скачать книгу бесплатно
– И как? – осторожно интересуюсь я, внезапно перестав прыгать.
– Да как обычно,– легко и непринужденно отвечает она.
–??? В смысле, как обычно?
– Ну, обычный секс по пьяни. Надо было меньше пить, ниче бы не было. Представляешь, я даже не помню, кончил он в меня или на кровать! – она заливисто смеется.
Желание поделиться с ней самым сокровенным отрезает тут же, напрочь. Опять мне вдруг становится противно.
– И что, – уже тише и осторожнее спрашиваю я, – вы теперь встречаетесь?
– Неее, – также легко отвечает она, – у него же есть девушка. Я ее видела, кстати, курица- курицей. Лицо, не обремененное интеллектом, – моя собеседница смеется еще громче, будто сотворила что-то крайне смешное и очень этим довольна.
Я стою посреди комнаты, ударенная лопатой по голове. Система моих ценностей дает сбой. Что-то в этом мире не так. Непонятное, ускользающее от меня ощущение реальности, окружающей действительности.
Девица, стоящая напротив меня, не замечая моей реакции, моего замешательства, продолжает:
– И вообще, он – так себе, он мне и не нравится. Зачем мне мужик, который живет со мной в одной общаге? Во-первых, я была бы у него всегда на виду, во-вторых, раз он живет в общаге, значит, денег у него нет – как у тебя и меня, а я хочу подарков, цветов, дорогой выпивки, в конце концов!
Под этот монолог я молча одеваюсь и собираю сумку, скидывая в нее тетради для сегодняшних лекций. Она продолжает:
– Это просто секс – ни к чему не обязывающий. Просто нам захотелось друг друга. Мы- друзья. – Она ходит по комнате, пританцовывая и активно жестикулируя. – Но у него достаточно большой, – в этот момент она смачно облизывает губы, взглянув на меня. Я, еле скрывая отвращение, отвожу взгляд. В этот момент я уже обуваюсь – туфли на высоченной шпильке. В последнее время я очень полюбила этот вид женской обуви.
– А ты-то что делала всю ночь? – резко переключается она на меня, спохватившись, что не выяснила, чем тут занималась я в ее отсутствие.
Я уже открываю дверь.
– Ой, опаздываю я, потом расскажу, – я поскорее закрываю за собой дверную створку и стремительно выбегаю из блока в коридор. Но не тут-то было. Она выбегает вслед за мной.
– Эй, стой, скажи, у вас было?!– орет она на весь коридор, автоматически вгоняя меня в краску. – Я же знаю, что он не ночевал в своей комнате!
Боже, зачем она позорит меня на весь женский этаж?!
– Потом расскажу! – выкрикиваю я, даже не оборачиваясь, и поскорее бегу к выходу. А единственно логичный выход для меня сейчас – это окунуться в хлопоты учебы.
Мы ночевали вместе еще раза два или три – не помню. В моих интимных ощущениях, к сожалению, ничего не изменилось. Мое тело реагировало на НЕГО, только когда ОН орудовал руками. ЕГО пальцы оказывали на меня благотворное воздействие, а вот ЕГО член- никакого((. Зато я перестала лежать бревном и активно изображала, что мне хорошо. Иногда тяжело дыша, иногда постанывая. Пальцы, ласкающие мою маленькую выпуклость между ног, и правда доставляли мне удовольствие, но до пика я так ни разу и не дошла. ОН же думал, что стал свидетелем моего первого оргазма. Это умение мне и потом пригодилось в жизни, но об этом – позже.
Зачем я изображала удовольствие? Во-первых, чтоб не показывать себя ЕМУ бесчувственной тварью, во-вторых, чтоб ЕМУ было морально приятно. Ну и ладно, думала я, я ничего не теряю, а ОН доволен, что я «кончаю» с НИМ.
