скачать книгу бесплатно
– Вот поэтому я не сделаю ничего такого.
– А она? – прищурился друг.
– И она, – уверенно ответил.
– Это, братело, твоя жизнь, но на правах древнего друга скажу: ты будто в куклы играешь – наряжаешь, на руках носишь, с рук кормишь… У меня доча так в свои три года делает. Но тебе-то уже тридцать семь, глаза-то разлепи – не годится Сабина для семьи…
– Ты же друг мне? – положил руку ему на плечо и чуть сжал, смотря в глаза серьезно. Кирилл кивнул медленно, уже зная, что я скажу. – Вот и оставайся им.
Глава 2. Игра тылом
Как себя поставишь, так тебя и вы***т…
– Задорно ему будет… Старый козел! – ворчала Сабина, нервно расчесывая волосы.
Они дико бесили ее сегодня – тонкие и легкие как пух, ни в какую не желали укладываться, то одна прядь, то другая выскальзывала из заколки, делая прическу неопрятной и совсем не походившей на продуманный творческий беспорядок. Остервенело швырнула заколку о стену и топнула ногой, вымещая гнев на мужа.
Вчера он был беспощадно нежен в постели, растомил ее так, что она млела в его объятиях, забывая все на свете. Зарывался в ее волосы большой пятерней, держал под попу и будто укачивал под собой, урча от удовольствия колыбельную из стонов, милого шепота и ритмичного шелеста шелковой постели. Он любил ее от кончиков ноготков на ногах до макушки, нежил и сам таял от близости с ней…
А сейчас ей хотелось грубости до крика и слез. Чтобы каждый толчок выбивал воздух из легких и хрип из горла. Как это умел делать Виктор Борзов – режиссер и сценарист их труппы. Мужчина, который оказался обыкновенным бабником, и назло которому она поддалась ухаживаниям Димы и вышла замуж. Виктора это, похоже, даже устраивало, потому что замужней ей он оказывал больше внимания, чем раньше. И уже ради этого она готова была терпеть невыносимую сиропную заботу и любовь Димы.
Сабина набрала номер любовника и уже через два гудка услышала сексуально хрипловатый низкий голос:
– Да, детка…
– Я соскучилась, – сразу скуксилась Сабина, унижаясь перед брутальным самцом.
Она всегда боялась его отказа и, помани он ее пальцем, бросалась на его зов, едва не высунув язык и не капая слюной от счастья.
– Я слегка занят сегодня… – Сердце девушки оборвалось. – Но у меня есть час…
– О-о, скоро буду! – перебила его Сабина, чувствуя, что сердце снова запустилось и забилось быстрее, чем застучали ее каблучки по лестнице, когда она понеслась к нему.
– Твоя попка хочет огня? – хохотнул мужчина и громким шепотом в динамик, будто на ухо, добавил: – Так неси ее ко мне скорее, детка, отжарю как следует…
Девушка неслась по улице на шпильках, забыв о неудачной укладке волос, о брошенном на пол полотенце и забытом на не заправленной постели завтраке. Все теряло значение и не стоило внимания, когда ее звал ОН – Виктор, мужчина, которому она безоговорочно подчинялась всегда и везде. Ради него она старалась быть лучшей на сцене и в постели. От его взгляда текла, как сучка, и дрожала от страсти. И теперь, зная, что муж не собирается с ней на гастроли в Москву, рвалась туда еще больше, чтобы отдаться страсти на на полную катушку.
До дома Виктора было совсем недалеко – пара-тройка километров. Сабина могла бы поймать попутку, но предпочла сократить расстояние и пробежать мимо стройки, где работал ее муж. Каждая минутка была драгоценной, не хотелось ждать и колесить по району, когда в груди пылало в радостном предвкушении встречи сердце, и низ живота уже сладко тянуло.
Наконец, сорвав с дерева лист, Сабина парой движений обтерла от пыли каблучки и нажала кнопку домофона в новостройке. Виктор отозвался почти мгновенно – безмолвно впустил ее в подъезд, а уже через минуту встречал ее на пороге квартиры.
