скачать книгу бесплатно
Они приехали в Слободушку и начали жить. Построили новую деревянную церковь вместо покосившейся старой. И всё бы ничего, если бы время опять не внесло в жизнь простых людей свои коррективы.
Прошло ещё 300 лет, и село перестало существовать. Его забрал лес в свои владения.
Сначала сменилась власть царя на власть Советов, потом был НЭП, индустриализация, коллективизация, война и перестройка.
И за эти года Слободушки не стало. Время отбросило надобность в таком старообрядческом патриархальном укладе, стёрло границы между верующими.
Молодёжь покинула село и отправилась в города. Старики остались доживать своё время в селе.
Уже к концу 80-х годов XX века Слободушка полностью опустела.
А ещё 30 лет запустения пробудили лес.
Как будто лес пожалел Слободушку, покинутую своими жителями раз и навсегда, и укрыл в своих объятиях.
Он вернул её к природе.
Уже мало что напоминало о том, что здесь когда-то было большое селение, населённое работящими и зажиточными семьями. Возможно, только остатки каменных печей домов, заросшее кладбище и останки старой деревянной церкви напоминали об этом. Её стены покосились. Позолоченный купол с крестом упал и давно заржавел.
Поросший мхом и изъеденный ржавчиной, он представлял жалкое зрелище.
Это место было покинуто. Ни один человек больше не придёт на проповедь, ни один мирянин больше не ступит на некогда священную церковную землю.
И именно это место облюбовало Великое Лихо. Оно ждало и готовилось 300 лет. Нет, оно не забыло. Оно всегда было рядом.
И в этот момент оно пришло. Пробралось в наш мир из преисподней.
Тучи почернели, смолкли все животные, а в покосившихся оконных проёмах старой церкви вспыхнул свет.
Но ничего общего со святостью тот свет не имел, напротив, от него веяло богохульством и развратом. От него веяло тьмой.
И тьма была уже здесь.
Она распространялась по принципу «если вам не нужно, то нам сойдёт». И некогда покинутое святилище стало порталом для Великого Лиха.
Из остатков дверного проёма вылетела стая чёрных ворон.
Никто не смог бы сосчитать количество этих птиц. Да и птицами в действительности они не являлись. Просто образ, запечатлённый на задворках сознания, окутанного ужасом.
Облако призрачных ворон взмыло над покосившимися старыми церковными стенами, насмехаясь, пролетело вокруг покинутого храма и устремилось прочь от древнего места по чёрному небу.
Но так получилось, что пришествие великого зла на грешную землю не осталось незамеченным для глаз смертных.
Старый мирянин Тихон пришёл на забытое кладбище почтить память предков.
Верный старый пёс Пятнышко трусливо жался к ногам Тихона, поджав уши и опустив хвост.
– Ишь ты, нечистая, – произнёс мирянин, перекрестившись двумя перстами. – Не думал, что на моём веку такого прибудет. Окаянный их сдобал.
Тихон ещё раз перекрестился, помянул Господа нашего Иисуса Христа, потрепал за ухо испугавшегося пса Пятнышко и побрёл в сторону своей деревни. Путь был неблизкий, а у Тихона было мало времени и много дел.
3
Стая
Чёрные вороны летели с огромной скоростью в сторону автострады. То расстояние, которое обычный человек прошёл бы за неделю до так называемой «цивилизации», демоны покрывали за минуты.
И вот перед стаей призрачных птиц открылся тонкой нитью, разрезая дремучие леса насквозь, один из оплотов современной человеческой цивилизации – автотрасса, ведущая в сердце одного из самых могущественных государств человеческого мира.
Вороны повернули и неслись уже прямо над дорогой какое-то время. Затем постепенно начали снижать высоту. И вот уже через считанные минуты их призрачные крылья коснулись ровного дорожного полотна.
Глаза сторонних наблюдателей, увидев эту картину, тотчас же ослепли бы. К счастью для самих же людей, никого рядом не было.
Между тем птицы, парившие почти впритык к дорожному полотну трассы, не снижая скорости, начали терять свои очертания.
Их крылья стали размытыми, чёрные глаза исчезли вовсе, клювы стали бесформенны.
Через долю секунды образ птиц уже вовсе перестал угадываться. Казалось, что над дорожным полотном парят полупрозрачные обрывки лоскутов.
Затем лоскуты начали соединяться между собой, переливаясь чёрным и не отражая света.
И вот над дорогой уже парило огромное лоскутное полотно, причудливо полыхая на ветру.
Своими четырьмя концами полотно уже касалось дороги, постепенно обретая земную форму.
Спустя долю секунды остатки лоскутов создали действительный образ.