Кончала я по старой доброй традиции – сама. Самоудовлетворение оставалось для меня основным способом получения удовольствия от собственного тела. Вообще, я начала этим баловаться лет с 12, когда совершенно случайно обнаружила в одном из маминых шкафов Кама сутру в картинках. Эти картинки произвели тогда на меня неизгладимое впечатление. Пролистав несколько изображений поз, я аж до боли ощутила, как тянет внизу живота. Ужасно захотелось потрогать себя там. Я залезла правой рукой себе в шорты. Внутри оказалось невероятно влажно. Не отрывая взгляд от тех же картинок, я стала медленно водить своими маленькими пальчиками вокруг горошинки. Потом по одному лепестку цветочка, потом по другому. Поразительно, но влажность только увеличивалась. Я уже перестала быть аккуратной. На смену осторожным движениям неосознанно пришли резкие, дергающие, напирающие, активные. И тут… что-то произошло внутри меня. Я непроизвольно издала стон. Это было удовольствие. От неожиданности я резко свела ноги, но руку оставила на прежнем месте. Но ноги вдруг предательски подкосились, и я упала на пол, только сейчас осознав, что все это я делала стоя перед столом, с которого все также неподвижно, со страниц порочной книги, на меня смотрели изображения сплетенных тел мужчин и женщин. С тех пор самоудовлетворение стало частью меня. При любой удобной возможности, оставшись одна, я не теряла времени даром. Маленькие оргазмы – иногда сильнее, иногда слабее, дарили мне расслабление и легкость, моментально поднимали настроение. Только особенность резко сводить ноги после пика так и осталась до сих пор – не важно, в каком я нахожусь положении – лежу, сижу, стою. Необузданная, пульсирующая внутри, эта дрожь по всему телу приводила меня в неописуемый восторг. Если в этот момент попробовать убрать руку, начинались мощные конвульсии. «Дергунчики» – как-то потом назовет эти остаточные явления один из моих персонажей. Вообще, балдеть от самой себя – это всегда пожалуйста. Иногда я доводила себя по пять раз подряд. Спустя много лет я узнала, что это – мультиоргазмы. И вообще-то, не все имеют счастье их испытывать. Когда только кончила, тут же снова возникает желание и хочется снова испытать разрядку. И я отдавалась этим порывам снова и снова. Обессилевшая так, что темнело в глазах, я потом отлеживалась по полчаса, пребывая в сладкой, тягучей неге. И сегодня заявляю открыто – это нормально – изучать свое тело снаружи и изнутри. И не надо этого стесняться и избегать. Кто, как не я сама могу почувствовать свой организм. Свой особенный, родной организм.
Большинство женщин не знают своего тела. Точнее, не знают устройства и скрытых возможностей, данных самой природой, своей вагины. Этот идеально устроенный цветок. Нам кажется, что она – странная. Некрасивая. Какая-то несуразная. Мы не испытываем восхищения ею. Любой мужик, в отличие от нас, видит свой член каждый день, полностью. Еще и дергает его постоянно. При любой удобной возможности трогает, потирает, теребит, чешет. С удовольствием разглядывает в зеркале. И очень его любит. Втайне, а иногда и открыто, восхищается им. Даже если в возбужденном состоянии его хуй 10 сантиметров, мужчина считает его лучшей частью своего тела, самой драгоценной. Женщине банально не видно свою «пещерку». Надо еще ох как постараться , используя зеркало и чудеса акробатики, чтоб ее рассмотреть. И вообще не факт, что нам понравится увиденное. Восторг и восхищение ну совсем не гарантировано. Еще и мужики крайне редко любуются ей. И совсем уж редко кто скажет: «какая красивая у тебя писечка!» Поэтому, многие женщины уверены, что их вагина просто – напросто некрасивая. Надо бы скорее ее прятать в элегантное кружевное белье, чтоб скрыть явные «недостатки» женской природы. Заметьте, мужики не очень заботятся о выборе трусов. Удобно. И ладно. Хуечек не прижимает, и замечательно.
В порнушке (а ее смотрела каждая хоть раз в жизни) все у актрис как-то правильно, красиво, аккуратно. Хотя в большинстве случаев, актриса, заключающая контракт с порно-студией, подвергается пластике, чтоб вагина смотрелась эстетичнее и, главное, продажнее. Это бизнес-товар. А мы, среднестатистические женщины, бедные, несчастные, маемся мыслями: «мой мужик видит «это» и ему противно, наверно, я ж ее видела, она ж страшная!» Хотя, вот попроси я тебя сейчас ее нарисовать по памяти, вагинушку свою, спорим, ни хрена у тебя не получится!? Потому что ты ее не знаешь. И, кстати, называешь вагину вагиной крайне редко. А может, никогда. Вот у мужика любого куча названий его «ствола». Спроси любого. Охуеешь от количества вариантов. А мы вагину свою стесняемся, поэтому никак ее не называем. Слово «там» про лучшую свою часть тела – самое часто используемое название. Обидно даже стало за вагину.
