Шепот Киприды

скачать книгу бесплатно


– Это ж надо было так далеко забраться, господи боже мой!

– Смотря откуда! – удивился парень.

– От Москвы, конечно.

– Да ладно Вам, по этой новой трассе – пару часов, и дома.

– Ну да, ну да, и дома … – ответил я ему и подумал, что домой я не вернусь. Еще не хватало заняться глупыми разборками и слушать нелепые и смешные оправдания, как в кино: «Ты не так все понял, я тебе сейчас все объясню, милый!!!».

Я сидел и размышлял: хорошо, сын взрослый, у него своя жизнь, своя семья, и мы давно определились, что я не надоедаю ему своим присутствием в его жизни. Нет, у нас прекрасные отношения, я люблю его очень, и я есть в его жизненном пространстве, но он абсолютно самостоятельный семейный человек. В связи с тем, что он не позвонил мне за все время, пока меня не было дома, у меня нет к нему претензий. Ведь как бывает: некоторые люди говорят друг другу: «Вот, ты мне не позвонил, а если я там уже подох?!». Ну подох и подох, что так волноваться-то? Родственники определят тебя, куда следует! Поэтому я повторяю: у меня нет претензий к моему… ну хорошо, к нашему, сыну. Но вот она… Не могу подобрать слов и не хочу банальщины типа: «Как она могла, мы столько лет вместе, а как же любовь? Ах, она такая-растакая, подлая!» От нее не было ни одного входящего звонка!..

– И будь, пожалуйста, на связи, чтобы я не волновалась. Блин! – заорал я, изобразив ее, а водитель от неожиданности испуганно вильнул рулем. Я извинился за выпад, а он громко рассмеялся.

Я попросил высадить меня на МКАД и решил пешком дойти до дома, а сам, дойдя до Москвы-реки, остановился и сел на берегу. Я решил, что никуда не пойду, я просто исчезну. Да-да, я просто исчезну из их долбанной жизни. А что, сыну я не нужен, эта нашла себе олигарха-коллекционера, и я, вроде, теперь богат. Опля! Я теперь богат, и это мне откуп за ту гадость, которую мне устроили он и она, пускай милуются, а у меня в кармане целый миллиард, вот так-то вот! Да, но только кому он нужен, и что я с ним сделаю, ведь я не смогу его продать ни одному человеку на Земле!!! Блин горелый, я, кажется, попал, влип по самые уши! Точно, нужно исчезнуть, пропасть пропадом. Не, руки накладывать на себя я не стану, а вот уехать куда-нибудь, уеду, это как пить дать.

На телефон стали поступать звонки с неизвестного номера. Много, очень много звонков. Я вытащил сим-карту, разломал ее камнем и выбросил в реку вместе с телефоном. Да так и остался сидеть до самого вечера, перебирая «безделушку» в кармане чужого пиджака.

Друг

Я никогда не верил в чудеса, но вот только не сейчас, сейчас как раз в чудо-то я и уверовал. По дорожке вдоль берега прогуливался Петр, мой друг Петр Иноземцев. Увидев меня, он со всей своей широкой и открытой улыбкой направился в мою сторону и присел рядом. Я, конечно, очень, очень рад был его видеть.

– Акимушка, привет, как я рад тебя видеть! Ты где пропадал, я уже сто лет тебя не видал? Ты бы хоть позвонил когда, что ли?!

– А то, может, я уже подох … – горестно вздохнул я.

– Не понял, в каком смысле? Что-то я гляжу ты не в настроении! А, дружище?! – обеспокоился приятель.

– Привет, Петр! Ты на меня не обижайся, я тут понимаешь…

– Подожди, ты весь бледный, пойдем, расскажешь мне, что с тобой приключилось!

– Понимаешь, я тут влип в такую историю, что даже если броситься с небоскреба, то поймают на лету, изобьют, затем убьют и сожгут в топке, как Сергея Лазо.

– Ну ты, брат, и задвинул! Это ж где ты так набедокурил, что с тобой прям вот такое могут сделать? А впрочем, поехали! По пути все расскажешь. На парковке мы сели в его Гранд Чероки и умчались в ночь.

На даче его семьи никого не было. Петр сказал, что жена с детьми и внуками укатила на курорт, и что его одного после всех приключений оставлять не страшно. И рассмеялся. Я вспомнил, что с ним приключилась нелепая история, и он чуть было не погиб у нас в районе, как раз перед тем, как мы с ним познакомились на берегу реки.

