скачать книгу бесплатно
«Конкурс анекдотов о Сталине. Первая премия – 25 лет. Две вторые – по 15 лет. Три поощрительные – по 10 лет».
Есть и дополнение к конкурсным условиям. По более позднему сюжету на небеса для утверждения был послан перечень условий конкурса. Ознакомившись с ним, вождь лично вписал: «Учредить также главный приз: досрочную встречу с товарищем Сталиным».
Сталинисты двумя руками за проведение конкурса, подразумевая, что участниками будут выступать исключительно те, кто злословит в адрес вождя. Антисталинисты скрежещут зубами…
Все так. Имя этой личности настолько слилось с понятиями советской Родины и советского народа, что ее осмеяние автоматически означало осмеяние каждого советского человека, всего советского вообще, в том числе вещей лично дорогих многим людям. А это было покушением на свободу и демократию подавляющего большинства населения, среди которого противоестественные антисталинские анекдоты не приживались.
Данный факт невозможно соотносить с анекдотами о Хрущеве или Ельцине, Черчилле или Гитлере, сплошь язвительными и ругательными. Культы этих руководителей были огромны, но по прошествии времени выявилось, что сами-то руководители оказались мелки. А если покопаться в их биографиях, то не только от Хрущева с Ельциным и от Черчилля с Гитлером – от множества других образов-примеров тайного и явного злодейства оторопеть можно.
В наше цивилизованное время на цивилизованном Западе цивилизованным руководителем (кавычки не ставлю, чтобы не рябило в глазах) было заявлено: «На территории СССР экономически оправдано проживание 15 миллионов человек». В более щадящих версиях сего плана указывалось 30 и даже 50 миллионов голов крупного и мелкого двуногого скота. Хороши цивилизаторы, нечего сказать!
Вообще-то у этой задумки много авторов, но есть один, в отношении которого допустимо прибегнуть к стебу. Ведь это не какой-нибудь безответственный, мелкотравчатый щелкопер, переплюнувший Адольфа Алоизовича в своем человеконенавистничестве.
Это – легенда европейской и мировой политики и экономики (к концу правления вогнавшая свою страну в глубочайший кризис), светоч демократии (душитель ирландской, шотландской и собственно английской свободы), гигант мысли (образованная британская посредственность, прозванная однокашниками «зубрилкой»), выдающийся образец феминизма (недоразумение биологической и социальной природы), прославленная железная леди (вздорная аристократическая баба) Маргарет Тэтчер.
Это она удостоила права жить в нашей стране поначалу всего пятнадцать, а потом, так и быть, тридцать миллионов отобранных особей. Это было ее намерение – истребить четверть миллиарда человек только на постсоветском пространстве. Основные критерии истребления: лишние рты, старичье, зараженность советизмом… Множество других стран для нее и толпы ей подобных «гуманистов» пополам с «правозащитниками» тоже не более чем пространство с экономически неоправданным населением.
Мурашки по коже, и становится вправду не до смеха. Хотя, между прочим, над Тэтчерихой еще при ее жизни сами англичане от души потешались. Ну и презирали, конечно, вопреки благообразному вранью о ней, распространявшемуся «демократами» и «либералами». (Хотя это несколько приелось, но как же метко окрестили их дерьмократами и либерастами, в какую устойчивую терминологическую лексику превратились оба прозвища!)
Из антологии соответствующих анекдотов:
Два британца делятся сокровенным. Один весело: «Мы с женой устраиваем ролевые сексуальные игры. Например, она – активная Моника Левински, а я – пассивный Билл Клинтон. Потом меняемся…». Второй кисло: «Моя жена тоже в активной роли – Маргарет Тэтчер, а я в пассивной роли английского народа. Неизменно».
Но вернемся к лидерам СССР послесталинского розлива.
Они так отдалились от народа, что их высмеивание как бы само просилось на язык и, похоже, их самих уже не особенно волновало. Бессмысленность наказания стал очевидна высокому начальству и это одна из причин, почему за политический анекдот больше не преследовали.
