скачать книгу бесплатно
Горячая вода обожгла израненную плоть, противно обволокла оголенные кости. Но Сандро быстро привык, расслабился, широко раскинул руки по краям купальни и пролежал так не меньше часа.
Напарившись, накупавшись, полумертвый вылез из бадьи. Чтобы проветрить комнату, попробовал открыть дверь, но она не поддалась. Вдруг юноша сообразил: засов находится снаружи. Выходит, купание было лишь отводом для глаз, а яркая табакерка оказалась обычной тюрьмой. Подумав так, некромант попытался воспользоваться колдовством, но неведомые артефакты, спрятанные в стенах, заглушили, отрубили, как топор палача, любое проявление магии.
– Открой! – выкрикнул Сандро и от безысходности начал изо всех сил бить по двери. – Открой!
– Тише, мой мальчик, – нежный женский голос заставил юношу замолчать.
Обернувшись, Сандро замер от удивления. Перед ним стояла очаровательная женщина со смуглой, гладкой, глянцевой кожей. Легкая просвечивающаяся ткань мягко щекотала ее манящую фигуру: двумя холмами вздымалась на крупной, высокой груди, бежала ниже, огибая идеальную талию, и обрывалась на крепких, вызывающих влечение бедрах. Иссиня-черные волосы завитками падали на хрупкие плечи. Большие миндалевидные глаза смотрели на Сандро с нежностью и страстью. Сердце некроманта билось в груди канарейкой, жаждущей свободы. Он не привык, чтобы на него так смотрели. Этот взгляд смущал, проникал в саму душу и заставлял чувствовать детский, наивный стыд.
– Я Дайра.
Ее лицо осветила мягкая, добрая улыбка.
– Простите…
Он вжался в запертую дверь и судорожно подумал о том, что стоило бы отвернуться, чтобы не смущать полуобнаженную женщину, не пугать ее своим уродством. Но по грации, с которой она мягко переступала с ноги на ногу, по теплой, ласкающей улыбке на ее лице понял: она жаждала восхищения, желала получить награду за свою красоту в виде застенчивых, неловких взглядов. Сандро не отвернулся, а спустя секунду даже при желании уже не смог бы оторваться от созерцания столь прелестного создания.
– Ты смущен?
Женщина сделала шаг вперед. Сандро вздрогнул и, сам того не желая, шарахнулся в сторону. Она кокетливо, на носочках, подбежала к некроманту, но он вновь отпрыгнул от нее, как от прокаженной.
– Ты меня боишься? – засмеялась она.
Сандро не ответил – не смог подобрать слов. Нет! Ничего страшного в этой зрелой, дышащей красотой и здоровьем женщине не было. Да! Сам не зная, чего именно, он боялся: быть может, неопытности в любовных играх, быть может, своей уродливой внешности.
А женщина, будто и не заметив изъянов на теле некроманта, подошла к нему вплотную, и на этот раз Сандро не нашел в себе сил отстраниться от божественной красоты. Дайра ласково провела по его лицу, с нескрываемым желанием посмотрела в его глаза и с тихим, возбуждающим вздохом произнесла:
– Я хочу: будь моим…
Сандро сглотнул.
– Я не могу. Не могу… так, – с трудом выдавил он и неопределенно развел руками.
– Может, тебе хочется видеть другую женщину? – догадалась она. – Я могу принять тот облик, который ты выберешь сам. Мне достаточно проникнуть в твои воспоминания.
– Нет, – мотнул головой Сандро. – Ты никогда ей не станешь…
– Я могу быть кем угодно, – мягко произнесла женщина и ласково притронулась к вискам некроманта.
Как Дайра вытащила из его памяти образ Энин, Сандро даже не заметил, но стоило ему лишь моргнуть, как перед ним вместо Дайры оказалась обнаженная девушка с капризно вздернутым носиком и огненно-рыжими волосами.
– Энин, – вздрогнул юноша и захотел отстраниться, понимая, что перед ним обман. Но этот обман был так реален, что полумертвый не смог противостоять лживым чарам и даже не шелохнулся.
Дайра взяла его руки и заставила прикоснуться к своей обнаженной груди. Сандро нервно сглотнул, чувствуя, как задрожали ноги и сжалось в комок сердце. Не об этом ли он мечтал уже три года? Не эти ли сны приходили долгими ночами? Вот она, Энин. Вот она, рядом, столь очаровательная, столь любимая. Разве можно сопротивляться ее словам? Ее просьбам? О, всемогущие боги! Мечта перед ним. Только прими обман, и заветное желание осуществится.
