скачать книгу бесплатно
Впечатленный моим перекошенным лицом, мужик беспрекословно позволил упихать себя между дубленкой и шелковой комбинацией поросячьего цвета, подаренной бывшим (в нетипичном приступе щедрости: наверное, ему самому на халяву досталась). Мерзкая тряпка тут же соскользнула с вешалки Сане на голову, но распутывать их было некогда.
– И чтоб ни звука! – Яростно дернула я створку обратно и побежала открывать. В прихожей на секунду замешкалась, прикидывая, не надеть ли тапочки для солидности – по квартире я даже зимой хожу босиком, – но у порога стояли только плюшевые «зайчики» с волочащимися по полу ушами.
Плюнув на имидж, я отщелкнула замок и второй раз за утро получила дверью по лбу.
– Простите, – бросил ввалившийся в квартиру мужчина, причем по его тону было ясно, что раскаивается он ничуть не больше Сани.
Я всегда относилась к правоохранительным органам с симпатией и уважением. Правда, до сих пор мои контакты с этим славным учреждением ограничивались просмотром сериала «Улицы разбитых фонарей» да вызовами участкового дяди Пети, когда жившие сверху алкоголики устраивали совсем уж разудалый праздник жизни.
Прятать в шкафу убийцу в розыске мне еще ни разу не доводилось.
– Оперуполномоченный Наумов, – представился гость и, не снимая ботинок, по-хозяйски прошел в комнату.
В отличие от дяди Пети, щупленького пожилого милиционера с тихим голосом, которого даже хулиганы стыдились обижать, оперуполномоченный не понравился мне с первого взгляда. И дело было вовсе не в потном свалявшемся свитере, надетом под новый кожаный пиджак. Я как будто очутилась в одной клетке с тигром, который еще не определился, кто перед ним: долгожданный обед или низкокалорийная швабра уборщика.
– Елена Викторовна Коробкова? – для проформы уточнил тигр, то есть Наумов.
– Да, паспорт показать?
– Не надо, – отрезал оперативник с таким видом, словно в прокуратуре на меня уже давным-давно заведено личное дело с номерными фотографиями в профиль и анфас. – Полагаю, вы догадываетесь, почему я здесь?
– Конечно, – ляпнула я. – В смысле, новости смотрела.
– Новости… – с отвращением повторил тот. – Ладно, начнем по порядку. – Милиционер раскрыл блокнот и щелкнул кнопкой автоматической ручки. – Как давно вы знакомы с Александром Топляковым?
– Меньше суток.
– В каких вы отношениях?
– Вы что, шутите? Я с ним всего-то пару часов общалась!
Причем хватило по горло.
– И какое у вас о нем сложилось впечатление?
– Плохое, – мстительно сказала я. – По-моему, ему еще лечиться и лечиться, причем под пристальным врачебным наблюдением.
– Вы недалеки от истины. – Оперативник продолжал буравить меня взглядом. – Топляков серьезно болен. У него сорвана психика, он неадекватно воспринимает реальность и не контролирует свои поступки, как наркоман во время ломки. Вы ведь не стали бы заступаться за наркомана, правда?
Вся моя решимость куда-то испарилась. Дико захотелось ткнуть пальцем в шкаф и пулей вылететь из квартиры… но тут я вспомнила о гранате. Вдруг у Сани еще одна есть?! Причем – откровенный идиотизм! – первой в голову пришла мысль о восьмистах сорока долларах, которые я копила на ремонт, храня в меховой шапке на верхней полке шкафа. Я представила, как они ошметками разлетаются по комнате (мысль об ошметках собственных почему-то волновала меня куда меньше), и поспешно сцепила пальцы.
– Ну… наверное. Вообще-то у меня нет знакомых наркоманов.
– Как я вам завидую, – фальшиво улыбнулся оперативник. – А я вот часто имел… имею с ними дело, пренеприятные типы. Но доза хотя бы на короткий срок делает их безопасными для общества, в то время как друзьям Топлякова приходится сидеть на мине круглосуточно. Он, не задумываясь, убьет и вас – если вы повысите на него голос, замахнетесь или просто неожиданно подойдете со спины, дотронетесь…
Допрос принимал какой-то странный оборот. Появилось гадкое чувство, что меня пытаются загипнотизировать, сквозь доверительный тон собеседника прорывались издевательские нотки.
– Ой, зачем вы меня так пугаете?! – пролепетала я, прячась от серьезного разговора за образом хрупкой глупенькой блондинки. – Вы думаете, он захочет мне отомстить и придет сюда?! Какой ужас…
– Что вы, Елена Викторовна, не пугаю – предупреждаю! Как говорится: кто предупрежден, тот… – Наумов зачем-то закрыл блокнот, медленно-медленно, чтобы не шуршать, переложил его на диван и потянулся к кобуре. – А сочувствовать таким Топляковым не стоит. Война далеко не всех ломает, она как рентгеновский аппарат: червоточины в людях выявляет. Может, он туда и пошел, чтобы в живых человечков из автомата пострелять…
Мама родная! Оперативник, конечно же, заметил, как я нервничаю и кошусь на шкаф. Наумов уверен, что Саня где-то в квартире, и нарочно его провоцирует! Надеется, что тот сорвется и…
В шкафу чихнули.
