скачать книгу бесплатно
Веки обжигает, а я понимаю, что плачу. Горькие слезы обиды струятся по лицу, привлекают внимание мужчины, который наклоняет голову к плечу и рассматривает меня, а я в свою очередь на него смотрю. Глаз оторвать не могу от острых скул, от чувственных губ.
Невероятно красивый мужчина. Явно искушенный. Уверенный в себе. Властный. Взгляд циничный, скользящий по моей коже, кусающий, останавливающийся на моих губах, смазанных лишь бесцветным бальзамом.
Что-то в глазах мужчины меняется, будто вспыхивает, когда я облизываю нижнюю губу, пытаясь стереть колкое внимание кавказца, от которого кожа зудит.
Смотрит в мои глаза, будто решает для себя что-то, а затем резко поворачивается в сторону хозяина магазина.
– Ладно говоришь. Слишком даже. Наказать девчонку хочешь. Заявление писать…
В интонациях мужчины я слышу предупреждение, всем телом напрягаюсь, ощущая его колючее давление, а вот Виктор Викторович поддакивает, кивает на каждое слово.
– Да-да. Сейчас и позвоню. Надо решать с воровкой вопрос, – и уже обращаясь ко мне: – За все мне, гадина, ответишь, за каждую копейку, что в карман положила! Неблагодарная!
Тянет мясистую руку в карман и достает дорогущий телефон, а я понимаю, что в шаге нахожусь от обморока. Меня потряхивать начинает все сильнее. А незнакомец будто чувствует меня, опять обращает взгляд в мою сторону и задает неожиданный вопрос:
– Сама стоять сможешь?
Понимаю, что он имеет в виду, и киваю. Я фактически на одной ноге стою и на носке второй. Не могу всю ступню поставить. Больно.
Еще раз окинув меня внимательным взглядом, незнакомец отпускает меня, а я не бегу никуда. Стою как стояла. Почему-то на меня какая-то странная оторопь нападает. А, может, и внутренне понимаю, что мне от явно тренированного мужчины так легко не убежать, учитывая, что еще и нога, вероятно, повреждена.
– Сейчас-сейчас. Есть у меня в органах знакомый, прямо его и наберу, – продолжает себе под нос кудахтать Виктор Викторович, водя пальцем по экрану телефона, – сейчас…
Договорить мой шеф больше не успевает. Получает один удар по шее и заваливается на спину, комично махнув руками, падает, как куль с картошкой, а незнакомец наступает на хозяина бутика.
Причем в буквальном смысле. Становится на руку, в которой зажат телефон, и я слышу треск и вой Виктора Викторовича. Через мгновения кавказец носком туфли отбрасывает сломанный вдребезги гаджет, а сам нависает над ошарашенным Титовым.
– Я не люблю, когда меня, как последнего лоха, развести пытаются. Ты мне втираешь, что девочка деньги украла, а в следующую секунду выясняется, что денег у нее нет. Рассказываешь, что она под машину мою бросилась специально, а по факту ты ее столкнул…
– Я… я… это… послушайте… – подает голос мой бывший хозяин и руку к груди прижимает, садится, но встать не рискует. Смотрит в лицо взбешенного восточного мужчины и дышать боится.
Я тоже замираю на месте, неожиданно найдя в лице этого незнакомца защитника, который понял все махинации Виктора Викторовича…
– Послушайте, – не унимается мой бывший босс и голос его звучит заискивающе, жалко.
Незнакомец не слушает блеянье, обрубает резко:
– Нет. Это ты меня сейчас послушаешь, и очень внимательно.
Виктор Викторович кивает, как болванчик, бледнеет и не решается сказать ничего лишнего, в то время как кавказец чеканит:
– Считай, что долг девочки я у тебя перекупил. Ты забудешь о ее существовании. Будешь сидеть тише воды, ниже травы. Любой шаг против – считай, ты лишишься всего, что имеешь, и в добавок останешься мне еще должен, будешь отрабатывать в поте лица, вместе со своей семейкой. Я доступно изъясняюсь?!
– Да… да… все предельно ясно! Господин Исаев… все сделаю!
Блеет и пятнами идет мой бывший босс, а у меня проскальзывает понимание, что незнакомец не представлялся, однако мой босс знает, кто перед ним, поэтому и ведет себя соответственно.
Осознает, что мужчина наделен властью и злить его не следует. Виктор Викторович еще тот жук. Вот и вижу, как он общается с теми, в чьих руках власть, и простыми людьми.
Перед первыми он пресмыкается, а вторых пытается втоптать в землю, прогнуть, как меня…
– Посмеешь на девочку заяву кинуть ментам – проблемы будут со мной. Ты меня понял?!
– Понял… господин Исаев, произошло недоразумение… – кивает, а я в ужасе понимаю, что мои проблемы не заканчиваются. Здесь и сейчас посторонний мужчина перекупает мой несуществующий долг, делая должницей меня…
Причем вопрос, кому и что я должна, учитывая, что ничего не брала. Сюр какой-то. С трудом понимаю, что происходит, но ситуация развивается со скоростью света.
