скачать книгу бесплатно
– Да, Макаренко из тебя хреновый! – рассмеялся Доронин, выйдя из-за стола с чашкой горячего чая, который в такую жару был очень кстати.
Виктор и сам любил чаек горячий, не смотря на августовскую жару. Казалось бы летним зноем утолять жажду и остывать было бы лучше холодной водой, но каждый южанин знает, что для освежения лучше всего пить теплые или горячие напитки.
Вот и Доронин, подув в очередной раз, вновь отхлебнул из чашки.
– Ну…. – развел руками Виктор. – Я попытался.
– И зачем вообще было забирать ребенка из интерната, если бросаешь его постоянно? – громко фыркнула проходившая к соединяющей два соседних двора железной кованной калитке Евдокия Антоновна, возвратившаяся со смены на местной хлебопекарне.
– И тебе не болеть, Евдокия! – поджала губы вдова полковника Смирнова. – Сама же знаешь, на дежурстве Анна! Чай не на гульках.
– Угу, знаю уж. Да успокой ты ее уже, чего кричит на весь двор? Я со смены, поспать хотелось бы.
Калитка противно скрипнула несмазанными петлями, и мать погибшего лейтенанта Паркова, скрылась в соседнем дворе, тяжело ступая по выложенным плиткой дорожке.
С гибелью сына в Евдокии Антоновне будто что-то надломилось, полностью изменив этого человека. И если Виктор еще понимал ее изменившееся отношение к нему самому – все же Серега погиб отчасти и по вине Виктора, то вот нападок на вдову Смирнова, а уж тем более на Каринку он понять не мог. Да и никто не мог. Даже муж самой Евдокии Антоновны. Все же Каришка была каким-то лучиком света, привносящем в их жизнь какое-то сумасбродство и хаос. В хорошем смысле этих слов.
Зинаида Максимовна тяжко вздохнула, проследив взглядом за удаляющейся фигурой, но потом вновь переключила свое внимание на хнычущую девочку.
– Пойдем, Кариша, к Зорьке, посмотрим, как там козлятка. – Весьма профессионально заговаривая зубы девчонке и переключая внимание малютки с успевшей скрыться в дверном проеме «кисы» на козу, Зинаида потихоньку начала уводить ее в сторону, к загону, где содержалась найденная Виктором животина, на ходу быстро протараторив гостю. – Вы все на столе оставьте, я потом уберу.
– Да, весело у вас, – прокомментировал происходящее Доронин, подходя к переодевшемуся Виктору и отряхиваясь от возможных крошек, попавших куда-нибудь в складки камуфляжа.
– Обхохочешься. Ладно. Ты чай попил?
– Попил-попил. Поехали, а то время уже поджимает. Я прям себя суперзвездой почувствовал – скоро будут автографы просить.
Все же иногда полезно быть чуть более чем настойчивым. Никитин не отличался способностью быстро сходиться с людьми. Знавал он таких, которые через десять минут общения, вызывал ощущение, что знаешь этого человека несколько лет. Так вот такими способностями он не впечатлял, зато интуиция у него работала на все сто. Может, врожденная, а может, развитая за годы службы. Так вот та самая интуиция говорила, что новый знакомый из тех людей, в которых минимум гнили.
При выходе со двора Никитин столкнулся с Ксенией – дочерью Зинаиды.
– Окса, привет.
– Драсте, Виктор Ивавныч, а я вот в морге была! – с радостью поделилась впечатлениями девчонка, светившаяся едва ли не как начищенный самовар. – Только оттуда.
– Отку-уда?! – не поверил своим ушам Никитин, а рядом крякнул от удивления Доронин.
– Ну, вы ж сами мне постоянно говорите, что я от жмура блевать начну!
– Оксанка, фу. Ну что за выражения?! Ты же приличная девушка, а не уличная шаболда.
– Так это вы так говорите! – пожала плечами девчонка. – Я всего лишь повторила ваши слова.
– Ну так мне можно, – выдал самый железный аргумент Никитин. – Я ж типа взрослый, а ты – мелочь пузатая.
Девчонка не обиделась на такое заявление, рассмеялась только.
