скачать книгу бесплатно
Эта компания на паях, образованная в 1630 году по инициативе графа Уорвика, являлась самым известным пиратско-колонизационным предприятием английских пуритан в 30—40-х годах XVII века. Свои задачи учредители КОП сформулировали так: 1) превратить остров Провиденс (испанское название – Санта-Каталина) и другие острова Карибского моря в укрепленные базы для «досаждения испанскому королю и перехвата его сокровищ, с помощью которых он беспокоит и подвергает опасности многие христианские страны и разжигает войны против последователей реформаторской религии»; 2) использовать эти острова в качестве плацдармов для овладения испанскими колониями на материке; 3) превратить вест-индские владения в источники сырья и рынки сбыта продукции английских мануфактур; 4) распространять на новые земли слово Божье в его пуританской интерпретации.
Компания добилась от правительства права адмиралтейской юрисдикции. Это означало, что ее представители на островах Карибского моря могли разбирать все дела о захваченной у испанцев добыче там же, в Вест-Индии, без непосредственного вмешательства Верховного суда Адмиралтейства. Хотя в 1630 году между Англией и Испанией был заключен мирный договор, Компания острова Провиденс не собиралась отказываться от корсарских набегов на испанские корабли и поселения в Америке. 10 января 1631 года графу Уорвику удалось получить разрешение Тайного Совета на покупку у короны двадцати пушек, боеприпасов и пороха. В инструкциях, переданных первому губернатору Провиденса Филиппу Беллу и членам Совета острова, отмечалось: «Очевидно, что между нами (англичанами и испанцами. – В.Г.) нет мира на широте, где вы находитесь…».
Поскольку в это время продолжалась испано-голландская война, компания рекомендовала губернатору поддерживать дружеские отношения с голландскими каперами, активно промышлявшими на морских коммуникациях Вест-Индии, а также совершавшими нападения на приморские поселения. Должность «адмирала Провиденса» получил старый морской волк Дэниэл Элфрит, который в том же году взял на абордаж испанский фрегат, стоявший у побережья Ямайки.
Для переговоров с авантюристами Тортуги директора Компании острова Провиденс избрали специальный комитет из пяти человек. В протоколах компании от 19 мая 1631 года записано, что данный комитет «образован для связи с агентами колонии из примерно 150 человек, поселившихся на Тортуге». 24 мая в Брук-Хаусе были обговорены условия, на которых КОП готова была оказать протекцию колонистам Тортуги, и разработаны инструкции для последующей передачи их агентам капитана Хилтона. Король Карл удовлетворил просьбу компании расширить территорию действия ее патента на несколько градусов к северу, чтобы остров Тортуга «на законных основаниях» вошел в зону деятельности ассоциации графа Уорвика.
Роберт Рич, 2-й граф Уорвик. Художник Антонис ван Дейк.
15 июня в протоколах КОП было записано, что «плантаторы острова Тортуги просили компанию взять их под свое покровительство и позаботиться об их укреплении за вознаграждение из одной двадцатой части продуктов, производимых там ежегодно». В тот же день руководство КОП приняло окончательное решение о принятии Тортуги под свою протекцию.
Авантюристов Тортуги представляли шесть членов Совета острова: капитан Энтони Хилтон – губернатор, капитан Кристофер Уормли – вице-губернатор, капитан Ричард Брэгг – торговый агент, Роберт Уормли, Сэмюэл Рэнд и Джон Харт. Все они допускались в КОП лишь для решения вопросов, связанных с жизнедеятельностью Тортуги, и не могли участвовать в делах, касавшихся иных территорий, на которые распространялось действия компанейского патента. На оплату первого торгового склада (магазина) на Тортуге члены КОП должны были внести по 70 ф. ст., а члены Совета острова – по 40 ф. ст.
16 июня того же года Джону Харту было поручено зафрахтовать судно и обеспечить его необходимым снаряжением. Капитан Уильям Рэдиерд (младший брат одного из директоров КОП сэра Бенджамина Рэдиерда), имевший за плечами кое-какой боевой опыт, должен был возглавить людей, отправлявшихся на Тортугу. Его лейтенантом (заместителем) назначили капитана Уильяма Роуса, а младшим лейтенантом – Роберта Уормли. Переселенцы должны были отдавать компании половину своих доходов, оставляя вторую половину в своем распоряжении. Наиболее предпочтительной категорией переселенцев считались законтрактованные работники[17 - Англичане называли законтрактованных работников сервентами. Они должны были отработать на своих хозяев три, пять или семь лет.], которые должны были работать по контракту не за деньги, а за «мясо, питье и одежду», и лишь после окончания срока службы им позволялось приобрести землю и оставлять себе на прожиток половину доходов. Определена была также зарплата для ремесленников, хирургов-цирюльников и прочих специалистов, выполнявших в колонии специфические виды работ.
23 июня граф Уорвик распорядился отправить на Тортугу 5-пушечный пинас водоизмещением 60 тонн; одновременно Джону Харту рекомендовали приобрести необходимые товары для первого торгового склада Тортуги.
Ситуация несколько изменилась 27 июня, когда, собравшись в Уорвик-Хаусе, руководители КОП начали дискутировать по поводу снаряжения экспедиции на Тортугу. Поступило предложение отложить ее выход в море до весны, а пока отправить в Вест-Индию небольшой шлюп с одеждой, обувью, инструментом и прочими припасами. Этот шлюп хотели погрузить в разобранном виде на борт корабля, идущего в восстановленные после испанского нападения колонии на Сент-Кристофере и Невисе. На Невисе его планировали собрать, после чего отправить на Тортугу под командованием Роберта Уормли. Последний должен был передать авантюристам острова статьи соглашения, заключенного с ассоциацией Уорвика, и добиться от колонистов подтверждения их готовности сотрудничать с КОП. Только после этого компания продолжила бы снаряжение упомянутой экспедиции. Данное предложение, однако, встретило возражение со стороны ряда влиятельных акционеров, и уже 1 июля в доме Гардинера было решено отправить пушки, людей и товары на Тортугу «со всей возможной поспешностью».
