скачать книгу бесплатно
– Ничего не скажешь, блестящая перспектива, – с кислой физиономией протянул Лось, отвернув от меня своё лицо и смотря куда-то в тёмный угол.
– Ничего с этим не сделаешь, нам отрезали все пути к отступлению, но что-то мне подсказывает, здесь всё совсем не так просто, как может показаться на первый взгляд.
– Что ты имеешь в виду? – насторожившись, задал он мне вопрос.
– Видишь ли, к таким людям, как мы с тобой, целые полковники просто так не заезжают, а учитывая, какую бурную деятельность наш взвод проявил за последнее время… Одним словом, нас из разряда обычных смертников перевели в категорию смертников необычных, а это значит, мы будем выступать в роли группы отвлечения от настоящего подполья и все шишки будут сыпаться главным образом на наши головы.
– Вот же гадство! – подскочив на месте, выругался Лось, затравленно озираясь по сторонам. – Я как-то об этом не задумывался…
– Не вибрируй, на самом деле могло быть всё куда хуже.
– Тур, что же нам делать, быть может, в бега податься?
– Не стоит в побег уходить, тем самым мы вообще лишимся какого-либо шанса выбраться из предстоящей передряги живыми, – задумчиво ответил я.
– Что же тогда?
– Что-что, думать, конечно, и думать крепко…
Глава 5
– Тур, давай поднимайся, тебя полковник на связь вызывает.
Поднявшись с койки, я протёр заспанные глаза и, не став натягивать до жути надоевшие берцы, босиком прошёлся в командный пункт, согнал с места дежурного связиста, включил соединение со штабом обороны нашего сектора и, глядя на хмурое лицо полковника, представился:
– Здравия желаю, господин полковник. Сержант Тур по вашему приказанию прибыл.
– Слушай сюда, сержант. Наш флот в ближайшие часы покидает систему, и атака противника на планету ожидается в эти сутки, поэтому слушай приказ: ещё раз проверить вооружение, особенно это касается систем ПВО, и через три часа доложить.
Полковник не стал больше ничего говорить и просто выключил связь, оставив меня обдумывать его слова. По всему выходило, флот Империи Орла потерпел поражение на несколько дней раньше, чем это было предусмотрено планом, и теперь в спешном порядке уносил ноги, оставляя для обороны планеты только части четырнадцатого легиона. Из этого следовало, что эвакуация гражданского населения прекратилась и сейчас в городах должен начаться настоящий хаос и мародёрство.
Тяжело поднявшись с кресла, я по-хулигански подмигнул связисту и, покинув командный пункт, собрал взвод и раздал всем боевые задачи, а сам прошёл на оружейный склад и занялся подготовкой к эвакуации боеприпасов и вооружения. Первым делом я отложил в сторону с десяток снайперских винтовок особой мощности, так как в самое ближайшее время они должны были ой как пригодиться…
Перетащив последний ящик с ракетами к переносному противотанковому комплексу, я присел на него передохнуть и, не успев как следует вытереть пот с лица, ощутил мощную встряску земли, а затем и приглушённую бетонными стенами каземата серию разрывов. Вскочив как ужаленный, я бросился в командный пункт, по пути чуть не сбив с ног своего заместителя, и уже вместе с ним влетел в помещение, и мы дружно уставились на радар.
– Всё, кончилась наша беззаботная жизнь, – с тоской протянул Лось, как заворожённый наблюдая отметки вражеских бомбардировщиков, попавших под прицельный огонь ПВО соседнего сектора обороны.
– Не дрейфь, прорвёмся, ты иди лучше проверь людей, все ли на местах согласно боевому расчёту.
Лось быстро исчез, а я продолжил наблюдать разворачивающееся сражение в небесах, и пока оно складывалось в нашу пользу, пусть даже это лишь разведка боем для выявления огневых точек, но всё равно это победа, поднимающая боевой дух обороняющихся. Усевшись на крутящийся стул, я продолжил внимательно наблюдать за манёврами уклонения противника. Делали они это слаженно, можно сказать красиво, тем самым выдавая немалый боевой опыт, а учитывая, что четырнадцатый легион практически полностью состоял из необстрелянных новобранцев, прошедших только восьмимесячные курсы, то и сопротивление, скорей всего, будет не долгим.
