скачать книгу бесплатно
– Зато я уверен! – возразил Танкар. – Уже второй год по нашему городку ходят слухи о культе Дагона, о людях в красных мантиях, о том, что они где-то устраивают собрания в тайном святилище, об отвратительном тёмном алтаре, где ему приносят жертвы. И вот, порождения Бездны похищают человека. Я не идиот, чтобы быть неспособным сложить два и два и не понять, кто за всем стоит.
– Постой-постой! – сказал я. – Культ Дагона… В тайном святилище… Тёмный алтарь… Жертвоприношения… Если всё это происходит в нашем городе, то должно создавать неслабые выхлопы Хаоса – и оставить след в этой… Как ты её называешь? Матрице Абсолюта.
– Я наблюдал город внутренним оком, – ответил Танкар. – И никаких хаотических пятен не обнаружил. Сам смотри, Сардэк, – храмовник взмахнул рукой, силой воли создав клубок серых энергий. Затем он начал водить пальцами по воздуху, словно гончар по изготовляемой посуде, и серые пятна начали обретать форму нашего городка, Дарвуда. Получилась настоящая трёхмерная карта. – Сам город серый. Вот это здоровенное синее пятно – храм Ваагна, главного бога нашей страны. Там циркулируют божественные энергии. Это пятно поменьше – храм Зары, богини Луны.
– Ну-ка, ну-ка, – пригляделся я к пятнышку, – а у храма Зары есть катакомбы?
– Да! – ответил командор. – Но почему ты спрашиваешь?
– Потому что в трёхмерной карте пятно Абсолюта немного искажено. Это значит только одно: что-то мешает ему свободно распространяться. Мешать может только Хаос, а это в свою очередь значит, что культисты Дагона или кого там построили святилище прямо в катакомбах под храмом светлой богини.
– Невозможно, – ответил Рамир.
– Ещё как возможно! – парировал я. – Однажды культисты Хаоса уже поместили алтарь в катакомбах старого храма. А мощный столб Хаоса был скрыт от местных храмовников именно что светлой энергетикой святого места.
– Где и когда это было? – поинтересовался Рамир.
– Очень давно и очень далеко, – ответил я. – Мне эту историю рассказывал дядя.
– Какая неслыханная наглость! – поразился Танкар. – Храм и алтарь необходимо уничтожить! Немедленно!
– Спокойно, – возразил я. – Уничтожить неприятелей мы всегда успеем. Но для начала надо внедриться в их организацию…
* * *
Мы трое, облачённые в красные мантии с капюшонами, шли по вечернему городу к холму, на котором расположен храм Зары. Дождь с градом, по счастью, уже прекратил стучать по улице. Идя тёмными улицами и переулками, мы не попадались на глаза людям. Но в катакомбы должен был быть вход. И мы нашли его – со стороны леса. В холме располагалась дыра – проход в коридор, по которому мы и пошли. Поначалу за арками нас встречали неосвещённые проходы. Танкар прибег к магии храмовников – свету Абсолюта, и его рука озарила пещеру голубым сиянием. Под ногами путались крысы, а на потолке во тьме обитали их крылатые сородичи – летучие мыши. Через несколько поворотов начали попадаться и горящие факелы. Сомнений не было: именно здесь проходят тайные собрания культистов.
Мы, натянув капюшоны на головы, вошли в зал, освящённый небольшим количеством факелов. На скамейках сидели прихожане в мантиях, тоже с закрытыми лицами – было их около трёх десятков. По бокам от алтаря возвышались две громадные, в пять человеческих ростов статуи Дагона, четверорукого чешуйчатого существа, похожего на человека, но с покрытой шипами мордой окуня, плавником на голове и перепонками между пальцами как у лягушки. В одной паре рук каждая статуя держала секиру, в другой – клеймору с шипами.
В центре находился бронзовый алтарь, выполненной в форме головы того же божества с открытым ртом. Возле этой пасти стоял верховный жрец, правой рукой держа за шкирку дрожащего и блеющего от страха козлёнка, а левой – нож.