6 июля комитет по делам Тортуги одобрил информацию Джона Харта о найме 7-пушечного судна «Литл хоупвелл» из Лондона, которое «предназначалось для вояжа к острову Ассоциации». Островом Ассоциации отныне стали называть Тортугу. Харт пообещал достать необходимую провизию в течение двух недель, а судно подготовить к плаванию через три недели. Шкипером был утвержден известный корсар Мэтью Харботтл, которому обещали платить 4 ф. ст. в месяц (по тем временам эта зарплата была выше, чем у капитанов королевского флота). Энтони Хилтон был официально объявлен губернатором Тортуги, а в случае его смерти или отсутствия обязанности губернатора должен был выполнять Кристофер Уормли. Также были избраны Совет острова, адмирал, капитан форта, генеральный смотритель войскового реестра и другие офицеры.
21 июля комитет по делам острова Ассоциации рассмотрел и утвердил назначения капитанов Хилтона, Уормли, Рэдиерда и прочих, а также инструкции и письма компании.
О подробностях плавания капитана Харботтла мало что известно. Прибыв на Тортугу, он высадил там пассажиров и выгрузил пушки и товары для компанейского склада, затем посетил остров Провиденс, где на берег сошли капитан Уильям Рэдиерд и его лейтенант Роус, принял на борт партию колониальных товаров и в апреле 1632 года благополучно вернулся в Англию.
Следующая группа переселенцев – около 150 человек – отплыла на Тортугу и Провиденс на борту зафрахтованного компанией судна «Чарити» в мае 1632 года. Шкипером судна был Томас Пант, его помощником – уже знакомый нам Мэтью Харботтл. Переселенцев возглавлял плантатор с Сент-Кристофера Сэмюэл Филби, решивший обосноваться на Тортуге с женой, ребенком и четырьмя слугами. Пант имел предписание зайти по пути на Малые Антиллы и взять на Барбадосе, Невисе или Сент-Кристофере семена хлопка, табака, красного перца, а также гранатовые зерна для их последующей передачи колонистам Тортуги и Провиденса. Плавание судна через Атлантику проходило в трудных условиях; провизии не хватало, а вода, взятая на Невисе, оказалась плохого качества. Позже, когда «Чарити» вернулось в Англию, моряки пожаловались руководству КОП на постоянное недоедание и жестокое обращение с ними шкипера Панта.
Мистеру Ки, пуританскому священнику, компания поручила заботу о духовном воспитании жителей Тортуги, однако, приступив к исполнению своих обязанностей, он обнаружил доверенную ему «ниву» бесплодной. Большинство колонистов составляли буканьеры и флибустьеры трех национальностей, слывшие людьми грубыми, погрязшими во всех смертных грехах. Убедившись в тщетности своих попыток улучшить нравы местных обитателей, мистер Ки упросил руководство КОП перевести его на Провиденс, где капитан Сассекс Кэммок нашел для него место в экспедиции, отправлявшейся торговать с индейцами Москитового берега (на карибском побережье Никарагуа).
К этому времени отношения между Лондоном и авантюристами Тортуги заметно охладели. Причина этого крылась в том, что последние, привыкшие к свободной торговле, не хотели признавать установленную компанией монополию на коммерцию. Директорам стало известно, что французские и голландские контрабандисты вербуют на Сент-Кристофере и Невисе лесорубов, привозят их на Тортугу и с согласия Хилтона заготавливают ценную древесину, транспортируемую затем в порты Франции и Нидерландов. Казначей компании Джон Пим настоятельно советовал губернатору Тортуги заботиться не только о своем кошельке. В частности, он рекомендовал ему покупать у голландских корсаров негров-рабов и использовать их на острове в интересах компании. В феврале 1633 года Хилтон сообщил Пиму, что приобрел сорок африканских невольников, половина которых стала собственностью компании и была отправлена на лесоповал.
Осенью того же года судно «Дейнти» доставило из Вест-Индии в Англию письма от губернатора Тортуги, груз табака и двадцать тонн «бразильского дерева», которое продали по цене 30 ф. ст. за тонну. В одном из писем содержалось обвинение в адрес некоего Томаса Дью, пытавшегося поднять на острове мятеж, а затем сбежавшего оттуда. Позже руководство КОП заслушало показания Дью и не нашло его виновным в мятежных настроениях. С другой стороны, оно крайне негативно отнеслось к «подозрительной» идее Хилтона оставить Тортугу и вместе со всеми колонистами переселиться на какой-нибудь другой необитаемый остров.
Документы рассматриваемой эпохи определенно указывают на то, что колония на Тортуге в период губернаторства Энтони Хилтона была далека от процветания. Может быть, именно поэтому запутавшийся в долгах губернатор начал заключать сделки не только с контрабандистами, но и с пиратами, облюбовавшими гавань острова в качестве места отдыха, сбыта захваченной добычи и пополнения припасов. Среди пиратских вожаков, которым протежировал Хилтон, значился и капитан Томас Ньюмен.
Глава 5. Дело капитана Ньюмена
Английский пират Томас Ньюмен активно разбойничал на просторах Атлантики и в Вест-Индии между 1633 и 1642 годами. Его корабль «Хантер» («Охотник») был куплен в Голландии, в Роттердаме, и снаряжен в Дувре с помощью лондонского купца Лайонела Ньюмена (родного брата Томаса). Часть пушек владельцы судна приобрели у купца-авантюриста Джона Харта с острова Тортуга. Хотя Харт в то время входил в лондонскую Компанию острова Провиденс, пушки он ухитрился продать Ньюмену в частном порядке, без ведома компании.
«Хантер» покинул Англию в конце 1632 или начале 1633 года с несколькими пассажирами, чтобы, как было объявлено на таможне, «рубить лес на Тортуге». В то же время перед самым отплытием организаторы экспедиции заявили, что у них имеется голландское каперское свидетельство на право грабежа испанцев, подписанное принцем Оранским.
Возле Канарских островов «Хантер» взял на абордаж два испанских судна, одно из которых позже было переоснащено на Тортуге и превращено в капер. Больше года Ньюмен разбойничал в водах Кубы, Эспаньолы и Пуэрто-Рико, заходя в гавань Тортуги лишь для пополнения запасов пресной воды, дров и продовольствия. Набив трюмы сокровищами, он в декабре 1634 года вернулся в Европу. Добыча была выгружена в порту Роттердама. Испанское правительство, узнав подоплеку этого круиза, заявило английским властям решительный протест в связи с тем, что они под прикрытием Компании острова Провиденс поощряли «явное пиратство».