Ситуация перевернулась. Анекдоты антисталинского содержания большинством народа при жизни вождя воспринимались как святотатство и, разумеется, были опасны для распространителей. Как бы это кого-то не удручало, но после смерти Сталина анекдоты о партгосчиновниках даже очень высокого ранга воспринимались в качестве абсолютно безопасного фольклора. Люди соревновались – кто знает анекдот посмешнее. Причем, если количество баек об умерших или отставленных от должности руководителях СССР неизменно шло на спад, то антисталинский анекдотный диапазон подозрительно ширился.
В чем дело?
Дело в хорошо спланированной, организуемой, направляемой и тщательно координируемой ДЕСТАЛИНИЗАЦИИ, осуществлявшейся изнутри и извне.
С середины 1950-х годов берет начало так называемая оттепель, вылившаяся в настоящую мировоззренческую распутицу и политическую слякоть. Хрущевский и последующие этапы низложения сталинизма поощряли разработчиков сего жанра к поиску новых анекдотных тем. Обращает на себя внимание то, что отныне отдельно и очень желчно высмеивался сам народ, что выглядит очень странно, если думать, что все это сочинялось в народе же. Но многие и сегодня не осведомлены о том, что антисоветский политический анекдот почти никогда не является фольклорным творчеством. Это есть продукт, произведенный, расфасованный и выброшенный на рынок идеологическими лабораториями и институтами врага.
На Западе над научно разрабатываемыми «анекдотными» программами трудились хорошо оплачиваемые советологи, кремленологи, сталиноведы, сведущие в вопросах языка, литературы, истории. Интеллектом они, конечно, не блистали, но политический нюх имели отменный, да и язык был подвешен. В основном это были выходцы из нашей страны – евреи, миль пардон. В одном исследовании мне даже пришлось встретиться с претендующим на научное обоснование тезисом, что «в каком-то смысле сам анекдот, как жанр – это еврейская традиция».
Главное же заключается в следующем: вопреки утверждениям «пейсателей», обсасывающих антисталинские мифы-сплетни, колыбелью сей продукции является территория Запада, а не Советского Союза. Поэтому продукции нередко присущ иностранный акцент, хотя немалая доля ее имеет профессиональный литературный окрас отечественного происхождения.
Там же, на Западе издавались многочисленные сборники анекдотов и карикатур с антикоммунистической и антисоветской начинкой, не считая публикаций в периодической печати. Так, в США был выпущен трехтомник собрания антисоветских анекдотов – этакая хрестоматия по курсу «научного антикоммунизма». Материалы для них черпались из литературных и фольклорных источников едва ли не всех стран и едва ли не за все время существования письменности. Они, конечно, осовременивались и «приделывались» к конкретной советской политике, к соответствующей этнографии – русской, украинской, армянской, грузинской, чукотской и пр.
Многие из этих авторов подвизались на западных радиостанциях, вещавших на СССР, где данному сочинительству уделялось самое пристальное внимание.
Словом, обманутые потребители, которые думали, что лакомятся натуральными новинками этого жанра, на самом деле кормились его эрзац-заменителями.
Помните вдруг возникшую в послесталинское безвременье серию анекдотов о Чапаеве? А серии об армянском радио, о чукчах, о Штирлице? За всем этим стоял не народ, стояли они – сотрудники зарубежных спецслужб и пропагандистских аппаратов, их все увеличивавшаяся наемная и добровольная агентура внутри нашей страны. Каналы прозападной агентуры влияния были незаменимы для распространения сего специфического идеологического продукта, когда важно оперативно реагировать на меняющуюся политическую конъюнктуру.
Не зря в перестроечную пору и после нее появились публикации многолетних собирателей, а судя по некоторым данным и сочинителей многих баек. Речь о лицах с весьма однородными в этническом смысле фамилиями: Борев, Раскин, Барский, Фельштинский и др. Я не пренебрег этими весьма писучими авторами, когда обрабатывал огромный объем как просталинских, так и антисталинских произведений.
Здесь проявилась еще одна особенность, только уже послесталинской реальности. Располагая соответствующей информацией, хрущ?вско-брежневско-горбач?вская агитмашина ни разу толком не разоблачила ни отлаженное, высокопрофессиональное производство антисоветских анекдотов, ни его главных технологов.
