скачать книгу бесплатно
– Девушка, умерев, вы к ним не вернетесь, поверьте знающему человеку, – мрачно заметил Артем.
– Других спасайте, а меня не надо! Я не хочу никуда с этими тварями лететь, – неожиданно зло прорычала женщина.
Успокаиваться бунтарка явно не собиралась и принялась еще сильнее колотить по прутьям.
– Да пускай нарывается, может, оно и к лучшему, – тяжело вздохнув, прокомментировал перебранку наш сокамерник, коренастый мужичок.
– А что изменится к лучшему, если она умрет? – испуганно спросила Кира.
Солидного возраста соседка воинствующей женщины, положив подбородок на колени, мрачно ответила:
– А так она помрет сейчас, и ее душа сможет встретиться в нашем земном раю и с ребятишками, и с мужем. Главное – сможет добраться до нашего рая. А вот нас сейчас увезут неизвестно куда, и куда мы все после смерти попадем? А? Вы не подумали об этом?
Услышав соседку, женщина на мгновение успокоилась, скорее всего, обдумывая чужие слова, а потом заорала пуще прежнего и всем телом начала биться о прутья, больше не обращая внимания ни на увещевания Артема, который пытался образумить несчастную, ни на взволнованные выкрики других пленников из соседних клеток. Она, казалось, обезумела.
Появившийся краб, страшно цокая острыми конечностями, приблизился к прутьям и, не раздумывая, ткнул женщину в грудь уже знакомой палкой. И все – та осела и задергалась в предсмертных конвульсиях. Самое жуткое, что пока я обнимала и гладила по золотистым длинным волосам плачущую Киру, заметила умиротворенную улыбку на губах женщины, тело которой застыло в последней судороге. Она радовалась смерти!
Этот случай на несколько часов полностью деморализовал всех пленников, ставших свидетелями убийства.
Глава 4
– Вы уж простите старика, но сил терпеть больше нет, – сконфуженно выдохнул наш кряжистый сосед и подошел к прутьям возле стены.
На него невольно уставилось несколько пар глаз, а он, смущаясь, повернулся вполоборота, и мы все услышали звук расстегиваемой молнии на ширинке. В следующий момент струя ударила в небольшое круглое отверстие в полу, находящееся сразу за прутьями, на границе между нашей клеткой и соседней.
Справив нужду, мужчина, ни на кого не глядя, опустив голову, вернулся в свой угол. И именно в этот момент я осознала, что грань нашей общей нравственности и морали фактически пересечена. А ведь мы в плену всего несколько часов, но простое желание облегчиться невольно заставит любого из нас выставить этот физиологический процесс и себя, в том числе, на обозрение десятков чужих людей – мужчин и женщин. Пока я мучилась этими самыми, будь они неладны, нравственностью и моралью, к дыре в полу подошла женщина и, неловко присев над ней, тоже, культурно выражаясь, перешагнула через себя. Затем еще пара человек из соседней клетки… А вот в нашей пока стояло нерешительное молчание.
Так в мучительной нерешительности прошло, наверное, около часа. И вот в тот момент, когда я сама уже решилась подойти к отхожему месту, по коридору разнеслось характерное цоканье. А затем появились крабы с уже знакомыми копьями и странными трубками наперевес.
Встревоженные пленники внимательно следили за семью иномирцами, следующими по коридору и о чем-то раздраженно курлыкающими. Наконец они добрались до нашей клетки, постояли, поглазели по сторонам и на нас в том числе. При этом тела их по-дурацки подпрыгивали на жутких конечностях. А затем крабы перешли к соседней клетке.
Там тоже постояли, покачиваясь вверх-вниз и продолжая издавать неприятные звуки – похоже, о чем-то спорили, а потом открыли дверь и вошли внутрь, по-военному профессионально оттесняя людей к стенам, направив на них копья.
Двое других направились к дыре в полу и начали ее изучать, водя над ней теми самыми, непонятными светящимися изнутри трубками. В них что-то пискнуло, и крабы, видимо, неожиданно получив какую-то негативную информацию, яростно зашипели. У меня екнуло сердце от плохих предчувствий, и оно не обмануло.
Эти двое так разъярились, что не глядя пальнули лучами по людям, и без того уже жавшимся к прутьям клетки. Мы все закричали и, действуя на инстинктах, упали на пол, прикрывая руками головы. Несколько мгновений было тихо. Затем пятеро крабов-охранников гневно что-то закурлыкали двоим стрелявшим и тоже пару раз пальнули по людям – несколько мужчин из соседних клеток кинулись на пришельцев, но бунт подавили в зародыше.