– М-да, ситуёвина, однако, – неожиданно для себя вслух протянул я и услышал в коридоре приближающийся к командному пункту громкий топот.
– Ну как, командир, жить будем? – весело поинтересовался Ржавый, от которого ощутимо несло перегаром.
– Кто-то будет, кто-то нет, но если ты не перестанешь бухать, я тебя сам шлёпну. Ты меня понял? – без всякой угрозы в голосе предупредил я его, всё так же продолжая изучать перестроения вражеских летательных аппаратов.
– Тур, ты чего?! – в испуге воскликнул он, отступив от меня на пару шагов.
– А то! Не разлагай мне во взводе дисциплину, иначе нам просто не выжить. Дурилка ты стоеросовая, – спокойно ответил я и, обернувшись в его сторону, предупредил ещё раз: – Заруби себе на носу, если ещё раз без моего разрешения тяпнешь стаканчик-другой, выведу за пределы оборонительного комплекса и расстреляю, так сказать, в воспитательных целях, чтобы другим неповадно было. Ты понял меня?
– Понял… – потупив взор и рассматривая носки нечищеных ботинок, тихо проговорил он.
– Ну, тогда пошёл вон, и чтобы сегодня ты мне на глаза не попадался, рыло начищу.
Ржавый мгновенно развернулся к выходу и рванул в коридор, спустя минуту пропали и звуки его шагов. Усмехнувшись, я вновь вернулся к изучению действий противника, но в то же время меня не оставляла в покое мысль, как выкрутиться из подставы, устроенной контрразведкой, и я никак не мог найти приемлемого для себя решения проблемы. С одной стороны, надо было играть по предложенным правилам, но в то же время этого делать категорически не хотелось, так как этот путь явно вел на виселицу, да и вообще расстояние до самих виселиц было совсем уж коротким. Что одни повесят, что другие. Ситуация сложилась как в том анекдоте. Стоит Иван-царевич на распутье дорог и читает надпись на камне: «Направо пойдёшь – коня потеряешь. Прямо пойдёшь – голову потеряешь. Налево пойдёшь – домой не приходи. Прибью. Твоя Василиса».
– М-да-сь, кругом обложили, сволочи, все пути отрезали разве что сквозь землю провалиться или в небо взлететь осталось, – зло пробурчал я себе под нос и ухватился за сказанное. Ну, допустим, сквозь землю проваливаться особо некуда, разве что в бомжи податься, а вот высоко взлететь… Пожалуй, эту мысль следовало хорошенько обдумать и понять, каким макаром подниматься. Хотя тут особо и думать нечего, большие начальники отправили меня внедряться в криминальную среду, вот там и буду крутиться. При таком раскладе и овцы будут целы, и волки сыты. Да, в общем-то, других вариантов у меня в сущности и нет.
Определив дальнейшую стратегию, я вздохнул свободнее и продолжил изучать действия противника, полностью сосредоточившись на выявлении применяемых им тактических приёмов. Сам бой продлился ещё с полчаса и прекратился, хотя последствия налёта были для соседнего сектора обороны довольно ощутимы, но не смертельны, хотя в самое ближайшее время картина должна была радикально измениться…
Пять дней наш сектор обороны противник обходил стороной, а вот на шестой навалился всей массой, окончательно определив направление главного удара. Первое время нас прикрывали дивизионы ПВО, но после их уничтожения за нас взялись штурмовики, и у нас не осталось и минуты свободной. Мы отбивались как могли, но всё равно на десятый день штурма противнику удалось выбросить десант с тяжёлой бронетехникой, и вот тогда нам стало вообще не до сна. Нас атаковали практически круглосуточно, применяя тяжёлую артиллерию и танки, но мы держались, хотя и из последних сил.
На шатающихся ногах я пришёл в оружейный склад для оценки наших запасов и, посмотрев на оставшиеся боеприпасы, был вынужден признать, что интенданты были совершенно правы, выделив нам продовольствие на один месяц, но при этом забили в склад куда больше полагающегося боезапаса. От него остались лишь крохи, которых хватило бы на ведение полноценного боя ещё пару дней, не более.