А отсюда зажимы твои в кровати, отсутствие оргазмов. Меняем партнера. Уж новый- то точно справится с моими оргазмами. Ведь переложить ответственность за свое удовольствие на мужика – это ж легче всего. Опять ничего. Удовольствие все дальше. Меняем. Порочный круг.
Изучайте. Экспериментируйте. Пробуйте все краски удовольствия. Вы владеете уникальной книгой – вашим телом. Вы и только вы можете прочитать, что действительно написано на ее страницах. И только изучив самого себя, можно обрести гармонию с кем-то другим.
Тогда я думала, что именно с моим первым мужчиной я и обрету эту гармонию. А хрен вам! За те несколько раз, что мы были вместе, ощущений – ноль, за исключением моментов, когда ОН ласкал меня руками. С наличием желания, конечно, все изменилось с того первого раза. Теперь как только ОН прикасался ко мне, либо начинал целовать, я уже стояла вся мокрая. Я правда ЕГО хотела. Но почему ЕГО жезл не приносил мне удовольствия, я искренне не понимала. (Кстати, прикоснуться к ЕГО оружию я так и не решилась)). Сейчас понимаю однозначно. Дело в том, что все наши попытки заниматься сексом были всегда в одной позе – стандартной, миссионерской. Без рук. Без моих, без его. То есть руки отдельно, секс отдельно. Тогда я даже в страшном сне представить не могла, что себя можно трогать в момент близости с мужчиной. А что женский организм не воспринимает просто бездушные фрикции, еще и без должной продолжительной прелюдии, я в силу возраста и своей сексуальной безграмотности, не знала. Ввести разнообразие в наших половых отношениях за те пару-тройку раз мы попросту не успели. Не успели довериться, разрешить себе творить в постели, проявить фантазию. Проникнуться и открыться – без масок, стеснений, отключая голову. А ведь это так важно для женщины. Перестать анализировать и думать в кровати с мужчиной. Просто отдаваться и чувствовать. Ласкать его, саму себя. Быть женщиной, как создала природа, а не логика и навязанные стереотипы. Это умозаключение, конечно, тогда меня не осенило. Вместо этого я, почему-то пришла к ужасной мысли о том, что я – фригидна. Ах, маленькая, глупая девочка, так рано делающая выводы, не изучившая своего тела, своего женского организма, но заранее списав это тело со счетов сексуальных побед и мира наслаждений.
К сожалению, женская неграмотность, неосведомленность о строении своей писечки, и умениях получать удовольствие от секса с партнером не смотря ни на что, ведет к блокам, которые лишают тебя оргазма. И многие думают: это со мной что-то не так. Все кончают, а я – нет. Эта мысль укрепляется в женской голове, поселяется червем, и сжирает потихоньку женственность, нервы, энергию, молодость. Фригидность – сугубо медицинский термин. 1-2 % женщин от природы действительно фригидны. Остальные ее себе ПРИДУМАЛИ!
Ох, уж эти дискотеки. Каждый раз они приносят мне разочарования. Сначала глубоко любимая мной парочка, о которой вы в курсе, теперь мой первый мужчина.
Дискотеки проводились один раз в неделю по пятницам, прямо в студенческом общежитии. Я люблю танцевать. Танцы приносят мне ощущение свободы, дарят легкость. Тем более двигаюсь я хорошо – на зависть многим. Танцуя, я всегда ловлю восторженные взгляды мужчин. Сейчас все мои телодвижения направлены мысленно только на одного мужчину, который недавно нежился в моей постели.
Начинается медляк. Помните, что это такое? Сигнал разделения на пары посредством медленной, душещипательной музыки. И вот стою я такая, вся в ожидании, что сейчас меня пригласит ОН. И что я вижу? ОН проходит мимо меня – такой яркий и заметный в своей белой футболке в свете неоновых лучей, и приглашает на танец блондинку, стоящую за моей спиной. Я чуть не рухнула прямо посреди зала. Как хорошо, что на танцполе темно, и никто не видит моего искаженного лица. Я, задыхаясь от ярости, вылетаю из зала и несусь в свою комнату. С размаху падаю на кровать. Мне не хватает воздуха, сердце бешено стучит, готовое вырваться из груди, пульс бьет в висках.