Крабы быстренько удалились из клеток, а потом и вовсе покинули отсек. Но вскоре вернулась целая крабья команда с инструментами и оружием наперевес.
В первую очередь забрали трупы, а уж во вторую – начали заходить в каждую клетку, провоцируя напряжение и ужас у людей, там сидящих, и быстро собирали и устанавливали какие-то коробки. Потом подтаскивали за ошейник первого попавшегося пленника и показывали устройство. Оказалось, это – туалет. Зашел, сел и сделал все дела. Затем вышел, нажал на панель, заглянул, а там уже ничего нет. Самое ужасное, что одна из женщин в другой клетке нажала на панель, не успев выйти. У нас создалось ощущение, что ее куда-то засосало. Бесследно! Зато наглядно – таких ошибок больше никто не совершит!
Стоило пришельцам уйти, как в коробки, несмотря на тот кошмар, что мы видели, потянулись ручейки страждущих. И я в том числе. Радовало, что борта космического тюремного сортира доходили до груди, и по крайней мере, ничего не видно, а на звуки уже никто внимания не обращал.
Плюхнувшись рядом с товарищами по несчастью, поджала ноги под себя и в этот момент ощутила, что адреналин в моем организме иссяк. Сидела безвольной уставшей тушкой и тупо пялилась в металлический пол. Стоило телу расслабиться, как навалились тоска и осознание всего произошедшего. Нереальность случившегося – но ведь случившегося.
Еще вчера в это невозможно было бы поверить, а уже сегодня… Невосполнимые потери: Неля, тетя Нина, мама и Эрик… Меня буквально душили рыдания. Слезы жгли глаза, и я, упершись лбом в предплечья, плакала, стараясь делать это потише. Обо всем и обо всех. Мысленно хоронила близких, родных, свои мечты и саму жизнь. Думать о Земле и ее дальнейшем будущем сил уже не было!
Ощутила, как придвинулись с двух сторон Артем и Кира, обнимая и молча разделяя боль и потери. А вскоре Кира рыдала вместе со мной на моем же плече. Я чувствовала ее горячие слезы, что текли по моей коже. А еще со слезами приходило чувство пустоты внутри. Пусто, но болит! Странно…
Спустя время я все же успокоилась. Привычно подтянула к себе сумку, порылась в ней, отыскивая зеркало и расческу. Нечаянно наткнулась на подследнички. Всегда ношу их с собой, потому что кожа очень нежная и тонкая и обувь часто натирает ноги. Вот и спасаюсь таким нехитрым способом. Тут же нацепила на замерзшие ноги – хоть какая-то защита.
Затем уставилась в зеркальце, всматриваясь в свои черты. Бледная чистая кожа лица хорошо контрастировала с каштановыми волосами. Короткая стильная прическа открывала симпатичные уши, тонкую шею и высокий лоб. Я всегда надеялась, что у меня «умный» лоб. Немного вздернутый, но милый носик, на котором круглый год красовалось несколько веснушек, которые так любила мама. Она всегда целовала меня в нос, называя веснушкой. Красавицей меня не назовешь, но тонкие черты лица и яркие глубокие голубые глаза заставляли многих мужчин оказывать знаки внимания и искать встреч со мной. Тем более что и фигурой бог не обидел, хотя ноги могли бы быть и подлиннее, да что уж там жаловаться.
Но это было вчера. Сейчас в зеркале отражаются тусклые глаза, в которых застыли страдание и горечь потерь. Мягкие губы сжаты в тонкую скорбную линию. Все лицо в разводах пыли и крови, а бровь рассекает длинная некрасивая ссадина. Даже в ушах грязь. Про взлохмаченную коричневую шевелюру с торчащими в разные стороны прядями вообще молчу.
Тяжело вздохнув, достала влажную салфетку и принялась приводить себя в порядок, стирая грязь и кровь.
– Салфетки береги, еще пригодятся! – неожиданно хохотнул Артем, кивнув на туалет.
Мы с Кирой смутились, догадавшись, о чем речь. Боже, как все прагматично и прозаично!
Едва я закончила расчесывать волосы, заодно вытряхивая из них мелкие осколки бетона и остального мусора, свалившегося на меня во время обстрелов, мы вновь услышали жуткое цоканье, означающее приближение пришельцев и новые неприятности.
И те не замедлили появиться!