Осмотрев оставшееся хозяйство, я окончательно пришёл к выводу, что следующий день обороны должен быть последним, после чего нужно отсюда уносить ноги, и как можно скорее, в противном случае мы тут все и останемся. Навсегда…
Бросив тоскливый взгляд на оставшиеся ящики, я развернулся и хотел было спокойно прошагать в свой командный пункт, но в этот момент вновь началась артподготовка, только на этот раз наш бункер трясся значительно сильнее, в результате чего в монолит-бетоне появились устрашающего вида трещины, из которых посыпалось противное крошево. Пробираясь сквозь образовавшиеся завалы, я был вынужден смочить носовой платок водой из фляги и приложить к носу и рту, так как вездесущая бетонная пыль не давала мне дышать, но всё ж мне удалось добраться к командному пункту и всмотреться в происходящее. Оказалось, противник сосредотачивал значительные силы для атаки нашего бункера, и артобстрел был всего лишь подготовкой к решительному удару.
Проверив состояние противотанковых установок, я разочарованно покачал головой: из трёхсот шестидесяти двух штук в строю оказалось чуть больше трети, а средства ПВО приказали долго жить ещё пару дней назад. По громкой связи я предупредил свой взвод, а спустя полчаса обстрел прекратился, и на нас покатила большая танковая волна. Первую атаку мы отбили довольно быстро, но за ней последовала вторая, а затем и третья, после которой у нас в строю осталось лишь четыре противотанковые установки. Это был конец. Нам осталось продержаться от силы ещё пару часов до полного уничтожения. Осознав это, я выждал, когда противник отступит на исходные позиции, и отдал команду на отступление, поручив это дело Ржавому, а сам вместе с Лосем остался в командном пункте, где должен был нажать кнопку подрыва с установленным таймером на пять минут.
На этот раз пауза между атаками затянулась, видимо предыдущее наступление на наш объект принесло незапланированные потери и противник был вынужден подзадержаться для пополнения личного состава. Это позволило спокойно эвакуировать взвод, от которого осталось чуть более половины, через подземный туннель, ведущий к ближайшей канализационной развязке, по которой мы намеревались проникнуть в город. Когда взвод окончательно покинул оборонительный комплекс, который буквально уже дышал на ладан, противник вновь начал массированный артобстрел и спустя полчаса пошёл в атаку.
Мы с Лосем практически оглохли и продолжили общаться между собой жестами, в конце концов дождались, когда вражеские танки и следующая за ними тяжёлая пехота подойдут вплотную к нашему бункеру, и, разбив стекло, дёрнули рубильник самоликвидации и рванули к подземному ходу. Уже оказавшись на середине пути, мы, закрыв за собой очередную стальную дверь, остановились немного передохнуть, и совершенно неожиданно Лось, сплёвывая бетонную пыль, поинтересовался у меня:
– Слушай, Тур, а почему ты не подорвал электростанцию, как того требовала инструкция?
– У меня на эту станцию совсем другие планы. Пока распространяться не буду, но, думаю, тебе очень даже понравится.
– Поверю на слово, но я не это имел в виду, нас за невыполнение приказа повесят!
– Да брось ты. Ты что, забыл, с момента начала оккупации весь наш взвод будет признан дезертирами, поэтому нам от этого ни тепло, ни холодно. Конечно, можно было бы взорвать эту чёртову станцию сейчас, но противник её рано или поздно восстановит, только в этом случае у нас уже не будет такого прекрасного шанса с большой пользой уничтожить её. Именно по этой причине я эту заначку хочу приберечь до лучших времён, чтобы использовать её самым эффективным образом.
– Ну что же, пожалуй, так действительно будет куда лучше, – со вздохом проговорил Лось.
В этот момент мощный взрыв сотряс подземный туннель, и когда прекратила сыпаться бетонная пыль, мы отряхнулись и пошагали дальше, пока не добрались до канализационного узла, где нас ожидал сильно поредевший взвод. Произведя перекличку и выяснив количество выживших штурмовиков, я с досады сплюнул и задумался. Потери оказались куда выше ожидаемых, нас осталось ровно шестьдесят четыре человека, включая меня самого. Смысла оставаться в этом вонючем коллекторе я не видел и поэтому отдал команду двигаться вперёд к намеченной точке, где давно было подготовлено место, где планировалось задержаться на некоторое время и разбить бойцов на группы, разведя каждую в совершенно разные места.