Теперь по автотрассе мчался чёрный автомобиль. Какое-то время это был «Ауди V8», потом форма автомобиля изменилась на БМВ в 38-м кузове. Ещё через десять минут автомобиль принял форму мерседеса CLS 450 чёрного цвета 1974 года выпуска. И, видимо, больше не собирался меняться.
Зловещий автомобиль вёз двоих существ, визуально неотличимых от людей.
За рулём сидел высокий мускулистый мужчина лет тридцати в строгом костюме.
Его спутник сидел на соседнем месте. Он был парнем лет двадцати пяти от роду. Тощего телосложения. Одет в джинсы и гавайскую рубашку. На его коленях располагался открытый ноутбук. Парень активно набирал какой-то объёмный текст.
Глаза обоих были скрыты за тёмными очками.
В обычных обстоятельствах демоны не могут существовать в мире смертных.
Представьте человека, попавшего в открытый космос без скафандра. Этому несчастному не суждено выжить там в силу совершенно иных физических условий.
С демонами примерно происходит то же самое. Однако, являясь нематериальными сущностями, демоны могут как бы натягивать свой собственный «космический скафандр» – человеческое тело.
Таким образом, в мире людей издавна были известны случаи одержимости, когда слабый духом человек идёт на уговоры демона и как бы пускает его в своё тело взамен на лживые богатства, блага и даже чудеса.
Естественно, демон, обретавший полный контроль над человеческим телом, сразу забывал про все свои обещания и отдавался всем смертным утехам, какие мог вообразить его извращённый мозг.
Однако к нашим новым знакомым эти постулаты отношения не имели. Они были рождены особой тёмной целью, глубины которой восходили к тайным уголкам вселенского человеческого сознания.
Они были не просто демонами, но порождением всех тёмных человеческих пороков, собранных временем за всё существование людей на этой грешной земле.
– Долго ещё? – без особой заинтересованности спросил водитель.
– Да, ещё пару глав, – спокойно ответил пассажир, не отрываясь от набора текста.
– Успеть бы, – вскользь бросил качок. – В этот раз что-то долго мы выходили. Я уже начал сомневаться…
– Не очкуй, – парировал парень и взглянул на часы. – Как раз когда я закончу, подъедем к больнице. Успеем. Если что, тормознём время.
Мускулистый утвердительно кивнул в знак согласия с выбранной тактикой и добавил:
– Ты, это… В этот раз пиши побольше про баб, там… Про чревоугодие. Ты же знаешь, запреты и призывы к благочестию, как красная тряпка для быка. Стоит помахать – и люди точно всё извратят своими грязными помыслами.
– Что я, не знаю, что ли? – молодой возмутился. – Мы учли весь накопленный опыт.
Водитель продолжил:
– До выезда мы проводили определённые исследования в этой области. Знаешь, чем занимаются благочестивые арабы в тюрьмах израильтян?
Молодой, конечно, знал, но не стал отвечать: был занят созданием текста.
– Пишут доносы друг на друга, уличая, кто и как совокуплялся с родными братьями и сёстрами. – Демон помолчал некоторое время, а затем добавил: – Вот до чего воздержание доводит. Ну, а про местного патриарха и всю его братию священников тоже всё верно. Я, конечно, не понимаю, как самые дорогие автомобили соотносятся с аскетичным образом жизни… У католиков ещё интересней: с бабами нельзя. А вот про маленьких мальчиков мы им ничего не написали.
Демон вздохнул:
– Прав ты тогда был. Не стоило писать, – водитель обратился к коллеге, но тот был погружен в работу. – Иисуса всё-таки по-своему жалко. Смотрит он сейчас на всё это дело и, наверное, расстраивается.
Казалось, демон о чём-то задумался. Лик его погрустнел, сожалея о чём-то.
– Хороший был мужик, – вздохнул демон. – Не то что эти…
А потом добавил через какое-то время:
– Но дурак был…
Чёрный мерседес уносило по пустынной трассе, ведя к неназванной цели его пассажиров.
4
Боли Виталик уже не чувствовал. В том смысле, в котором он понимал и ощущал боль до этого своим разумом и телом. Он понимал, что его глазницы лопнули от жара окутавшего его пламени. Виталик не чувствовал конечностей, потому что знал, что руки обуглились, а ноги были придавлены огромной деревянной балкой перекрытия. И жить ему осталось всего несколько минут. Вот так вот он и уйдёт, ничего не достигнув в этой жизни, полной разочарования и несбывшихся надежд.
Несмотря на эти удручающие обстоятельства, душа его была спокойна как никогда. Он не гордился тем, что он сделал, но и ни капли не жалел. Что ж, если ему суждено уйти так, то он не устрашится этого.