Мы все заволновались, потому что крабы начали уводить по два-три человека. А возвращались – через некоторое, чрезвычайно томительное время – уже не все. Вернувшиеся пояснили соседям по камерам, что их водили в лабораторию, где различными способами проверяли. На что именно и для чего – осталось загадкой, но ничего болезненного или страшного не делали. Когда до нашей клетки осталась всего одна, Артем с горечью процедил:
– Ну что ж, вот и следующий критерий отбора. Им нужны только женщины и, видимо, детородного возраста.
Кира испуганно хрипло прошептала:
– Почему ты так решил?
Артем потер лицо обеими ладонями, а потом, печально ухмыльнувшись, ответил:
– Из восьми камер обратно вернули исключительно женщин. И заметь, самой старшей из них – сорок – сорок пять лет. Те, что старше, с проверки не вернулись!
Я тоже пришла к озвученным выводам и сейчас, думаю, такая же бледная и отчаявшаяся сидела и смотрела на Артема, пытаясь найти способ спасти его от неизвестной участи.
– А давай что-нибудь с твоей одеждой сделаем?! Порвем штаны, сделаем что-нибудь типа юбки и…
Лихорадочный лепет Киры оборвал сам Артем. С нежностью погладив девушку по щеке, твердо сказал:
– Если бы они по внешнему виду могли определить – женщина перед ними или мужчина, не хватали бы всех подряд. Значит, нас сканируют или каким другим способом проверяют. Зрят, как говорится, в самый корень! Так что смена имиджа – пустая трата времени.
Кира заплакала и повисла у мужчины на шее, прижимаясь к нему всем телом. Я почувствовала, как у меня по щекам тоже ползут слезы.
– Девчонки, не оплакивайте меня раньше времени. Быть может, нас просто разделяют, и для мужчин у них другое назначение имеется. Я буду помнить о вас, и если представится возможность, мы снова увидимся!
Послышалось цоканье, затем едва слышный шелест двери, а потом нас дружной компанией забрали на осмотр. Привели в большой отсек, заставленный оборудованием непонятного назначения. Потом, проведя пару процедур, нас с Кирой под конвоем отправили обратно, а вот Артема увели в противоположную сторону.
Несмотря на палки, которыми нас тыкали в спины, мы часто оглядывались назад, провожая глазами удаляющегося Артема.
Когда мы с Кирой вернулись в свою камеру и уселись на пол, мне стало невероятно страшно. Слова Артема о детородном возрасте и исключительно женском отборе звенели в голове набатом. В животе словно болезненный узел завязался, меня начала бить мелкая противная дрожь. Взглянула на Киру, та пустым взглядом серых глаз смотрела в стену и качалась вперед-назад. Она больше меня привязалась к этому хорошему и сильному мужчине и сейчас, оказавшись без его моральной поддержки, страдала гораздо сильнее. Да и возраст – семнадцать лет. Девочка совсем. Я села к ней вплотную, обняла и прижала к себе, стараясь поделиться своим теплом.
Так мы просидели довольно долго, пока усталость и пережитый стресс не сморили обеих.
Глава 5
– Ужас, Марьян, мне уже так невмочь, что выть хочется, – проворчала Кира, плюхаясь на пол рядом со мной.
– А ты, Кирюш, попрыгай, и сразу веселее станет! – иронично предложила наша сокамерница Света – высокая, дородная, но молодая женщина.
Я подвинула брикет подруге и посоветовала:
– Ешь давай!
Пищу нам выдавали два раза в день. В больших квадратных упаковках, похожих на фольгу, которую чуть ли не зубами приходилось надрывать, чтобы добраться до противной серой жижи. И все же мы ее ели… или пили – альтернативы не предоставили. Самое неприятное и трудно переносимое – не давали воды.
И эта самая мерзкого вкуса и вида жижа служила и питанием, и источником влаги для наших организмов, оказавшись новым критерием отбора среди людей. Дня через три нашего путешествия в неизвестность умерли еще несколько женщин: одна впала в кому со своим сахарным диабетом, у двух других, вероятно, с почками проблемы были. По крайней мере, ходили такие слухи по камерам.
Тот тип питания, что нам предложили, подошел не всем! Без воды жилось невесело, но наша еда, видимо, содержала что-то, позволявшее пока держаться – мы всем скопом не помирали, хоть и грезили о глоточке чистой воды. Мне она даже во сне снилась все время.
Еще несколько женщин покончили жизнь самоубийством, им, наверное, слова про отсутствие земного рая где-то там тоже запали в душу. Кто-то из отчаявшихся воспользовался туалетом и «смылся», кто-то кинулся на прутья клеток, спровоцировав наших тюремщиков на убийство, а нашлась и такая, которая перерезала маникюрными ножницами вены на руках. Умирала она долго и жутко для соседок.
