banner banner banner
Вера в прозе и стихах
Вера в прозе и стихах
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Вера в прозе и стихах

скачать книгу бесплатно


Саблин посмотрел на Бублика, потом на митрополита и, переведя взгляд на комиссара, начал произносить слова молитвы, припоминая нужные слова:

– Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь…

– Замолчать! Заткнись! – кричал комиссар.

В это время Бублик упал на колени и стал, крестясь, кричать:

– Господи, помилуй! Господи, спаси! Спаси и сохрани нас!

– Ну-ка закройте им рты! – крикнул Реденс и сильно ударил Саблина кулаком в живот.

Солдаты подбежали и стали избивать офицера и парня.

Комиссар быстро подошел к нарам, на которых лежал митрополит, схватил его за ворот рубахи, приподняв, ударил и закричал:

– Это ты! Это ты, святоша хренов! Ты заставил их поверить! Как?! Как ты это сделал?! – тряся митрополита, злобно хрипел Реденс.

Владыка Серафим хотел что-то ответить, но сильный удар головой о нары заставил его застонать.

– Бросьте их! – крикнул солдатам Реденс.

Они оставили Саблина с Бубликом и подошли к комиссару.

– Осипов! Сходи наверх, скажи капитану Кузнецову, пусть приговор на эту гниду делает… Надо с ним кончать! – срываясь на крик, шипел Реденс.

Один из солдат ответил: «Понял!» – и быстро вышел из камеры.

– У вас есть десять, максимум пятнадцать минут. Подумайте! Еще есть время отказаться от своей бредовой веры…

– Господи, прости. Дай силы, Господи, преодолеть. Прости, Господи, – шептал владыка Серафим.

– Вот упрямый старик! Ты что, не понимаешь, что сейчас умрешь за свою глупую веру?! – кричал Реденс, схватив митрополита за одежду у шеи.

– Зло плещется в вас через край. Но моя вера не глупая, моя вера – это жизнь! Господь каждому воздаст за поступки его! – задыхаясь, говорил владыка Серафим.

– Закрой рот, поганый старик! Именно ты являешься отравой нашего народа! Скажи, что ошибался! Скажи, что вера – это дурман для людей! Я обещаю, тут же отпущу домой! Подумай о семье! – вне себя орал комиссар.

В это время в камеру вернулся уходивший солдат, и с ним явился капитан. В руках у него была бумага, которую он передал Реденсу. Они о чем-то пошептались, и комиссар громко зачитал:

– Постановлением судебной тройки НКВД согласно статье 58 пункт 10 Уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, выражавшуюся в проведении глубоко законспирированной работы среди церковников, ставящей своей целью возрождение монархии, гражданин Чичагов Леонид Михайлович приговаривается к высшей мере наказания – расстрелу!

– О, отец Серафим, вы, оказывается, глубоко законспирированный шпион! – сидя на полу камеры и сплевывая кровь, усмехнулся Саблин.

Комиссар повернулся к конвойным:

– Добавьте товарищу за сарказм!

Солдаты подошли к Саблину и несколько раз ударили его сапогами в грудь и голову. Он застонал и повалился на пол.

– Ну что, поп! Вставай и пошли! Ты дммал, что я шучу?! – говорил комиссар.

– Ни в коем разе не думал, что вы шутите, – отвечал митрополит. – Вы же не в цирке клоуном служите, а в серьезной организации, которая разговаривает только с помощью рук и ног!

– Ты еще издеваешься? Кузнецов, поднимите его! – приказал Реденс.

Капитан и двое солдат подняли владыку, но его ноги были слабы и не держали.

– Господи, помилуй. Господи, прости, – шептал митрополит.

– Товарищ комиссар! Он не стоит на ногах. Что делать нам? – спросил капитан.

Реденс задумался. Потом посмотрел на одного из солдат и сказал:

– Носилки сюда, быстро!

Когда принесли носилки, солдаты грубо переложили на них владыку, и комиссар распорядился:

– Несите! Там у ворот машина, туда его!

Автомобиль остановился у пустыря. Солдаты выгрузили носилки с отцом Серафимом и положили их на снег.