– Витя… – повисла у него на шее девушка, едва он захлопнул дверь за ее спиной.
Она потянулась к нему губами, выпрашивая поцелуй, и мужчина не заставил ждать. Впился в губы до боли, вызывая стон, целовал, не жалея нежной кожи, прикусывая ее и выпивая судорожный всхлип девушки.
– Дырочка моя… – нежно прошептал ей в истерзанные губы. Двинул пару раз похотливо бедрами, чуть согнув колени, потерся об нее выпиравшим между ног бугром. – Давай-ка поиграем тылом[5 - Играть тылом (театр. слэнг) – работать спиной к зрителю.]… – скомандовал и сам развернул ее к себе спиной.
– Прямо тут? – капризно надула губки.
– Театр начинается с вешалки[6 - Константин Станиславский], – подтвердил главнюк и расстегнул сзади молнию на сарафане, задрал и заткнул подол в раскрытый вырез, стянул трусики со стройных ног и присел на корточки. Сабина запрокинула голову и зажмурилась от удовольствия, когда он раздвинул ее ягодицы и лизнул тугое колечко между ними. – Расставь ножки, детка, и прогнись, чтобы я видел тебя всю. – Девушка выпятила попу, послушно и с радостью подставляя себя под ласку. Охнула, когда теплый мокрый язык заскользил между ягодиц, а мужской палец надавил на очаг сладкого раздражения. – Мокрая… – констатировал и вплотную занялся входом в попку. – Держи сама. – Виктор положил ладони Сабины на ее ягодицы и раздвинул шире, спустил штаны и зажал член в кулаке. Его руки и язык работали быстро, нагоняя возбуждение на обоих, и когда девушка задвигала бедрами ему навстречу со стонами, встал, подхватил ее под колено и взялся за ручку входной двери, не давая опустить ногу. – Держи шире! – рявкнул, едва она убрала ладони с попки, и туго толкнулся в вылизанный вход. – Давай, детка, пусти меня… – рычал, чуть вытаскивая член и снова протискивая его глубже. – Старый хрен еще не трахнул тебя в зад? – спросил хрипло, тяжело дыша, когда вошел по самые яйца и мелкоамплитудно задергался, создавая лишь ощущение движения внутри нее.
– Ви-и-ить… – обиженно простонала Сабина, прикусывая от непривычной боли и неприятного ощущения губу.
– Я знаю, зачем ты ходишь к нему в кабинет. – Он вытянул член из попы, провел головкой вокруг другого мокрого отверстия, собирая смазку, и вернулся выше, на этот раз толкнувшись рывком. Сабина вскрикнула и следом всхлипнула, хватая ртом воздух, не расслышав его слова: – Я его привычки наизусть знаю, детка. Не ты первая, инженю[7 - Инженю – амплуа актрисы, играющей роль наивной девушки. В данном случае персонаж использует слово, подразумевая наивность героини.]… – он быстро выскользнул и так же резко дернулся обратно, ударяя бедрами о ее раздвинутые ягодицы, – …не ты последняя…
Виктор держался за ручку двери, не давая опустить ногу, и долбил попу членом с глухим рыком, вбивая Сабину в дверь всем своим телом. Ей нравилось, когда он слетал с катушек и брал ее грубо и властно, но сегодня ей было больно и неприятно, и досадно от того, что он не дал кончить от его языка, а от этого секса она не чувствовала ни возбуждения, ни удовольствия. Она послушно стояла, отдав ему свое тело, и чтобы как-то смягчить себе боль, отпустила ягодицы и затеребила клитор пальцами, прижавшись к двери мокрой от слез щекой и закрыв глаза.
А еще было неуютно и неприятно от того, что любимый знал о ее интимных встречах с антрепренёром, хотя она так старалась делать это тайно от него. И теперь Виктор будто наказывал ее за измену, и это «инженю» прозвучало там многосмысленно…
Сегодня все пошло не так. И чем кончится этот чертов день, она уже не знала. Стояла и скулила, пока он трахал ее жестко и, как ей казалось, очень долго. Впервые она с нетерпением ждала, когда он кончит, и радовалась, что у него осталось до конца свободного часа не слишком много времени. Но и того, что осталось, было слишком много для такого секса.