– Итак. Ты понял меня? – задает контрольный вопрос кавказец и Виктор Викторович кивает, как болванчик.
– Все сделаю. Все, что скажете, только сжальтесь!
– Конечно, сделаешь. А теперь пошел отсюда.
Незнакомец не повышает голоса. Но его интонации подобны хлысту, которые придают моему неповоротливому бывшему хозяину скорость торпеды. Толстяк поднимается и буквально бежит с улицы, скрывается за стеклянной дверью бутика, а через мгновение там появляется табличка «закрыто».
Надо же…
А мне спастись бегством не представляется возможным. Это осознание давит. Воздух застревает в горле, когда Исаев обращает на меня свой немигающий взгляд. Выдохнуть не могу я под этим темным взглядом, кажется, легкие начинают гореть и ощущаю, что еще секунда и в обморок упаду.
Исаев делает шаг в мою сторону, прищуривается. А я осознаю, что взгляд у него хищный и цвет глаз не совсем темный, а какой-то коньячный. Стискиваю пальцы сильнее. В то время как мужчина медленно направляется ко мне.
Поступь мягкая, но ощущение угрозы лишь усиливается. Каждый шаг восточного мужчины отдается гулким стуком моего сердца, которое будто в ушах отдает ударом.
Наконец, мужчина становится прямо напротив меня, а я голову задираю, чтобы в лицо его смотреть. Оцепенение нападает. Единственное желание, которое пульсирует в висках – это бежать без оглядки куда подальше, но в ногах будто свинец.
– Зовут как, говоришь? – интересуется лениво, голос у него глубокий, насыщенный.
– Я не говорила, – отвечаю едва слышно, и Исаев ухмыляется, улыбка играет на полных губах, а меня его энергетикой сшибает, интересом, который вспыхивает в глазах с необычным разрезом, миндалевидным и чуть приподнятым к вискам.
Красивые глаза, глубокие.
– Так скажи сейчас, – отвечает мне мягко, но вместе с тем в каждом жесте, в размеренных движениях чувствуется приказ. Мужчина подходит вплотную, обдает меня терпким ароматом парфюма. Головокружительный запах ментола, морского бриза и мяты.
Сразу же делаю глубокий вдох, и голова начинает кружиться.
– Я – Даша…
Присматривается ко мне, а я в радужки его глаз смотрю, которые светлеют. Интересный цвет глаз у Исаева. Я бы могла подумать, что линзы, но подобный мужчина не оставляет ни малейшего шанса на фальшивку.
Он какой-то настоящий. Глубинный. Рассматривает меня так, что у меня душа в пятки уходит, когда, чуть растягивая гласные, произносит:
– Дарья, значит, красивое имя. Дарованная. Подаренная…
Играет с моим именем, придает ему какой-то сакральный, иной смысл, и я дивлюсь тому, как он обыгрывает тот ужас, который только что произошел в моей жизни. Незнакомец опять скользит взглядом по моему лицу, будто лаской проходится, а я думаю про себя о том, какие у него длинные прямые ресницы, обрамляющие такие выразительные и живые глаза…
– Вы не так все поняли, – предпринимаю очередную попытку быть услышанной, – все не так…
Наклоняет голову к плечу, подобно хищнику, будто готов внимать моему бессвязному лепету, но на дне глаз смешинки. Явно забавляется. Подавляет своей харизмой. Тяжестью своей ауры.
– Я думаю, дорога не то место, где можно обговорить ситуацию. Пойдем в машину.
Протягивает мне широкую ладонь с четкими линиями, резкими. Красивая рука, а на запястье браслет от часов платиной поблескивает.
Смотрю на эту руку и двинуться боюсь, пальцы рассматриваю длинные. А сама отчего-то думаю, что эти руки могут дробить и ломать.
Отрываю взгляд от широкой ладони и опять смотрю в глаза кавказцу.
– Я не сяду в вашу машину и с вами никуда ехать не намерена!
По мере того, как говорю, правая бровь мужчины выгибается, придавая лицу какое-то зловещее ироничное выражение. Он смотрит на меня как на букашку, которая неожиданно обзавелась звонким голосом.
А я, наконец, в себя прихожу и продолжаю:
– Спасибо вам за помощь, но дальше я сама.
Наконец, пытаюсь сделать шаг в сторону, но лодыжку простреливает боль, когда я на нее опираюсь, пытаясь отойти от мужчины как можно дальше.
– Ай… – вскрикиваю и опять поджимаю ногу, опираюсь лишь на носок.
Все под внимательным взглядом мужчины, который делает еще один шаг ко мне, и я взмываю в воздух, оказавшись в руках, которые только что так внимательно изучала.
– Это был не вопрос, Даша, – проговаривает спокойно, когда я в шоке поворачиваю голову к мужчине.
Мы оказываемся нос к носу, и в эту секунду мне кажется, что кто-то там наверху нажал на стоп-кадр. Я только лицо вижу это красивое, с твердыми чертами, с тьмой во взгляде. Кажется, что там бездна заворачивается, живая, темная, живущая какой-то своей жизнью. Она обволакивает, утягивает куда-то на дно, а у меня сердце останавливается, чтобы только через одно мгновение забиться так, будто я олимпийский спринт пробежала.