Весной 1636 года Томас Ньюмен установил более тесные связи с упомянутой компанией. 5 мая на заседании директоров КОП он предложил организовать новую приватирскую экспедицию в Вест-Индию. Это предложение обсуждалось в Брук-Хаусе 7, 14 и 16 мая. Девять джентльменов-авантюристов выделили «на дело» 1250 ф. ст., и к этой сумме сам пират добавил 400 ф. ст. Были зафрахтованы корабль «Хэппи ритарн» и пинас «Провиденс», поднявшие паруса в августе 1636 года. Судя по ряду источников, в Вест-Индии Ньюмен объединился с кубинским пиратом Диего Грильо, известным также по прозвищу Мулат Диего, или Диего Эль Мулато. Их операции в бассейне Карибского моря оказались успешными. По свидетельству губернатора Новой Англии Джона Уинтропа, в 1637 году приватиры доставили на Тортугу разнообразную добычу, в том числе негров-рабов. А богатый испанский приз[18 - Приз – трофейное судно, добыча.], взятый Диего, был отведен им в Европу, в один из портов Голландии (позже туда был отправлен агент КОП, чтобы попытаться отсудить в пользу компании хотя бы часть захваченной добычи).
В апреле 1638 года «Хэппи ритарн» вернулся из Америки в Англию, привезя с собой груз табака, жира и шкур на 4 тыс. ф. ст. (инвесторам КОП причиталось 2 тыс. ф. ст.). Что касается Ньюмена, то он продолжил крейсерство на пинасе «Провиденс». В ноябре того же года, направляясь из Вест-Индии домой, это судно зашло в Новую Англию. Джон Уинтроп записал в своем дневнике: «Некий капитан Ньюмен был отправлен с поручением графа Голланда, губернатора Вестминстерской компании (т. е. Компании острова Провиденс. – В.Г.), графа Уорвика и прочих из этой компании брать добычу у испанцев… в Вест-Индии, после чего он захватил у них много небольших судов и прочее… Он привез [c собой] много шкур и много жира. Шкуры он продал здесь по 17 ф. ст. 10 шилл., жир – по 29 шилл. и отплыл в Англию 1 декабря».
Ньюмен достиг Ла-Манша в день Рождества, однако у родных берегов счастье изменило ему. В двух лигах от Дангенасса па пинас неожиданно напал испанский корсар из Дюнкерка. В результате столкновения пять англичан было ранено, трое убито, а «Провиденс» взят в качестве приза и отведен в дюнкеркский порт. В руки испанцев попало 25 тюков индиго, много ящиков сарсапарильи, золотая цепь, мешок серой амбры, четыре крупных алмаза, большое количество жемчуга, несколько бочек золота и серебра, серебряные слитки и два куска золота на общую сумму 30 тыс. ф. ст. Как только граф Уорвик узнал о захвате Ньюмена корсарами из Дюнкерка, он ходатайствовал перед королем Карлом о содействии скорейшему возвращению пирата на родину. Королевский посланник в Брюсселе сэр Балтазар Джербер получил от государственного секретаря сэра Джона Кока указание сделать соответствующее заявление кардиналу-инфанту, а английский посол в Мадриде должен был подать иск в испанский суд. Хотя испанские власти не хотели, чтобы «величайший пират современности» был отпущен на свободу, после двух лет переговоров корсары «Провиденса» вместе со своим вожаком благополучно вернулись в Англию.
Ньюмен не стал долго задерживаться на берегу, уйдя с головой в новые пиратские авантюры. Из записок Уинтропа мы узнаем, что он «сгинул на пути к Кристоферу (остров Сент-Кристофер в Вест-Индии. – В.Г.) с очень богатым призом во время великого урагана 1642 года».
Глава 6. Томас Литтлтон против братьев Хилтонов
Немало хлопот Компании острова Провиденс доставляли кредиторы Энтони Хилтона, которым он упорно не желал возвращать долги. В частности, один из них – новый губернатор Невиса Томас Литтлтон – поклялся захватывать корабли компании, приходящие на его остров, до тех пор, пока не возместит нанесенные ему убытки.
В это время на Невис пожаловал капитан Ричард Брэгг, член Совета Тортуги, ничего не знавший об угрозе Литтлтона; он искал свежую провизию, рекрутов и товары для торговли с индейцами Дарьенского перешейка и очень удивился, когда губернатор велел арестовать его. Вслед за этим Литтлтон подал на компанию иск в английский суд, но добиться уплаты долга так и не сумел.
В 1634 году Энтони Хилтон неожиданно умер, и авантюристы Тортуги избрали его преемником капитана Кристофера Уормли. Брат умершего губернатора, бомбардир Джон Хилтон, как раз освободился из испанского плена (он был взят на Невисе в качестве заложника в 1629 году) и решил вновь попытать счастья на Антильских островах. Поднявшись в Мидделбурге на борт зеландского каперского корабля «мингера Руэборо» (очевидно, Рубергена. – В.Г.), который отправлялся на Тортугу, он во время путешествия зашел на Невис. Позже в мемуарах бомбардир напишет, что ему хотелось засвидетельствовать свое почтение губернатору Литтлтону и увидеться с кем-нибудь из старых друзей.
В губернаторском доме Хилтона встретили с распростертыми объятиями и пригласили отобедать, но в разгар пирушки Литтлтон приказал мушкетерам из охраны взять гостя под стражу.
– Как же так, – удивился бомбардир, – не успев выйти из одной тюрьмы, я должен идти в другую? Объясните, в чем причина?
Губернатор ответил:
– Ваш брат умер, и вы становитесь владельцем всего, что он имел. Заполучив вас, я смогу вернуть то, что ваш брат задолжал мне.
Джон Хилтон покачал головой:
– Меня больше огорчает известие о смерти моего брата, чем ваша угроза. Итак, мне надлежит оплатить долги брата. Но я лично должен вам какие-либо вещи?