И все же Сандро рефлекторно попытался убрать свою ладонь с упругой девичьей груди, воззвал к холодному рассудку, попробовал убедить себя, что ложь никогда не станет правдой. Тщетно. Влечение было столь велико, что он не смог противостоять ему и прижал к себе обнаженную девушку.
– Возьми меня, – взмолилась Дайра голосом Энин. – Я хочу ощутить тебя в себе. Осчастливь меня.
– Нет, нет, это не правильно, – простонал он и закрыл глаза, чтобы не видеть перед собой ту, которая была дороже всех богатств мира, дороже всего мира в целом. Но даже после этого образ Энин не покинул его, ожил в воображении и от этого стал лишь более явным. Не выдержав сердечных мук, Сандро тихо, дрожащим голосом проговорил: – Энин, моя милая Энин… я любил всегда лишь тебя. Тебя и только тебя! Почему боги так несправедливы и не подарили мне твоей любви?
– Я люблю тебя, мой мальчик, – тяжело дыша, прошептала ему на ухо Дайра голосом той, чей облик приняла, и сердце юноши упало в пятки.
– Я с упоением ждал этого момента… и не верил, что такое возможно… – с трудом глотая воздух, бормотал он, не выпуская обнаженную Энин из своих рук, боясь, что сладкий сон растает.
– Все возможно, мой мальчик. – Она во всем была похожа на Энин, лишь глаза ее были не темно-карими, а черными, как безлунная ночь. Но взгляд Сандро был слишком затуманен, чтобы заметить это различье. – Я вся твоя… – с легким стоном прошептала она, отстранилась, призывно поманила некроманта рукой и закачалась в медленном, завораживающем танце.
Сандро смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Его сердце бешено колотилось, ноги дрожали, с трудом выдерживая вес собственного тела, а голова кружилась, как от вина.
– Я люблю тебя, Энин, – как завороженный твердил некромант. – Люблю…
Дайра подошла к нему вплотную, опустилась на колени и принялась одаривать его чресла поцелуями. Перед глазами Сандро все поплыло, он попал в столь блаженную страну, что готов был жить в ней вечно, ни на секунду не возвращаясь назад. А Дайра в образе Энин с каждым мигом становилась все более страстной, ее нежные поцелуи и движения вызывали в юноше все большую бурю эмоций и неведомых ранее ощущений.
Его тело напряглось. Руки задрожали и с ласковой силой схватили ее за волосы, заставляя двигаться все быстрее. А позже, когда вожделение захлестнуло его с головой, ноги не выдержали и Сандро рухнул на кровать. Дайра ловко запрыгнула сверху и, почувствовав юношу внутри себя, тихо застонала. Окунувшись в страстное наслаждение, она впилась длинными ногтями в его грудь: где лишь заскрежетав о кости скелета, а где – расцарапав плоть до крови. Сандро не ощутил боли. В нем жило всего одно чувство – наслаждение, и одна мысль: сладкая мечта – чтобы это чувство никогда, ни при каких условиях не покидало его.
И оно не покидало. Долго. Очень долго. Но все хорошее, к великому сожалению, заканчивается. И спустя время, отведенное богами, бушующее пламя утихло, а наслаждение истаяло, оставив после себя терпкий, кисло-сладкий привкус чужого тела на языке и покалывание на кончиках пальцев.
Дайра, бережно храня образ Энин, спокойно со счастливой улыбкой на лице засыпала. Она знала: в ее чреве – ребенок Пророка. А Сандро все не мог уснуть, хоть ему и хотелось разделить сновидения с любимой. Он лежал на мягкой постели, гладил огненные волосы девушки, которая льнула к его груди, и с невыносимым сожалением думал о том, что все случившееся – лишь иллюзия. А настоящая Энин, та, ради которой он готов жертвовать всем, спала в цилиндре Двубога и из последних сил боролась за свою ускользающую жизнь.
– Я люблю тебя, Энин, – говорил некромант своим мыслям, а не той, что лежала у него на груди и была лишь имитацией правды, но не правдой.
Будто в ответ на признания некроманта, тяжелый засов с шумом отодвинулся и дверь открылась. Сандро повернулся на звук. На пороге, в привычном для себя человеческом облике, будто изваяние, замер Дайрес – в глаза его встали слезы.
– Одевайся, – сказал он тихо, даже не взглянув на некроманта.