Он согрел воду, приготовил очень вкусный облепиховый чай и сказал:

– Ну а теперь рассказывай, что стряслось, дружище?!

Я помолчал, а затем достал камень из чужого пиджака и протянул его Петру. Он протяжно присвистнул в потолок и нахмурил бровь.

– Да, брат, ты, видимо, и вправду влип в какую-то историю, но я не буду тебя ни о чем спрашивать. Ты скажи, что нужно, я постараюсь помочь.

– Помочь? Кому? Покойнику ходячему?

– Аким, давай так: ты вкратце расскажи, а я решу, чем конкретно я помогу или не помогу. Хорошо?

– Я его случайно украл, ну совершенно ненамеренно, я повторяю, случайно, это правда.

– И стоит он, наверное, аж миллион долларов? Поэтому ты так разволновался? Перестань, вернешь, и дело с концом.

– Не-е-ет, возвращать я его не стану, – категорично заявил я, – мне в душу насрали, жену увели и меня растоптали! А стоит эта штука не миллион, а миллиард. О, как!

Петр ошарашено откинулся на спинку стула, и было видно, что он надолго залип, глядя в потолок, не моргая… Затем он кому-то позвонил, но я не слышал, о чем он говорил, потому что вышел на свежий воздух. Потом Петр достал из серванта старый телефонный аппарат и поставил его на зарядку. Такие телефоны, я помню, были в девяностых годах, по ним можно было только позвонить и написать кому-то сообщение.

– Скажи, пожалуйста, а вот тот человек, у которого ты взял камень, видимо, очень серьезный, да?

– Я полагаю, более чем. И, если я его правильно понял, таких, как он, можно пересчитать на пальцах рук и ног.

Мы договорились, что я останусь здесь и из дома не выйду, пока он не вернется из Москвы.

Ситуация на самом деле была трагикомичная, я не мог поверить в то, что произошло, будто это был сон, дурной сон.

Я хотел домой к жене и ненавидел ее одновременно. Я хотел домой и в то же время сказал себе, что дверь я закрыл и стучаться в нее не стану, даже если она для меня осталась открытой. В общем, я твердо решил не возвращаться, и что-то внутри меня, что я не могу объяснить, построило огромную стену между нами с острыми шипами вверху…

Петр уехал, а я остался совсем один. Я бродил вокруг дома, как медведь в клетке зоопарка, всеми фибрами ощущая ограниченность моего пространства. Хотя все это, конечно, относительно. Что касаемо ограниченности, все зависит от того, что мы в конце концов решим – на престоле восседает Его Величество Выбор. Да-да, всегда можно выбрать и выбрать все, что хочешь, как в магазине: купить этот хлеб или тот, молоко, конфеты, штаны, ботинки; купить эту книгу или ту, ну и так далее. Не всегда, конечно, можно выбрать авто или яхту, потому как нужно давать себе отчет, где в этой жизни тебе отведено место: либо ты в партере и ложе, либо на бельэтаже или на галерке где-нибудь под потолком театра. Только разница состоит в том, что в жизни все устроено по-другому, не как в театре, в жизни – чем выше, тем билеты дороже.

– Это же действительно какой-то бред, так не бывает! Люди всю жизнь в лото играют, и на тебе – шиш с маслом, а тут случайно схватил чужой пиджак и стал миллиардером. Вообще-то, честно говоря, история мерзкая вышла, я согласился подхалтурить экспертизой, а что вышло! Нет, не так, решил подхалтурить и на тебе, все вскрылось! Так вернее и правдивее будет сказано! А с другой стороны, не согласись я на это, и мог всю жизнь с рогами проходить… Да и сколько с ними хожу-то, одному Богу известно. В общем, попал как кур в ощип! То, что назад пути нет, это естественно, вот только, дай бог, чтобы Петр помог, а там уж…! – ходил по кругу и рассуждал я.

Всю ночь я ворочался на диване, но сон так и не шел. Вставал, то пил чай, то воду из-под крана, то снова чай, и питье давало о себе знать – как по расписанию я ходил в туалет туда-сюда.

Петр приехал через два дня ближе к ночи на арендованной автомашине. Я уже весь извелся, ожидая его. Он предложил выпить вина, и я согласился, хотя я алкоголь никогда не любил и употреблял крайне редко даже в торжественных случаях. То, что я выпивал недавно у этого Роберта и сейчас здесь, для меня это было уже слишком часто.