Я так остолбенела от ужаса, что даже зажмуриться не смогла.
– А ну, выходи, сволочь! – Наумов сделал на зеркало охотничью стойку с пистолетом. – Руки вверх, и чтобы я их видел!
Створка медленно, с дребезжанием отъехала в сторону. Прямо за ней, по-турецки скрестив ноги, сидел голый бритоголовый «браток», в синеву расписанный татуировками вроде «не забуду мать родную», грудастой тетки (видимо, той самой матери), пауков, волков и прочего животного мира. Выглядели они так, словно не шибко умелый, но старательный художник намалевал их шариковой ручкой, а потом поплевал и растер.
– Слышь, начальник, – забормотал мужик, послушно поднимая руки, – ты, того, не надо! Давай по-хорошему договоримся – я ж так, чисто в гости! И вообще, она сама предложила…
Наумов выругался и опустил пистолет.
– Ты кто такой?
– Ну… эта… типа сосед… за сахаром зашел.
– Скажи еще, за нафталином! – Оперативник матюгнулся.
Я сидела ни жива, ни мертва. Федька, конечно, изумительно скопировал жильца из квартиры напротив, но вдруг Наумову придет в голову попросить у него документы?! Конечно, «идущий на дело» любовник вряд ли станет брать их с собой, однако милиционер может предложить ему пройти в «свою» квартиру. Настоящий Ванек (Иван Сергеевич, бизнес-рэкетир, две судимости) в это время обычно прогуливал пса-боксера – задиристого, дурного, как пробка, и даже внешне чем-то смахивающего на хозяина. Если они столкнутся в коридоре…
– Вали отсюда. – Оперативник указующе ткнул пистолетом и спрятал его в кобуру. – У нас с гражданкой Коробковой серьезный разговор.
– Понял! – Просиявший браток схватил первое, что под руку попалось – мой злосчастный пеньюар, – под его прикрытием выкарабкался из шкафа, старательно задвинул за собой створку, улепетнул в прихожую и громко хлопнул входной дверью. К счастью, раздосадованный опер больше на него не смотрел – Федька, по обычаю домовых, не мог переступить порога квартиры.
– Так у нас все-таки разговор – или мне тоже вещи на выход собирать? – «Крушение личной жизни» придало мне смелости.
– Разговор, – нехотя признал Наумов, возвращаясь к блокноту и ручке. – Но знайте, Елена Викторовна: если бы не показания вашего начальника – к которым, впрочем, у меня нет особого доверия, – то не я бы к вам, а вы к нам приехали! Ваше учреждение уже давно вызывает у нас подозрения!
– Это какие? – Об истинных функциях Госнежконтроля знал весьма ограниченный круг лиц, для остальных он расшифровывался как Государственный контроль за недвижимостью и жильем, подведомственная Минстройархитектуры контора. Собственно наш отдел якобы занимался охраной памятников старины.
– Да вот такие! – загадочно припугнул оперативник. – Вы там давно работаете?
– Четыре года.
– И на хорошем счету у начальства, верно?
– Пока не выгоняют, – осторожно сказала я.
– И даже стажеров поручают?
– Ну поручали пару раз…
– То есть на вчерашний день опыт работы с ними у вас уже имелся?
От вопроса веяло каким-то подвохом.
– А что?
– Да или нет?
– Ну… да, – рискнула я.
– Тогда почему вы допустили подобное поведение Топлякова?
– А что я могла сделать? – возмутилась я. – На ботинке у него повиснуть?
– А раньше? Свидетели сообщают, что от напавшего на них инспектора сильно пахло алкоголем. Почему вы не доложили начальнику, что ваш напарник пьян?
– Да Серафим Петрович сам это видел! Он мне Са… Александра таким и подсунул!
– То есть вы утверждаете, – оперативник быстро строчил в блокноте, – что ваш начальник знал, что его родственник неадекватен, и тем не менее поручил ему важное задание?
– Самое обычное, – вступилась я за Серафима. Шеф у меня, конечно, тот еще самодур, но человек он хороший, добрый и даже мягкий – вон тетя Маша не только вьет из него веревки, но и плетет из них макраме. – И ничего подобного я не утверждаю. Между прочим, сантехники еще в худшем состоянии по вызовам ходят!
– Но они же гранаты в унитазы не бросают, – здраво заметил Наумов.
Я не нашлась, что на это возразить.
Задав еще с десяток столь же дурацких вопросов (не замечала ли я чего-нибудь странного в поведении самого Серафима Петровича, какой у нас в Госнежохране распорядок дня, что я могу сказать об уборщице тете Мане) и тщательно законспектировав ответы, Наумов развернул блокнот ко мне.
– Подпишите.
– Зачем? Мы же просто беседовали.