Секретарь губернатора, мистер Проктер, принес массивный гроссбух и, полистав его, объявил, что Джон Хилтон задолжал Литтлтону шесть мотыг. Бомбардир тут же извлек из кармана горсть серебряных талеров и швырнул их на стол со словами:
– Плачу за себя.
Вице-губернатор Лак Стоукс предложил Литтлтону выйти в соседнюю комнату и переговорить там с глазу на глаз. Когда они вернулись, арестованный был освобожден. Все снова заняли свои места за обеденным столом. Хилтон, скрывая раздражение, сделал вид, что примирился с губернатором и в подтверждение этого выпил за его здоровье не один кубок рома. Потом все участники застолья были приглашены на борт судна, где Хилтон обещал организовать в их честь попойку, сытный ужин и фейерверк. Приглашение было принято с энтузиазмом.
В разгар пиршества бомбардир незаметно выскользнул из каюты и, подозвав шкипера, поведал ему обо всем, что произошло на берегу.
– Ладно, скажите только слово, и я высажу этих мерзавцев на побережье Эспаньолы среди коу-киллеров[19 - Коу-киллеры – английское название вольных охотников на острове Эспаньола. Французы называли их буканьерами.], – проворчал голландец.
– Нет, не стоит, – возразил Хилтон. – Я хочу лишь напугать их. Пусть дюжина мушкетеров с зажженными фитилями притаится в оружейной камере, и, когда я крикну «Эй!» и топну ногой, им нужно будет войти в каюту и на галерею и приставить к груди каждого из гостей дуло мушкета. В первую очередь – к груди губернатора.
Спектакль был разыгран точно по сценарию.
– Теперь вы – мои пленники, – заявил Хилтон Литтлтону и его опешившим компаньонам, – и мне хочется, чтобы вы познали горе так, как познал его я. Вас покинут на берегу среди коу-киллеров.
Один из гостей, капитан Спэрроу, предпринял попытку оказать сопротивление, однако мушкетеры легко утихомирили его.
– Пристрелите этого пса! – закричал Хилтон. – И сбросьте его с галереи в море!
Пленники пришли в ужас и начали умолять бомбардира пощадить их. В документе сказано, что Томас Литтлтон, «являясь скорее купцом, нежели солдатом, был весьма напуган, и поэтому Хилтон, опасаясь, как бы он не умер на борту, вызвал лодку и велел отправить этих мошенников на берег… Спровадив их на берег, он поднял паруса и продолжил свой путь на Тортугу».
Не расставшись с надеждой получить кое-что из имущества Энтони Хилтона, губернатор Невиса вскоре и сам отправился в сторону Тортуги. Однако судьба не благоволила ему; во время плавания Литтлтон неожиданно заболел и умер.
Глава 7. Нападение испанцев
В конце 1634 года в гавани Тортуги бросил якорь потрепанный штормами корабль голландского судовладельца Ричарда Эверстена (он же – Ричард Пагетт). Познакомившись с островом и его жителями, голландец в письме руководителям Компании острова Провиденс сообщил, что в опекаемой ими колонии постоянно проживает 150 человек, не считая большого числа французов, бежавших сюда от испанцев с Эспаньолы. Форт, вооруженный артиллерией, хотя и призван защищать гавань, но находится в плачевном состоянии; военная дисциплина отсутствует вовсе; губернатор Кристофер Уормли, сменивший Хилтона, осуществляет весьма слабый контроль над жителями и главное внимание уделяет извлечению барышей от сделок с пиратами.
Испанцы тоже разжились ценной информацией о состоянии дел на Тортуге. В этом им помог ирландский сержант-дезертир, фигурирующий в документах под именем дона Хуана Морфа Херальдино-и-Бурко. В середине 1634 года он вместе со своим братом – католическим священником – захватил на рейде небольшое судно (при этом брат его был застрелен) и бежал в Картахену – портовый город-крепость на побережье Новой Гранады. Оттуда его переправили в Санто-Доминго, к президенту аудиенсии дону Габриэлю де Чавес-и-Осорио. Последний три месяца обдумывал план нападения на Тортугу и, в конце концов, оставил его осуществление своему преемнику – дону Алонсо де Сереседе.
В ноябре—декабре в Санто-Доминго была снаряжена экспедиция, состоявшая из двух отрядов: примерно 150 конных лансерос[20 - Лансерос – испанское название копейщиков.] возглавил тридцатилетний капитан Руй Фернандес де Фуэмайор (Фуэнмайор), а еще сотню солдат – капитан Франсиско Туррильо де Йельва (Йевра). Последний отплыл из Санто-Доминго 4 января 1635 года на четырех судах, имея приказ идти к северному побережью Эспаньолы, в гавань Байаха. Отряд Фуэмайора должен был прибыть туда же по суше. Главной целью экспедиции было уничтожение пиратского гнезда на Тортуге, поскольку местные флибустьеры прерывали «навигацию фрегатов и барок, которые приходили и уходили из Санто-Доминго на Кубу, в Картахену и другие места».
Тортуга и гавань Пор-де-Пэ на испанской карте 1602 года.
21 января 1635 года испанские суда подошли к гавани Бастера, защищенной небольшим фортом с шестью пушками, и, не рискнув высадить десант в этом месте, переместились на запад – к селению Кайон. Там все суда неожиданно сели на мели и рифы, прикрывавшие вход в Кайонскую гавань. Согласно данным двух сохранившихся испанских отчетов (от 16 января и 12 июня 1635 года), на острове и на стоявших в гавани трех флейтах[21 - Флейт – морское парусное транспортное судно Нидерландов XVI – XVIII веков. Его борта делались слегка заваленными в сторону палубы.] и одном паташе[22 - Паташ – 2—3-мачтовое вооруженное судно с небольшой осадкой, использовавшееся для разведки, патрулирования побережья и охраны торговых судов.] в то время находилось около 600 человек, включая женщин, детей и рабов. Несмотря на аварию, Фуэмайор высадился на берег с 30 солдатами и двинулся прямо к дому губернатора. Во время короткой стычки пятнадцать защитников острова и «губернатор» были убиты (в действительности испанцы приняли за губернатора одного из офицеров; губернатор Кристофер Уормли проявил трусость, бежал и позже уплыл на одном из стоявших в гавани судов в Виргинию).