Он дышал часто и глубоко, вбивался в нее, уже почти не выходя, и вздрагивал в предвкушении разрядки. Сабина уже обрадовалась, что он вот-вот отпустит ее, когда Виктор выдернул член, рывком развернул ее к себе лицом и резко заставил встать на колени.
– Отсоси! – глухо рыкнул и ткнул ей в припухшие губы красную блестящую головку. – Открой рот! – рявкнул грубо и сдавил пальцами ее щеки, вынуждая разомкнуть губы и зубы, и тут же сунул член глубоко, проникая в глотку. Сабина распахнула глаза и поперхнулась, не желая принимать его в рот после анального проникновения, но мужчина не дал выбора – он держал ее за затылок и подбородок, трахая рот со стоном. – Соси-и-и… – снова потребовал, оставляя во рту лишь головку.
Сабина послушно принялась сосать, втягивая щеки и играя кончиком языка вокруг отверстия в твердом навершии – лишь бы он быстрее кончил. Уже через несколько секунд Виктор пустил ей в рот густую струю.
– Извини, – бросил скупо, натягивая штаны с довольным видом, – не знал, что твоя задница еще целка. – Его широкая улыбка говорила, что он был этому рад. – Обещаю потом быть нежнее. – Неожиданно он весело расхохотался. – Нет, ну надо же! И муж тебе в жопу не засадил ни разу?! Вот лох!..
Сабина не разделяла его веселья, хотя обычно поддерживала его шутки в адрес мужа. Сегодня Виктор перешел какую-то черту, и она сама позволила ему это. Он словно натыкал ее мордочкой в ее же испражнения, как котенка.
– …Ну, извини, извини! – подошел к ней режиссер и обхватил ее за талию. Притянул к себе и прижался крепко. – С катушек слетел, ты просто представить не можешь, как здорово быть первым, а у замужней девушки обнаружить целку вообще нереально. Моя ты маленькая дырочка…
Витя накрыл ее губы страстным поцелуем, но то и дело отпускал их – его пробирал смех, который он никак не мог остановить, да и не хотел. Мужчине было удивительно, что лоховатый владелец этого шикарного тела не тронул эту дырку. Может быть, оставил на потом, когда приестся влажная розовая щелка? И от мысли, что первый проложил дорожку, Виктор смеялся, не в силах успокоиться.
Он взглянул на настенные часы в коридоре, дальше которого они так и не продвинулись, и заторопился:
– Черт… Детка, мне пора бежать.
– Ну-у, Ви-ить… – протянула Сабина, надув припухшие губки. – Я даже не кончила.
– Поласкай сама свою дырочку, детка. Давай-давай, мне нельзя опаздыва-а-ать… – пропел он последнее слово, поворачивая девушку к себе спиной, поправляя на ней сарафан и застегивая молнию на спине. – Если хочешь кончить, приходи вечерком попозже.
– А ты куда? Можно с тобой? – с загоревшейся надеждой в глазах спросила девушка, натягивая трусики.
– У нас чисто мужская компания, пиво, бильярд, дым сигарет… – отрицательно качнул головой Виктор, смотря на себя в зеркало и приглаживая густые волнистые волосы.
Он был по-мужски красив: тело без кубиков, но и без животика, карие глаза, густые каштановые волосы, квадратный подбородок с вертикальной ямочкой посередине, чистая кожа. И даже немного колесом ноги придавали его облику мужественности. Его широкая улыбка разила женщин наповал, ему не надо долго очаровывать их. Напор и наглость с откровенной похотью во взгляде быстро ломали слабое сопротивление любой, а жёсткий секс, который, по его мнению, больше всего любили представительницы прекрасного пола, делали связь с ним незабываемой.