Я все же рассказал Петру всю историю со всеми подробностями, а он молчал, молчал и только смахивал пот со лба. Затем он достал из спортивной сумки сверток, положил на стол, а затем развернул. Там лежало четыре пачки долларов США, паспорт для меня, новый паспорт с чужими данными, в котором значилось: Алексей Федорович Сидр. Это было нечто – Сидр, не Иванов, не Петров, не Сидоров, а Сидр, во как! Ну хотя бы какой-нибудь Либерзон или Бельдыев, но нет, именно Сидр! Да еще и из Молдавии, рожденный в городе Кагул. Это был край, я – молдаванин из Кагула!

– Так, смотри, паспорт реальный, только человек давно пропал куда-то, работал у меня, ну да ладно, бог с ним! Сейчас я сделаю твое фото, и мы его аккуратно вклеим, а сейчас пошли! – сказал Петр, и я поплелся за ним. Мы зашли в просторную ванную комнату, он усадил меня на табурет, покрыл плечи полотенцем и достал электрическую машинку для стрижки. Я было воспротивился, но увидев, как он строго взглянул на меня, повиновался. Он быстро справился с моей густой шевелюрой, будто всю жизнь был этаким заправским цирюльником, смахнул все на пол и, улыбаясь, сказал:

– С Вас пятьсот рублей, господин Сидр! Мы оба расхохотались и вернулись в комнату. Он опять уехал рано утром, и я остался один. Я спал, читал, гулял в раздумьях и даже накидал карандашом несколько рисунков на тему таитянских девушек и кубизма.

К ночи приехал Петр с каким-то человеком по имени Мустафа, как оказалось, он был татарин, родом из Крыма, а работал в Москве. Петр отдал мне паспорт, где была аккуратно вклеена моя фотография с лысой головой. Затем отправил Мустафу отдыхать, мне же сказал, что у нас еще много дел. То, что происходило дальше, мне даже страшно было представить. Это и вправду ни в сказках, ни в страшных историях не расскажешь.

Мы с Петром перешли на кухню, и он закрыл все двери на ключ. Затем постелил на стол новую белоснежную простынь и, достав из сумки целлофановый пакет, выпотрошил из него содержимое.

– Давай так, ты не будешь задавать никаких вопросов, а просто сделаешь так, как я решил, потому что ты и так мне уже доверился. Хорошо?

Я лишь вздохнул и виновато кивнул головой. Это и вправду был какой-то сюр.

Петр положил на ткань готовый шприц с прозрачной жидкостью, большой послеоперационный пластырь, налил в стакан спирта и сказал:

– Давай сюда свой камень!

Я достал из кармана «Кохинур», положил на стол, будто это была какая-то нелепая безделица, типа брелока. Петр взял его и опустил в стакан со спиртом. Потом посмотрел на меня, налил и в другой стакан спирт, разбавив его наполовину водой. У меня заколотилось сердце, а он пододвинул стакан и негромко сказал:

– Пей давай!

Я послушно взял, выдохнул и практически залпом выпил содержимое, хотя там было граммов этак двести, не меньше. Через пять минут я был в абсолютном хмелю.

Петр заставил меня снять штаны и трусы. Не удивляясь уже ничему, я это сделал и стоял перед ним без трусов, как на медкомиссии в военкомате. Друг попросил повернуться к нему спиной, что я и сделал. Он сбоку пропальпировал мои ягодицы и сказал:

– Ложись на диван на левый бок!

Я лег и затаился, как мышонок. Петр воткнул мне в задницу шприц, и я чуть не завыл от боли.

– Ну, больно же, ё-мое!

– Ну извини, я не медсестра из санатория! Я вколол обезболивающее, погоди немного.

Видимо, алкоголь и нервы дали о себе знать, я заснул, как младенец! Проснулся рано утром. Голова болела, видимо, от большой для меня дозы алкоголя. Но болела не только голова, а и правая ягодица, не очень, но все же болела. Я пошел в туалет, посмотрел в зеркало и увидел, что на моей правой половинке задницы был приклеен большой белый пластырь. Потрогав его пальцем, я почувствовал внутри себя что-то лишнее.

Зайдя на кухню, я увидел там Петра, который пил кофе и хитро улыбался.

– Я правильно понимаю, что там… – я указал пальцем на то место, где обнаружил пластырь.