Блукали мы в канализации чуть больше суток, и всё это время ощущались вибрации от взрывов, но интенсивность сражения явно начала спадать, а это говорило о том, что противник практически захватил планету, добивая последние очаги сопротивления частей четырнадцатого легиона. В конечном итоге я привёл своих людей в нужное место, хотя для этого пришлось избрать самый запутанный маршрут, так как мне совершенно не хотелось, чтобы какой-нибудь умник попёрся обратно к разрушенному комплексу и попался в лапы к оккупантам. Лучше лишний раз перестраховаться.
Оказавшись на месте, я позволил людям привести себя в порядок, смыть зловонные нечистоты, и отдохнуть два дня, после чего разбил оставшихся бойцов на отделения по девять человек, предоставив им самим выбрать, с кем они хотят воевать. Групп получилось ровно семь, а это было куда меньше намеченного. Ещё раз огорчившись этому печальному обстоятельству, я оставил за себя Ржавого и вместе с Лосем повёл первую группу на предназначенную для них операционную базу, и этим делом мы занимались целых десять дней. Когда мы выполнили поставленную задачу, взрывы на поверхности практически прекратились, хотя ещё временами бывали, но уже и так было понятно, что оборона была полностью подавлена или скорее уничтожена, но для нас это уже не играло какой-либо роли. Наша война только начиналась, вернее только подготовка к ней…
Оставшись вдвоём с Лосём, я привёл его в свой небольшой командный бункер, о котором должен был знать только он, и проинструктировал своего заместителя, как со мной держать связь, после чего мы вымылись и завалились спать, но как ни странно, сон не шёл. Проворочавшись некоторое время, Лось от нечего делать повернулся на правый бок и, посмотрев на меня, поинтересовался:
– Слушай, Тур, а почему ты разбил остатки нашего взвода на отделения по девять человек – с Легиона пример взял?
– Ну, это далеко не худший пример для подражания, но на самом деле смысл здесь несколько иной. Я позволил людям самим выбрать, с кем они хотят идти в бой, а это в наших условиях очень и очень важно, ведь не зря же в армейском отделении девять человек. Это число давно проверено временем с психологической точки зрения, так как нижним числом малой группы является три человека, а вот верхнее число считается пятнадцать. В случае превышения, внутри группы сразу образуются две или три подгруппы. Есть и ещё один немаловажный аспект. Давно известно, что человек может равномерно распределять своё внимание между шестью – двенадцатью людьми. Помимо этого, в этих же пределах возможны и эмоциональные контакты с другими людьми с выражением своих чувств и отношений. Если не соблюдать этот баланс, в группах рано или поздно возникнут противоречия и разногласия, а за ними и конфликты последуют, что в наших обстоятельствах приведёт к предательству, да и эффективность от этого сильно упадёт. Чтобы этого не произошло, я и поступил именно таким образом. Это позволит в случае предательства снизить ущерб до минимально возможного уровня.
Лось на некоторое время задумался, усиленно переваривая мои слова, и спустя некоторое время задал новый вопрос:
– Откуда ты это всё знаешь?
– От нечего делать военную историю почитывал с психологией всякой, вот и нахватался по верхам, хотя до корешков так и не добрался, но, чтобы восполнить пробел, я в библиотеке кучу разных книжек на свой тактический планшет скинул. Буду изучать, пока есть свободное время.
– Понятно, но хотя бы сейчас у тебя есть примерный план, как мы будем действовать в ближайшее время?
– Сейчас надо будет тихо отсидеться, так как оккупанты будут заняты зачисткой захваченной планеты от частей четырнадцатого легиона и установлением своей власти, и вот тогда придёт наше время действовать, а действовать мы будем по принципу пчелиного роя.
– Это как? – подскочив на лежаке, поинтересовался Лось, с удивлением вглядываясь в моё лицо.
– Всё просто. Мы, поделённые на почти независимые отделения, будем наносить точечные удары по противнику, а в случае необходимости собираться вместе и захватывать или уничтожать объекты, склады и инфраструктуру. После совершения акции мы мгновенно будем растворяться, как это делает пчелиный рой. Против такой тактики у регулярных частей не так много шансов справиться. Вот примерно так мы и будем действовать, а остальное лишь детали, о которых мы будем говорить позже, когда у меня в голове сложится более подробная схема, хотя всё будет зависеть от конкретных условий.