– Йа, Дагон! – пропел он, а прихожане повторили. – Дагон йахай! Господь наш! Прими эту жертву от рабов твоих! Перед тобой я, жрец Шторма. Уйми штормы, владыка! Йа, Дагон!
Сверкнул нож. По шее козлёнка стремительным горным ручьём полилась свежая алая кровь. Жрец бросил уже мёртвое животное в пасть идола, и та со скрежетом закрылась.
– Йа, Дагон! Дагон йахай! – хором пропели голоса.
– Остановите это святотатство! – гневно выкрикнул Танкар, срывая капюшон и выхватывая меч, жестами приказывая Рамиру сделать то же самое. – Я – командор храмовников, глав городской стражи. Во имя добра вы все арестованы за поклонение нечистой силе и похищение людей.
– Дядя Танкар, – обратил я внимание храмовника. – Они принесли в жертву не людей, а животных.
– Да, да! – крикнул жрец шторма. – Мы не приносим в жертву людей!
– Молчать! – потребовал Танкар.
– У меня есть идея, – сказал я. – Вели всем культистам снять капюшоны.
– Зачем?!
– Сам поймёшь.
– Снимите капюшоны! – потребовал командор, и культисты последовали его указаниям. – Не может быть!
– Некоторые из культа Дагона и есть пропавшие горожане, – догадался я.
– Верно! Я хорошо изучил и запомнил портреты пропавших. Тут есть некоторые из них – три мужчины и три женщины. Только где ещё девять женщин и кузнец?
– Мы никого не похищали, – ответил жрец шторма. – Некоторые из нас, вступив в общину, оборвали связи с внешним миром и поселились прямо в храме, поэтому их там и не видели. Другие же – обитают там, в городе, но их духовная жизнь проходит тут.
– Я уверен, они не в ответе за остальных пропавших, – сказал я. – Пускай все культисты поклоняются Дагону, но посмотри на их лица. Это – люди. А кузнеца похитило порождение Бездны! Извинись перед ними за вторжение.
– Но это же святотатцы! – ответил Танкар. – Они поклоняются Хаосу!
– Они свободны люди, и имеют право поклоняться кому угодно и чему угодно, если это не вредит обществу. Мы не можем их арестовывать за одну их веру. Пойдём отсюда. Прошу.
– Ладно, – пробурчал Танкар. – Власть губернатора разрешает свободу вероисповедания, а губернатор выше меня. И пока правит в нашем городке он, я не посмею пойти против власти. Но: имейте в виду – убирайте своё логово из-под храма светлой богини, – храмовник помахал над головой мечом. – А если власть сменится, я найду вас по вашей энергетике, и обещаю, вам не поздоровится.
* * *
Мы шли обратно, по направлению к казарме, сняв капюшоны и уже не боясь, что нас кто-нибудь может увидеть в образе культистов. Но один человек всё-таки нас заметил. Его здоровенная фигура, возникнув на противоположном конце улицы, неспешно двинулась к нам.
– Это же пропавший кузнец! – крикнул Танкар. – Рад, что ты жив, Теодор!
Теодор, ничего не ответив, продолжил движение. Было в его шаге что-то неестественное: как-то слишком плавно он ступал для человека, тем более для здоровяка-кузнеца. Это не была заплетающаяся походка пьяного или волочащийся шаг зомби, Теодор ступал плавно, медленно и уверенно, но именно в этом было что-то зловещее и пугающее.
Глаза кузнеца были пусты. Его лицо ничего не выражало. Это было живое лицо здорового цвета, но своей пустотой оно пугало куда больше, чем те же зомби или вурдалаки, от которых веяло голодом или ненавистью.
– Я должен с вами поговорить, – произнёс он пугающим ледяным голосом, лишённых каких-либо интонаций.
– Он жив, – произнёс Танкар. – Но я вообще не вижу у него ауры. Даже у животных аура есть, а у него нет. Похоже, нечто лишило его души.
– Я пришёл по просьбе Хуштума, жреца Шторма и правителя подводного города Акх’тар, – продолжил кузнец.