– Все, ровно, отмечай, – пробасила из соседней клетки темнокожая русская негритянка Ксения, посмотрев на свои часы.
Отложив брикет, я достала из сумки губной карандаш и в углу на полу нарисовала жирную полоску. Их стало ровно двадцать одна – столько дней мы провели в плену.
– Ровно три недели, девочки! – громко оповестила остальных.
– Да уж, мы еще живы! Прошло три недели, а даже выпить нечего, только закусить, – грустно усмехнулась Ксения.
Постепенно, незаметно для самих себя мы все начали общаться. Нам стало важно выяснить имена каждой соседки. Посчитали общее количество оставшихся женщин в этом отсеке – оказалось девяносто две. Мы точно не знали, есть ли на этом корабле другие такие отсеки и все ли пленники находятся именно здесь. Ведь судьба мужчин и пожилых людей так и остается неизвестной. А еще мы приняли во внимание тот факт, что на Землю напали три корабля пришельцев, так что таких же пленников, как и мы, может быть в разы больше.
И вообще, люди ко всему привыкают. Так и мы. Свыклись с клетками, с открытыми туалетами, с отсутствием воды и жижей в брикетах. А теперь вот привыкаем к жуткому амбре, которое постепенно, с каждым прошедшим днем, заполняет весь отсек. Почти сотня немытых, грязных женщин, которые прошли сквозь огонь и медные трубы. Жаль воды не хватает.
Артем оказался прав – влажные салфетки пригодились. Причем, как счастливая обладательница подобного сокровища, я берегла их как зеницу ока, наслаждаясь тонким запахом мяты и лаванды, когда с упоением протирала свое тело, хоть чуть-чуть ощущая себя чистой.
Мы привыкли даже к цокоту крабьих конечностей и уже не кидались в глубь камер, а лишь немного напряженно ждали, пока они удалятся. Каждая из нас теперь знала, по каким критериям велся отбор среди выживших. И боялась этого, в глубине души сходя с ума от страха неизвестности и пытаясь не верить, что мы им нужны для размножения, – слишком велика разница между нашими видами. Да и сами крабы людьми не интересовались вовсе. Мы для них словно инструменты или груз соответствующего назначения.
Я пыталась научиться различать их между собой. Если, например, китайцев хоть как-то могла отличить, то крабы для меня оказались все, скажем, на одно лицо. Да у них даже выражение на лицах у всех одно и то же – причем всегда. Ни одной морщинки – кожа гладкая и нежная, но по мне – как будто неживая. Пустые глаза без эмоций и одинаковые размеры тел – словно это клоны!
Поглощение еды прервало ощущение вибрации: сидя на полу, я ощущала ее всем телом. Спустя пару часов по моему внутреннему времени послышался знакомый цокот.
– Похоже, что-то неприятное для нас назревает… Не нравится мне эта вибрация, – с тревогой пробормотала соседка Света.
Кира подобралась и подсела поближе ко мне. Боже, неужели я пахну так же неприятно, как она?
Все напряглись еще больше, когда из первой клетки забрали трех женщин! Мы все ждали их, ждали, ждали, сходя с ума от неизвестности. Чего-то долго ждать – не в моем духе, но сейчас это стало вовсе невыносимым.
Спустя несколько часов крабы пришли за новой партией женщин, но предыдущих не вернули.
– Началось! – прошелестел придушенный страхом шепот пленниц.
И потекли новые часы ожидания. Первой не выдержала Кира – положив голову мне на колени, заснула. Я же попыталась встряхнуться, взлохмачивая и так уже – дальше некуда! – грязные сальные волосы, наверное, превращая короткую стрижку у себя на голове в ершик для унитаза. Потерла ладонями лицо, но мои нервы тоже оказались не железные – я уснула.
Разбудили нас внезапно. Пробежав палками по прутьям, парочка крабов вытащила в коридор одну пленницу. И всем продемонстрировала, что от нас требуется. Оказалось – раздеться догола!
Драться или препираться с пришельцами – глупо, да и бессмысленно, все равно ничего не добьешься, кроме импульса смертельного луча в грудь. Женщины, неуверенно поглядывая на своих соседок, принялись покорно обнажаться, кидая одежду в коридор, как жестами потребовали крабы. Абсолютно все вещи, включая белье.
В коридоре появился робот-уборщик, который все это время развозил нам еду, а потом забирал обратно пустые контейнеры. Сейчас он запихивал в свое нутро наши вещи, методично собирая их по полу вдоль коридора.
А мы с женщинами ощущали стыд, ненависть к чужакам и страх перед будущим. Что еще задумали эти уроды?