– А вы хотите, чтобы я к вам с ордером пришел?
– Не буду подписывать, – заупрямилась «блондинка», – у меня стресс, мало ли чего я там наговорила! Кстати, дайте почитаю…
Блокнот тут же выскользнул у меня из-под носа.
– Я с вами еще не прощаюсь, – зловеще предупредил оперативник, наконец-то поднимаясь с дивана.
– До свидания, – вежливо сказала я, проводив его до двери (а потом еще в глазок убедившись, что он утопал вниз по лестнице).
Черт знает что. Я потерла гудящий не то от шишек, не то от мысленной работы лоб. Чего он от меня хотел-то? Не представляю, чем может помочь расследованию эта «беседа».
– Вечно мне с твоими хахалями разбираться, – ворчливо забубнил Федька, серой крысой вспрыгивая на хозяйское плечо. – Ты бы им график составляла, что ли… или встроенный шкаф на четыре створки купила, а то он мне всю спину своими костылями отпинал!
Я вернулась в комнату и сердито хлопнула ладонью по зеркалу:
– Вылезай!
После продолжительной возни в недрах – кажется, там упало что-то еще – створка отодвинулась и из шкафа показались две моли и Саня. Говорящая крыса (Федька продолжал нудно бухтеть мне в ухо, щекочась усами) его определенно впечатлила.
– А… это…
– Домовой.
– Тоже настоящий?
Федька презрительно фыркнул и исчез.
Увы, Саня его примеру не последовал. Напротив: шлепнулся в мое любимое, оно же единственное, кресло, небрежно выкинув оттуда плюшевого зайца.
– Странный какой-то этот мент! – задумчиво изрек он. – И разговор у вас был странный. Хрень какая-то, проще говоря.
– А ты у нас, значит, специалист по ведению допросов, – съязвила я.
– Ну. – Отвернувшись, мужик шмыгнул носом. – Не спец, но… было дело под Аргуном. Попался нам один… я-то на подхвате стоял, а допрос Гестаповец вел… сержант-контрактник, его из ментов за это самое и выперли… злоупотребление служебным, ну и рукоприкладство, само собой. Так он этого чича за полчаса, как орех… расколол и выпотрошил наизнанку… а этот – странный. Лен, ты хоть на корочки его глянула?
– Нет.
– Почему-то я так и думал, – пробормотал Саня. – Не, точно, странный опер… Лен, у тебя курево есть?
Я молча сходила в прихожую и вытащила из сумочки початую пачку «Vogue» с ментолом. Вообще-то я не курю, но в чадящей компании мне приятнее вдыхать свой дым, чем чужой, вот и купила дамские сигареты специально для таких случаев. За полгода всего штук семь развела.
– Ты бы мне еще леденец пососать предложила, – буркнул мужик, но пачку взял. Тонкая сигаретина казалась соломинкой в его пальцах. Сейчас, по крайней мере, он не пытался давить мне на психику, убеждая в своей невиновности, словно Дездемона в какой-нибудь авангардной постановке шекспировской пьесы, где в конце концов задушили чахленького Отелло.
Может, он покурит, успокоится и уйдет, а?!
Саня затянулся так, что сигарета разом обуглилась на четверть.
– А пожевать чего-нибудь найдется?
Пришлось, скрипя зубами, идти уже на кухню. Я зло распахнула холодильник, осмотрелась. Переводить моего гуся на ЭТО! Ладно, пусть подавится, лишь бы отвязался. Но разогревать не буду, вот еще! Я выгребла с боковых полочек кетчуп, майонез и пару помидоров. Еще там стоял початый пакет мюсли, но мужчины такого, кажется, не едят… Поднос я не нашла, хотя точно знала, что где-то он есть. Пришлось составить все на разделочную доску. Вот поест – и скажу ему, чтобы выметался! Нет, лучше просто уходил, а то мало ли как он отреагирует…
…Когда я вернулась в комнату, Саня спал. Прямо в кресле, свесив руку с дымящейся сигаретой. Я хотела ее вытащить, чтобы не прожег пеплом ковер, но вспомнила слова Наумова и побоялась трогать психа. Вместо этого тихонечко подставила под окурок блюдце и пошла в ванную бессильно ругаться под шум воды.
Глава 3
Надо признать, от мужчин тоже порой бывает польза. К сожалению, больше трех минут эта пора длится редко.
Л.
Дуракам везет, а вот я умным уродился.
С.
?
– Под ноги смотреть, епить вашу! Жить надоело?!
Голос взводного доносился как сквозь вату. Мы вышли на рассвете, а теперь солнце в зените, хренова небесная сковородка, хоть бы каким облачком ее прикрыло! Из-под каски прям ручьи текут, броник раскалился, а на правом плече – автомат, а на левом – «шмель». Не, парни, я сдохну, ей-же-ей, это просто пушной зверек, еще пару шагов – и сдохну.
Я сорвал с пояса флягу, раза два жадно глотнул – апельсиновый сок, правда, вкус у него был какой-то странный, ну да халяве в зубы не смотрят.