– Это он тебя похитил?! – спросил храмовник.
– Его люди. Они похитили меня, а Хуштум подчинил своей воле.
– Теперь ясно, – ответил Танкар. – За похищениями людей всё-таки стоят твари Бездны. – Во имя добра мы вырежем весь их городишко, до последней богомерзкой твари. А начнём с тебя, человек без души.
– Я не боюсь ни смерти, ни боли, – спокойно сказал Теодор. – У меня действительно нет души и личности. Хуштум блокировал мои верхние чакры.
– Хуштум! Я знаю, ты где-то рядом. Выходи! – возбуждённо крикнул командор храмовников.
И Хуштум показался перед нашими взглядами. Только не во плоти и крови, а в виде «призрака», магической проекции. Он оказался октопоидом – фиолетовым существом с человеческим телом и головой, похожей на кальмара.
– Хуф'т ф'ыхщ ху'рхм, – произнёс Хуштум с характерным для своей расы акцентом, глотая гласные.
«Вижу проклятых чужаков» – перевёл я с харгия. Я знал этот язык отлично, но храмовникам не следовало этого знать.
– Мой сюзерен – хуфут и не говорит на вашем языке, – сказал кузнец. – Но через мыслеобразы общается со мной. Я – его переводчик, посланник и гарант безопасности. Он ни за что не явился бы сюда лично, потому как наши доблестные, – он абсолютно без эмоций согнул пальцы, изображая кавычки, – рыцари добра не дали бы ему вернуться домой, поэтому и держит связь на расстоянии. Хуштум даёт слово, что если переговоры закончатся успехом, он разблокирует мои верхние чакры.
– Какие переговоры могут быть с тварью Бездны, которая помимо тебя похитила девять женщин?!
– Очень интересно, – абсолютно спокойным голосом произнёс Теодор, но на лице Хуштума в это время прочиталась ирония. – У нас к вам почти аналогичное обвинение, поскольку вы убили дюжину подданных Хуштума: хуфутов, эшхарготов и дагонитов.
– Мы?! – изумился Танкар.
– Может, и не вы лично, – ответил Теодор, – но кто-то из ваших людей. Была убита дюжина подданных Хуштума, и преступник оставил улику – вот этот длинный меч городской стражи, – продемонстрировал оружие «призрак» октопоида. – Поскольку простые люди не могут дышать под водой, это были храмовники, способные задерживать дыхание. Наше требование лишь одно – прекратить беспричинные убийства по расовому признаку. Остановитесь, или мы воспримем это как провокацию и объявление войны.
– И ты думаешь, я поверю? – спросил Танкар, обращаясь, скорее, к октопоиду, чем к человеку с блокированными чакрами. – Ваша раса – порождение зла, хуфут. В священных книгах сказано, что вы тайно правили в мире Курратун, ломая волю людей до тех пор, пока их не победил полубог Звёздный Странник, также известный как Ястреб.
– Я знаю, о чём ты говоришь, храмовник. В мире Курратун действительно были хуфуты-узурпаторы. Но это были всего лишь изгои, которых прогнали из Бездны за то, что хотели свергнуть своего владыку. Ты хочешь объявить нам войну только из-за того, что мы (Теодор говорил уже от имени октопоида) принадлежим к одной расе с этими отщепенцами? А в ответе ли ты, человек, за своих собратьев, регулярно истребляющих друг друга?
– Думаю, ты заговариваешь мне зубы…, – произнёс командор.
– Остановитесь! – крикнул я. – Разве вам не очевидно, что происходит?! Часть людей нашлась, так? Теодор нашёлся, так? Значит, пропали девять женщин. Глубоководные их не похищали, незачем – это первое. Октопоид утверждает, что он не при делах, это второе. Но – женщины куда-то пропали. Среди людей распространён миф, будто глубоководные похищают женщин для размножения. Значит, кто-то их похитил с той целью, чтобы мы подумали на глубоководных. Это – третье. А в подводном городе убиты граждане, и улики недвусмысленно указывают на стражу Дарвуда. Это четвёртое.