– Ладно. – Решил направить ее упорство в нужное русло мужчина. – Увидишь кого из взрослых, скажи, чтобы заглянули к бригаде электриков, что монтажат возле спортплощадки, там такой худощавый мужик в синем комбезе – нужно узнать, кто он и что. И вызвать на разговор.
– На допрос? – просияла Ксения, обрадовавшись, что ей, наконец, доверили выполнение хоть какой-то задачи. Хотя до этого Виктор крайне негативно относился к ее участию в каких-либо делах. – А можно …
– На разговор. – Поправил ту Никитин.
– Так я сама могу.
– Я т-те дам сама. Нашим передай. Антохе там… Хотя отставить, он на стрельбах. Ну, значит, кто у нас там в отделе сидит? Короч, сама не суйся. Не доросла еще. Поняла?
– Угу. – Сникла девчонка и направилась во двор.
– Стой! – окликнул ее Виктор. – Сама можешь поприсутствовать. Только все под запись и подписи не забудьте поставить.
– А это что у вас уже и дети служат? – кивнул в сторону довольной девчонки Доронин.
– Так это сестра твоего Сашки, Оксанка, она же Ксенька, она же Сенька. Вот, идет по стопам отца. Учится сыскному делу. Хотела на «юрфак» поступать, а не сложилось.
– Н-да… У многих не сложилось. И не скоро сложится. Ладно, поехали, а то опоздаем.
Анна Митрофанова, санчасть Казачинского гарнизона
– Ань, там раненых привезли. Ты еще долго? Рук не хватает. – Скороговоркой затарахтела ворвавшаяся в гинекологический кабинет медсестричка – пухленькая, беленькая, чем-то похожая на сдобную румяную булочку.
– Сейчас, заканчиваю. Серьезное что-то? Много пострадавших? – тут же, заволновавшись, встрепенулась Аня Митрофанова.
– Во! – медсестра махнула над головой рукой, показывая общепринятый жест, означающий «выше крыши».
– Сейчас. – Кивнула Аня в ответ. – Так, Александра Васильевна, у вас сейчас предположительно недель восемнадцать…
Анна Михайловна Митрофанова, медсестра Портовой поликлиники, чудом спасшаяся из больницы, заполненной мертвецами, которая с первых дней Беды оказалась в окружении милиционеров, да так с ними и переехавшая в новый гарнизон, где и нашла свой новый дом.
Светло-пшеничные волосы от природы в сочетании с серо-зелеными глазами и пухлыми губами дополняли образ эдакой русской красавицы, какими обычно рисовали в сказках в венце и с толстой-претолстой косой, перекинутой на грудь.
Косы у Ани не было, да и волосы она теперь подумывала подстричь покороче – уж очень много от них проблем в рамках ограниченных бытовых условий.
Что случилось с родителями – она не знала, связи с ними не было с самого первого дня, ведь с работы она выбежала, позабыв в кабинете сумку и телефон. Думать о том не хотелось, ибо ответ был на поверхности – слишком хорошо она видела, что происходило в самом начале.
Бежала она тогда, не думая о последствиях, да и потом, когда выскочила, едва не угодив под колеса, прямиком на подъехавший милицейский УАЗик, в котором тогда находились Виктор Никитин, Володя Володин и еще один милиционер, Аня не запомнила его имя – он погиб как-то быстро. Так вот тогда она не думала, что все это не просто затянется, а что теперь пошел отсчет новой жизни.
Вот Аня как могла, так и устраивалась в этой новой жизни. Несколько часов в гинекологическом отделении – по своему основному профилю, потом в приемном покое дежурства, еще ко всему прочему штудировала все возможные книги по судмедэкспертизе, которых было очень мало. Учебной литературы в этом плане очень не хватало. Аня даже пожалела, что в бытность студенткой и, имея доступ к учебной литературе, не воспользовалась тем шансом. Очень сложно было находить информацию по крупицам в библиотеке военной части.
Вот и сейчас у нее на приеме была беременная женщина, которой предстояло стать первой матерью нового мира. Первой, но не последней. На учете у Ани стояло уже восемь женщин, решившихся на столь отважный шаг в новых реалиях.