– Хорошо, поговорим, а сейчас давай всё же поспим, так как завтра у нас с тобой тяжёлый день, – устало выдохнул Лось, пребывая в задумчивом состоянии.
На следующий день, обговорив с Лосем все детали, я переоделся в цивильный костюм и, взяв один комплект документов на имя Нестора Махно, покинул подземелье и, оказавшись на улице, отправился на квартиру, где был зарегистрирован. Спокойно шагая по тротуару, я с интересом посматривал по сторонам. Улицы были пустынны и тихи, только изредка нарушая покой, по ним проносились на высокой скорости бронеавтомобили оккупантов, не обращая никакого внимания на одинокого прохожего. Шёл я себе и шёл, созерцая вымерший город, пока не завернул за угол нужного мне дома, где меня остановил патруль, состоящий из пятерых штурмовиков Священного союза с эмблемами Ордена крестоносцев.
– Куда направляешься? – в грубой форме потребовал объяснений штурмовик с сержантскими лычками, хотя чуть в стороне находился офицер, со скучающим видом рассматривавший меня, словно я пустое место.
– Домой иду… – ответил я, изобразив на лице небольшой испуг. – Могу документы показать.
– Давай сюда! – ещё грубее выпалил всё тот же сержант, огрев меня в полсилы по спине прикладом тяжёлого лучемёта.
Пришлось упасть на тротуар и скрючиться, всем своим видом демонстрируя сильную боль. Я услышал издевательский смех у себя над головой.
– Давай поднимайся, убогий, и чтобы в ближайшую неделю на улице не появлялся, иначе пристрелим на месте. Ты меня понял?
Промычав что-то невразумительное я, демонстрируя страшный испуг, затрясся всем телом, быстро поднялся и, держась за ушибленную спину, поплёлся в подъезд, где находилась моя будущая квартира. Открыв дверь магнитным ключом, я вполз в подъезд и, когда уже практически оказался в нём, бросил мимолётный взгляд на остановивших меня штурмовиков. Они не смотрели в мою сторону, за исключением офицера, пристально наблюдавшего, как я вхожу в дом, но было видно, что он потерял ко мне всякий интерес, так ничего и не заподозрив.
Поднявшись на двенадцатый этаж, я нашёл свою квартиру и, открыв кодовый замок, вошёл в прихожую и огляделся. Это была небольшая трёхкомнатная квартирка с застеклённой лоджией и скромной обстановкой, а также тренажёрным уголком. Кроме широкого дивана, стола и нескольких стульев с платяным шкафом, здесь не было практически ничего, за исключением нескольких картин, висящих на стене. Пройдя первым делом в кухню, отделенную от остальных комнат, я обнаружил в ней несколько ящиков, заполненных всевозможными консервами и армейскими суточными пайками. Открыв дверцу массивного холодильника, был приятно удивлён наличием в нём всяких деликатесов, загруженных под самую завязку. Достав первую попавшуюся упаковку, я положил её на стол и, заварив себе чай, принялся за еду, не переставая думать о полученной жилой площади. Разведка знала своё дело и выбрала квартиру в доме, где хозяева друг друга практически не контактировали, так как дом был доходным и тут жили в основном квартиранты. Это было очень удобно и позволяло появиться здесь, не вызвав совершенно никаких подозрений.
Выпив чай и съев бутерброды, я скинул упаковку в утилизатор и, вымыв керамическую чашку, вернулся в спальню, взял полотенце с комплектом нижнего белья и отправился в ванную комнату, нестерпимо желая по-человечески помыться и понежиться в ванне. Набрав горячей воды, я залез в ванну и, с наслаждением положив голову на подголовник, включил гидромассаж, но совершенно неожиданно входной звонок нарушил мою идиллию. Мне пришлось выбраться. Наскоро вытершись полотенцем, я обвязал его вокруг бёдер и подошёл к двери. Взглянув в глазок и увидел переступающую с ноги на ногу молодую девушку.
– Кто там? – поинтересовался я, нажав кнопку домофона.
– Простите ради бога! У вас, случаем, сахара не будет?