Наконец, Заур отводит изучающий взгляд от моего лица и размашистым шагом идет в сторону своей хищной стрелы, распахивает дверь и, особо не заморачиваясь, опускает меня на пассажирское сиденье.
Если бы мужчина действовал чуть более жестко, я бы могла сказать, что он затолкал меня в автомобиль, да еще и защелкнул ремень безопасности. Не понимаю, это он из заботы обо мне или чтобы не убежала.
Фантазия, подстегиваемая страхом, начинает бушевать. Исаев же отрывает взгляд от моих ошарашенных глаз и скользит вниз, рассматривает меня и опускает взгляд к моим ногам, сильная рука ложится на мою коленку.
Сразу же дергаюсь. Подрываюсь с места.
– Да что вы себе позволяете?! – выдыхаю возмущенно.
– Не рыпайся, – отвечает спокойно и продолжает вести рукой вниз, ощупывает, сжимает, наконец, накрывает пальцами лодыжку и чуть сжимает, а я шипеть начинаю, слезы на глазах наворачиваются.
– Тише-тише, перелома нет. Видимо, неудачно ногу поставила. Но врачу показать стоит.
Даже ответа моего не ждет, захлопывает дверь перед моим носом и уже через мгновение занимает свое место за рулем. Плавно вжимает педаль газа и стартует, а я на профиль смотрю орлиный, на губы. Опять, как завороженная, рассматриваю матерого мужчину, который уверенно держит руль и везет меня в непонятном направлении.
– Вы меня сейчас похищаете? – в голосе слышны вопросительные нотки, на которые реагирует Исаев.
– Ты спрашиваешь или констатируешь факт? – опять вскидывает голову и слегка улыбается, а в следующую секунду салон затапливает музыка.
И я подвисаю. Я как-то ожидала, что Исаев будет слушать все, что угодно, но никак не…
Классику…
Я, наверное, выгляжу слишком шокированной, потому что Исаев мне подмигивает.
– Ты интересно морщись носик, что-то не так?
– Неожиданно, – отвечаю, кивая в сторону панели управления этого футуристического автомобиля. Только сейчас подмечаю голубую подсветку, которая ставит акценты в салоне.
– Что именно, Даша?
– Классическая музыка в машине такого… такого, как вы…
Теряюсь. Вспыхиваю, когда взгляд черных глаз проскальзывает по мне укусом.
– Такого, как я? – переспрашивает и брови хмурит, а я понимаю, что совсем не то говорю.
– Простите я… я… не так выразилась, – смущаюсь, теряюсь, не знаю, как поправить ситуацию, в которую угодила.
Прикрываю глаза и выдыхаю. Глубокий вдох. И такой же выдох. Затем вновь поворачиваю лицо к мужчине и отвечаю, мягко улыбнувшись:
– Я не ожидала услышать в салоне вашего автомобиля пятую симфонию Моцарта… Неожиданный выбор. Вы простите, если я обидела вас, просто… иногда я сложно выражаю свои мысли… говорю совсем не то, что думаю…
Кивает моим словам. Опять на губах улыбка появляется задумчивая, а уже в следующее мгновение Исаев вновь останавливает на мне темные глаза.
– А я никак не ожидал, что ты настолько осведомлена в классической музыке.
Пожимаю плечами и улыбаюсь, потому что я действительно люблю музыку и жизни своей не вижу без нее.
– Я просто учусь в консерватории, – отвечаю мужчине, ощущая, как его взгляд становится колким, опасным каким-то. Холодным.
– Тоже мечтаешь певицей стать?
Это его «тоже мечтаешь» как-то царапает. Ощущение такое, что перед глазами мужчины сотни таких «мечтающих о славе» прошли. Повисает пауза, которую я нарушаю.
– У меня нет вокальных данных.
– То есть о славе певицы ты не мечтаешь? В столице в основном все метят либо в актрисы, либо…
– Виолончель.
Прерываю жесткие слова мужчины. Неприятно его подобное отношение, хотя, судя по всему, оно базируется на опыте. И опять несложно прикинуть, что Исаев богатый человек, у которого в руках власть, иначе Виктор Викторович так бы не стелился и не боялся бы кавказца, а рядом с такими и вертятся эффектные женщины. Те самые модели, актрисы и певицы.
– Не понял, – бросает на меня опять косой взгляд и плавно входит в поворот.
– Я играю на виолончели, – поясняю спокойно.
Опять в салоне повисает пауза. Давящая. Которую я больше не решаюсь нарушить. Отворачиваюсь и смотрю в окно, центр города сейчас полон людей и машин, и я замечаю, как все прохожие цепляют взглядами хищный автомобиль Исаева.
– Надо же, – наконец, подобно хлысту молчание в салоне нарушает глубокий ироничный голос, – маленькая должница в курсе, какую именно симфонию я слушаю, да еще и виолончелистка. Я-то думал, что меня уже ничем удивить нельзя…
– Я ничего не воровала! – вспыхиваю и подаюсь вперед. – Я никогда чужого не брала, Виктор Викторович меня подставил! И никакого долга у меня нет.