Аня быстро писала в карточке пациентки, стараясь вписать все необходимые данные. Карточки были самодельные, распечатанные на принтере бланки, воссозданные по образу и подобию и скрепленные степлером листы.
– Примерно да, – согласилась будущая роженица.
– Самочувствие нормальное, давление тоже. Жалоб…
– Нет. – Быстро подтвердила пациентка. – Сестричка, все у меня хорошо, бегите. Я через месяц, как положено, приду. А вас там ждут. Там нужнее…
Аня улыбнулась с искренней теплотой и попрощалась вслед быстро выскользнувшей в двери женщине.
Быстро черканув пару слов на пустом листе, записав себе то, что следовало бы доделать, и, оставив на столе все, как было, Аня всунула ноги в текстильные мокасины с мягкой резиновой подошвой, в которых ходила в санчасти и, проверив наличие пистолета в кармане, быстро вышла из кабинета, не забыв его запереть. Воровства в гарнизоне не наблюдалось, но порядок есть порядок.
К оружию она, как ни странно для самой себя, привыкла быстро. И даже не боялась его брать, как в первые дни владения им. Еще когда они пережидали весь ужас, творящийся на улицах, в Гагаринском отделении милиции, гадая, что будет дальше, она познакомилась там с одной из сотрудниц несуществующего нынче РОВД. Ее звали Юлей, она была в звании лейтенанта, и она очень быстро погибла. По-глупому… Хотя как еще можно назвать смерть совсем еще молоденькой девушки? Да никак!
Но Юлька тогда дала Ане хороший урок, глядя, как та с опаской смотрит на оружие. Просто объяснила, что оружие единственное, что теперь отделяет жизнь от смерти. И, как насмешка над судьбой, именно из-за отсутствия оружия и погибла, укушенная выпущенными глупыми мальчишками мертвяками. Но урок Аня запомнила.
Операционные были на первом этаже, чтобы раненых не таскать на носилках на верхние этажи, куда переселили стационар и узконаправленных специалистов. Тех, что удалось найти. А найти удалось не так уж и много. Смерть медиков выкосила буквально за несколько первых дней. Пока поняли, что укусы смертельны, пока то-се – бесценное время было упущено.
– Анна Михайловна! Вы вовремя, – мимо широким быстрым шагом промчался Иван Сергеевич Смальцев – начмед бригады, он же хирург по своему профилю. – Давайте во вторую операционную, со мной. В первой будет Алексеев и Бортко. Двоих туда!
Гарнизону повезло, что в бригаде был полноценный штат специалистов – все же повышенное денежное довольствие давало о себе знать. Да и частенько жены офицеров были из медиков и переводились из части в часть вместе с мужьями. Но крайне не хватало среднего и младшего медперсонала.
– В перевязочную еще двоих!
– Слушаюсь, Иван Сергеевич, – с готовностью кивнула главная медсестра Ирина Валерьевна – высокая женщина под метр девяносто с довольно зычным голосом, но с весьма симпатичной внешностью.
Санитарки и медсестры, принимающие пострадавших, поняли все с полуслова и суетливо открывали вторые двери, прокатывали грохочущие древние каталки. В общем, занимались ровно тем, чем занимаются медработники во время каких-то чрезвычайных ситуаций. Здесь же были несколько бойцов, выполнявших функции санитаров, подгоняемые зычными окриками тетки-санитарки. Санитарки, наряду с вахтершами, во все времена были самыми страшными сотрудниками. Их боялись все. Даже начмед. Чуть-чуть.
За стеклянной дверью, отделяющей предоперационную от операционной, была видна Ленка, позвавшая Аню. Рядом была еще одна девушка в белом халате вовсю раскладывающая инструменты на манипуляционном столике, а Аня вдруг почувствовала страх. Потому как не считала свои знания доскональными для помощи в операционной. Конечно, раздел хирургии она изучала еще во время учебы, да и совсем недавно она, словно чувствуя что-то, пролистала книгу по военно-полевой хирургии, да и Иван Сергеевич недавно организовал что-то вроде мастер-класса по хирургии, но большой уверенности это не добавляло. Наоборот, чем больше она пыталась вспомнить, тем чаще она ловила себя на мысли, что ничего не знает. И это ее очень пугало.