Отперев замок и распахнув дверь, я предложил девушке войти, но увидев меня в таком виде, она потупила взор и, смутившись, неслабо покраснела.
– Извините за мой вид, – тут же среагировал я, – но ваш звонок застал меня в ванной.
– Ещё раз простите…
– Не берите в голову, девушка, лучше не стойте на пороге, а проходите в квартиру. Кстати, как вас зовут?
– Олия… Олия Фоаси, – представилась она, покраснев пуще прежнего.
– Очень приятно, Олия. Вы проходите, не стесняйтесь.
Когда молодая девушка, нерешительно потоптавшись на месте, все же решилась и вошла в мою холостяцкую берлогу, я представился:
– Меня зовут Нестор Иванович Махно, но вы можете обращаться ко мне просто по имени – Нестор.
Не став больше смущать девушку своим видом, я захлопнул дверь и, извинившись перед гостьей, ускакал в спальню. Быстро натянув спортивный костюм, вернулся в прихожую.
– Так что вы хотели, Олия?
– М-мм… Простите, у вас, случаем, сахара не будет? У меня дома он закончился, а сейчас его взять просто негде… – вновь потупив взор, ответила она – явно испытывала неподдельное смущение, высказывая свою просьбу.
– Давайте пройдём на кухню и вместе посмотрим. Я, честно говоря, здесь никогда не был, но до начала вторжения закупил через сеть продуктов, а что именно, и сам не знаю. Их просто сюда доставили и мне отчитались.
Проводив на кухню свою гостью и усадив её на табурет, я занялся розыском сахара, а это оказалось не так-то просто, так как буквально все шкафчики и полки ломились от различных продуктов. Мне пришлось всё перебирать, но в конечном итоге удалось его найти, и когда я обернулся к девушке, увидел, как она сглотнула и отвела в сторону взгляд. Девушка была голодна, но гордость не позволяла ей попросить у меня помощи… Поняв это, я решил пойти другим путём и, состроив задумчивую физиономию, поинтересовался у неё:
– Олия, вы, случаем, не разделите со мной обед? Я, признаться, не очень жалую трапезы в одиночестве, да и поговорить не с кем, тем более в нынешнее неспокойное время на улицу выходить крайне опасно. Ну так как, принимаете моё приглашение?
– С удовольствием! – сверкнув глазами, ответила она и, с грустью вздохнув, разговорилась: – Знаете, Нестор, я уже три недели безвылазно сижу в своей квартире и от одиночества готова на стенку лезть. На нашем этаже все эвакуировались, а мне вот не посчастливилось унести ноги и пришлось остаться дома.
– А что соседи на других этажах? – с удивлением задал я вопрос, желая заранее выяснить обстановку в этом доме.
– Есть такие, но все мои попытки пообщаться с ними успехом не увенчались. Они просто не открывают двери, боятся, – с тоской в голосе высказалась Олия, отвернув в сторону лицо и стараясь не смотреть на меня. Спустя несколько мгновений она справилась со своими эмоциями и заговорила вновь: – Кстати, я видела, как вас остановил патруль Священного союза, и вы подверглись насилию с их стороны. У вас даже на спине большой синяк остался…
Вот тебе и скромница, подумалось мне. Глаза потупила, а сама меня рассматривала, хотя за три недели просидеть одной в квартире, да ещё и голодной… М-да, не радостная картина получается, но и доверять ей совсем не стоит, мало ли, может, это контролёр от разведслужбы с самыми широкими полномочиями. Вот такая вот овечка божия возьмёт и в спину стрельнёт или еще какую гнусь по приказу учинит в самый неподходящий момент, но и стороной её обходить тоже не дело. Куда лучше, если Олия под моим присмотром будет, хотя в свои дела её тоже категорически впускать нельзя. Знаем мы, что такое постельный шпионаж и насколько он бывает опасен… Быть может, я и не прав, подозревая эту девушку, но лучше уж перестраховаться. Сам бы я на месте разведслужбы в непосредственном соседстве агентов не селил, а где-нибудь поблизости. Опасно это. Ну, ладно, пора вновь с девицей общаться, а то подумает бог весть что.