Вывод прост, – подытожил я. – Кто-то определённо сталкивает лбами людей и порождений Бездны. Мой ответ таков: стороны дают друг другу клятву, что не имеют отношения к нападениям, Хуштум отпускает Теодора и возвращает его в адекватное состояние, после чего мы расходимся с миром.
Хуштум и Теодор кивнули, глядя на храмовника.
– Клянусь, – произнёс кузнец.
Командор же оглядел кузнеца-марионетку, октопоида и меня. Достал из-за пазухи трубку, набил табаком, закурил. После минуты раздумий он сказал мне:
– Сардэк, ты – истинный миротворец. Ты остановил назревающую войну между Бездной и Абсолютом. И действовал как настоящий следователь: из тебя получится отличный страж порядка. Выходи в ближайшие дни на службу, криминалист. Вместе мы узнаем, кто же стоит за всеми этими провокациями. А ты иди с миром, Хуштум. Клянусь, что не имею отношения к тем убийствам. И отпусти Теодора.
– Я держу слово, – ответил Теодор, а проекция октопоида поклонилась нам и с шипением растворилась в воздухе.
Сам же кузнец с грохотом упал на землю, прямо лицом в лужу.
– Твою же ж мать! – выругался он, медленно вставая и стряхивая с головы глину. – Где я, Дагон побери, нахожусь?! Почему я упал лицом в грязь?! Я же не пил сегодня! Заработался, наверно, вот и отрубился, и приснилось, будто стал игрушкой в руках морского дьявола…
По поведению кузнеца было очевидно, что его чакры вернулись в норму.
– А вы какого хрена уставились?! – рявкнул он. – Помогите мне встать. До кузни уж сам как-нибудь доковыляю.
Пока мы помогали Теодору подняться, я шепнул Рамиру:
– Думаю, ты извлёк из этого жизненный урок. Командор уже староват, чтобы усваивать истины, противоположные тому, что вдалбливали ему всю жизнь. Но ты, думаю, всё понял.
– Хаос и порождения Бездны не есть зло, – так же шёпотом ответил мой друг.
– Верно, – улыбнулся я. – Как и Абсолют не всегда есть добро. И, самое главное: если кто-то отличается от тебя, но не несёт при этом вреда обществу, то ненавидеть его за одно лишь это – не просто плохо, а глупо и нелепо.
Глава 2
Вторжение Хейбара
За окном вновь шли дожди. Впрочем, на нашем тропическом острове зимой они шли почти всегда. Я стоял в заляпанном халате за алхимическим столом в своей домашней лаборатории, освещаемой тоненькой лучиной и как обычно варил эликсир. Над столом висели иконы, изображающие трёх богов: на первой была запечатлена светловолосая дева в серебристом платье возле горного озера, с сияющей луной над головой. Со второй же смотрел сурового вида бородатый витязь в чёрных доспехах, с пылающим мечом в правой руке. Над его головой пылал огненный нимб. Третья же икона изображала трикстера[1 - Трикстер – в мифологии, фольклоре и религии – божество, дух, человек или животное, не подчиняющееся общим правилам. Ловкач и обманщик, вор, мошенник, хулиган.] – ехидно улыбающегося мужчину на фоне звёздного неба, с шаровой молнией, зависшей над рукой. Вокруг его головы сиял ореол чистой синей энергии, а возле его ног лежала крылатая пантера. Помолившись каждому из богов, я приступил к работе.
Раньше я каждый день по вечерам готовил зелья, а днём торговал ими в собственном магазинчике в «Храме торговли». «Храм торговли» был не просто магазином, а колоссальным зданием, похожим на древний амфитеатр, где располагались лавки многих ремесленников Дарвуда, единственного города на одноимённом острове, в царстве Ваагна, бога-громовержца. Поначалу я был подмастерьем у собственного отчима, которого раньше считал родным отцом, алхимика Кантера, но к двадцати четырём годам стал мастером. В позапрошлом году на выручку от продажи зелий я купил отдельный дом. Теперь же Танкар назначил меня экспертом-криминалистом, и я стал офицером городской стражи. Поэтому я принял решение в течение двух недель закрыть магазин, а пока – торговать там по выходным, устроив грандиозную распродажу.