***
Не забыла ее и Сабина. Виктор трахнул ее в задницу прямо на пороге своей квартиры. И это могли понять все, кто ждал лифт! Она слышала и стук двери подъезда, и писк домофона, и голоса людей, и как открывались дверцы лифта, пока мужчина буквально вколачивал ее членом во входную дверь. Ручка дергалась под ее коленом, которым она упиралась в косяк, и на нем теперь краснела вдавленная полоса. Хорошо хоть сарафан прикрывал этот позор. Девушке казалось, что каждый поймет, чем она только что занималась.
Ей было странно неуютно на душе. Как-то… склизко. Мелькнула мысль, что пора заканчивать встречи с Виктором, но тут же пропала – Сабина влюбилась в режиссера как кошка, и представить себе не могла, что их встречи закончатся. Она ревновала его даже к замужней молодой женщине, которая работала в театре уборщицей. Иногда та садилась рядом с Виктором и смотрела репетиции, и мужчина шутил с ней, о чем-то разговаривал и покрикивал при ней на нее – Сабину. Потому что в такие моменты она забывала слова своей роли, сбивалась в сценах от неуправляемого синдрома собственницы. И окрики Виктора, когда эта голодранка в синем халате улыбалась, глядя на нее, доводили Сабину до исступления. Она закатывала скандал и убегала со сцены в слезах от раздиравшей грудь обиды.
Виктор ни разу не приходил пожалеть ее или успокоить. Обычно он просто звонил на сотовый и гаркал «Быстро на сцену!», и она не могла ослушаться. Сабина никогда не могла пойти против его желания, всегда боялась обидеть его, стать ему неинтересной, что ее место займет другая. И она возвращалась. Девушка бегала за ним, как собачка, ловила взгляды, жмурилась от звука его хриплого голоса… А уж когда он за чем-то обращался к ней, расцветала, как ночная фиалка…
Сабина шла домой и не замечала ничего вокруг, погруженная в свои мысли, и вскрикнула от неожиданности, когда вдруг оказалась в чьих-то объятиях. Забилась, когда рот накрыли чьи-то губы, и начала лупить кулаками наглого незнакомца.
– Теперь я знаю, что у меня верная жена, – услышала довольный голос и, шумно выдохнув от облегчения, схватилась за сердце. – Никому не даст себя лапать!
– Димка… ну нельзя так пугать… – Она глубоко дышала, еще не в силах успокоить адреналин в крови.
– Я тебя издалека заприметил, видел, как ты в ту сторону прошла.
– Не думала, что у тебя есть время смотреть по сторонам, – проворчала и задрала голову, приложив ладошку козырьком от солнца. – Ты на самом верху?
– Ага, завтра заканчиваем второй двенадцатый этаж, – улыбался мужчина. Сабина сложила красивые бровки домиком, рассмешив мужа. – У строителей суеверие есть такое, мы нумеруем этажи: десятый, одиннадцатый, двенадцатый, двенадцатый дробь один, четырнадцатый.
– Какая глупость, – скривила губы девушка. – И что случится, если нумеровать правильно?
– Не хотелось бы проверять, – покачал головой Дима и неожиданно спросил: – А ты куда ходила? Наверное, в новом микрорайоне магазины обследовала? Говорят, там неплохой супермаркет открылся.
Сабина незаметно перевела дух – если бы муж невольно не подсказал ей ответ, она бы совсем растерялась, а врать ему в мелочах совсем не хотелось – их невозможно запомнить лжецу, но именно нюансы всегда помнит тот, кому соврали. Дикая несправедливость!
– Ты представляешь! Забыла кошелек и ничего не купила, – сразу нашлась девушка.
– Встреть меня вечером, сходим вместе, купим что-нибудь неприлично дорогое и вкусное. У меня для тебя сюрпри-из! – весело протянул мужчина, заключая талию любимой жены в объятия. – Устроим романтический ужин в джакузи, займемся развратным сексом, ммм?
Глаза Сабины загорелись – муж еще после свадьбы хотел подарить ей набор с бриллиантами. Она повисла у него на шее и зачмокала его лицо под его счастливый смех. И даже когда он крепко поцеловал ее, лишь на мгновение испугалась и изумилась, как Дима не заметил ее припухшие истерзанные Виктором губы. Ее муж настолько идеален, что не замечает очевидного!