Развивая наступление, отряд Фуэмайора устремился из Кайона к Бастеру и по дороге натолкнулся на большую толпу англичан и французов, насчитывавшую около 190 человек. Рассеяв их, испанцы захватили 70 пленных и зарубили или повесили нескольких мужчин. Часть негров-рабов, согласно английским данным, бежала в горы. Большой группе белых колонистов, включая священника Бартоломью Стайлза и компанейского агента Энтони Робертса, удалось выбраться из Бастера и найти убежище на борту двух судов, вошедших в гавань через проход Гранд-Пас. Одним из этих парусников был корабль Компании острова Провиденс «Уильям и Анна», шкипер которого приобрел на Антильских островах сто тонн «бразильского дерева» и сорок тонн табака. Позже стало известно, что из-за сильной перегруженности он вынужден был зайти на Азорские острова и высадить часть пассажиров на берегу островка Грасьоза. Продолжив плавание, это судно в марте того же года потерпело крушение у острова Бель-Иль.
В целом во время испанского нападения было убито 195 человек. Уничтожив табачные плантации и разрушив дома, испанцы сожгли две кренговавшиеся[23 - Кренгование – придание судну крена в целях осмотра, окраски и ремонта его подводной части.] на берегу урки[24 - Урка – крупный торговый корабль голландской постройки.] и захватили разоруженный паташ, после чего с триумфом вернулись в Санто-Доминго. В качестве трофеев они привезли с собой несколько десятков рабов, шесть пушек, от 123 до 180 мушкетов, амуницию и четыре флага.
Интересную информацию о нападении испанцев на Тортугу и судьбе английских колонистов содержит дневник уже упоминавшегося нами голландского предпринимателя Давида Питерсзоона де Фриса. Посетив Гвиану и Малые Антильские острова, его корабль в марте 1635 года взял курс на юго-западную оконечность Эспаньолы.
«21-го [марта 1635 года], утром нашли себя близ острова Ваш, – пишет де Фрис. – Увидели, что восточный берег острова полон скал и тростника, и около полудня миновали сей остров и пошли к мысу Тибурон. Около трех часов пополудни мы встретили небольшую яхту из флота Вест-Индской компании, с которой нас окликнули и поинтересовались, куда мы намереваемся идти. Ответили им, что на Тортугу, лежащую за Эспаньолой. Они сказали нам, чтобы мы плыли с осторожностью, так как 9 января они бежали от испанцев, которые убили [там] от пяти до шести сотен англичан.
22-го, мыс Тибурон был к востоку от нас, и зеландский капер по имени Мартман… прибыл к нам на борт и спросил, куда мы собираемся идти. Мы ответили ему, что на Тортугу. Он сказал нам, чтобы мы были внимательны, так как он прибыл оттуда и кренговал там свой корабль. Когда он занимался этим, пришли испанцы и опустошили остров, на котором они убили и взяли в плен многих англичан. Он [Мартман] находился близ английского форта, в коем было установлено девять пушек, которые испанцы сразу же заклепали, и это случилось ночью. Мартман, пока его лодка находилась под стенами форта, переправил две пушки на сушу. Когда рассвело, он забрал свою пушку с берега и защитил свою лодку с помощью двух орудий, имевшихся на корабле, так как стоял близко к берегу. Когда он забирал свою лодку на борт, никто из испанцев не дерзнул подойти к форту. Затем они устремились через плантации, чтобы изгнать англичан. Ночью туда прибыл шлюп с испанцами, который необдуманно шел на веслах или под парусом на риф; но Мартман был начеку (поскольку это происходило рядом с его кораблем) и послал свою вооруженную лодку к ним, и забрал их на свой борт. Так вот, английский губернатор спасся благодаря помощи этого капера, который передал ему [губернатору] тех захваченных испанцев, с коими тот не стал вести переговоры, а сразу же убил. Это не очень-то понравилось Мартману, поскольку он хотел заработать на этих пленниках, ибо некоторые из них могли заплатить выкуп. Обо всем этом Питер Янсз Мартман рассказал нам… Мы также узнали от него, что он захватил пятнадцатипушечный приз, доверху нагруженный канарским вином, но послал этот приз в наветренную сторону к острову Ямайка… У испанцев было четыре судна, полные людей, с коими они совершили это нападение. Они имели корабль и три барки, вместе с небольшой лодкой. Потом он [Мартман] ушел, обменявшись с нами салютом… Мы пожелали ему доброго приза и успешного вояжа».
Описывая свой дальнейший путь к Тортуге, де Фрис сообщает еще об одной неожиданной встрече:
«23-го, рано утром, встретили близ [островов] Каймитес, у западной оконечности Эспаньолы, рыбацкую лодку вместе с торгующим древесиной шлюпом, который был полон английскими беженцами, бежавшими с острова Тортуга. Они просили, чтобы я забрал людей со шлюпа, торгующего древесиной (коих насчитывалось двадцать пять человек), вместе с еще двадцатью пятью – с рыбацкой лодки, которые были так переполнены, что не могли двигаться дальше. Но моя команда боялась взять на борт так много людей; однако я ответил им, что это – не английские моряки, а плантаторы, и [поэтому] нечего опасаться, что они могут увести корабль прочь; что я хорошо знаю, как обращаться с этими людьми, и знаю их язык; а также, что я не могу допустить, дабы они погибли в море, ибо они были христианами.
После долгого обсуждения с моими людьми, исходя из того, что у нас было лишь двадцать пять человек, они решили, что было бы глупо взять на борт пятьдесят иностранцев, не учитывая при этом, в каком жалком положении находились эти люди: они не имели никакой пищи и не решались сойти на берег, дабы поохотиться, ибо не имели [cвоего] судна…
В конце концов, я все же взял пятьдесят человек на борт и в тот же день отплыл вместе с ними за Каймите – остров, где мы стояли на якоре… Тут же несколько англичан сошли на берег с одним малым, который умел обращаться с гарпуном, и поймали морскую корову, которую вечером доставили на борт вместе с тремя большими черепахами. Поскольку было очень опасно оставаться здесь, на плохом грунте, и нельзя было набрать воды, мы решили идти в бухту Гоава, что на острове Гуанабо, расположенном примерно в десяти или двенадцати милях в глубине залива.