Он улыбнулся:

– Да, мой друг, да, но другого места не нашлось…

– Погоди, ну ты же не врач, и как это все понимать? Для таких манипуляций нужно же, по меньшей мере, иметь соответствующее образование! Или как?!

– Понимаешь, все не так сложно, как кажется на самом деле, и так в любом деле, поверь. Да ты и сам не хуже меня знаешь, ты же художник. Наш мозг достаточно легко впитывает в себя информацию и знания, если, конечно, для этого делать шаги навстречу и пробовать делать. И логика – это вообще великая вещь! Если ты разобрался в том или ином вопросе, попробовал сделать, то все получится, обязательно получится, просто многие языком болтают и не делают, да еще и боятся! Да-да, страх одолевает и не дает тебе двигаться, он – тормоз всего. Вот смотри, ты полезешь на Эльбрус?

– Нет, конечно, я и не думал об этом. И я боюсь, да и не надо мне это!

– Вот и я об этом. Как только ты будешь думать, узнаешь как, то и залезешь, точно залезешь, это я тебе говорю! Так и с твоей задницей: я изучил строение ягодиц, как расположены волокна мышц, где большее напряжение, а где те или иные не работают. Вот как ты думаешь, почему я спрятал камень в правую, а не в левую сторону?

– Да, наверное, все равно, они же одинаковые, вот ты и выбрал любую!

– А вот и нет. У тебя нагрузка на левую больше, поэтому она и тверже, а правая чуть слабее – там-то и есть потаенное место. Не волнуйся, волокна его сразу стянули, и он особо не должен тебе мешать, ну если только будет небольшой дискомфорт. Есть острые края, и я его поставил так, чтобы он меньше тебе докучал, а через месяц он обрастет достаточно плотной соединительнотканной капсулой, и ты про него просто забудешь. Ну не забудешь, конечно, такое не забывается! Да, и постарайся пока минимизировать нагрузку на правую сторону. В общем, осторожнее.

– Слушай, а может, его у тебя где-нибудь спрятать можно было, закопать поглубже?! А потом, когда все закончится, то…

– Не-е-ет, дружище, ничего уже не закончится, ничего. Это твоя история, в которую ты влип, и решать ее ты будешь сам, и только сам, поверь, уж я-то знаю. Ну все, уезжай, и запомни одно: сейчас ты новый, белый и чистый лист, тебя нет больше, нет тебя! И не вздумай соваться к дому, там дежурят, и у университета тоже, я видел чужих.

Петр позвал Мустафу и сказал:

– Прямо до Стамбула, и без остановок …

Мы обнялись, я поблагодарил друга и сел в машину на заднее сиденье. Петр сунул мне в руки черную книгу, на которой был нарисован человек с лицом, поделенным пополам, и шепнул:

– Тебе до Турции есть, чем заняться, Мустафа не разговорчив.

– Погоди, а деньги? Видит бог, я не знаю, когда я смогу с тобой рассчитаться, и смогу ли вовсе, сумма-то о-го-го какая!

– Знаешь, деньги – понятие относительное, они зарабатываются и тратятся, их мало всегда, много никогда не бывает. Я свои вопросы решу сам, ты закрой свой гештальт, закрой.

Мустафа надавил на педаль газа, и мы умчались в сторону юга. Я взял в руки книгу и прочел имя автора, им оказался мой друг Петр Иноземцев …

В неизвестность

До полуострова мы доехали за сутки, останавливались на отдых только один раз, где-то под Ростовом. Перед самым подъездом к месту назначения Мустафе позвонил Петр, там что-то переигралось: мы развернулись и ушли в сторону Новороссийска.

Я ощущал себя послушным, я не шел, а меня вели, и я абсолютно не противился происходящему действию. В действительности я был тем самым белым и чистым листом, на котором должна была быть написана другая, вернее, иная история. У меня не было ощущения того, что я в тумане, что все это происходило не со мной, а наоборот, казалось, что реальность – сейчас, а жизнь моя до этого злосчастного звонка была туманом и совсем уж не моей.