На этот момент раненых привезли семь человек, но для медсанчасти с не таким уж и большим штатом медработников это была значительная нагрузка. Операционных-то полноценных всего две, при том в первой был двойной комплект оборудования на случай непредвиденных ситуаций, да врачей-хирургов тоже по сути двое, ну и один студент-пятикурсник из симферопольского медицинского, которого по ускоренной программе натаскивали на хирурга. Вот его, Бортко Даниила, в первую операционную и направили дополнительным полухирургом, естественно, под присмотром более опытного коллеги. Вот так и получались те самые полтора землекопа.
– Анька, ты чего застыла?! Давай мойся, и быстро одевайся! – махнула рукой вторая медсестра. – Парень этот совсем плох. А я в первую побежала, там тоже помощь нужна.
Девушка кивнула и торопливо прошла к раковине, где обнаружила мыльный раствор с помпой-дозатором. Открыв кран так, чтобы вода сильно не лилась, несколькими нажатиями она выдавила разведенную жидкость и тщательно намылила руки. Ровно так, как учили – ладони, тыльная сторона, пальцы, между пальцами и руки до самых локтей. И так дважды.
В предоперационную, переговариваясь, вошли хирурги и начали монотонно и тщательно мыть руки. Только бывший студент Даня заметно нервничал, а потому больше отмалчивался, чем говорил, неопределенно хмыкая невпопад, да и вообще всячески показывая свою нервозность.
– У нас проникающее пулевое брюшной полости. Пуля прошла насквозь, большая кровопотеря. Еще ранение навылет верхней левой конечности и бедра. Анна Михайловна, вы готовы?
– Да, почти, – кивнула девушка и, держа обе руки поднятыми, толкнула плечом дверь в операционную, где ей уже помогла надеть стерильный одноразовый халат Ленка.
С Ленкой Аня познакомилась в санчасти, как-то пару раз попадали вместе на дежурства, да так и если не сдружились, то были во вполне приятельских отношениях. Та постоянно пыталась вытащить Аню в местный бар, развеяться, как говорила приятельница. И Аня однажды даже согласилась, но пришлось поменять планы – Каринка подхватила кишечную инфекцию и всю ночь Аня продежурила возле разболевшегося ребенка.
Ленка тогда то ли всерьез обиделась, то ли просто из вредности всячески демонстрировала свою обиду. Но потом как-то все выровнялось само по себе и девушки вновь начали общаться, хотя иногда от приятельницы прилетали колкости на тему вынужденного материнства Ани.
Во второй операционной было светло – солнце било и через стекла закрытых окон, и хирургический бестеневой светильник уже был включен над операционным столом, где уже лежал, накрытый одноразовыми синими пеленками пострадавший, над которым колдовал анестезист. Медсанчасть, как одна из ключевых точек анклава, была подключена к генератору, поэтому электричество на минимальные необходимые нужды было. Анестезиолог, уже немолодой дядечка под пятьдесят с залысинами, виднеющимися даже сквозь одноразовую шапочку на тонкой резинке, был один-единственный на всю медсанчасть. И сегодня ему придется разрываться между тремя пациентами.
– Так, все, клиент готов, я пошел к соседям, – анестезиолог еще перекинулся парой слов с вошедшим хирургом, к которому уже присоединилась фельдшер, которая будет исполнять роль ассистента.
Потерпевшему заблаговременно привязали руки и зафиксировали челюсть, во избежание неприятностей в случае смерти пациента.
– Так, его я обездвижила, кусаться теперь он тоже не сможет, ежели чего… – Ленка рукавом вытерла набежавший пот на лбу. – Теперь только так.
– Да, – Ане вдруг так захотелось почесать нос, да еще и в палате было нестерпимо жарко – окна-то закрыты, а кондиционера нет, и в ближайшем обозримом будущем не предвидится.
– Слушай, подруга, а ты прям нарасхват! – Негромко полушепотом проговорила Ленка. – И в операционную, и в эту группу по изучению мутантов… Везет же! Колись, как у тебя это получается? – хитро улыбалась коллега. Конечно, через медицинскую маску улыбку не было видно, но по интонациям все и так было понятно.