25-го, снялись с якоря утром и прибыли в полдень в бухту Гоава, где имелась прекрасная свежая вода, сбегающая с горы на берег моря, и где мы остановились с лодкой и наполнили бочки водой… Мы отправились на берег на нашей лодке с восемнадцатью или двадцатью англичанами, которым он был хорошо знаком, и прихватили для охоты своих собак. Это прекрасная бухта, она имеет около десяти футов[25 - Один фут был равен 12 дюймам (0,3048 м).] глубины, с отличным дном. Лодка вернулась вечером, привезя трех диких свиней, которых англичане поймали с помощью собак, и около шести тысяч апельсинов и лимонов; так что это – великолепное место для снабжения провизией. Кроме того, мы поймали на удочку несколько прекрасных рыб.
26-го, снова ходили к берегу на нашей лодке вместе с отрядом англичан и вернулись вечером с пятнадцатью или шестнадцатью тысячами апельсинов и лимонов, а также с семью дикими свиньями, которых они добыли на охоте.
27-го, увидели голландскую лодку с парусным вооружением шлюпа, которая стояла на якоре; мы выпалили из пушки, и при помощи подзорной трубы я обнаружил, что лодка та полна людей. Мы тут же выслали мой шлюп и лодку, хорошо снаряженные, и взяли ее на абордаж. На ней оказалось двадцать пять испанцев. Капитан судна показал мне письмо, [из которого явствовало] что он, имея прекрасный корабль, нагруженный шкурами, был захвачен [капитаном] Рубергеном. Они (команда капитана Рубергена. – В.Г.) отдали ему лодку, и я, со своей стороны, позволил ему идти дальше.
4-го апреля, достаточно обеспечив себя в этой бухте провизией и водой, мы решили утром плыть к соленому озеру, которое находится возле мыса Сан-Николас.
5-го, мы снялись с якоря и в полдень пришли на якорную стоянку возле высокой горы. Ее окружает равнина, и там, возле горы, имеется небольшое соленое озеро… Мы стали здесь на якорь, имея глубину пятнадцать фатомов[26 - Фатом (морская сажень) – единица длины в английской системе мер и производных от неё, равная 6 футам (1,8288 м).] и песчаное дно. Я отправился на берег, чтобы найти озеро, и обнаружил в нем соль. Мы немедленно приготовились делать подмостки, чтобы набрать соли для балласта.
6-го, завершили сооружение наших подмостков и начали брать соль с помощью таза, но когда мы набрали три или четыре лодочных груза соли, начался дождь, и соль тут же растворилась в пресной воде. Мы подняли на борт ту соль, какую смогли собрать, и если бы это было не в дождливый сезон, мы могли бы нагрузить солью три или четыре судна. Тащить ее было удобно, так как до берега моря было не более тридцати шагов. Мы настреляли здесь много птиц – фламинго и иных, а еще здесь было множество диких лошадей – мы видели их утром, когда они бежали сотнями.
10-го, снялись с якоря на рассвете, отплыли и достигли мыса Сан-Николас вечером, а 12-го прибыли к острову Тортуга, который испанцы уже покинули, и застали там [капитана] Рубергена из Зеландии, который имел при себе взятый у испанцев приз, о чем сообщалось ранее, с двумя другими кораблями, один из коих был из Схидама, а другой – из Мидделбурга. Мы также застали здесь судно, на котором губернатор англичан [Кристофер Уормли] отправился в Виргинию. Пока стояли здесь, мы приобрели некоторое количество бразильского дерева, а поскольку ежедневно штормило, и мы не имели возможности выйти, наши англичане ежедневно отправлялись на остров Эспаньолу на охоту, чтобы ловить свиней и рогатых животных. Мы простояли здесь в безопасности – хотя погода была скверной – до 20-го апреля. Я спросил англичан, не желают ли они поселиться на острове снова; но они ответили, что боятся испанцев…
Этот остров находится у северной оконечности Эспаньолы, на расстоянии мили. Прекрасные ручьи стекают вниз из свежих потоков, так что там можно достать хорошую свежую воду. Также на острове Эспаньола имеется прекрасная саванна, или пастбище, где пасется много крупного рогатого скота, лошадей и свиней. Испанцев на северной стороне нет…
3-го мая, мы снялись с якоря возле восточной оконечности Тортуги и подняли паруса».
Из приведенного отрывка видно, что в 30-е годы XVII века острова Тортуга и Эспаньола регулярно посещались не только английскими и французскими авантюристами, но и голландскими каперами.
В популярной литературе по истории пиратства можно встретить иную – явно ошибочную! – дату нападения испанцев на Тортугу. Она восходит к сочинению французского миссионера Жана-Батиста дю Тертра, который датировал это нападение 1638 годом. У него указанную дату позаимствовали Жан-Батист Лаба, Шарлевуа, Моро де Сент-Мери и многие другие французские авторы (включая Жоржа Блона, написавшего «Историю флибусты»), а также такой крупный специалист по истории флибустьерства, как Кларенс Генри Харинг. Но ни в испанских, ни в английских архивах не обнаружено документов, подтверждающих версию об испанском вторжении на остров в 1638 году.
Ошибка дю Тертра и других хронистов, очевидно, была вызвана тем, что они спутали остров Тортугу, лежащий у северного побережья Гаити, с островом Ла-Тортуга, расположенным у побережья Венесуэлы. На последнем голландцы добывали соль и даже построили небольшой форт. В мае 1638 года отряд из 150 испанских солдат и такого же количества индейцев прибыл сюда на 13 пирогах под командованием дона Бернардо Ариаса Монтано, губернатора города Кумана. Заметив у берега голландский корабль и три сторожевых судна, испанцы овладели одним из них, после чего высадили десант на западной оконечности острова. На следующее утро Ариас атаковал голландский форт и после четырехчасового сражения, потеряв убитыми семерых испанцев и четырех индейцев (не считая двух десятков раненых), захватил это укрепление. Сорок защитников форта были безжалостно перебиты, а сам форт разрушен до основания. В конце июня того же года на Ла-Тортугу зашел «серебряный флот» под командованием дона Карлоса де Ибарры, но голландцев здесь он уже не обнаружил.
