скачать книгу бесплатно
– Креветки я больше не ем…
– Да не твоя блевотина! Как тачка? – снова повторил Макс, – всегда мечтал на такой поездить! Какого цвета?
– Не разглядела. Позор-то какой! А ведь я совсем не такая!
– Ну, Антонина Петровна, докатились же вы, – все еще ерничал Макс.
И впрямь докатилась. Но, возможно, у меня есть оправдание. Судите сами…
Глава .7. Утекающая жизнь
Полгода назад
Вода лилась с неба стеной, беспросветная темнота окутала небо. Ресницы от дождя стали тяжелыми, мешая открыть глаза, но мне этого и не хотелась. Я сжала руку Макса и почувствовала, как она дрожит. Мой единственный родной человек, как бы он не старался казаться сильным, я знаю, что которую ночь его подушка впитывает слезы. Теперь мы остались вдвоем, только он и я, и я не представляла, как теперь жить.
Земля комками повисла на лопате, худощавый парень со впавшими щеками старался стряхнуть вязкую массу. Когда ему наконец-то удалось это, он воткнул ее в землю, в двадцати сантиметрах от холмика, накрывавшего могилу моей матери. Я зачем-то стала рассматривать парня: среднего роста, угловатые плечи проступали через куртку камуфляжной расцветки, уши слегка оттопырены, подбородок выступает вперед. Цвет глаз, наверное, темный.
– Готово, – равнодушно брякнул тот, переводя дух. Для его массы слишком тяжелая работа. Он вдруг стал мне противен. То ли потому что не проявил должного сострадания к двум детям, оставшимся без матери, то ли внешность его настолько гладко сочеталась с местом, куда проклятая судьба привела нас сегодня. «Ты уже не ребенок», – напомнило мне подсознание. «Для меня ты всегда будешь маленькой девочкой» – опроверг его слова голос мамы, которая так любила повторять эту фразу, а я по дурости все пыталась доказать ей свою зрелость.
– Мамочка моя!!! – из груди вырвался крик, хоть я и обещала себе быть стойкой, но это произошло против воли. Я упала на мокрую землю, дождь колотил по спине, будто хотел добить. Ему было мало раздавленной души, обезумевшее небо желало увидеть распластанное в грязи тело. – За что?! – прокричала я богу, – ненавижу тебя! Ненавижу!
За спиной кто-то всхлипнул, я обернулась и увидела Макса. Он сжал зубы, пытаясь сдержать рвущиеся на волю рыдания. Затем подошел, присел на колено и обнял меня всем своим существом.
– Тоня, Тонечка, – брат зарылся лицом в мои волосы и заплакал в голос. Я вдруг поняла, что много лет не видела его слез.
Мой маленький мужчина, он всегда был таким стойким, с того самого 2013 года, когда бог забрал бабушку, старшую сестру, а затем и отца. Возможно, он плакал после, конечно плакал, ведь тогда ему было всего девять. Просто я этого не видела.
– Все будет хорошо Макс, я клянусь. Все проходит, и это пройдет, нужно только потерпеть.
А будет ли? На самом деле я не была в этом уверена, но что еще я могла сказать. Я утратила веру семь лет назад, в тот проклятый год, и не вспоминала о боге с тех пор, так что клятва, данная брату, не стоила и ломаного гроша.
– Эта боль не пройдет, я знаю, я не смогу без нее.
– Ты сможешь, обязательно! Ты гораздо сильнее чем думаешь, сильнее чем я!
Кажется, мы простояли вечность, склонившись над могилой женщины, которая подарила нам жизнь, наполняла ее светом и любовью, дарила уверенность и защиту в каждом дне. Теперь она ушла, и все это исчезло вместе с ней, словно исчезло будущее, а впереди ждал лишь мрак. Когда я наконец подняла голову, то поняла, что вокруг нас никого не было. Коллеги, соседи, учительница Макса и работники похоронного бюро, все исчезли. Завтра для них настанет очередной день, полный обыденных хлопот, встреч, звонков и смеха. Я помассировала колени и потянула за руку брата.
– Нужно уходить, совсем темно.
– Нет! Я не пойду, я хочу быть с ней!
– Ее больше нет, Макс.
Брат оглянулся и не поверил моим словам.
– Как это нет?
– Только в твоем сердце.
– Я не хочу, пусти! – Макс вырвал руку и продолжил стоять над бугорком.
– Совсем стемнело, на кладбище нет не единого фонаря.
– Я не боюсь мертвецов, пусть хоть все разом восстанут, мне все равно!
