скачать книгу бесплатно
В квартиру въехал броневик,
А на броне его сидел
В потертой кепочке мужик
И хитро так на всех смотрел.
Потом вскочил, сорвал кепчонку,
И хоть росточком был он мал,
Но грозно выставил ручонку
И что есть силы заорал:
«Буржуям смерть! Вся власть народу!
Вас революция зовет,
Напейтесь в доску за свободу,
Опохмелитесь и – вперед».
Ильич завелся, Боже правый,
Слюной стал брызгать, черт картавый,
Под люстрой лысина блестит,
Бородка клинышком торчит,
Но голос, как набат церковный,
Стал непрерывно повторять:
«Мир капитала – мир греховный!
Давно прогнил, пора свергать».
Муза захлопала в ладоши:
«Привет, Ильич! А ты все тот же.
Трясешь дырявыми портками,
Пугая дяденек с деньгами.
Пора, Ильич, остепениться
И к революциям не звать,
Людей богатых не пугать
И голой жопой не хвалиться». —
«Дерзка ты, Муза, на словах,
Во мне, смотрю, засомневалась,
Мечтала раньше о делах,
Но вот трусихой оказалась,
Была ты раньше посмелей,
Богатых очень не любила,
Под Клару Цеткин все косила,
Дружила с Наденькой моей.
Когда лежал я в мавзолее,
Ты все с артистами балдела,
Но все равно ты всех милее,
Ты воскресить меня сумела.
Но лучше бы лежал в гробу,
Как сельдь соленая под шубой,
Что здесь творится – не пойму,
Жизнь стала жадною и грубой.
И где мои большевики?
Мои соратники, друзья,
Ну где латышские стрелки?
Или стрелять в людей нельзя?
Никто не думает о том,
Что революция в загоне,
Где раньше был мой совнарком,
Сидит плешивый царь на троне». —
«Ну хватит, дядя, прекратил, —
Поэт оратора прервал, —
Ты для того, Ильич, ожил,
Чтобы в Аду нам помогал.
Мы отправляемся в турне,
Ну и тебя прихватим с нами,
И хватит нам о ерунде
Орать тут, брызгая слюнями.
Силенки ты побереги,
Дорога трудная нас ждет,
Луке вон лучше помоги,
Лука свой хрен едва несет». —
«Ну-ну! Таскать хрены негоже
Вождю рабочих и крестьян.
Такой подход к вождям, похоже,
Есть политический изъян.
Мне удалось в Аду пожить,
Я знаю все там от и до,
Но с секс-маньяком член носить —
Так это явно не мое.
Я лучше буду за вождя
И боевой вам брошу клич:
Надейтесь только на меня,
Вы все тут мусор, я – Ильич».
Мудищев злобно засопел:
«Ох хитрожоп, Ильич, непрост.
Опять картавый всех нагрел,
Отбил топ-менеджерский пост». —
* * *
«Теперь бы надо заручиться
Поддержкой в будущем походе.
Может, с военным подружиться, —
Сказала Муза, – знаю вроде
Такого дядьку. Он давно
Врагов рубил, сил не жалея,
Счас ходит с шашкой наголо,
Усищи – как у Бармалея.
Умишком, правда, он не блещет,
С пеленок бился ведь с врагом.
При виде «Азбуки» трепещет,
Как голый черт перед крестом.
Его я только оживила,
Иди, Поэт, к дверям, встречай.
В нем стать военная и сила,
Ну а зовут его – Чапай.
Чапай в гражданской воевал,
За власть советскую сражался,
Но в анекдоты вдруг попал
И в анекдотах тех остался.
Сколько им лет? Не сосчитать,
Но мы их помним, мы их знаем,
Ведь любят русские поржать
Над Петькой, Анкой и Чапаем.
Чапая даже знал Ильич,
Он, от работы уставая,
Пил часто с Троцким магарыч
Под анекдоты про Чапая».
Ильич немного засмущался:
«Ну да! Случалось. Был я пьян,
Но я не просто напивался,
А в честь рабочих и крестьян.
Борцов за счастье трезвых мало,
Вон, например, самый достойный
Враг мирового капитала
Карлуша Маркс ведь был запойный.
А наш герой – комдив Чапай,
Его ведь знает весь народ,
Но он команду «наливай»
Давал не реже, чем «вперед».
Тут шум и грохот вдруг раздался,
Как будто шкаф свалился где-то.
В зал конь с наездником ворвался,
Чуть не убив в дверях Поэта.
Папаха, бурка и усищи —
И машет шашкой на скаку,
Метают молнии глазищи,
И крик истошный: «Зарублю!»
Но Муза ласково сказала:
«Уймись, Чапай. Тут все свои,
Смотри, герой, ты нас с запала
И вправду здесь не заруби». —
«Муза, привет, – Чапай склонился
К старухе буйной головой, —
Ты, мать, прости, не похмелился,
А трезвый я и сам не свой.
Тут счас Ильич блеснул умом,
А он поумничать ведь любит,
Но прав Ильич, в боях с врагом
Бойцов частенько трезвость губит.
Чтоб было легче побеждать,
Я сам приказ в войсках издал,
В котором строго запрещал
Непьющих к битвам допускать.
Но, кстати, стоп, а в чем подвох,
Как, Муза, здесь я оказался?
Я не Ильич, не пустобрех,
А тут, в натуре, разболтался». —
«Уймись, Чапай, я оживила,
Чтобы в делах помог ты мне,
В тебе ведь удаль есть и сила,
Их показал ты на войне.
Тебя и счас в народе чтут,
Хотя, бывает, выпивая,
Под звон стаканов люди ржут
Над анекдотом про Чапая.
Ведь люди знают и о том,
Что ты не только храбро бился,
Но много водки пил с Петром
И в пулеметчицу влюбился.
Ты вечно дрался с комиссаром,
С ним пулеметчицу делил,
И так вонял ты перегаром,
Что лошадей с копыт валил.