Я заметил, что лет с двадцати моё лицо особо не менялось. Хотя мне уже двадцать шесть, я иногда кажусь остальным зелёным юнцом. Чтобы выглядеть соответственно своему возрасту и солиднее, я отрастил усы и бороду.
Вступление в городскую стражу и доступ к её лаборатории открыли мне новые возможности. Например, использование артефактов, построенных на магии элементарных частиц, позволяет алхимикам стражи заняться новым аспектом криминалистики – радиоуглеродным анализом. Можно определять возраст улик. Радиоуглеродный анализ стали использовать и историки, дабы определить возраст тех или иных руин. Но на практике оказалось, что в случае с очень древними объектами метод даёт сбой: более-менее чётко он определяет возраст строений до десяти тысяч лет. А потом сбоит, и цифры резко увеличиваются. Например, в районе столицы были найдены руины города октопоидов, и анализ показал, якобы ему минимум два с половиной миллиона лет. Это бы перевернуло все представления о мире, если бы не было невозможным: я знаком с историей Бездны, и знаю, что октопоиды – мутировавшие люди. А первые люди появились самое раннее двадцать тысяч лет назад, что подтвердили и сами боги.
Меня посветили ещё в одну тайну стражи: оказывается, большинство офицеров хранителей порядка владеют магией, а именно – телепатической связью на расстоянии, которой их учат храмовники. Многие преступники удивляются: почему, если они переезжают в другой город, их сразу же арестовывают стражники за преступления, про которые они неизвестно откуда знают. Ответ прост: стражники посылают из города в город сообщения о всех преступниках, включая их мысленный образ.
На сей раз я варил зелье повышения силы, которое могло очень сильно пригодиться городской страже. Недавно один клиент заказал целый ящик зелья ночного зрения, но я послал его к дагоновой матери. Это зелье пользовалось бешеным спросом у воров и прочего ночного народа, и я догадывался, что именно к этой категории и принадлежал заказчик. Помогать таким личностям – не самый хороший поступок с точки зрения морали, но обычно я относился к подобным вещам цинично. Как говорится, циник – это разочаровавшийся романтик. Поначалу я сам жил криминальной романтикой, поскольку входил в подростковую банду и был некоторое время её лидером.
Потом, став взрослее и практичнее, я начал рассуждать так: деньги не пахнут. Если клиент платёжеспособный, почему бы не сварить нужный эликсир? Сам принадлежавший когда-то к криминальным кругам, я помогал своим собратьям – работникам ножа и топора. Но теперь – увольте! Я – офицер городской стражи. Социальная ответственность, как-никак, и подозрительных заказчиков я посылал далеко и надолго. А зелье ночного зрения… Его я тоже сварил. Оно пригодится и страже – выслеживать нарушителей закона по ночам.
Итак, примешать в котёл с зельем экстракт ещё пяти лисьих ягод…
– Сардэк! Дружище Сардэк! – оторвал меня от процесса дрожащий голос. В дом вбежал Рамир. – Беда! Кто-то поджёг «Храм торговли»!
Проклятье! Подожгли мой магазин как раз перед распродажей! Надо вынести все уцелевшие зелья и реагенты – и устроить потом лавку на дому.
– Пошли! – произнёс я. Вместе с Рамиром мы выскочили на улицу, после чего я закрыл дом. Мы двинулись через город, миновали нашу любимую таверну «Танцующий кот», а потом направились в дождевой лес, за которым располагался торговый район города. С его стороны веяло паром и дымом. Что-то случилось с «Храмом Торговли»! А судя по интенсивности дыма, вполне вероятно, что и с моей лавкой! Я ускорил шаг, оставив ученика храмовника за собой. В воздухе, помимо дыма и пара витали облака пыли и щебня. После прохождения леса перед моими глазами открылась следующая картина: величественный амфитеатр здания «Храма Торговли» обратился в руины, пылающие разноцветным огнём. Пламя сияло настолько ярко, что даже вечный тропический ливень не мог его затушить, а лишь не позволял ему стать ещё сильнее. Капли дождя, касаясь язычком пламени, оборачивались клубами пара. Половина здания оказалась попросту снесена. Я рванул в горящее здание на третий этаж, где располагалась лавка с ценными зельями. Слишком поздно! Пламя вволю гуляло по комнате, доедая остатки мебели и пробирок. Некоторые из реактивов сгорели, а часть просто взорвалась!