А может, этот звонок вовсе не был злосчастным? Может, наоборот, отлетела шелуха, все было не моим? Может, та моя жизнь была иллюзией? Не знаю, добрый или злой волшебник сыграл со мной в эту игру… А зачем, в чем смысл происходящего, и куда я приду теперь? Меня одолевал страх, настоящий животный страх. Как хорошо было лежать с любимой в постели, пить ею приготовленный кофе, растить ребенка, путешествовать и жить, да-да, жить, в конце концов! Была интересная работа, хобби и много-много всего, что не перечесть. И все это, как в чужом кино, как в книге, прочитанной мной вот прям недавно совсем! Нет ничего, есть я, есть Мустафа, который везет меня до какого-то определенного места и, видимо, оставит там; есть сорок тысяч долларов и миллиард в заднице! Вот это сюжет…

У меня было достаточно времени, пока мы на тихоходном пароме плыли по Черному морю в сторону Стамбула. Целых тридцать дней и ночей размышлений, чтения книги друга, уже по второму кругу, и любования горизонтом. Это самое время тянулось так долго, что казалось, даже не тянулось, а просто стояло на месте и не двигалось от слова «совсем»!

Мы сошли с трапа, прошли паспортный контроль, где в меня пристально вглядывался усатый турок, а после влились в бесконечный людской поток старого, полного мифов и легенд огромного мегаполиса. Мустафа свободно двигался по старинным улочкам, будто это был его родной город, я, задыхаясь, семенил за ним. Со стороны можно было подумать, что впереди идет отец, а позади, еле поспевая, догоняет сын.

Остановились мы на пересечении улицы Невие и улицы Эмин Синан Джамии в густонаселенном квартале города в комнатке метров семи с видом на кирпичную стену, до которой я дотянулся, высунув руку из окна. Мой сопровождающий о чем-то переговорил с хозяином на турецком языке и сказал, что плата внесена на полгода вперед, и не важно, буду я здесь жить или нет.

– Прощайте, я сделал то, что должен был, и возвращаюсь назад, у меня в Москве еще очень много работы.

– Погоди-погоди, а как же я? Я думал, ты мне и дальше поможешь…

– Я сделал все по инструкции, дальше, как сказал Петр, вы сами. Прощайте.

Мустафа ушел, а я остался один в этой комнатушке, с унитазом и душем на одном квадратном метре, и в абсолютной тишине. На кровати он оставил пакет, и я достал его содержимое. Там была машинка для стрижки головы, тот старый телефон девяностых годов и местная сим-карта, которую купил Мустафа. Еще лежала карта Стамбула и допотопный навигатор, ну и зарядки к навигатору и телефону. И все, я один в чужом и незнакомом мне городе, скорее, стране с этим набором туриста. Одно только радовало – я отлично знал английский язык, и у меня было много денег, хотя это понятие очень растяжимое.

Я оставил в кармане пятьсот долларов, а остальные, оглядев помещение, спрятал под фальшпотолком аккурат над головной частью моей кровати, потрогал правую ягодицу и рассмеялся, негромко, конечно же. Она не болела совсем, и камень не очень-то и ощущался, если только так, чуть-чуть, хотя размер его, надо сказать, был достаточно внушительным. Голову остриг и подравнял основательно отросшую с проседью бороду. Разглядев себя в зеркале, я обнаружил, что чем-то очень похож на местного жителя: лысая голова и борода, прям абрек, надеть папаху – и все, ни одна живая душа не признает жителя северной страны.

Мне не надо сидеть дома и прятаться, уж коль все вот так повернулось. Я вышел на улицу и начал обследовать тот самый район, в котором мне предстояло жить. Как? А вот так: жить, выживать и приспосабливаться, а как же иначе? Помнится, кто-то, кажется, дед, сказал, и я запомнил фразу: «Выживает не сильнейший, а выживает приспосабливающийся!» И я стал это делать, стал приспосабливаться, причем настроив себя делать все совершенно спокойно, без суеты и нервов. Первое, что я предпринял – поменял, вернее, купил себе одежду, чтобы как можно сильнее походить на местного жителя. Я наблюдал, как здесь одеваются пожилые мужчины, и оделся также серо и неприметно, без каких-либо цветов и ярких оттенков. Купил себе дюжину трусов, короткие носки, чтобы обязательно были видны лодыжки, и в руках постоянно крутил короткие четки. Я нашел недалеко от дома дешевую столовую, в которой питался утром и вечером, а днем я все больше изучал город. У меня в комнатке стоял старенький телевизор и ночью, скорее ближе к ночи, я смотрел новости про Турцию и, больше, про Стамбул. Деньги потихоньку, не быстро, но убывали, и я подумал, что мне нужно найти себе какую-то работенку! А что я умею делать? Конечно же, писать картины и быть экспертом, но как искать работу без какой-либо лицензии… И потом… нет такого художника и эксперта Алексея Сидра, нет.