– Мама не встанет вместе с ними. – Я дотронулась до плеча брата, оно было таким хрупким. – Пожалуйста, пойдем. Мы вернемся к ней завтра, обещаю. Дай ей отдохнуть, она настрадалась перед уходом.
– Мамочка… – прорыдал брат, но все же поднялся. Я взяла его за руку и настойчиво повела прочь, постоянно оглядываясь, будто видела могилу в последний раз, так же, как и лицо мамы утром, перед тем как закрыли крышку гроба.
Дома было оглушающее тихо. Черные тряпки на зеркалах выводили меня из себя, в воздухе стоял запах воска, хотя свечи зажгли лишь однажды. Я зашла в кухню и распахнула дверцу холодильника. Я не хотела есть, я не чувствовала не только голода, хотя и не ела три дня, с момента смерти мамы, я не чувствовала вообще ничего. Не знаю почему, но я взяла с полки оставшийся черенок копченой колбасы, кусок сыра и бутылку «Кагора». Сахара в нем было столько, что сводило рот, и я начала пить прямо с горла, присосавшись, словно умирающий от жажды скиталец в пустыне. Затем увидела лежащую на подоконнике пачку Мальборо, мама курила красный. Я без раздумий подкурила сигарету и затянулась. До этой самой секунды я не держала в руках сигареты, но никотин так мягко прошел по горлу, словно я курила всю жизнь. Мне вдруг стало легче, толи наркотик оказался силен, толи сигареты и впрямь отвлекали.
Кое-как уснув под утро, я лишь больше устала, два часа не дали мне желанного покоя. Весь не продолжительный сон я пыталась отбиться от Дианы, хотевшей затащить меня в море. У нее была синяя кожа и заплывшие белки глаз, но во сне они хотя бы были. Она все кричала мое имя, Тоня, Тонечка, мама нас зовет… Утром я не нашла в себе сил сходить к ней на могилу, хотя делала это каждый свой приезд домой, раз в полгода на каникулы. Тогда мне придется зайти и к отцу с бабушкой, а теперь и к маме. Слезы вновь брызнули из глаз. Брат зашел в кухню и включил плиту.
– Кофе будешь? – я не узнала его голос. Он словно повзрослел на несколько лет всего лишь за одну ночь.
Глаза все еще красные, кожа бледнее обычного, но его руки не дрожали как мои. Он вдруг забрал сигарету, затянулся и вернул мне.
– Поедешь со мной в Питер. Завтра же заберем документы из школы.
– Второе полугодие десятого класса.
– Знаю. Привыкнешь к новой школе, заодно отвлечешься. Я не оставлю тебя с ними, – имея ввиду пьяницу тетку и ее мужика. Единственные родственники, оставшиеся у нас, но лучше бы их не было.
– Экзамены.
– География? Можешь собирать вещи, – почему-то раздраженно произнесла я.
Макс не ответил и разлил кофе по кружкам. Дымящиеся чашки стояли перед нами, но мы просто смотрели на них, словно чего-то ждали.
– Сейчас бы зашла мама и сказала, что мне еще рано пить такой крепкий кофе.
– Сперва, поешь, говорила она мне. – Голос дрогнул, и я вновь разрыдалась.
Брат обнял меня, плечо стало влажным, и я ответила на объятия.
– Мне Диана приснилась, ни как в прошлый раз, без синяков и с глазами, почти как настоящая. Она так кричала, так звала…
– Она всегда зовет тебя, прикажи ей больше не приходить!
– Она ведь наша сестра.
– Ее нет уже шесть лет, это не нормально.
Я сделала глоток, кофе остыл. Я люблю горячий, только что вскипевший и дымящийся. Тем не менее, я выпила всю кружку и наполнила по новой.
Я страдала меньше чем брат. За пять лет в университете я отвыкла от дома и близости мамы. Брат жил с ней вдвоем в нашем доме, разделенном на две квартиры. Во второй жила тетка – сестра папы. Год назад она притащила какого-то мужика и теперь устраивала каждодневные пьянки.
– Мне никто не снится, только папа, один раз, после той ночи.
– А мне он не снится. Я хочу продать дом, – перевела я резко тему, не зачем с этим тянуть.
Брат не ответил, но по тому, как он нахмурился, я видела, не согласен.
– Я не оставлю тебя здесь, – шестнадцатилетний подросток в курортном поселке Сочи с пьющей теткой, ни за что. – Ты единственный родной человек, я тебя не оставлю с ней! – повторила я, давая понять серьезность намерений, когда брат собрался воспротивиться.
– Но это наш дом.
– Именно поэтому лучше продать его, чем оставить на попечение этим алкашам. Выгнать их мы не можем, у нее доля.
– Давай выплатим ей ее часть!
