скачать книгу бесплатно
Глава III
МОРСКОЙ ГНОМ
По пути в первый вагон мы кое к кому заглянули, с кем-то поздоровались, кое-кого на цыпочках обошли. Например, ту тетку в зеленых брюках, которую Лешка кактусом уколол.
Но она нас в этот раз подкараулила. Когда мы тихонько пробирались мимо ее «квартиры», дверь вдруг раскрылась, и тетка внимательно посмотрела нам вслед. И вдруг сказала Алешке доброжелательно, со смешком:
– Мальчик, у тебя шорты сзади лопнули.
Алешка машинально прикрыл руками попу, но не обиделся: оценил юмор.
– А из вашей квартиры, – ответил он не без намека, – все время конфетами пахнет.
Это в самом деле так. Дверь в восьмое купе всегда была чуть приоткрыта и оттуда тянуло каким-то сладковатым, приторным запахом. Какой-то косметикой.
– Это не конфеты пахнут, – вздохнула тетка с сожалением. – Это цветы. Я везу их в Светлорецк на выставку. Но и конфеты найдутся. Заходите как-нибудь вечерком.
– Спасибо, – ответил я. – Обязательно. Мы любим цветы.
– И конфеты, – строго добавил Алешка.
Тетка засмеялась и скрылась в своем купе.
А мы пошли дальше, по своим делам. К начальнику нашего многоквартирного поезда.
Он нам очень нравился. Начальника я имею в виду.
Когда он снимает свою форменную фуражку, то становится похожим на доброго сказочного гнома: посреди головы – розовая лысина, окруженная седыми лохмами, густая седая борода и румяные щеки, словно яблочки. И почему-то из-под кителя виднеются порой полоски тельняшки.
– Морской гном, – как-то сказал Алешка.
Что он имел в виду? Его не всегда сразу поймешь. Но чутье на хороших людей у Алешки, как у умной собаки, – никогда не ошибается.
Нравится нам начальник поезда Юрий Иванович. А его купе нравится еще больше.
Оно – особенное. Как бы из двух обычных сделанное. Просторное такое, непривычное. И чем-то неуловимым напоминает каюту капитана на большом океанском корабле. Узенькая койка, всегда аккуратно заправленная; диванчик с подушечкой; столик, на котором все время пыхтит и пускает дым в окошко забавный походный самоварчик, затейливо сделанный в виде старинного паровозика.
На перегородке висят стенные часы в виде корабельного штурвала и картинка из журнала, на которой рассекает пенистые валы стальной красавец крейсер. А рядом – смутная такая, старая фотография мальчугана в пилотке и военной форме, с настоящим автоматом на груди. За его спиной видна какая-то стальная громада на колесах и с пушками, торчащими из нее во все стороны.
– Это ваш сын? – вежливо спросил Алешка про фотографию.
Начальник поезда, морской гном, весело рассмеялся: побежали от глаз к щечкам-яблочкам хитрые морщинки, замелькали в седой бороде несколько зубов.
– Это я сам, Леша! В боевой молодости! Когда служил в железнодорожном флоте. Бравый боец сухопутного крейсера – бронепоезда «Беспощадный».
Сухопутный крейсер, морской гном… Что ж, в дальней дороге всякое бывает.
– Вы, значит, – восхитился Алешка, – в детстве с немцами воевали?
– Еще как! – похвалился боевой гном, наливая нам красивый чай в стаканы в красивых подстаканниках. – Во! Гляди, Леха! – Он отодвинул в сторону бороду, и на его кителе, пониже тельняшки, вспыхнули два ордена и три медали – за боевые заслуги!
– У нашего папы, – не утерпел Алешка, – тоже полна грудь орденов и значков.
– Известное дело, – уважительно вздохнул гном, – он ведь тоже все время воюет… Пейте, пейте чай, ребятишки. Такого чая больше нигде не попробуете. Особенный!..
– Ага, – вежливо похвалил Алешка чай, – особенный. Из паровоза. – И громко хлюпает, и гремит ложечкой, пользуясь отсутствием мамы.
А наш поезд все мчится и мчится. И что-то в нем происходит. А мы об этом пока не знаем…
– Я ведь, ребятишки, с детства и всю жизнь мечтал моряком стать. Плавать на стальном броненосце, охранять морские рубежи Родины. А стал машинистом…
– А я всю жизнь мечтал стать машинистом, – сказал Алешка.
– Не получилось еще? – с сочувствием покачал головой Юрий Иванович.
– Получилось. Один раз, – признался Алешка.
Я тогда на эти его слова не обратил внимания. Так они, как-то промелькнули мимо. Как столбы за окошком вагона. Я, наверное, подумал, что он сказал о нашей «домашней» железной дороге – модели. Или о детской железной дороге в Кратове. А ведь Алешка имел в виду кое-что посерьезнее. В общем – проговорился. А я и не заметил…
– Был я тогда постарше Лехи, помладше Димки, – ударился в воспоминания Юрий Иванович. – Жили мы возле паровозного депо, батя мой там работал мастером. И мечтал он, чтобы я тоже пристал к паровозному делу. А тут война; батя – на фронт, я – на его место, в депо. Ладили мы там, знаете, что? Бронепоезд. Для фронта. Одевали его в броню, ставили на него орудия и пулеметы. Ну и, конечно, как сдали бронепоезд командованию, как развел он пары, загрузился продуктами и боеприпасами и двинул на фронт, я затаился в тендере, где уголь, и объявился, когда наш «Беспощадный» вовсю стучал колесами на запад. Хотели меня на первой же остановке ссадить да домой отправить – не вышло…
– Остановок не было? – догадался Алешка.