– Прости… – Сандро аккуратно, пытаясь не растревожить спящую Дайру, сполз с кровати и принялся поспешно одеваться.
– Отец сказал, что тебе необходимо отужинать. – Мутный взгляд имитатора остановился на матери, которая делила отцовское ложе с чужаком. Дайрес понимал, что так требует обычай, ритуал пришествия Двуликого, но не мог совладать с собой и чувствовал неведомую доселе горечь.
– Ты, наверное, не так понял… – напяливая штаны, пытался оправдаться некромант, но отчаянно не находил слов в свою защиту. – Все не так, как ты думаешь…
– Все именно так, как я думаю. Но так должно быть, – отворачиваясь, уронил Дайрес. – Отец просил поторопить. Говорил: тебя ждет нелегкая беседа.
– С кем?
– С Пьющим кровь.
Сандро молча выругался.
– Веди, – кивнул он, накидывая на себя черный, как чернила, плащ.
* * *
– В пещерах есть внутренние реки, где водится рыба. Щедро родящие черноземы, пастбища мха, которым кормятся стада слепунов, – приговаривал Дайрес, расставляя тарелки с разнообразными яствами. Он наигранной улыбкой отгонял от себя невеселые мысли и говорил, рассказывал, пояснял, хотя его никто ни о чем не спрашивал. – Горы лишь с виду скупы и безобразны, на самом деле здесь немало красивых мест и живется не так плохо, как кажется…
Жалкие попытки отвлечься не увенчались успехом: грусть с тоской не истаяли. Замолчав, он уже не нашел сил, чтобы и дальше тараторить никого не интересующие подробности о своем существовании, которое отец почему-то называл жизнью.
– Это все, конечно, хорошо, – одобрительно кивнул вампир, – но нет ли чего-нибудь более свеженького? Мой род, видишь ли, не слишком жалует готовую пищу, предпочитая сырую, а еще лучше – живую. – Батури демонстративно осклабился, являя на свет нечеловеческий прикус и два длинных, будто у огромной кошки, клыка.
– Надеюсь, слепуны подойдут? – отстраненно, взглядом устремляясь сквозь вампира, проникая в неведомые дали и блуждая где-то там, где нет ни восьмигранной комнаты, ни пещер, ни бесчестных традиций, спросил Дайрес и так же, ни на чем не заостряя внимания, продолжил: – Они не люди, но по утверждению отца строением желудка не отличаются от человека…
– Проверим! Веди своих слепунов.
Безразлично кивнув, Дайрес удалился.
– Не хошу ходить вокру да окого, – воспользовавшись отсутствием имитатора, Сандро поспешил перейти к волновавшей его беседе. Проговорил с набитым ртом и поперхнулся. Откашлявшись, запил водой, тщательно пережевал треклятое мясо, завернутое в листья салата, и продолжил: – В ближайшее время я покину пещеры Ди-Дио и пойду войной на Аргануса.
– Чем-чем ты займешься? – брови вампира удивленно изогнулись. Он с трудом подавил в себе желание расхохотаться, разумно предположив, что заявление полумертвого – шутка. – Объявишь Арганусу войну и в одиночку пойдешь против его армий? Ты смешон, полумертвый! Или тебя утомила жизнь с такой нелицеприятной внешностью? Так давай я помогу: без лишних ухищрений оборву твое бренное существование – моргнуть не успеешь.
– Спасибо за предложение, – поблагодарил Сандро, отламывая сочную, жирную ногу слепуна и жадно в нее вгрызаясь. – Спасибо, – прожевав, повторил он, – но у меня несколько иные планы. Можешь мне поверить: я не самоубийца и не сомневаюсь в своем успехе.
– Я очень рад твоей уверенности, полумертвый, но ты все равно пойдешь со мной. Видишь ли, я не собираюсь в одиночку тащиться с двумя живыми через весь Хельхейм и защищать их, рискуя собственной жизнью. Хочешь, чтобы с ними все было в порядке, тебе придется помочь мне на этом пути. Потом иди на все четыре стороны.
– Ты пойдешь без меня. Я решил.
– Ха! Он, видите ли, решил! – скривился вампир, но быстро принял серьезный вид, сложил руки в замок и устремил на собеседника испытующий взгляд. – Ты изменишь свое решение.
Сандро почувствовал легкое головокружение, по телу пробежала волна, расслабившая одеревенелые мышцы, принесшая покой. Некромант с немалым трудом, но без видимых усилий вырвал себя из-под власти гипнотических оков и, скрестив на груди руки, брезгливо бросил:
– У тебя ничего не получится, Клавдий. Я обладаю теми же способностями, что и ты.