Владыка приподнялся на локтях и посмотрел на пустырь. Метрах в ста был набросан вал свежевырытой земли, а рядом с ним – глубокий ров.

В это время подъехала другая машина, из которой вылезли капитан и комиссар. Они подошли к носилкам, и Реденс спросил:

– Вы не передумали? Еще не поздно всё изменить.

– Я не Иуда, – тихо, но твердо произнес митрополит. – Я всю жизнь нес людям веру. Я служил Господу нашему! А истинная вера – это самоотречение. Зло, которое вы сеете, вернется к вам… и тогда вы поймете, что вы творили!

– Ладно, хватит ваших проповедей! Несите туда! – И комиссар показал рукой, куда нести носилки.

Двое солдат положили их у края рва. Когда они уходили, владыка попросил одного из них:

– Сынок, помоги мне подняться.

Солдат помог, но ноги были совсем слабыми, и митрополит смог встать только на одно колено. Он увидел перед собой трех солдат и чуть в стороне от них комиссара и капитана.

Солдат отошел, оставив его стоять коленопреклоненным. Владыка Серафим поднял голову, глубоко вдохнул морозный декабрьский воздух и, глядя на далекие облака, стал негромко говорить:

– Господи, помилуй! Дай силы, Господи, честно свой крест пронести! Прости их, Господи! Ибо не ведают…

– Вот и все! – сказал Реденс и с довольным видом хлопнул по плечу капитана.

…Он тогда еще не знал, что ровно через три года зло вернется бумерангом. И уже он, Реденс Станислав Францевич, будет просить помощи и кричать от боли в сыром темном подвале, после чего будет расстрелян как шпион и враг народа.

А в 1941 году, поднимая солдат в контратаку, будет смертельно ранен оправданный в 38-м полковник Саблин.

До начала войны Андрей Игнатьевич постоянно будет ходить в храм и поминать митрополита Серафима, который в дни тяжелых испытаний дал ему урок духовной силы и истинной веры.

Забывая о Боге

Сотни раз, забывая о Боге,

Мы его снова просим помочь,

По грехам в кровь избитые ноги

Продолжая неспешно волочь.

Нам бы просто упасть на колени,

И оставить всю ложь за спиной,

И поверить без всяких сомнений,

Что Отец примет всех нас домой.

Примет тех, кто достоин прощенья,

Кто прошел через боль и нужду,

Кто нес веру, сгибаясь в гоненьях,

Кто в лишеньях лелеял мечту.

Кто, других из огня доставая,

Сам сгорал, как свеча на ветру,

Беззащитных собой закрывая,

Умирал одиноко в миру.

Всех, кто жил, теплоту отдавая,

Не испачкав души чернотой,

Он простит, добротой обнимая,

Скажет: «Сын, ты вернулся домой!»

Скажет: «Дочь, ты вернулась домой!»

Шаги в бессмертие

рассказ

Шел июнь 1919 года. Разрываемая на части гражданской войной Россия стонала от рек крови, пролитой на ее просторах. Русская многострадальная земля пропиталась кровью народа. Войска красных и дивизии белогвардейцев вели ожесточенные бои между собой, а разросшиеся до размеров армии банды, прикрывающиеся идеями анархизма и социал-патриотизма, сеяли вокруг разруху, хаос и смерть.

Россия окунулась в страшное время, когда с особой ненавистью и жестокостью русские убивали русских, идеи одних напрочь стирали жизни других, и никто не знал, когда это время закончится.

Армия адмирала Колчака, которая долгое время наступала, освобождая города и сёла от власти большевиков, теперь все чаще отступала. Сказывалась нехватка людей, боеприпасов и продовольствия. Тяжелые бои велись уже на подступах к Уфе.

По улицам старого города бежал юноша в военной форме. Китель его был разорван у плеча, а сапоги, покрытые сухой грязью и пылью, не чищены около двух недель.

Этого молодого человека многие в городе знали. Он был племянником полковника Трубецкого, который командовал обороной Уфы.

Юноша вбежал во двор Воскресенского собора и крикнул:

– Настоятель! Настоятель!

Из собора вышел пожилой мужчина в церковном одеянии.


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
(всего 1 форматов)