Самых тоненьких сборников с АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКИМИ анекдотами что-то не было видно на прилавках наших книжных магазинов. Толерантность к исконным врагам Советского Союза и даже заигрывание с ними входили в моду. Хрущевско-брежневский идеологический аппарат снял спецовку и облачился в смокинг. При Горбачеве он вообще вырядился в клоунский костюм, со сверхунизительной угодливостью танцуя под западную музыку. (Почти все мелодии очень напоминали одну и ту же – «семь-сорок»).
Словом, некое табу повисло над ответными действиями по контрсочинительству. Создавалось впечатление, будто пасущуюся на ниве антисоветского смеха беспородную скотину приравняли в политическом животноводстве к племенным производителям. Таких полагалось беречь, несмотря на то, что они продолжали класть из-под хвоста лепешки антисоветского юмора. Мне кажется, что этот навоз морально и материально подпитывал кое-кого из власть имущих и их обслуги, вот и не было эффективного противодействия.
Хоть бы какая-нибудь контрпропаганда в этой области. Не контрпропагандистская артиллерия вообще, а то специально сконструированное крупнокалиберное орудие, что заряжается снарядами-анекдотами убойного антибуржуазного, антизападного действия!
Хоть бы одна статья или телерадиопередача. Не пара абзацев или замечание ведущего, сделанное мельком, а целевой газетный разворот, регулярная эфирная программа в наилучшее для просмотра и прослушивания время – то бишь в прайм-тайм!
Хоть бы одна пьеска или скетч на театральных подмостках. Хоть бы один капустник в школе или в институте. Хоть бы один отловленный шутник-бумагомаратель, выставленный на всенародное обозрение-осмеяние…
Ни-че-го.
Сатирики, подвизавшиеся в коммунистических рядах, выглядели бледно и выше фельетонов по хозяйственным проблемам либо по бытовому хулиганству, как правило, не поднимались. Подвергать критике буржуазный образ жизни, помимо серьезных политико-экономических произведений, были, в том числе, призваны редкие публикации анекдотов под рубрикой «Иностранный юмор». Этими вкраплениями баловались некоторые газеты и журналы. Их печатали порой на листочках отрывных календарей. Но они не в счет. Они лишь подчеркивали наше послесталинское идеологическое бесплодие и пропагандистское бессилие, усиливавшиеся с каждым годом.
Буржуйство напирало и лезло из всех щелей позднесоветского бытия, погрязшего в сталинофобии. Чтобы надежно законопатить эти щели, можно и нужно было, повторяю, почаще прибегать к созданию и применению эффективного дополнительного материала – анекдотам острой антибуржуазной, антизападной направленности. Причем, потребность в данном пропагандистском материале сохранилась и будет лишь увеличиваться.
Но я сейчас не столько об этом. А о том, что в ряде анекдотов образ Сталина и приметы его времени подаются точнее, нежели в иных исторических монографиях. Не следует переоценивать документальность острот и приколов, правдивость шутливых замечаний очевидцев событий. Тем не менее, определенную свидетельскую роль выполняют даже те шутки-прибаутки, которые я позаимствовал у названных выше собирателей, каковые вовсе не славятся своей объективностью.
Всякий человек, ослепленный антисоветизмом и антисталинизмом, не воспринимает очевидного: остроумие Сталина – это еще и назидательные уроки. Недаром многие иронические замечания вождя становились буквально всенародными, превращались в крылатые фразы.
Пресловутые двойные стандарты сталиноненавистники стремятся применить по отношению к любому конкретному высказыванию объекта их ненависти. Юмористические сталинские изречения преподносятся ими исключительно в качестве примера отвратительного цинизма и неслыханного жестокосердия. Зато, скажем, остроумие У. Черчилля есть для них эталон мудрости. А ведь этот высокородный господин мог изречь что-то наподобие: я уважаю Муссолини хотя бы за то, что он расстрелял своего зятя[3 - Дочь Бенито Муссолини Эдда была замужем за министром иностранных дел графом Г. Чиано, замешанным в заговоре против дуче и казненным в 1943 г.].
Британский премьер-министр любил повторять это в присутствии мужа собственной дочери, которого недолюбливал. Никакой мудростью здесь не пахнет, только хамством.