– Чем? У тебя есть миллион? У меня нет.
Макс устало вздохнул и вышел из кухни.
Глава 8. Причины агрессивного поведения при хроническом алкоголизме
– Ну что бабоньки, готовы?!
В женском туалете третьего этажа всегда было мало людей. Наташка откупорила трехсотмиллилитровую бутылочку «Арарата» и наполнила пластиковые стаканчики.
– У меня есть «Бабаевский»! – радостно крикнула Лена, шелестя фантиком.
– Я не буду пить перед дипломом!
– По сто грамм, для смелости, – успокаивали подруги.
В этот момент за дверью показывается длинный нос Рукосуева.
– Замышились!
– Простите, но мужчинам вход воспрещен! – нарочито произносит Наташка, разливая коньяк по стаканчикам.
– Заходи, – затягиваю Димку, отдавая свою дозу. – У меня уже как неделю «Абрау» не выветривается, до сих пор голова болит.
– Накати, подруга, – настаивает Ленка. – Ой девки, и мужики, – тут же поправляет себя она, – последний рывок. Ничего уже не попишешь, как будет, так и будет!
– Дельный совет клинического психолога, заметьте, с высшим образованием! – Димка накатил и поморщился, подставляя стаканчик для новой порции горячительного.
Долго отсиживаться в туалете нельзя. К тому же его постепенно заполняли взволнованные студентки. Сегодня защищаются международники, и толпа выпускников оккупировала крыло. Мы пытаемся протиснуться меж них, как вдруг меня хватают за локоть. Кира Оболенская собственной персоной. Обычно это девушка чертовски самоуверенна, но не сегодня.
– Тонь, есть скоросшиватель?
– Что?
– Ты ведь Тоня Милославская? Мы сидели рядом на курсах у Ковалевского, – Я-то помню, но не думала, что помнит и она!
– Сидели. У меня нет. Прости, спешу.
– Черт!!!
Даже жалко стало. Бедняжка совсем плечи опустила. Вот уж точно на нее не похоже.
– Да я диплом не сшила, а у этих идиотов в копирке все закончилось!
– Не факт. Обычно они так говорят, выклянчивая деньги в период сессий.
Она бы знала это, если бы сдала самостоятельно хотя бы одну.
– Серьезно?
– Скажи им, что готова заплатить любые деньги за цветную папку, правда она обойдется тебе рублей в пятьсот. Но насколько я знаю, диплом нужно сшить пружиной.
– Да знаю я! Эта фигня у них тоже сломалась!
– Кира, это невозможно. Пошли, – тяжело вздохнув, произношу я. И что за дурацкая привычка всех спасать!
Когда мы добрались до «Копирки», там было полно народу. Студенты, режим дедлайна наше все. Обхожу павильон и стучу в дверь. Не хотелось бы выслушивать разъяренные крики, потому что мы влезли без очереди.
– Вась, будь другом, сшей.
Товарищ Анцифиров всегда был моим приятелем. Он заочник, работа в ксероксной была для него весьма выгодна. Огромное количество дипломов и курсовых, которые можно продать, на зарплату продавца не разгуляешься. Как-то я подловила его, когда он хотел сохранить на своем рабочем столе мою контрольную, с тех пор мы с ним друзья.
– Здорово, что у вас?
Кира неуверенно подала флэшку и через пять минут в ее руках был готовый диплом.
– Господи, спасибо! – произносит она, обращаясь ко мне.
– Не меня благодари и не Господа, а Ваську.
Тот стеснительно улыбнулся. Кира достала пару тысячных купюр и незаметно протянула парню. Он растерялся и даже хотел отказаться, но Кира настояла.
– Спасибо, Вась.
Парень кивнул и закрыл дверь.
Антонина Петровна Милославская, «Причины агрессивного поведения при хроническом алкоголизме», произнес голос декана, когда я вернулась к своим.
– Где тебя носит? Давай, удачи! – шепнула Наташка, которая уже отстрелялась и ждала результатов.
Через два часа я и ребята дружно попивали кофе из местного автомата. Кто-то махнул из окна, и мы побежали на встречу будущему, каким бы оно ни было. Но когда огласили оценки, назвав пятерку за изученную мною на собственной семье тему, я была очень удивлена. У лены заслуженная четверка. Наташка и Димка схлопотали по тройке, чему были несказанно рады, дипломы кусками содраны с интернета.
После всей этой кутерьмы, я довольная отправилась к станции метро, по дороге куда меня остановил кабриолет и счастливая Кира Оболенская за рулем.
– Четверка!!! Е-хууу! – радостно воскликнула она.
– Поздравляю!
