скачать книгу бесплатно
И скромность – помощник покоя.
Сердечность не видит концов и границ.
Для юности леность извечна.
И сотни пустых и несчастных глазниц
Земля поглощает усердно.
Надежда – пролог и предвестье удач.
Обманутый любит стенанье.
Кто близок – бывает болюче-кусач.
В сомнениях крутятся знанья.
Кто жил в одиночестве – нетороплив.
Жестокость обычно ничтожна,
Для глупости кажется – умный чванлив.
Реальность – подруга безбожья.
До цели отважный доходит один.
Семья рекурсивна в единстве.
Чем больше законов, тем меньше почин.
Ищите исток в материнстве.
Любая подвижка – бесспорный талант.
И ложь для легенды – реальность.
Количество денег – свободы гарант.
Талант не способен на жалость.
За умным в шеренгу стоят подлецы.
И слабый не любит прощенья.
Чем больше воруют, тем меньше следы.
Ленивым на счастье веселье.
На страже рассудка библейский закон.
Любовь бесконечно сенсорна.
Религия любит немодный фасон,
А пафосный любит позёрство.
Чем больше в руках, тем слащавей грехи.
Толпа бесконечно жестока.
Умнющая похоть – колодец любви.
Мечта озаряет дорогу.
Дорога ревности
Я отрицаю отрицанье,
Пишу заблудших дней скрижаль.
Я долго ждал и, не желая,
Хотел того, что отрицал.
На ожиданиях, бесспорно,
Сомненьям верю наперёд.
Ко мне в сознанье лезут ночью
Пять самых правоверных строк.
И страхи, маясь в потрясенье,
Грозят молитве напролёт.
И что-то шепчет в устрашенье
На канделябрах «кровный» чёрт.
Я чувства злостью раздражаю,
И ужас прожитого дня
В виденьях жутких повторяет,
Картинки памяти бубня.
Где долгий вечер, день терзая,
До бесконечности тончал.
И солнце, сумеркам внимая,
Пыталось спрятаться в амбар.
Ревнивой верности затея
Стремилась прошлое заесть.
Улыбка милая, чернея,
Хотела страстью месть согреть.
Искала повод, увлекаясь,
Старалась сердце раздробить.
На полуправду опираясь,
Навесить цепь слепых обид.
Я был подавлен её мощью
И от напора подустав,
Шепнул на ухо: «Не дождёшься,
Я только твой». Любви воздав,
Я стал слугой. И в озаренье
Любовь невидимой рукой
Манила чувства притяженьем,
Я заболел и заодно
Промямлил что-то в оправданье,
Прилёг на грудь, и две руки
Зажгли реальностью желанье,
Я захлебнулся от любви.
Дорога ревности к прощенью,
Я бью челом, кричу в набат:
Прости, строптивая, к измене
Я не готов, не виноват.
Моя абстракция фантазий
По нисходящей за чертой –
Иллюзия, где синеглазой
Почётно только быть второй.
Забудь про слёзы до удушья,
Словами легче полоснуть.
Покруче будет сердце скушать,
У ревности короткий путь.
Я от испуга сладко каюсь,
Негодование крою.
Беззубо, как собака, лаюсь,
Зимою лето признаю.
Оставь на время безутешность,
Не верь чутью, не поощряй,
Сильнее смерти только верность.
Ты домыслам не потакай.
Не забываясь, повторяюсь,
Избавь от праведных речей.
Я в зареве любви купаюсь
И жду ответа у дверей.
Из ничего в ничто
Я ожидаю всякого с годами.
Желтеет правда, совесть, остывая,
Рифмует чувства. Жизнь календарями
Меняет возраст, в старом уповая.
Премного разного, когда в начале
Не ровен час и день-деньской короче.
Эпоха верит в то, что за горами
Несчастные счастливы среди прочих.
Со стороны кладу себя в забвенье.
Что будет с телом ночью на погосте?
Какие черви в званом вожделенье
Решат, чем закусить, а что отбросить?
Не удивляйтесь – я не испугаюсь.
Моржовыми словами и потолще
Добавьте мата, можно сапогами
Притопнуть сверху, только не елозьте.
Не троньте душу грязными руками.
Вам не понять, не спорьте до изжоги,
Что я в задворках, чавкая губами,
Искал поддержки не своих пророков,
Что изредка молился – не узнайте!
Эпитет для богатых очевиден.
Я тихо, про себя, чуть-чуть иначе
Мутузил афоризмы до кровищи.
До истощенья долго упражняясь,
Я говорил впопад до исступленья.
Чужая милость кажется святая,
Особенно когда «на протяженье».
Я пафосно частил, стирая слёзы,
Что грешные сомненья в паранойе
Хотят опять до сладкого психоза
Любви двуногой и непревзойдённой.
До жирной сути злободневных истин,
За прозвище отдав в залог таланты,
Пародии в летах, где гармонисты
Играют для придурков и мутантов.
Я понял точно – истина в подбрюшье,
Где самый низ, до крайности зовущий,
В любое время суток до удушья
Заставит плотью согрешить до сущей.
Пахучие желанья спиритичны.
И запахи любви живут особясь,
Питая разум, мысли эротичны,
Из жалости давая и по просьбе.
Хочу на паперть и в лохмотьях грязных
Узнать, что стоит бедность; на карачках
Облиться жадно страстью потных капель,
Отдав за булку ночь любви вахлачке.
Воистину, душевная изящность –
Комолыми словами на помине.
Я безо всяких в старости останусь:
При том, при сём и при своей кончине.
Пред тем, как я предстану идиотом,
Я попрошу пред образом: подайте.
При нём не надо думать об исходе,
Он знает всё, где надо, там надавит.
Раздавит время, может обозначить,
За вихры по столу лицом протащит,
Подаст на ужин пирожков горячих,
А утром – снова день любви слепящий.