Однако я не случайно взял для эпиграфа к предисловию слова именно Черчилля, хотя о сталинском остроумии существуют более емкие и пространные оценки. И не случайно привожу характеристику сталинской эпохи, данную бывшим диссидентом А. Зиновьевым, хотя опять же существуют характеристики научно более глубокие, публицистически более блестящие. Похвала в устах противника, даже если она суть вынужденное признание, произнесенное сквозь зубы, или вырвалась непроизвольно, или запоздала на много лет, дорогого стоит.
Что касается наилучшего высказывания о Сталине в разрезе нашей тематики, то оно принадлежит классику немецкой литературы Лиону Фейхтвангеру. Писатель не считал нашего вождя великим оратором, и это сущая правда[4 - Что верно, то верно. Хотя в молодости Сталин хорошо пел, а тонкий музыкальный слух сохранил до конца жизни, но в зрелом возрасте голос его стал слабее, глуше, речь замедленнее. Почему же, несмотря на фонетическую посредственность, она завораживала? В отличие от Гитлера или Троцкого, других краснобаев, он «брал» аудиторию не блеском риторики и эффектностью поз, а безупречностью логики и разумностью мысли, доходчиво выраженной и отвечающей глубинным чаяниям слушателей. Мудрость и авторитетность сталинского слова были таковы, что его слушали, затаив дыхание. При этом почти никто из его политических соперников внутри и вне страны не мог сравниться с ним по использованию смеха в качестве разящего ораторского приема.]. Однако с убедительной проницательностью засвидетельствовал сталинские приемы использования сатирико-юмористического литературного наследия:
«Он больше, чем любой из известных мне государственных деятелей, говорит языком народа… Он медленно развивает свои аргументы, апеллирующие к здравому смыслу людей, постигающих не быстро, но основательно. Но главное у Сталина – это юмор, обстоятельный, хитрый, спокойный, порой беспощадный крестьянский юмор. Он охотно приводит в своих речах юмористические строки из популярных русских писателей, он выбирает смешное и дает ему практическое применение». (Подчеркнуто мною. – Л.Г.)
Конечно, поначалу всякий нормальный человек возмущается откровенной ложью, когда ему показывают и рассказывают о Сталине, как о палаче, садисте, дураке, пьянице, бабнике, воре, шпионе, трусе, неуче, умалишенном… Но потом – смеется. Вообще-то практически все антисталинские опусы – повод больше для подшучивания над их создателями и бездумными потребителями, а иногда просто для хохота, вызванного ими же самими, как гротескными персонажами.
В 2010 году под Смоленском разбился самолет с польской делегацией на борту, во главе с президентом Л. Качинским. (Летели на траурную церемонию в Катынь, где якобы по воле Сталина расстреляли польских пленных офицеров). По этому поводу И. Ясина, член Совета по развитию институтов гражданского общества при президенте Российской Федерации, издала стон: «Опять Катынь… Опять гибнет цвет нации. Дотянулся проклятый Сталин».
Позднее она выдала еще более потрясающий перл: оказывается, ее дед, погибший во время войны в немецком концлагере – жертва сталинизма.
Разве это не повод для гомерического смеха, нет, не над жертвами катастроф и концлагерей, а над Ясиной и ей подобными выкидышами демократчины.
Отвязные писаки на полном серьезе связывают сегодняшние экономические трудности и даже криминальную обстановку со сталинским этапом в жизни нашей страны. Между прочим, он закончился несколько десятков лет назад. Или писаки растеряли не только чувство юмора, но и чувство времени? Предположим, ума и раньше ни у кого из них не было, но за столь долгий срок его можно было бы набраться тем, кто метит в сегодняшнюю интеллектуальную элиту.
Академик В. Данилов-Данильян, судя по всему, не только набрался, но и перебрал. Помните недавние катастрофические пожары вокруг Москвы? «Главной причиной массовых пожаров является уничтожение болот… начатое при Сталине…», – вывела, не дрогнув, ученая рука.
И чем это глубокое, как лужа на мостовой, мнение отличается от вывода известной (при этом обычно уточняют – «скандально известной») в определенных кругах журналистки О. Бакушинской? Ничем. Эта особа посчитала, что нынешний всплеск уголовной преступности в Москве произошел из-за появления портретов вождя.