Я знаю эту девочку. Она из ЕГО группы. Худая, точеная, среднего роста, но с двумя высшими образованиями, точнее, с двумя шарами вместо груди. Размер четвертый, думаю. Миловидная, как и ОН, с голубыми глазами. Они будут хорошо смотреться – приходит мне мысль. Они даже чем-то похожи. Меня разрывает изнутри. Я понимаю, что это укол ревности. Стоп. Сама себя не понимаю. Только несколько дней назад мне казалось, что этот мужчина – вообще не мой человек. Я неоднократно ловила себя на мысли, что ОН мне не нужен. Почему же сейчас так больно? Когда ОН успел заобщаться ближе с этой…блондой?
Я всегда предвзято отношусь к блондинкам. Толи влияет навязанный обществом стереотип, толи личные примеры из жизни заставляют меня убеждаться, что блондинки недалеки и глупы. По крайней мере мне встречались именно такие. Простите меня, умные обладательницы светлых волос.
Но, с другой стороны, является ли ум, интеллект, важной составляющей женского существа? Наверное, нет. У меня есть куча знакомых подруг, которые невероятно умны, начитанны, образованны, остроумны. Но у всех какая-то белиберда в личной жизни.
Наверное, лучшее для женщины – быть красивой и глупой, много не рассуждать и не апеллировать мужчине, не задавать ему лишних вопросов, которые ставят его в тупик. Все -таки женский ум и женская мудрость – понятия разного порядка и чаще всего – несовместимые. И, между прочим, мудрость женщины не зависит от ее возраста. Ум может прийти с годами, мудрость – никогда. Это дар свыше, когда женщина сочетает в себе добрую хитрость, рассудительность, умение подчиняться мужчине. Но при этом она качественно направляет его действия в нужное ей русло – исподтишка, незаметно приводя мужчину к решению, выгодному ей. А он – наивный дурачок, не обладающий витиеватой логикой, априори уверен, что это сугубо его решение.
Эти выводы придут ко мне с годами, и, должна признаться, я все же больше умная женщина, а не мудрая.
А пока я откровенно реву в подушку. Толи из-за блондинки, толи из-за ЕГО поступка, толи из-за неопределенности в самой себе. Я реально не могу себя понять. Почему, увидев ЕГО в танце с другой, когда ОН обнимает ее за талию, я вдруг понимаю, что ОН мне нужен? Что ж раньше-то подобных чувств не возникало? Ответ прост. Это – эгоизм, женское собственничество. Мое – только мое. Эту конфетку должна съесть я, даже если мне нельзя сладкое. Но ни в коем случае не получится поделить эту конфету между двумя женщинами, или, что еще страшнее, отдать эту сладость другой представительнице твоего пола. Пусть будет сыпь, аллергия, но конфетку съем сама. Мы – женщины, с невероятным умением способны жадничать, а по-другому, ревновать. Хоть кого и хоть к кому: подругу к другой подруге, друга к его девушке, своего мужика ко всем женщинам в принципе, своего бывшего, которого сама же бросила, к его нынешней.
Вот и мой мир вдруг клином сошелся за эти секунды на НЕМ. Конечно же, ОН не пришел этой ночью в мою комнату. В зал с музыкой и двигающимися в ритме молодыми телами я больше не поднималась. Спать не могла. Какое там спать, когда твоего мужика увели у тебя из-под носа, вернее, ОН сам ушел. От этой мысли еще обиднее. Хорошо, что завтра – выходной, уеду домой – к маме. Хотя не собиралась туда, но все планы разрушены, поэтому считаю единственно верным решением отправиться на выходные в родительский дом.
ПЕРСОНАЖ № 2
Жизнь реальная. Банальная. Без прикрас. Судьбы, похожие друг на друга. Надежда на чудо, вера в сказку где-то глубоко внутри, а в реале – бытовуха, ежедневные заботы – что поесть, как решить материальные проблемы, что подарить подруге на день рождения, что надеть и т.д.
Иногда меня раздражает моя жизнь. Мне все не дает покоя один вопрос – для чего я послана в этот грешный мир? Смотря по сторонам и видя более или менее счастливые семьи, я недоумеваю – неужели это все, чего должен достигнуть человек? Пара детей, ипотека, машина в кредит. И эти пары выглядят довольными жизнью. Не берусь осуждать – у каждого своя зона комфорта. Но почему-то все мелочно, серо, неинтересно. Нет какой-то искры, безудержного желания жить. Что останется после нас? Дети – наше будущее, наше потомство. Но неужели жизнь в этом и состоит – в цикличности прозаичного – одни рождаются, другие умирают? Назавтра их уже не помнят, их имена и лица стирает беспощадное завтра.