– Твои таланты может и велики, полумертвый, но умения – скудны. Учиться тебе еще и учиться, а ты все пытаешься прыгнуть выше головы. Спустись на землю! Не витай в облаках. Если поступишь так, как «решил», то умрешь. Причем умрешь, ничего не добившись. Ну скажи, втолкуй мне, с чем связана такая глупая затея?
– Месть.
– Месть? – ухмыльнулся Батури. – Ты верно пошутил! Кому ты решил мстить? Молнии, которая ударила в отчий дом? Или злым богам воды, которые не послали дождь и не затушили пламя? Успокойся, говорю тебе. Успокойся и не ищи себе на голову приключений – они могут и найтись.
– Моих родителей убило не обычное пламя – их убил Арганус. Но ты не поймешь меня, Клавдий. Не поймешь, потому что своими руками задушил отца. Я же любил свою семью всем сердцем. И никогда! Слышишь? Никогда не позволю, чтобы их смерти остались безнаказанными.
– Заткнись, – зло процедил Клавдий и с такой силой сжал в руках железный кубок, что умудрился превратить его в бесформенный клочок металла. – Я убил отца из-за обманной любви. И знаешь, что после этого понял? Любви – нет! И ты это понял, поэтому и бежишь от своей рыжеволосой красавицы, как от огня. Но месть и самоубийство – плохое утешение для неудачной любви. То, зачем ты гонишься – иллюзия. Ложь.
Когда речь зашла об иллюзиях, у Сандро кольнуло в груди. И почему он пошел на поводу у Дайры, принял ее за Энин? Ведь разум осознал обман! А сердце не послушало голос рассудка…
– Пусть ложь, – после долгой паузы, стараясь быть предельно спокойным, заговорил Сандро. – Самообман, иллюзия, бред. Но это мой бред, мой обман и я отомщу за свою семью. Отомщу и не приму никаких возражений…
Батури не нашел, что ответить.
Молчание затянулось. Решив взять перерыв, Сандро методично набивал рот разными яствами, но аппетит был безнадежно испорчен, и изысканно приготовленная пища казалось безвкусной массой. Мысли донимали, еда не лезла в глотку, и несколько минут спустя некромант не выдержал и заговорил вновь:
– Хочешь знать, почему я ухожу? Не из-за Энин, нет. Хотя в твоих словах есть доля истины. Я ухожу потому, что все восемь лет жил памятью о прошлом, желанием вернуть утраченное и – местью. Я твердил себе, что найду виновника всех своих бед. Теперь нашел и не отступлюсь.
В комнату зашел Дайрес, введя на поводке откормленное гладкошерстное животное молочно-белого цвета. Кривые ноги существа заканчивались копытами на передних лапах и мягкими, как у кошки, подушечками на задних. Неравномерно патлатая шерсть на морде каскадом падала на глаза, закрывая слепуну обзор. Но зверь неплохо ориентировалась без помощи зрения, причем в темноте чувствовала себя еще и увереннее, чем при свете.
– Хорошо, – вздохнул вампир. – Я отведу твоих живых к границе. Но на большее не рассчитывай.
– Спасибо.
Сандро встал и, не прощаясь, ушел. Батури проводил взглядом некроманта и имитатора, тенью последовавшего за ним. Посмотрел на слепуна. Бездумное создание, почуяв неладное, затряслось. Вампир медленно подошел к нему, что-то тихо шепча. Своим тихим, гипнотическим шепотом успокоив животину, впился в шею жертвы, легко прокусывая тонкую и нежную кожу.
Кровь и впрямь напоминала человеческую, но сильно горчила и оседала на языке неприятным послевкусием. Батури недовольно сплюнул и к животному больше не притронулся. Позже, когда придет время, он утолит свою жажду человеческой, дурманящей, как вино, кровью. А сейчас… что ж, Высший вампир без труда переносит голод.
Тем временем Дайрес, вновь выполнявший роль проводника, повел некроманта запутанными ходами. Сандро отметил, что этой дорогой еще ни разу не ходил, и, глядя на выщербленные, потрескавшиеся стены, местами скрытые тугими кожаными полотнами, заменяющими ограждающие леса, спросил:
– Куда ведешь?
– Пока ты и… – имитатор недоговорил, глубоко вздохнул и ответил: – Рыжую вытащили из цилиндра.
От этих слов у Сандро перехватило дыхание, закружилась голова. От нахлынувшего адреналина сердце забилось учащенно, вокруг все поплыло.