Таким образом, все упоминания об испанском нападении на Тортугу в 1638 году следует относить к острову, лежащему у берегов Венесуэлы, а не к тому, что расположен у берегов Гаити.
Глава 8. Годы запустения и тревог
Компания острова Провиденс узнала о нападении испанцев на Тортугу весной 1635 года. 10 апреля указанного года в Брукс-Хаусе был заслушан отчет миссис Филби о «неожиданном захвате Ассоциации». По ее словам, капитан Уормли «из-за своей трусости и халатности потерял остров, лишился управления и был изгнан оттуда».
В тот же день акционеры решили секвестировать всё имущество и долги покойного Энтони Хилтона в пользу его вдовы и детей, а 14 апреля – прекратить полномочия и арестовать все имущество Кристофера Уормли, если его вина в потере Тортуги будет доказана. Одновременно директора компании предприняли ряд мер по восстановлению колонии на острове. Обсуждались возможные кандидаты на пост губернатора, в том числе некий капитан Ли и уже знакомый нам Джон Хилтон. Последний имел реальные шансы стать преемником своего умершего брата на посту губернатора Тортуги, но поскольку на тот момент его не было в Лондоне, 17 апреля на заседании в Уорвик-Хаусе директора решили передать управление островом капитану Николасу Рескеймеру (Рискиннеру) – предприимчивому фламандцу, долгое время жившему в Дартмуте и имевшему опыт контрабандной торговли с Вест-Индией. Поскольку его семья была дружна с пиратским кланом Киллигрью из Корнуолла, можно предположить, что компания сделала ставку на Рескеймера именно из-за его близкого знакомства с пиратами.
Колонистам Тортуги новый губернатор был рекомендован как отличный «солдат и джентльмен», чей военный опыт мог пригодиться им в случае повторного испанского нападения. В Вест-Индию он отплыл в апреле того же года на борту судна «Икспектешн», прихватив с собой 30 мушкетов, 10 пистолетов, 2 пушки, 33 бочонка пороха, пуль и фитилей, 30 сабель, барабан, флаг, инструменты и товары на 20 ф. ст. Секретная инструкция предписывала ему по прибытии на остров изъять из имущества Энтони Хилтона в пользу компании 2 тыс. ф. ст., так как обнаружились новые подробности о незаконных сделках умершего губернатора. В частности, стало известно, что Хилтон присваивал себе те деньги, которые плантаторы и охотники-буканьеры платили за товары со складов компании, а также контрабандно сбыл партию «бразильского дерева» некоему Ашману – купцу Нидерландской Вест-Индской компании из Мидделбурха. В течение одного только 1634 года им было отправлено с Тортуги более 200 тонн древесины стоимостью около 5 тыс. ф. ст. Компания острова Провиденс подала в судебные инстанции Зеландии иски против Ашмана, но добиться возмещения убытков так и не смогла.
Имущество Хилтона в Англии было переписано доктором Рэндом в пользу его семьи. Единственное, что агентам компании удалось сделать в пользу инвесторов – это захватить принадлежавших покойному губернатору африканских невольников и отправить их вместе с несколькими чернокожими рабынями на Провиденс.
В начале 1636 года в Лондон пришло сообщение о том, что Рескеймер приступил к выполнению своих обязанностей; но уже в марте стало известно, что новый губернатор, заболев тропической лихорадкой, скоропостижно скончался.
Двое плантаторов, Уильям Стивенсон и Оуэн Дарнинг, рассказали руководству КОП, что в то время на Тортуге проживало 80 англичан. Сразу же после смерти Рескеймера они избрали Совет по управлению делами колонии и по надзору за 150 неграми-рабами, из которых 27 человек являлись собственностью компании. По словам Стивенсона и Дарнинга, остров Тортуга – «весьма целебный и дает лучшую соль в мире»; там имеется «хороший артиллерист и три пушки, которые были привезены капитаном Рискиннером».
Значительным было и французское население острова, состоявшее из буканьеров, пиратов, лесорубов и солеваров. Буканьеры хвастались, что могут ежемесячно доставлять на Тортугу с Эспаньолы до двухсот убитых животных и продавать их по 20 шилл. за голову.
Увеличение численности французов на острове явно не нравилось английским колонистам. В своей петиции директорам КОП они жаловались на то, что французские контрабандисты самовольно вывозят с Тортуги «бразильское дерево» и рабов.
26 марта в Брук-Хаусе было принято решение срочно зафрахтовать корабль и отправить на остров Ассоциации еще одну сотню переселенцев. Вместе с ними должна была отправиться и некая миссис Джонстон, жена секретаря Совета острова, а также двое ее слуг.
5 мая КОП изучала вопрос о состоянии дел на Тортуге и пришла к заключению, что существует «опасность голландского или французского захвата острова, если Компания откажется от него». В тот же день были рассмотрены предложения капитана Томаса Ньюмена по захвату призов у испанцев в Карибском море.
В английском «Календаре государственных бумаг», посвященном событиям в Америке и Вест-Индии, в записи от 14 мая 1636 года сообщалось:
«Казначей [Джон Пим] предлагает, чтобы 5000 ф. ст. были немедленно собраны для снабжения плантаций Компании продовольствием… Он также советует, чтобы некоторые члены Компании отправились [в Вест-Индию] лично и убеждает принять быстрое решение, так как без срочной помощи Провиденс не будет находиться в безопасности, а Тортуга будет несомненно потеряна. Различные суммы обещаны для заселения Ассоциации; капитан Рэдиерд назван как весьма подходящий для управления этим островом; распоряжение по петиции жены Граймза, бывшего артиллериста [острова] Ассоциации, умоляющей, чтобы ее муж был освобожден из рабства в Санто-Доминго. Лорд Брук отвечает на замечание сэра Томаса Бэррингтона относительно новой подписки на 10000 ф. ст. Предложено, чтобы священник и 50 человек были отправлены на Провиденс вместе с капитаном Ньюменом… и чтобы деньги были [дополнительно] собраны для снабжения Ассоциации».