– Ди-им… – протянула она, смотря ему в глаза, – ты такой классный…
Она ничуть не лукавила в этот момент, и даже, как ей казалось, любила его.
– Ну-у… ты тоже ничего так… – пошутил он и отпустил жену. – Прости, родная, перерывы у нас короткие, скоро сдаем объект, торопимся.
– То есть этот второй двенадцатый этаж последний?
– Ага.
Дима чмокнул жену и быстро нырнул за ограждение. Подмигнул ей, когда поправлял отодвинутую секцию, оставив Сабину стоять на улице.
Домой она уже не шла, а порхала, улыбаясь во весь рот и что-то напевая. Мысленно она уже представила дорогое украшение, примерила с ним все наряды в любимом бутике, помечтала о новых туфельках и клатче и в красках, прикрывая томный взгляд ресницами, строила глазки воображаемому Виктору в новом шикарном облике светской дивы. Уж он не устоит перед ней, и не будет никуда торопиться, и секс у них будет страстный и долгий. Она даже не снимет украшение с шеи, ушей и пальчиков. А может быть, и с запястий и лодыжки.
Сабина заглянула по пути в салон красоты на маникюр и педикюр и в этот раз даже не шипела на мастерицу, как делала часто чисто из вредности, давая понять разницу в их статусе.
***
Весь оставшийся день до вечера у девушки было отличное настроение. Она, танцуя и подпевая орущему голосом Джона Бон Джови динамику, вытерла пыль, очистила стеклянные стены первого этажа снаружи – не так давно прошел ливень, и капли забрызгали стекло мутными кляксами – а напоследок натерла до блеска полы и запекла в фольге семгу – любимую рыбу ее строителя. Лучезарное настроение омрачала только тупая боль в заднем проходе и тянущее желание секса. Нет, сегодня вечером Сабина не пойдет к Виктору, ей совсем не понравилась срежиссированная им встреча. Сегодня она забудет об этом неприятном свидании в объятиях ее щедрого мужа, будет купаться в его любви и даже сама сделает ему приятное – дорогой подарок стоит того, чтобы впервые подарить Диме минет.
Сабина за мечтами и заботами не заметила, как пролетел день. Муж уже час назад должен был вернуться домой, но почему-то даже не позвонил предупредить, что задерживается. Хотя такое бывало и раньше в конце месяца или квартала, значит, у нее есть время приготовить свое тело для любовной оргии.
Она следила за собой с особым тщанием, но нет предела совершенству. Крутясь перед зеркалом в ванной, гладила кончиками указательных пальцев брови и чуть поворачивала голову, прикидывая, как бы смотрелись на их месте татуированные. Надувала и оттопыривала губы, чтобы прикинуть, не пора ли вкачать что-нибудь для объема. Раздевшись донага, взвесила упругие груди на ладонях и склонила голову набок – они чуть великоваты для ее телосложения, и это Сабине нравилось, потому что добавляло телу сексуальности, но вот их форма… Девушке хотелось, чтобы грудь была дерзкой, немного островерхой, чтобы набухшие твердые соски были темнее и выглядели вздернутыми острыми пиками наслаждения. А эта блеклая розовая пигментация и крохотные бусинки в центре ореол, как в насмешку, смотрелись недоразвитыми. Впервые мелькнула мысль, что во время такой желанной ее мужу беременности грудь стала бы еще больше, и это бледно-розовое невзрачное недоразумение, возможно, увеличилось бы естественным образом. Хотя что она об этом знала? Да и знать не хотела. Она стала примой совсем недавно и еще не вполне уверенно чувствовала себя в этом статусе.
А всему виной Злата Королева.