– Да никак! Само оно как-то… – пожала плечами Аня с интересом разглядывая рану.
– Ой да ла-а-адно! Мне-то не лечи. Само… – Ленка опять хмыкнула. – Дала что ль кому надо? Уж не самому Сергеичу?
– Лен, ты сдурела что ль? – Аня даже опешила немного от удивления от столь нелепого заявления.
– А что?! – Ленка расхохоталась и пожала плечами. – Мужик он ниче так. А то, что постарше, так это придает всему некую пикантность.
– Да ну! – захмыкала Аня. – Бред не неси…
– Ой да прям! И чего сразу бред? Я б с ним… – закончить ей не дали.
– Все, давайте приступать. – Скомандовал зашедший начмед, которому только-только перемывали кости, избавив Аню от необходимости отвечать на столь щепетильный вопрос. – И так дел по горло… Кто готовил к операции пациента?! – вдруг рявкнул хирург.
– Я… – промямлила Лена, испуганно глядя на начмеда, растеряв всю смешливость.
– Головка от буя, – быстро поправился тот. – Почему не обработана операционная поверхность? Почему не побрита грудь и паховая область?
– Я забыла.
– А голову вы не забыли? Чему вы только учились?!
– Иван Сергеич, сейчас все будет сделано. – Быстро сориентировалась Аня, пока Ленка стояла, хлопая глазами и не зная, что сказать.
– Что вы стоите, как статуя? Отомрите и помогите коллеге! Время идет!
Аня работала машинально, сбривая окровавленные волоски, затрудняющие обработку кожи антисептиками, на животе и груди раненного бойца, тем самым устраняя возможность развития послеоперационных инфекционных осложнений. Немного замешкалась, но взяла себя в руки и быстрыми движениями побрила пострадавшему низ живота.
– Лен, давай обработай йодным раствором тут, тут и тут. Лен, ты чего? Корнцанг возьми.
– Что? – не сразу поняла, о чем говорит Аня, Ленка.
– Зажим вон тот! С длинными носиками. – Достаточно громким шепотом подсказала Аня.
Лена быстро опомнилась и схватила нужный инструмент, зажав при помощи корнцанга заранее нарезанные бинты в качестве салфетки, она начала суетливо и поспешно смазывать живот пострадавшего возле ран.
Начмед, до этого молчаливо наблюдавший за действиями медсестер, опять неожиданно рявкнул, испугав не только Ленку, но и Аню. За все то время, что девушка его знала, Смальцев всегда был спокоен как удав.
– Вы про технику обработки операционного поля слышали что-нибудь?! – И не дождавшись утвердительного кивка, продолжил. – А о том, что нужно обрабатывать от центра к периферии? От центра! – начмед ткнул пальцем едва ли не в саму рану. – К периферии!
– Конечно, Иван Сергеич, я просто… – голос у Ленки задрожал, и Аня, зная ее, поняла, что та вот-вот разрыдается.
– Просто! Все у вас просто. Вон Митрофанова почему-то все успевает. И как корнцанг называется, что характерно, не забыла! Хватит уж его натирать, отойдите уже от стола, пока он богу душу не отдал… Митрофанова, сюда иди, ассистировать будете!
Лена, поникшая и притихшая, послушно отошла, положив использованный зажим в лоток, а вот Аня почему-то почувствовала себя крайне неудобно, хотя никаких оснований для того по всем объективным причинам не имела. А зажим этот, вернее его название, она вспомнила лишь потому, что недавно повторяла инструментарий.
Операция длилась долго. Аня, откровенно говоря, устала – спина затекла и противно ныла в районе поясницы. Очень хотелось присесть или хотя бы сделать пару наклонов вправо-влево, чтобы размяться, но нельзя было – начмед не давал и выдоха лишнего сделать. Да и глядя на него, на его сосредоточенность и внимание к деталям, было стыдно не то, чтобы говорить – даже думать об усталости. И Аня терпела.
Смальцев мало того, что оперировал, он еще объяснял, что делал, словно проводя занятие для студентов, а Аня старалась все запоминать. Присутствовавшая здесь фельдшер, выполнявшая роль второго хирурга, так же с интересом наблюдала за всеми манипуляциями Смальцева.