Ещё каких-то двадцать минут назад Виталик возвращался домой из института, и ничто не предвещало беды.
Знакомые переулки провинциального города. Вечно ремонтируемые дороги, которые находились, как всегда, в ужаснейшем состоянии. Невысокие кирпичные пятиэтажки и тополиный пух. Этот пух конкретно бесил. Этим летом его было особенно много. Он летал повсюду, ложился на крошившийся асфальт убогих дорог, залетал в нос, в глаза. От него было сложно дышать. Автовладельцы поминали его добрым матёрым словом, потому что, залетев в салоны автомобилей, он представлял неприятности.
Единственными радующимися ему жителями города были дети. Они бегали с коробками спичек или зажигалками в поисках залежей уже отлетавшего пуха и поджигали его где ни попадя. Особые энтузиасты из них составляли пуховые дорожки приличной длины, чтобы потом поджечь и наблюдать за огненным действом.
Иногда так случается, что страшные вещи происходят не потому, что в этом заинтересован кто-то злой или нехороший. Не всегда великой беде предшествует чёткий план действий по её реализации. Напротив, за ней стоят, скорее всего, глупость и халатность.
Этот раз исключением не стал.
Дети подожгли большую кучку пуха, которая, как бикфордов шнур, привела огонь к стоящему рядом старому деревянному детскому дому.
Это убогое на первый взгляд здание, казалось бы, по задумке властей специально находилось в тени высоких тополей, спрятанное от глаз прохожих и, разумеется, самой власти.
Напоминание о таком позоре страны, как детские дома, не входило ни в чьи планы. Проблема есть, но решения её не придумано, поэтому про неё лучше забыть. Отложить в долгий ящик.
Особенно когда речь идёт не о простом детском доме, а месте, где содержатся отказники-груднички с различными отклонениями.
Не факт, что у этих детей нет родителей. Бывало и так, что к стенам этой серой обители своих неполноценных чад привозили на роскошных автомобилях. Действительно, богатым и успешным родителям, добивающимся своих высоких целей, не хочется каждый день смотреть на свой самый большой провал в своей жизни – «некачественных» детей.
Именно поэтому ни пожарные, ни скорая не спешили особо на помощь в этот дом скорби, который уже через десять минут был объят пламенем.
Обслуживающий персонал поспешно ретировался. Уборщица Надя поспешно несла с собой новенький ноутбук, купленный неизвестным спонсором.
Остальные сотрудники не отставали в рвении по спасению имущества детского дома.
Вот только все забыли про детей. А может, просто и не вспомнили?
Виталик знал, где находятся дети, потому что проходил тут практику, будучи студентом медфака. И он знал, что, кроме него, их никто не спасёт.
Ещё на практике Виталик заметил, что персонал и не скрывал своего отношения к таким новорождённым. Двадцать невинных душ. Невинных по рождению и невинных в своём посмертии.
Мимо студент пройти не мог.
Вся жизнь пронеслась перед глазами.
Вот он сидит у лесной речушки, маленький, на коленях своей бабушки. У него в ручках маленькое лукошко. В нём – только что собранные ягоды черники. Бабушка рассказывает ему всякие дивные истории.
– Речка эта называется Слободушка. Наша эта река, внучек, – начинает свой рассказ бабушка. – Если пройти вверх по течению, то придёшь прямиком в нашу усадьбу старую. Мало что осталось от неё. Я ещё девкой была, уже всё обветшало, а папка твой уже и не видел, считай, ничего. Мне мой дед рассказывал, что, когда маленьким был, красота была неописуемая там. Что же, предки следили за всем.
Бабушке тяжело говорить, она тяжело дышит и, кажется, сейчас заплачет.
– А мы вот не уследили за всем, – продолжает она с придыханием. – Скоро и села не станет. Папка твой уже и не появляется почти. В город зовёт к вам. Да как же я уеду-то, как же оставлю всё? Ведь тут уже нашего роду и не осталось никого. Все троюродные и двоюродные ещё, когда уехали. Одна я осталась тут.
Бабушка, наконец, не выдерживает и срывается на тихий плач:
– Но ты, Виталька, не забывай, какого роду ты, племени! Нас братья родные в свои века еретиками заклеймили и сюда выслали. А в тебе княжеская кровь течёт! Не забывай это. Двумя перстами крестить, крестик носи, что я подарила тебе. Когда бабушки не станет, вспоминать меня будешь.
Ещё какое-то время они сидели так молча.
– Пойдём, Виталик, в избу, я тебе грибочков пожарю – лисичек. Вкусные они больно у нас тут. Где ты ещё в городе лисичков попробуешь?
Почему-то это были последние осмысленные воспоминания Виталика.
А потом он прыгнул в огонь.