В одном городе школьники избили сверстника и засунули палку ему в задний проход. Диагноз, сделанный теми, кто информирует местную общественность: «Это обычай наш такой. Истоки его в нашем коммунистическом имени Сталина прошлом».
Воистину диагноз поставлен не преступникам, а самим журналюгам. Таких спятивших много не только в местном, но во всероссийском масштабе. У цирковых клоунов появились нахрапистые конкуренты: специалисты по антисталинизму.
Виктору Соломоновичу Горохову до соломоновой мудрости, безусловно, далеко. Но он так старался достичь ее, что накропал книжку «Тот самый Сталин. Портрет без ретуши».
Знаете, какую байку он не постеснялся там поместить? Читаем: «Выходя с дачи вместе с Берией, Сталин ненароком спросил: «Тебе не кажется, Лаврентий, что этот солдат как-то странно на меня посмотрел?». Берия резко обернулся и выстрелом из револьвера убил охранника».
Не будем затрагивать несусветные глупости, откровенно провокационные и клеветнические. Укажем автору на его глупости «безобидного» характера: Сталин с дачи не выходил, а выезжал; охраняли его не солдаты, а офицеры; чекисты, включая их главного начальника, были вооружены не револьверами, а пистолетами.
И, состроив невинное выражение лица, спросим: почему бы Лаврентию Павловичу было не бросить в несчастного охранника гранату, а затем героически накрыть товарища Сталина своим телом? Получилась бы куда более завлекательная история.
Но остановимся. Зачем разбирать побасенку так серьезно или так шутливо? Где наше сострадание? Это же не политика и даже не развлекаловка, это клиническая картина. Не из сталинского прошлого, а из гороховского настоящего.
Юрий Борисович Борев, написавший низкопробную «Сталиниаду» и хваставший, что полвека собирал материал для нее, разоблачает вождя столь примитивно, что фактически мы имеем дело с авторским саморазоблачением.
«Многие сведения о нашем недавнем прошлом не могут быть сегодня документально подтверждены», – признается он.
И какой вывод делает? Потрясающий:
«Однако разве это довод против их публикации с указанием на вероятный, а не достоверный характер? Достоверность таких сведений в процессе исторической проверки будет либо повышаться, либо понижаться. Однако для того, чтобы сведения были проверены, они должны быть введены в культуру».
Умри, Борев, лучше не скажешь!
Но сей господин все же попытался сказать лучше и выдал сюжеты, каждый из коих суть шекспировская (читай: боревская) трагедия. Даром, что вызывают хохот до упаду. Вот они:
«Со Сталиным случались приступы безумия. Он выбегал ночью в кальсонах с пистолетом в руке и бегал по кремлевским коридорам или по даче, ища врагов.
В сибирской ссылке Сталин был вместе со Свердловым, который жаловался на его крайний антисемитизм. В Грузии традиций антисемитизма не было, и к грузину эти настроения могли прийти через связь с жандармерией.
Глубоким вечером Сталин сидел в своем кабинете, просматривал какие-то бумаги. Вдруг он услышал за спиной тихие шаги и выстрелил, не оборачиваясь. Оказалось, что это Аллилуева, стараясь не беспокоить, несла ему чай».
…Отсмеявшись, обнаружим, что западные придурки от наших не отстают. Негативный образ Сталина они присобачили даже к «летающим тарелкам».
Согласно информации, гуляющей среди уфологов, однажды в 1940-х годах в штате Нью-Мексико потерпел аварию космический корабль с пришельцами-инопланетянами. Власти США засекретили происшествие. Однако журналистка Энн Якобсон докопалась до сути и поведала миру, что межпланетного контакта и вправду не было. Ну, слава богу, нашлась хоть одна здравая голова, подумали многие, не дослушав журналистку до конца. А та в упоении принялась доказывать, что имела-де место коварная провокация Джозефа Сталина, хотевшего посеять панику среди американцев.
Брехаловки и страшилки других ее коллег довели многих на Западе до паранойи, выражаемой следующим мнением: во Второй мировой войне Сталин и Гитлер совместно напали на США, Англию и Францию, были разбиты, хотели бежать в Японию, отчего янки оказались вынужденными применить против последней атомную бомбу.