Я искренне восхищаюсь людьми, которых помнят еще долго после их смерти: поэты, писатели, художники, ученые. Но странный парадокс – все они были признаны только после смерти. При жизни это, чаще всего, подвергнутые критике и гонениям личности. То есть, существуя физически, они не были счастливы энергетически. А толку им от того, что когда их тела уже сгнили, их слова вдруг цитируют, или выставляют их творения на дорогих выставках? Несправедливо как-то.
Я не хочу ни такой жизни, ни такого будущего своему имени. Чего же я хочу? Кем я являюсь на этой земле? Этот вопрос так и остается пока без ответа – подвешенный и неразрешенный.
Я вижу свою маму. Женщину, которая будет для меня всегда эталоном красоты- спокойная, легкая, рассудительная, поистине мудрая. Жаль, что мне не передались по наследству ее уникальные качества. Она довольна своей жизнью, потому что у нее есть мы – ее дети – я и мой младший брат.
Она безумно рада меня видеть, хоть мы и не виделись всего неделю. Она крепко меня обнимает и целует в обе щечки. Меня совсем недавно целовал мужчина в обе щеки, но поцелуи мамочки – это другое. В них больше искренности, нежности, заботы. Это поцелуи истинной, бескорыстной любви – материнской. Эти поцелуи не могут быть фальшивыми, они без проверок временем настоящие. Может, это и есть наша миссия на земле – дарить родительскую любовь и поддержку, когда она так нужна нашим еще не окрепшим детям?
Меня прорывает. Слезы двумя ручьями предательски текут по моим щекам. На лице мамы – испуг.
– Что случилось, доченька?
Я так реву, что не могу связать двух слов. Пытаюсь начать говорить, но слова превращаются в громкие задыхающиеся всхлипы.
– Что-то с учебой?
Я отрицательно мотаю головой.
Мама вдруг улыбается открыто и нежно.
–Влюбилась?
Ответом на ее вопрос следуют еще более громкие и страдальческие рыдания.
Она больше ничего не спрашивает. Она прижимает меня к себе.
Я горжусь своей мамой. Как же мне с ней легко. Редко кто из знакомых мне девочек может похвастаться такими доверительными отношениями с матерью. Мы – лучшие подруги. Только это дружба иного характера, нежели дружба сверстниц. Мама – моя старшая подруга. Мы всегда открыто делимся всеми переживаниями, даем друг другу советы и никогда не ругаемся. Более открытых и лучших отношений с матерью я и представить не могу.
У нее сложная судьба. Немало испытаний выпало на ее долю. Ее первого мужа убили в спонтанной драке. Он даже мог быть знаком со своими убийцами. Она бережно хранит его фото. Это очень красивый мужчина, хоть я и сужу по фотографиям и никогда его не видела. Однажды мама призналась мне, что кроме него никогда никого не любила. Это была огромная, взаимная любовь. Но, как известно, все та же несправедливая жизнь забирает самых лучших преждевременно. Я намерено написала «жизнь», а не «судьба», потому что напрочь не верю в последнюю. Мама говорит, что ее любимый был слишком хорош для этого мира. Красивый, умный, талантливый. И бесконечно влюбленный в нее. Их парой восхищались все родственники и друзья. Но его смерть, как гром среди ясного неба, подкосила ее на несколько лет.
Через несколько дней после его похорон, мои бабушка и дедушка никак не могли найти ее. Объездили всех друзей, родных. Она как сквозь землю провалилась. Мысль пришла только на следующий вечер – она на кладбище. Приехали, нашли. А она неподвижно лежала на его могиле. Еле уговорили ее уйти оттуда.
– Мама, у нас мог бы быть сын, – призналась она моей бабушке.
Оказывается, предыдущие сутки она провела в больнице – случился выкидыш. О том, что мама была беременна, никто не знал. Кроме него. А в это утро она сбежала из больницы и уже больше восьми часов лежит здесь – на холмике земли, который теперь разделяет влюбленных навсегда.
Потом, через три года, был мой отец.
– От безысходности, – признается мама, – зато я обрела тебя. – Она улыбается.