– Как она? – с трудом выговорил он.
– Сейчас увидишь, – пообещал Дайрес, выводя некроманта к покоям девушки.
Сандро на цыпочках, тихо, незаметно проскользнул в комнату и застыл над кроватью, в которой, изредка коротко вздрагивая, спала Энин. Некромант даже не заметил, как ушел Дайрес, – все его внимание было отдано возлюбленной. Он остался у постели девушки и, насладившись ее сонной, молчаливой красотой, ощутил истинное, искреннее счастье.
И было так, пока не пришли мысли.
* * *
Сутки напролет, не отрываясь на сон и еду, наплевав на то, что время по цене приравнивалось к жизни, а промедление было смерти подобно, он провел у ее кровати. Ждал пробуждения возлюбленной с нетерпением и страхом. Что будет, когда она проснется? Счастье? Благодарность? Упреки? Он не знал. Бесконечно думал об этом и боялся думать. Хотел, чтоб все было лучше, чем у всех. И понимал, что не дождется этого. Она стала другой. Изменилась до неузнаваемости. Эти глаза, сейчас закрытые, раньше их переполняло добро, позже – зло. Чего ждать теперь? Неизвестность.
Эта неизвестность заволокла Сандро, закружила в вихре неразрешимых вопросов, окутала его страхом и сомнениями. Теперь он не знал: хочет ли быть здесь в тот миг, когда Энин проснется? Что будет, если она изольет на него поток ненависти? Как жить дальше? На что надеяться? Не легче ли оставить все, как есть? Он все равно уйдет. Бросит ее на попечение Батури. Покинет, чтобы никогда не вернуться из своего безнадежного похода. Стоит ли перед дорогой выслушивать Энин? Или проще уйти, не прощаясь…
Он все думал и думал. Мысли менялись с невероятной частотой, одни исчезали – всплывали другие.
– Проклятье… – Сандро сжал виски, не выдержав потока разбушевавшегося сознания. Он бы встал. Ушел. И сделал бы правильно, но она открыла глаза.
– Энин? – не своим голосом выдавил Сандро, и сердце его остановилось.
– Уйди, – прошептала она в ответ. – Не хочу тебя видеть…
– Я уйду. Уйду навсегда из твоей жизни. Только выслушай прежде, чем прогонять.
– Говори, что хотел. И уходи.
– Пять лет я жил в ненависти. В борьбе за жизнь, за свободу, за что-то, чего у меня не было. Все это время бежал в никуда. Все делал напрасно, пока не появилась ты, – на одном дыхании прошептал Сандро и задохнулся от нахлынувших чувств. Судорожно глотнул воздуха и заговорил вновь: – Если я сделал что-то не так, чем-то обидел тебя – прости. Прости меня и знай… – я никогда не говорил тебе этого, не находил в себе сил. Я люблю тебя! Люблю так, как никого никогда не любил…
Губы Энин изогнулись в издевательской улыбке. Она была слаба. Силы еще не вернулись к ней. Слова давались с трудом. Но, улыбаясь, она ответила тихим, придушенным шепотом:
– Ненавижу… ненавижу за то, что научил меня любить, а потом раздавил во мне это чувство.
Энин хотела добавить многое. Сказать, что вся ее жизнь, каждый день ее существования до появления Сандро, были пропитаны мерзостью, болью, предательством. Жизнь для нее была сном, кошмарным сном. И каждое утро, открывая глаза, она надеялась, что кошмар закончится. Но он не кончался. Пока не появился уродливый лицом и чистый душой мальчишка. Сандро перевернул мир с ног на голову, заставил поверить в то, что даже в монстре есть добро, а во тьме реальности – крупица света. Он убедил ее, растопил ее очерствевшее сердце лаской и теплом, подарил любовь. И она приоткрыла завесу своего недоверия, непростительно близко подпустила его к своей душе. А потом, показав свою истинную сущность, подлый мальчишка чередой предательств задавил, растоптал ее светлые чувства, вдребезги разбил ее сердце.
Еще многое она смогла б добавить, но одинокая в своих заблуждениях больше не проронила ни слова. Сандро попятился, увидев на себе ее взор: злой, презирающий, мертвый.
– Прости, – сказал он беззвучным, глухим голосом и, как пугливый мальчишка, стремглав выскочил из покоев Энин. Побежал по незнакомым лабиринтам, помчался дальше от ненависти, которую ощутил на себе вместо любви.
* * *
