ей нравится. Иногда, учительница начинает рассказывать про свою жизнь при коммунизме. Стас над ней добродушно прикалывается. Когда Надежда Михайловна рассказала, что получила в подарок от начальства отрез ткани на новый год, то Гуськов спросил: «Красного цвета?», намекая на деда мороза. А учительница с притворным возмущением: «И как он узнал, что красный – мой любимый цвет?». Забавно.
Учебный день прошел спокойно. Я наблюдаю за одноклассницами: они ведут размеренную жизнь школьниц, со своими радостями и переживаниями. Но никаких ГИА. Или треволнений о будущей жизни. Зачем? Та часть одноклассниц, кто поспособней, ходит на подготовительные курсы в экономический колледж, одна в медицинское училище. Остальные собираются подавать документы на какие-то бухгалтерские курсы, куда берут без экзаменов. И товароведческие, вроде еще… Или на продавца-кассира. Короче, во взрослую жизнь никто не торопится. Да и что они там забыли? Люди живут сегодняшним днем и счастливы этим. Я слышу обрывки разговоров: «Зайдешь за мной в девять? Я маме сказала, что иду на вечерний сеанс на каток, а она одну не отпустит», «Пойдем сегодня в ТЦ? Тушь надо купить. Пробников наберем», «Ася сказала, эти таблетки от ляшек помогают. Идем мы такие, короче, грызем их…».
Ну, а у меня весь день была другая дилемма. Я набиралась храбрости, чтобы отдать новенькому свои рисунки. Даже придумала легенду, что это мои старые зарисовки, и они мне больше не нужны. Вот только возле него постоянно кто-то толокся. А при свидетелях передавать бумаги не хотелось. Ну, вот не хотелось.
В итоге, я промаялась целый день. Папка с рисунками все еще была у меня. И вот, уроки закончились. Я торопливо оделась (не люблю толчею возле раздевалки) и вышла на улицу.
А там как раз стоял он и что-то тыкал в телефоне. Один. Наверное, ждет кого-то.
Я быстро вытащила свои бумаги и решительно подошла к нему:
– Кхм.
Он поднял голову, я быстро протороторила:
– У меня тут остались рисунки… Старые… Короче, вот.
Я надеялась, что он станет их рассматривать, а я в это время развернусь и уйд…
– Здорово! Спасибо, Алена.
Блин. Уже и имя выучил.
– Пожалуйста… Максим?
– Марк. – поправил он.
– А, извини. Не расслышала.
– Спасибо, это здорово. – повторил он – Я больше по технической части.
– А. – кивнула я, не зная, что сказать.
Пауза. Вот теперь он начал рассматривать рисунки. А развернуться и уйти как-то неловко.
– А ты… давно здесь учишься? – спросила я.
– С конца первой четверти. – ответил Марк. – Мы сюда переехали. С первым снегом.
– О, как поэтично. – похвалила я.
Он улыбнулся:
– А ты тут с первого класса учишься. Мне ребята сказали.
– Ну да. – скисла я.
Не самая любимая тема.
Мальчик задал мне новый вопрос:
– А где ты училась рисовать?
– Да так… В детстве ходила на кружок…
Я не стала уточнять, что это было в моем еще дошкольном детстве, и ничем хорошим не закончилось. Например, я только недавно стала рисовать своим человекообразным героям носы. Раньше как-то без них обходилось.
– Хочешь посмотреть на план проекции? – вдруг предложил мальчик.
– Ну… – протянула я.
– У меня дома. – уточнил он. – Я там живу, в Инистом переулке. У моих родителей кафе. Может, знаешь?
– Мороженое? – поняла я. – «Госпожа метелица»?
– Да, оно. Мы прямо там и живем, в полуподвале. Так, пойдем?
Я застыла в замешательстве, как-то не рассчитывала на такое приглашение. Вслух выдавила:
– Ну, не знаю… Уроки надо делать…
Он кивнул:
– У меня тоже сегодня тренировка. Может, ненадолго? Я тебя мороженым угощу. У нас его много.
Тут от дверей школы послышался приближающийся гул: ученики, наконец, начали покидать свою альма-матер.
– Ладно, идем! – согласилась я, лишь бы уйти и никому не попасться на глаза.
К счастью, мой одноклассник ничего не заметил. Мы быстро двинулись к воротам. Я заговорила, чтобы сгладить неловкость:
– А что за тренировка?
– Спортивное ориентирование.
– Это когда по лесам/болотам с компасом бегают?
– Вроде того. – улыбнулся Марк. – Только сейчас мы по лесам на лыжах бегаем.
– Нравится?