Разогрев две порции гречки с мясным соусом и поставив тарелки на кухонный стол, я добавил салат, хлеб и, подумав немного, извлёк из холодильника бутылку красного вина; откупорив пробку, разлил пьянящий напиток по бокалам и, устроившись на табуретке, провозгласил тост:
– За наше знакомство, милая соседушка!
– За наше знакомство, Нестор, – поддержала Олия и, чокнувшись со мной, сделала пару глотков терпко-сладкого вина.
Сидели мы с ней пару часов, потихоньку пили вино и разговаривали о всяком и разном, я свою легенду излагал, а девушка… Возможно, тоже, хотя кто её знает? Что-то слишком убедительно у неё получалось, но всё ж были в её словах два сомнительных момента, которые она предпочитала обходить стороной. Исходя из рассказа, Олия после окончания столичного университета была распределена на планету Ферси полгода назад, на завод, где производились промышленные роботы, его, кстати, частично эвакуировали вместе с персоналом, но она опоздала…
В конечном итоге я сложил в бумажный пакет с десяток суточных армейских пайков и, проводив гостью до её квартиры, вручил небольшой презент и, попрощавшись с ней, вернулся в квартиру, принял ванну и завалился спать.
Глава 6
Две недели я, как и моя соседушка, безвылазно находился в квартире, но от безделья мне маяться не приходилось, я занимался изучением подробной карты города и его окрестностей, а в перерывах в оптический бинокль изучал маршруты патрульных машин Священного союза. В общем, мне удалось хоть и в отдельно взятом районе выявить схему патрулирования, и надо сказать, она была довольно хитрой, так как в случае боестолкновения патрули буквально за пять минут достаточно плотно перекрыли бы район. Конечно, это были лишь первоначальные данные, пестрящие серьёзными пробелами, но в любом случае уже сейчас было понятно, Орден крестоносцев имел немалые навыки контроля оккупированных территорий, и свободно действовать у себя в тылу партизанам они точно не дадут. Из этого следовал вполне логичный вывод: прежде чем приступать к активным действиям, жизненно необходимо качественно изучить противника, а также заняться инфраструктурой подполья. Одним словом, нужно было думать, и думать крепко. Без этого жизнь будет совсем недолгой, а кончина крайне неприятной.
С утра и до вечера размышляя об организации полноценного подполья, я лишь вечерами отвлекался от своих раздумий, так как ко мне в гости повадилась моя соседушка, я был не против, а скорее наоборот. Наши вечерние посиделки доставляли мне тихую радость и позволяли отдохнуть от напряжённых мыслительных процессов, да и Олии наши посиделки нравились. Так что вечера мы проводили достаточно весело, а вот с утра у меня всё начиналось по новой.
По истечении двух недель совершенно неожиданно заработало телевидение, не работавшее с начала штурма планеты, и на экране появился какой-то хмырь в полувоенном френче с двумя десятками медалей и орденов Священного союза.
– Жители планеты Ферси, обращается к вам глава Временного правительства системы Ардана Казней Бессамо. Поздравляю вас с приобретением свободы от многовековых оков рабства безбожной Империи Орла! Теперь вы свободны. Радуйтесь, люди! Священный союз пришёл к вам и принёс с собою настоящую свободу. Я как глава Временного правительства объявляю праздник, который продлится ровно неделю, и он будет носить название Неделя порабощенного народа, ставшего свободным от рабских оков. По окончании этого праздника всем жителям приказано в течение месяца посетить ближайшую комендатуру Священного союза и зарегистрироваться. Тот, кто это не сделает, автоматически становится вне закона и будет наказан самым серьёзным образом.
Помолчав некоторое время, Казней Бессамо стёр со своего лица суровое выражение и, приветливо улыбнувшись, вновь заговорил:
– Ещё раз поздравляю жителей с приобщением к великой культуре Священного союза и обретением под его сенью подлинной свободы и демократии.
Как только отзвучали последние слова поздравления, экран телевизора погас.
Внимательно выслушав речь главы оккупационной администрации, я с досады сплюнул, припомнив знакомые нотки из своей прошлой жизни, где под видом демократии и свободы слова творились страшнейшие безобразия, прикрывая грязные дела через средства массовой информации, с помощью которых промывались мозги. Главное в этом вопросе контролировать средства массовой информации и ненавязчиво приучить общество думать в нужном для мировой закулисы направлении.