– Точно! Так и мчались мы до первого боя. Немцы тогда танковый десант бросили, чтобы железную дорогу перекрыть, а мы им со всех бортовых орудий так долбанули!
– И вы долбали?
– Нет, врать не стану. В том бою не долбал. Помогал кочегару уголек в топку бросать. Так и прижился. Командир бронепоезда приказал мне форму справить, оружие выдать…
– И стали вы юный герой!
Юрий Иванович немного смутился:
– Не сразу, конечно. Но стал. – Он опять раздвинул бороду и показал все свои медали. – Ну, а потом уж – вся жизнь на железной дороге. Машинистом стал, всю страну объездил. Сейчас-то я пенсионер, вот и поставили меня начальником…
И вот тут его прервали. Зашуршала трансляция, и чей-то строгий голос произнес:
– Начальника поезда просят срочно пройти в кабину машиниста!
– Жаль, – сказал Алешка. – А то бы вы нам рассказали про свои боевые заслуги.
– Успею еще, путь дальний. – И он заспешил к машинистам.
А мы – к родителям.
Мама сразу же возмутилась:
– Где вы шляетесь? Мы так волнуемся!
Но Алешка сразу же ее переключил:
– Не расцвел?
Мама вздохнула с надеждой:
– Вот-вот распустится.
Тут поезд стал тормозить – какая-то станция появилась.
И мы с Алешкой тут же выскочили на платформу. Мама даже не успела крикнуть нам вслед: «Вы куда?»
Станция оказалась так себе. Какая-то мазаная избушка с надписью «касса», два дерева по ее бокам и коза, которая старательно одно из них обгладывала, тряся бородой. От удовольствия. И больше – ничего.
Мы тогда сразу помчались к «цирковому» вагону – чем-то он нас привлекал. Какой-то он был загадочный. И даже морда нарисованного тигра казалась нам хитрой и вредной. У нее было такое выражение: «А я что-то знаю, да не скажу!».
Охранник вагона «Шапито» вышел на платформу и прохаживался взад-вперед, настороженно и внимательно поглядывая по сторонам. «Осторожно! Злая собака!» Он был в черной форме, с дубинкой на поясе. Подозрительно взглянул на нас. Но Алешку это ничуть не смутило.
– Дядь, – спросил он охранника, – а у вас там тигры? Дайте посмотреть.
Охранник взглянул на него искоса, сверху вниз, и небрежно бросил:
– Иди отсюда!
Алешка хамства и грубости не терпел.
– Твоя, что ль, платформа? – так же небрежно ответил он.
– Ща врежу дубинкой – узнаешь чья!
– Врежь! – Алешка остановился напротив него, задрал голову с хохолком на макушке. – А я папу позову.
Охранник заржал, как дикий конь. Или зарычал, как дикий тигр.
– Зови! И папе твоему достанется.
Тут уж и я не стерпел.
– А ты знаешь, кто у нас папа? Полковник милиции!
– А мама – генерал, – добавил Алешка.
– Полковник… Генерал… – проворчал дикий конь. Но уже не так грубо. – Не положено здесь посторонним. Охраняемый объект.
– Ну зачем же так грубо, дорогой мой? – укорил его ласковый, прямо мурлыкающий голос.
Мы обернулись.
В дверях вагона стоял огромный толстый человек, похожий на перекормленного «Вискасом» рыжего кота. Он жмурился от степного солнца, почесывал себя за ухом волосатой рукой и мурлыкал:
– Зачем же так грубо, Костя? Такие симпатичные любознательные детишки. – И он обратился к нам: – Жаль, что ничего в этом вагоне интересного не предвидится.
– А что предвидится? – спросил Алешка.
– Хурда-мурда всякая, – промяукал громадный кот. – Трапеции, турники, батут.
– А зверей нет? – разочаровался Алешка.
– Звери, дорогой мой, в следующем поезде едут.
– Тигры?
– И тигры, и бегемоты. – Дядька ловко, несмотря на свои размеры, спустился на платформу, взял Алешку за руку и не спеша пошел вдоль состава. – И всякие другие звери.
Но от Алешки так просто не отвяжешься.
– Ну хоть злую собаку покажите, – проныл он.
– Какую собаку? – удивился кот. – Никакой здесь злой собаки нет…
«Кроме охранника», – подумал я.
– …И доброй тоже нет. Все дрессированные собачки едут следующим поездом.
– Да вот же – у вас написано! – Алешка обернулся и ткнул пальцем в табличку с собачьей мордой.
– А… Это… – Какая-то тень пробежала по его лицу и исчезла. Оно cнова стало противно-приветливым. – Это так… Предупреждение для особо назойливых. – Намек на нас, что ли? – Чтобы возле вагона не крутились. А вы в каком вагоне едете?
– А вон, – Алешка махнул рукой.
– Хороший вагон, – почему-то похвалил его громадный кот. – Мне нравится.
– А это наши родители, – Алешка показал на маму и папу, которые стояли у дверей вагона.
– Хорошие родители, – промурлыкал кот, поклонился им издали и попрощался с нами. – Заходите как-нибудь на чаек. И родителей пригласите.
– Так чего заходить? – откровенно признался Алешка. – Зверей-то в вашем вагоне нет. А чаю у нас своего навалом.
– Да, чего нет, дорогой мой, того нет, – вздохнул кот и мягкой походкой вернулся к своему вагону, где не было ни злых собак, ни добрых зверей.
Только вот звери-то там были. И не цирковые, дрессированные и добродушные. А вовсе дикие.
Но мы этого тогда еще не знали. И узнали, к сожалению, слишком поздно.
– Где бегали? – спросил папа.
– Зверей смотрели, – сказал Алешка.
– Ну и как?