Джон Пим предложил директорам КОП предпринять более энергичные меры по снабжению Тортуги переселенцами и амуницией, но из-за нехватки средств этот проект был отклонен. Тогда Пим настоял на том, чтобы права на Тортугу были переданы ему и его ближайшим компаньонам – лордам Бруку и Сей-и-Силу и купцу Уильяму Вудкоку. Они обязались выделить 1500 ф. ст. на снабжение острова необходимыми припасами и людьми: лорд Брук давал 750 ф. ст., Пим – 500 фунтов (из них 100 фунтов позже дал сэр Бенджамин Рэдиерд и столько же – Уэллер), лорд Сей-и-Сил – 250 фунтов; Вудкок оплачивал стоимость путешествия. Управление Тортугой должен был взять на себя Уильям Рэдиерд, капитан судна «Джеймс». Его заместителем назначили капитана Генри Хэнкса (он был связан с семьей государственного секретаря Англии сэра Эдварда Конвея и, возможно, служил под его началом в Нидерландах).
Когда все приготовления были закончены, «Джеймс» в августе того же года поднял паруса. Однако плавание его оказалось бесплодным – потрепанный зимними штормами, он в декабре вынужден был вернуться в Плимут.
На заседании правления компании 20 января 1637 года очередной проект отправки экспедиции на Тортугу был отклонен «в виду сообщения о том, что жители оставили её и переехали на Эспаньолу».
Что же заставило колонистов Тортуги покинуть остров?
Скорее всего, причиной этого могло быть новое нападение испанцев осенью 1636 года. Согласно испанским данным, в сентябре указанного года отряд ополченцев под командованием Хуана де Варгаса выступил из Сантьяго-де-лос-Кабальероса и, прибыв в залив Крус, что на северном побережье Эспаньолы, обнаружил 12-пушечное невольничье судно. Его капитан, носивший довольно популярное среди пиратов прозвище Деревянная Нога, пришел сюда с острова Сент-Кристофер и был занят погрузкой на борт пресной воды. Испанцы захватили вражескую шлюпку, а затем подкрались на ней к судну и взяли его на абордаж. На этом трофее Варгас совершил налет на Тортугу, откуда вернулся на Эспаньолу, в залив Байаха. Там испанцы натолкнулись на полсотни беглых рабов, вожак которых предал их в обмен на обещанную ему свободу. Варгас доставил пойманных рабов в Санто-Доминго, где всех их продали с молотка на невольничьем рынке.
Тем временем собранный КОП акционерный капитал пошел на снаряжение приватирского судна «Мэри Хоуп», отправлявшегося в Карибское море для участия в набегах на испанцев. Согласно инструкциям, экипаж «Мэри Хоуп» имел право присваивать всё, что находилось на палубах захваченных испанских судов. Кроме того, ему шла третья часть доходов, вырученных от продажи награбленного. Бедные призы следовало отправлять на Провиденс, а богатые отводить прямо в Англию. Если на борту трофейного судна обнаруживались африканские невольники, их можно было продать плантаторам; но те рабы, которые умели нырять за жемчугом, объявлялись собственностью компании.
Помимо «Мэри Хоуп», в Карибском море промышляли и другие приватирские суда компании. Губернатор Новой Англии Джон Уинтроп 28 февраля 1638 года записал в своем дневнике: «Г-н Пирс на сейлемском корабле „Дизайр“ вернулся из Вест-Индии спустя семь месяцев и привез оттуда хлопок, табак и негров, а также соль с Тортуги… Он встретил там два военных корабля, отправленных лордами Провиденса с каперскими свидетельствами, которые захватили у испанцев различную добычу и много негров». Эти два боевых корабля назывались «Хэппи ритарн» и «Провиденс», и командовал ими упоминавшийся ранее пират Томас Ньюмен.
Трудно подсчитать общий ущерб, нанесенный корсарами Тортуги испанскому судоходству в рассматриваемую эпоху. Согласно данным Сальватора Брау, с 1637 по 1641 год они захватили добычу на 400 тыс. пиастров лишь на тех судах, которые торговали с Пуэрто-Рико. И это в период, который в истории флибустьерства никогда не считался «золотым»! Впрочем, не исключено, что в число охотников за испанским золотом были включены не только флибустьеры, обитавшие на Тортуге и Эспаньоле, но и «гастролёры» из Европы – прежде всего, голландские каперы.
После того, как англичане покинули Тортугу, перебравшись на побережье Эспаньолы, гавань острова пришла в запустение. Правда, сюда продолжали наведываться французские буканьеры, заключавшие сделки с заезжими контрабандистами и флибустьерами, но по-настоящему возродить колонию на Тортуге удалось лишь спустя два года.
В конце 1639 года с Сент-Кристофера, Невиса и других Малых Антильских островов на Тортугу прибыло около 300 английских авантюристов, а с ними – сорок женщин и два десятка африканских невольников. Мужчины сначала избрали своим губернатором капитана Роджера Флоуда – бывшего шерифа с острова Провиденс. Однако суровый нрав капитана и применявшиеся им драконовские методы управления пришлись вольнолюбивым жителям Тортуги не по вкусу, и они, вышвырнув Флоуда из губернаторского кресла, избрали на освободившееся место начальника некоего Джеймса (Шарлевуа называет этого человека Уиллисом). Последний стал председателем Совета, сформированного из наиболее уважаемых, авторитетных колонистов.
Вспомнив, что Компания Провиденса долгое время была официальным патроном и спонсором Тортуги, Джеймс в начале 1640 года обратился к ее директорам с просьбой прислать в Бастер оружие и амуницию, обещая взамен платить компании подушный налог. Просьбу решили уважить, и в июне того же года Джон Пим приступил к сбору средств для снаряжения экспедиции на остров. Однако отправить на Тортугу подкрепления так и не удалось – в 1641 году из Вест-Индии пришла ошеломляющая весть о том, что форпост компании в Карибском регионе – остров Провиденс – захвачен испанцами! Графу Уорвику и его партнерам по бизнесу пришлось крепко задуматься над тем, как возместить убытки, вызванные этой потерей.