Резонный вопрос о дальнейшей судьбе двух супостатов повисает в воздухе. Не удивлюсь, если в каком-нибудь таблоиде, выходящем в американской глубинке, однажды прочитают, что красно-коричневые долгожители до сих пор прячутся в сибирской тайге и иногда выходят оттуда, чтобы полакомиться чипсами и попить кока-колу в сбросившем коммунистическое иго поселке. Тут самое время просветить американского и всякого другого лоха: если свержение коммунистического ига кое-кому и продлевает жизнь (допустимый политический факт), то употребление чипсов и коки досрочно сводит в могилу всех (точный медицинский факт).[5 - Кстати, о «коммунистическом иге» с точки зрения демографии. Точные статистические данные скрываются большинством режимов, образовавшихся на бывшей советской территории. Но по подсчетам ряда специалистов разрушение СССР уже привело к сокращению населения на постсоветском пространстве ориентировочно на 50 миллионов человек. Как это разрушение аукнулось в Ираке, Сирии, Палестине, Ливии, Югославии, Афганистане, в африканских странах, где на тот свет досрочно отправлены тоже миллионы, подсчитывают до сих пор, и количество нулей к итоговой цифре все прибавляется… Конечно, роль недоброкачественного продовольствия западного производства здесь второстепенная. Из факторов, сокращающих жизнь, на первом месте обыкновенные пули, снаряды, бомбы. Однако многое из усиленно рекламируемых американских и европейских напитков, еды вносит свой вклад в этот процесс. Западная общественность, включая крупных ученых и рядовых потребителей, сама давно бьет тревогу, пытаясь бороться с «макдоналдсами» и прочей пищевой бедой. Пока безуспешно.]
Ох, уж эти янки… Хорошо оплачиваемое бремя «бескорыстной борьбы за свободу» они влачат до сих пор. Как однажды выразился доморощенный пародист, недавно подлые афганские пираты вероломно сбили над своей территорией самолет доблестных американских патриотов, цивилизованно бомбивший дикарские города и села.
Не могу удержаться и не подлить масла в огонь: не иначе воинственные талибы, от которых страдают миролюбивые янки, тоже являются выкормышами сталинизма.
Однако примитивность сталиноненавистников ошеломляюща, и я не уверен, правильно ли они поняли, понимают, поймут некоторые «антисталинские» выпады, содержащиеся в этой книге.
Все познается в сравнении. Некоторые исторические сравнения рождают такую гомерическо-критическую массу смеха, что возможен даже социальный взрыв. Недаром переход от смеха к слезам бывает короче автоматной очереди и нагляднее бухгалтерского отчета – обстоятельство, заслуживающее внимания. Оно вызывает в уме ассоциации и сопоставления, связанные, например, с упорядоченностью сталинской эпохи и хаосом в нынешнее времечко. Хаос характерен и для многого, что творится к западу от российских границ. За примерами далеко ходить не надо. Полоумные киевские бандерлоги, устроившие на Украине кровавую вакханалию – образчик что надо. Но я коснусь не менее примечательного.
После смерти Тито выяснилось:
Лидер югославских коммунистов лично владел коллекцией дорогих автомашин, роскошными яхтами, тридцатью виллами, конюшней породистых скакунов. Списки его движимого имущества, подлежащего разделу между наследниками, составлялись долгих четыре года. Он также оставил после себя пропитанную вестернизацией, кризисную страну, которая еще при его жизни проваливалась в экономическую пропасть и корчилась в судорогах сепаратизма. Титоизированная Югославия просуществовала примерно 35 лет, и все это время получала разностороннюю помощь Запада. Но в начале 1990-х Запад решил закрыть исчерпавший себя и убыточный «титовский проект». Поскольку запас прочности Югославии был близок к нулю, то она практически мгновенно рухнула в небытие. Таковы последствия антисталинизма в югославской истории.