Огонь разгорался, а мне было необходимо спастись и самому – от его всепожирающих языков. Рамир стоял внизу и что-то кричал, но сейчас было не до этого. Придётся прибегнуть к тем силам, что я держал в тайне ото всех остальных, к лунной магии, которой меня обучила мать, благо, сейчас вечер и Луна на небе присутствует, хоть и не видна в помещении. Я посмотрел на язычки пламени, воззвав к силам Луны, и те сами собой ослабли. Теперь надо бежать! После ослабления огня путь к окну был свободен, и я сумел открыть его. Я прыгнул – и приземлился на ноги, совсем не получив повреждения.
Тем не менее, в моей голове крутился один вопрос: кто?! Кто в ответе за это?! Кто поджёг здание «Храма Торговли»?! Чем оно ему помешало?!
– Всё пропало! – крикнул я. – Моя лавка уничтожена! Кто виноват?!
– Кажется, я знаю, кто, – произнёс Рамир, показав лежащий на земле оброненный значок. – Чёрный шестиугольник с изображением головы осьминога. Знаешь, что это?
– Символика Бездны и бога Хейбара, которому поклоняются жители восточных островов, – ответил я. – Это не просто уничтожение торгового района! Враги напали на наш остров!
– Надо осмотреть город сверху!
Мы с Рамиром побежали к самым высоким холмам города. С них открывалась городская перспектива, которой мы любили любоваться по вечерам, но сейчас глазу было нечему радоваться: солдаты в серо-жёлтых доспехах, явно воины Хейбара, бились с защитниками города.
– Йа, Йа Хейбар! Йа Аггот-Шураб! Йа Фатагн! Хейбар хаййа![2 - О, Хейбар! О, Аггот-Шураб! О Фатагн! Хейбар жив!] – доносились боевые кличи врагов на языке харгий, древнем наречии Бездны.
– Что же делать?! Что делать в такой ситуации?! Кто нам поможет?! – лихорадочно закричал Рамир.
– Успокойся! Ты воин или нет? – серьёзно произнёс я. – Тебе уже двадцать лет, взрослый мужчина, уже два года как не начинающий ученик, а адепт второй степени, уже настоящий храмовник! Коль не знаешь, к кому обратиться за помощью, то пойдём к тому, кто в ответе за тебя.
– К учителю?
– Верно! К нему, Танкару!
Мы двинулись обратно, в центр города. На центральной площади, где должен был располагаться величественный храм Ваагна, бога-громовержца, увенчанный молниями, дымились его руины. Мы ворвались сквозь дымящуюся дверь в то, что осталось от первого этажа и увидели Танкара, командора, облачённого в стальную кирасу. На кирасе красовались позолоченные наплечники и эмблема в виде ромба в области сердца, символ Абсолюта. Он сражался с солдатами в серо-жёлтых доспехах, воителями Хейбара.
Храмовники служат светлым богам и Абсолюту, получая от них силу. Танкар же, офицер-храмовник, обладая колоссальной мощью и ловкостью, резал вражеских воителей, как сыр. Возле Танкара валялось несколько тел солдат последователей Бездны, уже убитых им. Там лежали и трупы магов, жрецов Ваагна. Лишь высокая и толстая фигура Дазхара, архимага и верховного жреца грозового бога сопротивлялась захватчикам, пуская в них молнии с кончиков пальцев, окружённая сферическим щитом из молний. В бой, на помощь учителю и жрецу вступил Рамир. Против храмовников оставался десяток врагов.