Она ушла от него через год после моего рождения. Он начал изменять. Сначала втайне, а потом открыто. Последней каплей стало то, что он, пьяный, притащил домой одну из своих малолетних шлюх. Мама забрала меня, взяв из дома только мои вещи и уехала в деревню – к моей бабушке – своей матери. Там еще через год она стала жить со своим бывшим одноклассником, который был влюблен в нее в школе. Это мой папа. Вернее, по крови он мне не отец, но, сколько себя помню, он всегда был в моей жизни. Поэтому, неудивительно, что, начав говорить, я стала называть его папой. У нас раньше были сложные взаимоотношения, но об этом в каком-нибудь другом отступлении.
Итак, я плачу в объятиях своей дорогой мамочки, и весь мир становится мелким, ненужным, незначительным.
– Ты не беременна? – прерывает мама мои мысли.
Я отрицательно мотаю головой.
– Ну и ладно тогда, родная. Этих мужиков еще будет куча в твоей жизни. Пройдет время, и ты будешь смеяться сама над собой, думая: «Как я могла любить такого?».
При этих словах она демонстративно хватает себя руками за щеки и изображает явное возмущение, вытаращив на меня свои красивые, с морщинками в уголках, глаза.
– Больно, мам.– Я гляжу на нее щенячьими глазами.
– Я понимаю, милая. Хочешь, что-нибудь приготовлю вкусненького?
– Плов,– с интонацией пятилетней девочки выдаю я.
Она готовит плов бесподобно. Родственники обожают собираться в выходные на плов моей мамы.
– Я люблю тебя, – она целует меня в носик.
Дальше был прекрасный день. Мы вместе готовили плов, она со смехом делилась событиями с работы. В мое сердце тихонечко вернулось спокойствие и умиротворение. И нет, это не волшебство, это – мама.
Около восьми вечера она озвучила мне прекрасную мысль.
– Ты что, весь вечер собралась сидеть дома? Сегодня суббота, в клубе дискотека.
Опять эти дискотеки! Скоро я начну их бояться!
– Натанцевалась уже, вчера, – с иронией отвечаю я.
– Зря ты так, моя хорошая. Он всего лишь танцевал с другой девочкой. Ты слишком категорична. Ты после говорила с ним?
– Нет. И не собираюсь. Видеть его не хочу, не то, что разговаривать.
– Опять зря. Я думаю, он дал бы логичное объяснение всему произошедшему.
– Четвертый размер груди – вот и все логичное объяснение.
Мы дружно смеемся.
Но мама умеет убедить. Около десяти вечера я, вся на мази, благоухающая, с неотразимым май капом, на высоченной шпильке и в коротком черном платье, стою в коридоре у зеркала.
– Класс! – показывает мама большим пальцем вверх.
– Я сразу после дискотеки – домой.
– Не зарекайся, – подмигивает мама.
Все-таки, она – лучшая мама на свете.
Темный зал. По углам зажимаются, целуясь, парочки. Перебросившись парой фраз со знакомыми девочками, иду на танцпол. Взгляд невольно встречается с взглядом молодого человека, сидящего в одиночестве, и пожирающего глазами всех красивых девчонок. Блин, какое знакомое лицо. Ааааа, точно, этот мальчик учился со мной в школе – на два класса старше. Кажется, ОН встречался с моей соседкой. Почему ОН один? По лицу видно, настроение у НЕГО не очень. Может, поссорился со своей? Обвожу взглядом зал – вот она – немного угловатая, с широковатым лицом. Всегда считала, что она ЕМУ – не пара. Откуда-то внутри берется решительность. Да и танцевать не особо хочется.
Я как можно непринужденнее опускаюсь в кресло рядом с НИМ.
– Привет. Чего скучаешь?
– ЗдорОва! Давно тебя не было видно. Ты так повзрослела.
– Если это комплимент – спасибо, – отшучиваюсь я.
ОН мило улыбается.
– Что-то сегодня не танцуется,– пытаюсь я завести беседу.
– Да, скучно здесь…
– А ты один?
– Нет, вон моя скачет. – ( ОН всегда был немного груб и не особо подбирал слова) ОН небрежно кивает головой в ее сторону.
– А че без настроения?
– Да бесит все. Достала она меня. Постоянно какие-то претензии. Вот че вам, бабам, спокойно не живется?
– Кому это – «вам»? Лично я – девушка, – резко отвечаю я.
– Ты-то – да. А моя – просто баба…