После смерти Сталина выяснилось:
Лидер советских коммунистов лично владел парой стоптанных и самостоятельно подшитых им валенок, дореволюционным тулупом, бельишком да кое-какими мелочами. Сталинизированный Советский Союз просуществовал примерно 35 лет, несмотря на непрерывный по времени и беспрецедентный по размаху натиск Запада. Запас прочности СССР оказался столь велик, что внешним и внутренним вестернизаторам понадобилось еще 35 лет, чтобы разрушить его – с неимоверным напряжением сил и с привлечением гигантских средств. Лидер оставил после себя пропитанную патриотизмом, традиционалистскую, сплоченную державу, вторую по экономическому могуществу в мире. Таковы последствия антисталинизма в отечественной истории[6 - Пострадала не только Советская родина. На основе антисталинскойэкономики и политики одновременно с СССР был добит остальной европейский соцлагерь. Не имея основательного сталинизированного прошлого, он пал еще быстрее и позорнее, чем Югославия.].
Резюмируем. Тито уважаем всемирной дерьмократией, Сталин ненавидим ею. Если это анекдот, то он не о Сталине и даже не о Тито – он о дерьмократии и либерастии, о заклятых врагах человечества, о кривом зеркале капиталистического жизнеустройства.
А вот примеры и параллели более поздние.
Желая обезопасить тылы Красной армии, границы Советского государства и правопорядок на его территории, сталинское правительство переселило представителей некоторых кавказских наций в отдаленные районы страны. Переселило, а не истребило. Предотвратило столкновения, грозившие привести к гражданской войне.
Желая обезопасить тылы своей армии, границы российского государства и правопорядок на его территории, постсоветские правители истребили огромное количество представителей некоторых кавказских наций прямо в их доме. Истребили, а не переселили. Развязали столкновения, фактически приведшие к гражданской войне.
Пропагандистский финал двух явлений: буржуазное сообщество исходит ядовитой слюной, понося Сталина как поработителя, но нежно млеет и ласково блеет, говоря о постсоветских правителях, как об освободителях. Если это анекдот, то он страшноватый и не о сталинцах или ельциноидах – он о преступнике под названием КАПИТАЛИЗМ.
Я не собираюсь скрывать от читателя свои философско-практические предпочтения. Считаю, что отношение к Сталину – это лакмусовая бумажка. Она выявляет в человеке и в обществе многое, если не все. Можно любить или не любить президента или премьера России, глав остальных постсоветских новообразований, можно быть членом компартии или шарахаться от нее, однако против Истины не попрешь, даже взяв наперевес ядерную бомбу.
Если ты за Сталина, то независимо от политических убеждений ты за высочайшую честность, нравственность, дисциплину, за сильное, процветающее государство, которым его народ гордится, которым никто не смеет помыкать, которого одни, да, боятся, но другие любят, уважают, равняются на него.
Если ты против Сталина, то сознательно или бессознательно ты за обман, распущенность, вседозволенность, за разрушение государства, за его упадок и потерю независимости, за осмеяние, унижение, оскорбление и, наконец, за исчезновение страны.
Маскировать преступный антисталинизм словесным поносом, состоящим из плохо переваренных «свободы» и «демократии», становится все труднее. Поразительно, но это наблюдается даже в сфере юмора и сатиры. Мне не раз приходилось убеждаться в родном отечестве и за рубежом, что антисталинские шутки исходят преимущественно от людей жестоких, алчных, эгоистичных, циничных, недалеких… Просталинские – наоборот.
Исключения только подтверждали это, лишь на первый взгляд, странное правило. Ни возраст, ни социальное положение, ни религиозная или этническая принадлежность не играли при этом особой роли. Разве что некоторое значение имело место жительства. Или – сожительства.
Знавал я одну любовную пару. Оба были в прошлом женаты-замужем и оба были неодинакового мнения о происходящем. Выражаясь в терминах политической символики, он левый, она правая. Как раз в стране развернулось первоначальное накопление капитала, то бишь прихватизация и растащиловка. Она признавала, что это грабеж, но возражала против экспроприации экспроприаторов.
Он сердился: где логика – если можно грабить, то почему нельзя грабить награбленное? И еще он недоумевал: однажды твое тело-собственность тоже было приватизировано, его эксплуатировал твой муж, а потом на твое тело посягнул я, отнял его у бывшего собственника, причем ты не возражала.
В его рассуждениях, кроме налета обывательщины и цинизма, был кое-какой резон. Но сдается мне, она не возражала в данном вопросе и вообще потакала просталинским симпатиям нового «приватизатора» лишь потому, что жила в его квартире, а своей не имела. Вот и весь сказ.