– Ну да… – протянул мальчик, но сразу добавил. – Вообще-то, это наша семейная традиция.
«Ясно, родители заставили».
– Ты сказал, вы переехали, а откуда? Если не секрет.
– С севера.
– Москвы? – уточнила я.
– России. Из Норильска.
– Аааа… – все, что я знала об этом городе, это то, что он где-то на севере. – А северное сияние там есть?
– Да. И северное сияние, и полярная ночь. Это крайний север.
– Холодно, наверное… – брякнула я.
– Сейчас там минус двадцать один. Если верить интернету.
– А почему переехали?
– По работе. Родителей, конечно.
– А какая у них работа? Ой, кафе, ты же говорил…
– На самом деле, они занимаются холодильным оборудованием. Ну и кафе-мороженое заодно. Это семейный бизнес. – тут он вздохнул.
Мы свернули в узенький Инистый переулок. Здесь были только низкорослые домики, не больше трех этажей. Несколько фирм, непонятного рода деятельности, с золотистыми табличками и серебряными кнопками домофонов. Секонд-хенд с манекенами на пыльных витринах. Маленький уютный книжный. Но большая часть домов казалась заброшенными, хотя они и были накрепко заперты. И занесены снегом. Но кафе «Госпожа Метелица» было заметно издалека. Яркая вывеска, шарики у входа, музыка и детский визг.
– Пойдем!
Мы зашла вовнутрь. Кафе было не слишком большим, но уютным. Стойка, десяток столиков и детский уголок. За прилавком стояла женщина лет двадцати пяти.
Марк помахал ей рукой:
– Привет!
Она посмотрела в нашу сторону и улыбнулась.
– Это Катя, наша помощница. – сказал мне одноклассник. – Нам туда.
Мы прошли к неприметной двери, похоже, она вела в подсобное помещение. За дверью оказался маленький коридор, а в нем несколько одинаковых дверей. Мы прошли по нему в самый конец, и мальчик открыл наиболее дальнюю от входа дверь, за ней начиналась лестница, ведущая вниз.
– У нас два входа: через кафе и второй, со двора. Пойдем.
Мы спустились и оказались в длинном коридоре с множеством дверей.
– Это рабочие помещения, здесь у родителей всякое оборудование. Так что, если что-то вдруг загудит или застучит – не пугайся, это холодильники. Они у нас шумные. Иногда такой грохот раздается, как будто что-то на пол рухнуло. Папа шутит, что это в холодильнике мышь вешается. А еще тут часто сквозняк бывает из-за системы охлаждения, да еще такой гул стоит, как стая волков воет. И свист тоже бывает…
Я помедлила возле лестницы:
– А твои родители здесь? Мы им не помешаем?
– Нет, их нет. Собственно, я их уже месяц не видел! Они только по ночам домой приходят. Я иногда проснусь от маминого голоса, вскакиваю: «Что, в школу пора?!», а оказывается, что еще ночь, просто мама пришла на меня посмотреть.
– Так ты один целый день?
Марк хмыкнул:
– Если бы. У меня еще брат с сестрой есть. Пойдем. Вон моя дверь.
На двери красовался плакат с черепом и костями, такой обычно вешают на щитках.
– Оригинально.
– Ни фига не помогает. Ходят все кому не лень. – он распахнул передо мной дверь. – Прошу.
Внутри было просторно, ни чета моей комнатушке. Возле одной стены диван, у противоположной письменный стол, а на нем и просто рядом различная аппаратура. Компьютер, на стене плазма, на полу еще какие-то устройства…
– Сейчас покажу макет. – мальчик включил системный блок. – Садись!
Он указал на компьютерный стул. Я послушно села, продолжая оглядываться. Сразу заметила, что здесь нет никаких предметов для украшения интерьера. Ну, там, плакатов или постеров. Вообще, казалось, что хозяин комнаты тут только спит и работает за компьютером. Вот разных дисков было навалом. Зато книг почти не было. Хотя, возможно, он пользуется только читалкой.
В комнате было окно, которое тянулось через всю стену (узкую), но оно было расположено почти под потолком. Ну да, мы же в полуподвале.
– А тут телефон ловит? – спросила я.
Марк усмехнулся:
– Если к окну подойти. А вообще, ты угадала – здесь настоящий бункер. Но родителей устраивает, для их работы самое то. И санитарные нормы выполняем. Звукоизоляция. Холодильники же гудят. А так не подкопаешься. Ну, то есть, пара инспекторов была недовольна, но у родителей глубокие морозильные камеры. Там их не найдут… Недовольных инспекторов, то есть.
Я фыркнула:
