скачать книгу бесплатно
– Ты еще не приехала?
– Больше часа едем, снегопад усиливается, видимость ухудшается. Снеговая завеса и машины впереди ползут как дождевые черви. Рома, автобус очень трясет, потом тебе еще напишу.
– У него наверное летняя резина. Лада, держись там за что-нибудь.
***
– Рома, привет! Я в восторге! Как будто в сказку попала. Когда приехали, начали уже сгущаться сумерки, ветер кружил поземку, и нам открылась просто нереальная красота. Снежное покрывало лежало волнами на всем гигантском парке, в его центре стоял миниатюрный замок с белоснежными беретами на башенках. Высокие двери дома распахнулись, из них вырвались с заливистым лаем два ротвейлера темного шоколадного окраса и устремились купаться в сугробах. Удлиненные окна светились огоньками желтых отттенков от лимонных до янтарных, и приглашали нас в дом. В прихожей с антикварным мозаичным полом на длинном бархатном светло-зеленом canapе лежали охапки шуб и пальто.
– Ты похоже статью для журнала написала?
– Ага, начала писать. Только это все правда. Рома, ну, очень красиво и интересно! Тут весь парижский бомонд собрался.
– Только французы?
– Почему, и русские, и англичане есть. Говорят, что Жан-Поль, всегда во время выставки Maison Objet», устраивает «суарэ» с угощениями и танцами.
***
– Привет, ну как ты там?
– Рома, привет! Представляешь, прямо в прихожей нам предложили «с дороги» по бокалу шикарного французского шампанского! Потом Жан-Поль пригласил всю нашу «московскую делегацию» в гостиную со стенами солнечных оттенков для знакомства и небольшой лекции. От количества присутствующих звездных гостей я засмущалась и устроилась на самом дальнем диване горчичного цвета. Сидела там и вспомнила песню Джо Дассена в ритме вальса, когда они танцуют из комнаты в комнату, помнишь?
Как же я благодарна Яне Дороговой за эту поездку. Она, как директор лучшей российской школы Дизайна, смогла легко договориться с французским «Интерьерным Королем». Ее заместитель Жанна Ямпольская тоже здесь. Когда Жан-Поль стал представлять нам свою команду, оказалось, что руководителя его проектов зовут тоже Жанна Ямпольский. От такого удивительного совпадения все мы оживились, две Жанны стали искать общие корни в своих родословных. Французская Жанна рассказала о судьбоносной встрече ее бабушки у Эйфелевой башни с французским таксистом русского происхождения, который потом и стал ее мужем. Наш разговор от обсуждения покраски стен перекинулся на тему романтических знакомств и смущение мое растворилось в веселых историях.
– Лада, только про наше знакомство не надо рассказывать.
– Ладно, не буду.
– Классно там у вас! Пиши, как сможешь. Я чего-то простудился, лежу мечтаю о тебе.
***
– Рома, бонсуар, еще не спишь?
– Нет, расскажи про замок.
– Центр вестибюля украшает стол по дизайну Адо Шалле, над ним игриво свисает винтажная люстра «Спутник», популярная в середине ХХ века, слышал о такой?
– Не помню. Замок какого века?
– Жан-Поль сказал, что дом он купил в начале 2000-х, но здание было в аварийном состоянии. Мини-замок построили в 1820-х. Его прежние хозяева пользовались своими владениями частично, и весь второй этаж без должного ухода быстро разрушился. В доме не было ни воды, ни электричества, ни отопления. Вообще ничего, представляешь?
– Лада, в начале девятнадцатого века электричества нигде не было.
– Рефузо начал глобальный ремонт со второго необитаемого этажа. Все спальни задрапировал набивной тканью и так больше сохранялось тепла. Гостевые комнаты у Жан-Поля все тематические: «Китайская», «Итальянская» и «Шведская». Сказал, что стремился избежать монотонности, и чтобы у его гостей каждый раз были новые впечатления от ночевки.
– Я бы тоже хотел в такие гости.
– Хозяйская спальня серо-зеленая и догадайся, что ее украшает в качестве цветового акцента?
– Скульптура в стиле поп-арт?
– Рома, нет. Картонные коробки из-под обуви и разных других покупок!
– Вот это прикол!
– Да, множество оранжевых коробок от Hermes для хранения разных вещей, от обуви до часов. А в ванной комнате при этой спальне, саму чашу ванны Жан-Поль придумал окрасить в полоски оконных штор: серая база, кремовый верх и красная каемка между ними.
– Пришли фотографию, интересно посмотреть.
– Ты лучше «погугли». Забей в поисковике: загородный дом в пригороде Парижа Жан-Поля Рефузо и увидишь.
– Ок.
– Слева от входа я обнаружила самую аскетичную и грациозную комнату дома – библиотеку. В ней серые мышиные стены и клетчатые шторы служат аккомпанементом к гигантскому камину из черного мрамора. Над его порталом висит зеркало бельгийского скульптора Эрве ван дер Стратена, а на стенах – антикварные портреты разных неизвестных людей.
***
– Расскажи про людей, кто в чем? Есть наши «звезды»?
– Да, полно. Дизайнеры интерьера, декораторы, журналисты и поставщики дизайн-проектов бродят по всем двум этажам. Есть две дамы от французской компании Baccarat в туфлях на высоких шпильках, вечерних бархатных платьях и с массивными бриллиантами в ушах, автор интерьерной программы Первого канала «Дача» Даша Махова в плюшевом спортивном костюме и кроссовках, молодые французские архитекторы в рваных джинсах, клубных пиджаках и ярких замшевых ботинках цвета охры, фуксии и маренго, владелица турагентства, русская француженка Эммануэль Грог, в элегантном брючном костюме с летящим шарфиком цвета французского флага и высокими сапогами, главный редактор интерьерного журнала Ксения Зыкулина в длинном трикотажном платье черничного цвета и молочных ботильонах. Российские дизайнеры одеты тоже нарядно, многие в черном или с деталями этого цвета.
– Лада, а ты сама? Что все-таки решила надеть?
– В лучших традициях – маленькое черное платье и брусничный меланжевый жакет на серебряной молнии. Он из шерстяного букле в стиле Коко Шанель. Хорошо еще, что я на сменку туфли взяла. Мои новые замшевые сапоги вдрызг вымокли от парижской снежной жижи.
– А Жан-Поль в чем?
– Он, как всегда, гиперэлегантен.
***
– Рома, привет! Я в шоке. Мы решили ехать обратно в Париж. Снег валил не переставая. Ответственная за нашу группу Эммануэль не могла дозвониться водителю и пошла к автобусу предупредить о сборе группы в обратный путь в Париж. Водитель стал выезжать со стоянки, не заметил границу дороги, съехал на рыхлую обочину и провалился левыми колесами в сугроб. Эммануэль вернулась в дом с просьбой помочь вывести автобус на дорогу. Французы начали звонить и вызывать техпомощь, наши соотечественники сразу же предложили выйти всем вместе в сад и дружно «вытолкнуть автобус» из канавы. Жан-Поль развеселился от этой идеи, – такое решение ему в голову не могло прийти. Он с удовольствием поддержал инициативу своим примером. Все мужчины заспешили на улицу помочь водителю автобуса. Я стояла в холле и, как только входная дверь отворилась, сразу же услышала громкий мужской смех. «Спасатели» провалились по колено в снег. Они были настроены решительно. Несмотря на полностью взмокшие ботинки и прилипшие мокрые штанины брюк, дошли до автобуса и начали его рьяно раскачивать. Все оставшиеся в доме гости прилипли к окнам и наблюдали. Сначала грузная машина оставалась совершенно неподвижной, но потом неожиданно резко наклонилась и легла на бок. Стало понятно, что вернуться на этом автобусе в Париж никто уже не сможет. Решение вызвать такси также потерпело фиаско. Парижские таксисты по такому бездорожью ехать отказывались. Время перевалило уже за полночь и непонятно – как добраться до парижской гостиницы? Но главный вопрос: как успеть завтра на самолет?
– Лада, я уснул. У меня уже три часа ночи. То есть, ты можешь завтра не прилететь?
– Да, могу опоздать. Не знаю, что делать? Все французы и наши ВИПы разъехались. Рома, мне так тут одиноко, я дико устала и чуть не плачу, пожалей меня…
– Лада, ну что ты, не волнуйся. Лучше я тебе попробую помочь, есть одна идея, если получится, напишу.
***
– Рома, привет, как же я тебе благодарна! Уже сижу в парижском аэропорту, все контроли прошла, жду посадки. Как у тебя дела?
– Лада, бонжур, я рад. Прокладываю маршрут, чтобы встречать тебя в Шереметьево.
– Я просто счастлива! Можно, наконец, выдохнуть и все по порядку тебе написать.
Примерно через полчаса после твоего предложения помочь, ко мне подошла незнакомая девушка из команды московских дизайнеров и предложила вместе с ней занять одну из спален. Сначала я решительно отказалась – мы же в чужом доме и необходимо спросить разрешения у хозяина. Попыталась его разыскать и узнала от прислуги, что Жан-Поль уже уехал в Париж с кем-то из гостей на автомобиле.
Моя новая знакомая меня убеждала, что в доме семь спален, а оставшихся гостей в три раза больше. Некоторые комнаты уже заняты и скоро свободных мест не останется вовсе. Мы поднялись на второй этаж, толкнули дверь в детскую спальню, комната пустовала. Ее мы сразу заняли и закрыли дверь на ключ.
Утро в доме началось с запаха кофе и выпечки. Такой аромат ассоциировался с парижским кафе. Я открыла глаза и в первую секунду даже не поняла: где я нахожусь? Окружающая обстановка отличалась от вчерашней гостиницы. Новая знакомая с соседней кровати пожелала мне Bonjour, потянулась к окну, раздвинула шторы и все встало на свои места.
Спустившись на кухню, мы с восторгом обнаружили большущую плетеную корзину с только что испеченными круассанами, рядом стоял высокий серебряный кофейник. Жан-Поль уехал, но позаботился о гостях! По телу прокатилась теплая волна благодарности и принесла с собой ощущение праздника: жизнь налаживалась, кофе мягко пробуждал, круассаны приятно хрустели на зубах. Снег идти перестал и живописными клочьями повис на кустах и деревьях сада.
Вдруг раздался звонок с французского номера. Я уже готовилась отвечать по-французски, но приятный девичий голосок на русском языке с легким акцентом сначала передал привет от тебя. Потом девушка предложила меня забрать и доставить в аэропорт. Это была прекрасная Люси, через полчаса она уже въехала в ворота замка на своем белоснежном мотоцикле. Та самая яркая блондинка, из команды Жан-Поля, кто курирует его текстильные проекты. Она тоже была вчера на «суарэ» и живет всего в паре километров от замка.
Рома, как тесен мир! Удивительно, что ты познакомился в Манчестере три года назад именно с Люси!
Мне еще интересно узнать подробности. Все это время вы просто дружили, или между вами что-то большее?!
– Лада! Она в Париже, я в Москве, какое большее!? Как тебе спалось на кровати Жан-Поля?
– Жестоковата королевская кровать, сегодня, наконец-то, высплюсь в своей.
– Да уж, не знаю, кто бы из моих друзей мог так «слиться» из своего дома во время вечеринки. В целом ты довольна поездкой в Париж?
– Конечно! Очень! И что побывала в замке рада, хоть и разнервничалась этой ночью. Получила урок самоценности от Жан-Поля, той самой любви к себе, которую именуют: французский шарм. Пространство для жизни он продумывает особенно тщательно и изящно вплетает в интерьер произведения искусства.
– Уроков, я понимаю, было несколько.
Ромино сообщение Лада прочитала только в Москве, когда выключила на смартфоне «режим полета».
Нина
Татьяна Баженова
Нина, услышав стук в стекло, открыла оконную створку.
– Томочка, спасибо вам, – прошептала она севшим голосом, принимая заветный пакет через окно.
– Только осторожно, очень горячо! И не забудьте принимать лекарства. Вечером я зайду, – шутливо строго ответила ей молодая женщина.
Нина Абрамовна – красивая статная дама, с точеным благородным профилем, белыми вьющимися волосами, бывшими когда-то золотисто-рыжими, несмотря на свои 82 года и десятилетний артрит, держала спину неизменно прямо. К артриту несколько дней назад добавился в компанию еще и ковид. Все бы ничего, врач приходил – сделал тест, служащие аптеки принесли лекарства, но вот незадача – продукты заканчивались, до магазина еще дней пять ей не выбраться – изоляция. А femme de mеnage* (*прим.автора – уборщица, помощница по хозяйству от социальной службы) теперь придет только на следующей неделе.
Нина не любила никого просить, ей было неловко от этого. Тем более, что французы, частенько стараясь выглядеть tr?s gentil* (*пер.с фр. – очень любезно), легко обещали, но все равно не выполняли обещаний и от этого ей становилось еще более неловко, теперь уже за них.
Талантливый лингвист, переводчик на многих научных форумах и конференциях, Нина всегда была в гуще людей и событий. Интеллектуальная среда ее вдохновляла. Но, как многие творческие личности, в быту она была совершенно непрактична. Раньше она как-то этого не замечала. В детстве и юности мама старалась избавить ее от домашних забот, оставляя это себе. Позднее рядом с ней всегда были близкие люди, друзья, и все решалось как-то само собой. Но все это было где-то в прошлом… «Иных уж нет, а те далече, Как Сади некогда сказал»* (*строка из романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин»). Круг ее прежнего общения, соответственно возрасту, неуклонно редел. А круг бытовых вопросов, которые необходимо было решать, разросся как снежный ком.
Вечером Нина решилась позвонить своей новой русской соседке. Та жила неподалеку, в доме, построенном еще Ротшильдами в 1914 году.
– Томочка, а вы варите щи для своего супруга?
– Нет, Нина Абрамовна, он такое не ест!
– Но вы же умеете варить щи? Там капуста, морковь…
– Конечно, это так просто!
– Милочка, я могу попросить вас о любезности?
– Вы хотите щей?
– Очень! Вы – единственная русская в моем окружении, вам не нужно объяснять, что это!
Собеседницы расхохотались, представив удивленные лица французов.
– Томочка, только вы не заходите, я не хочу вас заразить, постучите в окно, я буду в маске.
***
Это сейчас Нина живет на rez-de-chaussеe* (*соответствует российскому первому этажу) и это значительно облегчило ей жизнь. Еще несколько месяцев назад она обитала в квартирке тремя этажами выше, очень удобной и уютной, светлой, единственным недостатком которой, в сложившейся ситуации, были высокие ступени старинного здания. Несмотря на наличие малюсенького лифта, вмещающего в себя от силы двух человек, преодолеть десяток ступенек до него для Нины и ее милой «собачи», как она ласково ее называла, в последнее время становилось все затруднительнее. Прогулять песика была целая проблема.
Вест-хайленд-уайт-терьер Тейлор, как звали «собачу» по паспорту, а по домашнему просто Тюпа, появился у Нины случайно десять лет назад. Друзья пристраивали последнего из выводка белоснежного, с глазками – черными бусинками, четырехмесячного щенка:
– Возьми, Нина! Будет тебе компаньон для прогулок.
– Ну, почему бы и нет, – глядя на пушистый комочек, похожий на вату, не стала возражать Нина, тем более, что ни детей, ни семьи у нее не было.
У Тюпы-Тейлора довольно крупная голова и маленькое туловище, коротенькие, но пропорциональные телу лапки, ушки прямостоячие и хвостик торчком, которым он частенько весело повиливал. Уайт-терьеры чрезвычайно дружелюбны, поддержат любое ваше настроение. Таким был и Тюпа, активным с прекрасным характером. Дети во дворе его обожали. В пору его молодости Нина с Тюпой любили прогуливаться по улочкам Монмартра, неспешно поднимаясь к самой высокой точке Холма Мучеников – белоснежной базилике Сакре-Кер, откуда открывается самый захватывающий вид на крыши города.
Старинные улочки узенькие, вьющиеся как змейки, плавно извиваясь, стекаются к базилике «Святого Сердца». А ведь Монмартр – один из самых романтичных парижских районов. И, несомненно, является признанным местом встречи влюбленных в Париже. Ну, разве это не идеальное место, чтобы признаться в любви? Затем влюбленные прогуливаются, взявшись за руки, по романтическим мощеным улочкам, хранящим свою историю, которые делают Монмартр таким очаровательным.
Нина и ее «собача» обычно поднимались по rue des Saules* (*улица Соль) к виноградникам, оставляя за собой «Проворного Кролика»* (*кабаре на Монмартре «Le Lapin Agile»), в котором с девятнадцатого века начинающие поэты декламировали свои стихи и исполняли песни, а в начале двадцатого – стало излюбленным местом встречи богемы. В те дни Монмартр был убежищем молодых и бедных художников, тогда еще никому неизвестных. Для голодных художников здесь когда-то выставляли перед входом кастрюлю с бесплатным супом. Недалеко общежитие Bateau-Lavoir – «Корабль-прачечная», где писали свои полотна Пикассо, Тулуз-Лотрек, Модильяни и другие легендарные художники Парижской школы.
Затем Нина с Тюпой проходили по rue Norvins* (*улица Норвен), которая выходит на Place du Tertre* (*площадь Тертр на Монмартре), где до сих пор собираются современные художники, предлагая прохожим нарисовать их портрет. Нина с «собачей» продолжали свой обычный маршрут мимо знаменитого бистро «La М?re Catherine» c начищенными до блеска латунными табличками на русском и французском языках: «30 марта 1814 года русские солдаты обедая у Матушки Екатерины просили выпить быстро» – красочная легенда, привлекающая множество туристов.
С площади Нина с верным спутником сворачивали направо и, пройдя немного вперед вдоль стен Сакре-Кер, оказывались в небольшом парке, предназначенном исключительно для собак, сетчатый заборчик которого по сей день увешан разнообразными замочками с именами «влюбленных», которые таким образом пытаются увековечить свою любовь. «Кто знает, – думала Нина, может, замочки еще висят, а пары, их повесившие, уже расстались?»
***
Какое это чудное было время! Тюпа и дюжина его лохматых друзей всех мастей и размеров носились на ограниченном изгородью пространстве парка. То и дело раздавалось писклявое тявканье мальтийских болонок, мопсов, терьеров, значительно реже лаяли овчарки, лабрадоры, доберманы. Набегавшись, Тюпа ложился у ног хозяйки.
– Madame, votre chien est si mignon!* (*пер. с фр. «Мадам, ваша собачка такая милая!»)
– Действительно, это белое лохматое чудо с глазками-бусинками привлекает внимание, и нас с ним частенько останавливают, – кокетливо улыбнулась Нина. – Потому что все в него влюбляются, и получается, что это не он со мной, а я при нем, – пошутила она.
Нина встряхнула головой, как будто хотела отогнать набежавшие воспоминания. «А ведь действительно, моя «собача» всегда играла роль человека, которого мне не хватало. Но вопрос, какого человека мне не хватало?» И она опять погрузилась в размышления, какой человек ей может сейчас помочь. Ведь она окружена людьми и симпатичными, но сама себя изолирует. Она среди людей, но чувствует себя одиноко. И только со своей «собачей» ей не надо было ничего объяснять, Тюпа понимал без слов, преданно ловя ее взгляд, когда она разговаривала с ним.
***
К великому сожалению Нины, за последние два года болезнь в его маленьком тельце развернулась так, что ему стало затруднительно не только спускаться и подниматься по ступенькам, но и сами прогулки легко его утомляли, поэтому в парк они уже не ходили. На лестничной клетке Тюпа виновато смотрел на хозяйку, как бы извиняясь, что причиняет ей такие неудобства. Чтобы выйти на улицу, им с хозяйкой необходимо было спуститься двенадцать ступенек до лифта, и еще двадцать четыре после. Когда ты здоров – ты этого просто не замечаешь. А вот когда есть проблема – то каждый шаг разливается болью по всему телу. Регулярные походы к ветеринару на протяжении двух лет ситуацию не меняли, ему становилось все хуже.
Переезд с четвертого этажа на нулевой дался нелегко.
В последний раз Нина переезжала сорок лет назад, но тогда рядом с ней были близкие люди, друзья. Администрация жилого комплекса «Фондасьён де Ротшильд» пошла навстречу своей давней обитательнице, предоставив ей освободившуюся на Rez-de-chaussеe квартиру, где не нужно было преодолевать десятка ступенек. Здесь обычно жил консьерж, обслуживающий их дом.