Сабина зашипела, как змея, едва в памяти всплыл образ второй еще совсем недавней претендентки на роль примы – талантливой девушки старше ее на три года. Как же бесило даже имя этой конкурентки! Надо же – Злата Королева, именно вот так – через «е»! Наверняка ее родители специально выбрали настолько вульгарный нейм в довесок к пошлой фамилии, как мандалу для будущего успеха! А этот Виктор… Сабину бесило до вспышек в глазах, когда он со пафосно командовал: «Ваш выход, Королева!» До полного комплекта ей не хватало заполучить в постель режиссера и стать примой. Но Сабина вовремя смекнула, перед кем раздвинуть свои длинные точеные ножки, чтобы проклятая Злата не получила эти трофеи. А больше всего бесило, что эта чертова Королева не обращала внимания на ее – Сабины – колкости и была всегда дружелюбна и приветлива. Какая наглая лицемерка! Неужели она не видит и не чувствует, как Сабина ненавидит ее?! Разве можно быть душкой с соперницей?
Только если она не считает Сабину соперницей…
От этой догадки Сабина аж задохнулась – чуть не захлебнулась собственным ядом и горячей ненавистью. Зарычала, сжав кулаки до кровоподтеков на ладонях от длинных ноготков, и топнула пяткой. Лишь морщинка меж нахмуренных ногтей привела ее в чувство.
Девушка повернулась к зеркалу спиной, наклонилась и раздвинула ягодицы, разглядывая плотно закрытую дырочку между ними – вроде не видно, что там кто-то побывал… Но как же было неприятно, когда Витя всовывал туда свой член… Лишь через какое-то время почти исчезло противное ощущение необходимости сходить по нужде. Сабину передернуло. Она – будто жалела и успокаивала, обещая телу, что эта гадость больше никогда не повторится – огладила попку ладошками и провела кончиками пальцев по нежной коже паха – эпиляция безупречна, она гладенькая, как младенец!
Поглаживая чувствительную тонкую кожу, Сабина забыла обо всем остальном – так приятно касаться себя, а когда еще нежнее и, одновременно, требовательнее это языком делал Дима… Девушка ощутила влагу на розовых лепестках, еще недолго поиграла с клитором и решительно встала под душ – возбуждение она сохранит до прихода мужа и устроит ему шикарный прием между ее ног. Голая, развратная, с затуманенным влажным взглядом, прикусившая губу и стонущая в преддверии оргазма, она будет умопомрачительно смотреться в бриллиантах.
Глава 3. Конфидантка
[8 - Конфидант – актер, играющий роль приближенного главного героя.]
Любовь – это блеф. Это как поход в театр:
вы оба платите много денег, чтобы испортить себе весь вечер.
Но когда вас спрашивают, понравилось ли вам, вы отвечаете:
«Да, было просто чудесно!» ( «Черное зеркало»)
– Мне трудно даже представить, как проходили ваши свидания, – вытирая лицо полотенцем после рабочего душа, признался Кирилл, продолжая еще в обед завязавшийся разговор. – Сабинка же, как кукла: ресничками хлоп, губки бантиком, что ни взмах руки – царевна-лягушка, что ни шаг – принцесса-лебедь, что ни поза – то театральная постановка. Хотя нет, на сцене она двигается куда естественнее и проще.
– Кир, в челюсть хочешь? – осадил я разговорившегося друга.
Я знал, что он недолюбливал мою жену, но знал и одну из причин этой нелюбви – он еще со школы всячески обращает мое внимание на одноклассницу Катю, влюбленную чуть ли не со средней школы. И то, что сегодня активно нападал на Сабину, значило только одно – Катя, как и говорил с неделю назад друг, приехала и гостит у старшей сестры, по велению любви ставшей женой Кирилла. И это утреннее добровольно-принудительное данное мной обещание после работы заглянуть на партию в шахматы теперь хотелось забрать, но я хозяин своему слову.
– Челюсть можно поправить, а вот поломанную жизнь – нет. Я на правах друга могу и должен говорить тебе как есть, а не как ты хочешь слышать, – жестко отрезал друг. И был прав.
– Так что же на правах друга ты не сказал как есть – что приглашаешь не на партию, а на подстроенное свидание с Катей? – заметил с упреком.
– А я и сейчас не говорю! Но мне нравится, что ты подумал о ней! – живо отозвался Кир. Я дернул бровью, призывая к откровенности лучшего, верного и единственного друга. – Да, Катюша приезжает, но не сегодня! – выставил он указательный палец.