– Света, еще кого-нибудь забрали? – тихо спросила Кира, неловко прикрываясь руками снизу, а сверху ее еще даже не сформировавшуюся до конца грудь скрывали пряди длинных грязных светлых волос.
– Из трех камер забрали, потом прекратили, а сейчас вот по-другому развлекаются, – процедила женщина, с яростью глядя на робота, запихивающего в себя наши вещи.
– Семьдесят одна женщина осталась! – горестно выдохнула Кира.
После объявления этой новости она прекратила прикрываться руками и обреченно осела на колени, опершись на пятки.
– Семьдесят! Девочки сказали – в двенадцатой камере у одной сердце не выдержало, – мрачно заметила Света.
Я заметила, как Ксения задумчиво разглядывает туалет. Словно боясь его коснуться. Стоит рядом и то протянет руку к нему, то снова отдернет. У меня в голове что-то щелкнуло, и я кинулась к прутьям с шипением:
– Ксюшка, не смей! Слышишь? Это не выход!
– А другого и нет! – вполоборота повернув ко мне голову, с горечью и отчаяньем возразила она, пояснив: – Для размножения я не гожусь, мне в автомобильной аварии там что-то повредили и – все! Вот теперь все! Так какая разница – чуть позже или сейчас?!
Я окинула взглядом ее плотную, несмотря на трехнедельную инопланетную диету, фигуру: большая грудь, крутые бедра с приличной задницей, полные ноги – и вместе с тем все вместе смотрелось скорее аппетитно и сексуально. Да ее хоть сейчас можно вешать на плакат: «Создана для материнства!»
К потенциальной самоубийце подлетела пара ее соседок и оттащила от туалета, а я грозно прорычала в ответ:
– А такая! Лучше поздно, чем рано, поняла?! Лучше попробовать и морщиться от горечи, чем никогда не узнать вкуса! Сдохнуть мы все успеем, а вот выжить – не каждой из нас удастся. А ты сама… Мы должны хотя бы попытаться выжить! Узнать, ради чего и зачем все муки…
Уткнувшись лбом в колени, Ксения обреченно зарыдала, трогательно вздрагивая всем телом. Даже ее многочисленные кудряшки дергались вместе с хозяйкой.
В коридоре неожиданно раздался грохот, быстро заставив нас встрепенуться и переключить внимание на крабов. Те при помощи робота перемещали вдоль клеток очередное непонятное устройство, похожее на шкаф. Установив его в середине коридора, начали по очереди подводить к нему женщин и заталкивать внутрь.
Первая испытуемая орала и сопротивлялась, не желая заходить, но ее туда практически закинули. Нажали на панель, а спустя несколько секунд мучительного ожидания очередного кошмара бедняжка буквально выпала из неведомого агрегата, стоило открыться створкам.
Медного цвета шевелюра испытуемой торчала дыбом, но зато оказалась чистой – впрочем, как и все тело. Грязные разводы бесследно исчезли. Трясясь всем телом, быстро и с большой долей облегчения, она ринулась в свою камеру, словно только там чувствовала себя в безопасности. Дожили!
Затем, уже более спокойно, в космический очиститель завели вторую – и так всех по очереди. Я уже с нетерпением ждала своей очереди, так хотелось почувствовать себя чистой.
Ощущения в «шкафу» были премерзкие! Такое чувство, что чьи-то шершавые конечности шарят по моему телу. А в конце – словно в аэротрубе. Даже над полом приподнимало. Зато теперь мои шоколадного цвета короткие волосы – чистенькие, ну разве что торчат в разные стороны и потрескивают от напряжения.
Чуть позже, стоило крабам убрать шкаф, вернулся робот и прямо на пол в коридоре вывалил всю кучу недавно собранной одежды. Процедура одевания также проводилась в порядке очереди. Копаясь в ворохе тряпок, каждая искала свои. Но зато как приятно облачиться в чистые, пусть и мятые, белье и одежду. Даже мои следочки в кармане нашлись, чему я несказанно обрадовалась. Правда, с дыркой на большом пальце, но хоть такая защита для ступней.
А буквально через минуту после окончания банно-прачечных процедур забрали следующую партию женщин. Их мы ждали долго, но они так и не вернулись.
– Шестьдесят одна! – прошептала в пустоту Кира, перед тем как заснуть, привалившись к стене и моему плечу.
Глава 6
Сложно, очень сложно знать, что приближается грань, за которой – смерть или жизнь! Сложно знать и не иметь возможности сделать хоть что-нибудь, чтобы спастись, защититься, изменить ситуацию. Лишь покорно ждать!