Нельзя смеяться, когда пишешь о серьезном – осуждающе говорят одни. Смех полезен в любом, даже архисерьезном деле – утверждают другие, и я придерживаюсь последней точки зрения.
Необходимо лишь усвоить, что кроме чувства юмора, важно чувство меры, вкуса, важна сверхзадача того дела (кинофильма, книги, телерадиопередачи, статьи, плаката и т. д.), в котором автор счел возможным использовать каламбур, шутку, анекдот, другие средства юмора и сатиры. Во всяком случае, ирония, смех, карикатура – грозное оружие политической борьбы, которая всегда была и будет борьбой идеологий. Если, конечно, это настоящая борьба, а не фикция вроде выборов глав США или Папуа Новой Гвинеи, да и кучи других президентов тоже. Вывод не блещет новизной, но от этого не перестает быть справедливым.
Хочется сослаться на собственный пример. Когда давным-давно я начал исследовать сталинизм в качестве целостной теории и практики – неотъемлемой составляющей научного коммунизма, – то меньше всего думал о смешном, но в основном о драматическом, героическом и трагическом в истории нашей державы. Я доказывал, что пора перестать цепляться за марксизм-ленинизм. Не потому, что он-де устарел, а потому, что он вырос и превратился в МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ-СТАЛИНИЗМ.
В результате воцарения хрущевщины произошло изъятие из великого триединства его венчающей части. Это было подобно отрезанию головы. Безголовое туловище – вот, что такое сегодня марксизм-ленинизм. Но стоит только добавить к нему сталинизм, как мы получаем полный жизни, мускулистый и головастый социальный организм, непобедимый, неподвластный нигде, никогда и никаким врагам.
Утомлять читателя своими теоретическими изысканиями не буду, но подчеркну, что наряду с действительной серьезностью проблемы, присутствует ее кажущееся парадоксальным тяготение к уничтожающему, хлесткому осмеянию противников сталинизма. В самом деле, чем больше углублялся я в работу по теоретическому оформлению сталинизма, тем чаще на поверхность вылезала сатирическая линия повествования. Я осаживал сам себя. Старался отбросить смешную сторону официального и бытового антисталинизма, сосредоточиться на сугубо научной критике его. Однако юмор, ирония и, наконец, просто издевка над антисталинской дурью брали верх.
Прибегнув к ним в ряде публикаций, я еще тогда подумал: надо бы однажды взяться за сборник, в котором была бы представлена именно эта сторона личности Сталина и феномена сталинизма, как таковых. Стал придумывать рабочие названия: «Сталин шутит», «О Сталине шутят», «Юмор, как наследие сталинизма», «Сталин: величие в смешном». «Сталин. Только юмор», «Сталин смеется», «Сталинская юморина», «Сталин в зеркале своего и чужого юмора», «Смеемся вместе со Сталиным», «Сталин. В шутку и всерьез»… На одном из них и остановился.
Вынося на суд читателя собрание историй, смешных и не очень, хочу отметить следующее.
Понятие сталинского юмора неотделимо от рассказов самого вождя о различных смешных историях, которые он почерпнул из литературы или из собственного жизненного опыта. Оно неотделимо даже от некоторых лаконичных фраз, брошенных им походя. Соответствующую фишку тем более можно обнаружить в его речах, докладах, статьях. Еще больше блистательных образцов сталинского юмора содержится в опубликованных и неопубликованных воспоминаниях людей, лично знавших вождя и встречавшихся с ним. Однако наибольшая масса просталинского смеха сосредоточена в анекдотах, которые можно классифицировать по двум основным направлениям – былинки и небылицы.
Юмор Сталина и юмор о Сталине – они по многим параметрам схожи с преданиями, дошедшими до нас через десятые руки. В них смешаны документальность и фантастика, отголоски переживаний отдельных лиц и целых поколений, как стародавних, так и современных. Поэтому выглядят они подчас довольно экзотично.
Это произошло из-за того, что сталинский юмор был отшлифован временем. Потеряв что-то из первозданного вида, обрел вид не худший, а лучший. Так же, как морская волна обкатывает гальку, индивидуальная и общенародная любовь к вождю обкатала реальные события и, сохраняя содержание, придала им новую форму.
Моя книга разбита на четыре части; имеется также Приложение.