– В чем подвох? – я нахмурился, отгоняя прочь вспыхнувший в груди жар, катившийся в живот горячим свинцовым мячиком.
Одно только имя «Катя» вызывало защемление чего-то в сердце и тяжесть внизу живота, а еще ощущение неправильности, которую я стремился нивелировать, выстраивая идеальные отношения с женой.
– Братело, ну какой подвох?! – Я даже рта не успел открыть, чтобы парировать ответом, что наш с Сабиной дом открыт для друзей, как получил откровенно и увесисто: – Даже думать забудь об этом.
Не успев открыть рот, я его захлопнул – один позорный и крайне неприятный случай имел место и стал причиной первой и единственной крупной ссоры между мной и Сабиной. Я прекрасно понимал друга, потому что на налитые слезами обиды и унижения глаза Нины смотреть было выше и моих сил тоже. Обидеть такого человечка – то же самое, что обидеть ребенка. Я готов был разорвать собственную жену на части за жестокость и язвительность. До сих пор в душе поднимается волна негодования, стоит вспомнить, как, с отвращением скривив губы, Сабина приняла от приглашенной мной гостьи блюдо с пирожками, отправила в мусорное ведро и ушла в комнату, бросив мимоходом: «Я, в отличие от вас, милочка, не свинья… – она окинула полненькую аппетитную девушку презрительным взглядом, – жрать что попало». Следом за этим хлопнули две двери: спальни – за Сабиной, входной – за Ниной и Киром. Его побелевшее лицо, гулявшие скулы, плотно сжатые губы и тяжелый без слов всё сказавший мне взгляд я не забуду никогда. Меня будто прихлопнуло этими дверями с двух сторон, а молчание друга, смазанное слезами его необыкновенно душевной и всегда позитивной жены, просто пробило от затылка до пяток словно ледяным гвоздем. Я тогда сорвался впервые в жизни – достал из мусорки пакет с пирожками и пришел в спальню к жене. Бросил ей угощение на колени и взял в шкафу ремень. Пирожков было штук двадцать, красных полос от ударов на голой заднице жены – в десять раз меньше, но они помогли ей съесть половину сдобы.
Ни Кир, ни Нина до сих пор не в курсе, что происходило между нами – я достаточно унизил жену без рукоплещущих зрителей. Первый скелет повис в копилке семейных тайн. Мне неприятно это вспоминать, и вряд ли я забуду это мерзкое ощущение вынужденного насилия. Я не бью женщин, и пара протяжек по голой попе были призваны сравнять самоощущения Сабины с тем, что творилось по ее вине в душе Нины.
После этого унизительного для нас обоих воспитательного процесса Сабина предприняла несколько попыток сбежать из дома, но я молча приходил в театр к концу репетиции или в ее комнату в общаге, откуда и забрал ее после свадьбы, взваливал на плечо и увозил домой, не обращая внимания на удары кулаками и ладошками по спине, визги и совсем не театральные выражения. «Если вышла за меня замуж – будь добра оставаться женой, что бы ни натворила», – единственное, что сказал ей в тот тяжелый месяц.
Я не падал ниц перед друзьями и не приносил клятв в духе «больше никогда». Пришел к ним и извинился. И тогда уже мой взгляд все сказал Киру и Нине – не зная, как именно, но они оба знали, что Сабина легко не отделалась. Именно после этого мы с женой пришли к компромиссу, что отдыхать будем врозь в своем привычном кругу. Я не мог представить себе, что можно еще сделать такого, чтобы на душе стало хоть на десятую долю так же отвратительно, и потому считал, что самое гнусное с нами уже случилось.
– Это будет партия на кружку чая – не больше, – выстрелил я из сложенного из пальцев пистолета в друга. – Надо успеть в одно место заскочить по дороге домой.
– Но-но! – поддержал мальчишескую выходку Кир, вставая в боксерскую стойку. – Мы еще посмотрим кто кого! И вообще, – выпрямился он, – куда ты лыжи намазал?
