Коп из захолустья

скачать книгу бесплатно


– Кадет Райан вливается в наш дружный коллектив временно, всего на три месяца, – продолжает меж тем Мердок, – но на эти три месяца – он наш сослуживец и младший брат. Наставником Райану назначен капрал Риггс…

–Ай-ай, сэр![28 - Сохранившаяся еще со времен британского парусного флота фраза, означающая: «Так точно, сэр!»] – коротко рявкает из строя встретивший меня в порту рыжий здоровяк.

– Но помогать новичку во всем и словом, и делом, будем вместе. Он лучший на потоке, но все мы знаем: в реальном бою вся теория ничего не стоит без практики. И наша задача – эту самую практику ему в ближайшие три месяца обеспечить. Вопросы?

– Нет, сэр! – выдыхает разом строй.

– Ну, вот и хорошо, – совершенно другим, каким-то почти «штатским» тоном, заканчивает капитан. – Вольно, разойдись. Риггс, проводи парня во взводный кубрик, покажи отведенную ему койку и пусть знакомится со взводом. А с остальной ротой – позже, по ходу дела.

Вот интересно, все эти наставления специально пишут таким языком, что у нормального человека уже после пары абзацев челюсть от желания зевнуть сводить начинает? Ведь просто невозможная скучища! А знать – нужно, завтра Риггс зачет принимать будет. Последний из теоретических зачетов, которые я вот уже вторую неделю сдаю один за другим. Пока – все успешно. И если все пройдет удачно, то с завтрашнего дня меня начнут ставить в боевой расчет взвода. А это значит, что и на выезд поеду вместе с парнями, парой с моим рыжим наставником, и в операциях участие принимать буду наравне со всеми. Правда, должность у меня пока самая низовая – «мул». «Мулом» в штурмовых группах Мобильных сил зовут того бедолагу, что таскается с увесистой и неразворотистой «дурой» – пневматическим тараном. И вся его роль в штурмовке заключается в том, чтобы этим тараном вышибить перед остальной группой дверь и сноровисто отскочить в сторону, чтоб не мешать тем, кто с оружием наперевес входит внутрь. Вот, собственно, и все задачи. Понятно, что в любой группе «мулом» работает самый молодой и неопытный. В нашем случае – я сам… И подняться выше мне, скорее всего, за время стажировки – не светит. Что такое оставшиеся два с половиной месяца, да еще и при графике «сутки дежуришь, трое дома». Впрочем, «дома» – это все остальные, ко мне не относится. Я живу в казарме. Зато знакомлюсь с остальной ротой: утром я с ними на физо, после обеда – на тактике, а в промежутках и вечером – грызу гранит науки…

Когда Риггс сказал, что тут не Академия, я даже понятия не имел, насколько далеко тут все зашло. Вот, скажем, чем я сейчас занимаюсь? Зубрю наставление по эксплуатации, обслуживанию и мелкому ремонту тяжелой боевой брони «Армаком Марк 3». Нет, в Академии мы основные характеристики выучили еще на первом курсе. А на втором и третьем даже тренировались в ношении: все же не обычный пехотный бронежилет-«кираса», экзоскелет и миомерный синтетический мышечный каркас требуют умения… Но учить наизусть чуть не каждый винтик… С другой стороны, смысл в словах Джозефа, перекинувшего мне на коммуникатор этот талмуд с заданием выучить от первой до последней строки, имелся. Вот случись что… Реммастерская-то – на базе, а исправить какую-нибудь неполадку может понадобится прямо «на коленке» и в кратчайшие сроки. И ведь от скорости и качества ремонта могут и жизни зависеть: твоя, сослуживцев, заложников… Вот и сижу, зубрю.

– А, вот ты где! – раздается за спиной голос сержанта Эда Мартинсона, заместителя командира взвода, который моя смена завтра сменит на дежурстве.

Ага, можно подумать у меня так много мест, в которых я мог бы находиться…

– Чем занят? – Мартинсон заглядывает мне через плечо, разглядывая экран моего коммуникатора. – Ууу, как все серьезно… А мы тут с парнями в футбол хотели, но нам как раз квотербека[29 - Квотербек – нападающий в американском футболе] не хватает, хотели тебя позвать, ты ж умеешь… Но раз тут такое…

– Да я закончил почти. Да и учу я это наставление уже третьи сутки. Мозги скоро оплавятся. Наоборот – развеяться бы…

– Развеяться он хочет, – скептически хмыкает сержант. – Ладно, давай так: задаю тебе ровно один вопрос, но сложный. Отвечаешь – идем на поле, нет – сидишь и изучаешь дальше.

– Так там, вроде, ждут…

– Ничего, подождут. Футбол – это развлечение, а учеба – это серьезно. Тебе капитан в диплом стажировки не спортивные достижения вписывать будет. Ну, что, согласен?

– Согласен, – упрямо киваю я.

– О’кей, самоуверенный юноша, а расскажи-ка ты мне устройство дублирующей системы управления целеуказанием.

– Основной калибр, или тяжелый? – уточняю я на всякий случай, хотя ответ предвижу заранее.

И Мартинсон мои ожидания полностью оправдывает.

– Давай оба, но начинай с тяжелого.

Я поднимаю взгляд к потолку, вспоминая, и начинаю бойко тараторить:

– Дублирующие цепи системы управления целеуказанием противотанкового гранатомета «Грендель» состоят из: первое…

В тот момент, когда Риггс распахнул дверь в спортзал, я уже закончил тренировку и, разложив по местам гантели и «блины» от штанги, закинул на плечо полотенце и собирался отправиться в душевую.

– Отставить помывку, стажер, у нас выезд! Бегом в кубрик, экипировка по «среднему» варианту и «бревно» не забудь!

По среднему варианту – это уже серьезно. Пехотного образца бронежилет с наплечниками, противоосколочный комплект защиты конечностей, шлем с забралом. Оба временно закрепленных за мною в роте ствола: и «короткий» – пятнадцатизарядный, полицейской модели, «Кольт Рейнджер» сорок пятого калибра, и «длинный» – пистолет-пулемет «Гризли» под тот же патрон. И это мне еще повезло, у остальных бойцов за «длинномер» выступает штурмовой карабин М-90 «Иерихон». Штука, безусловно, суровая, но значительно более тяжелая и куда менее компактная. Впрочем, везение мое весьма относительное: да, вооружен «медведем», зато уже упомянутое капралом «бревно» – пневматический таран, тоже мне таскать.

Уже в тесноватом, слабо освещенном лампами дежурного освещения боевом отделении бронемашины, вдоль бортов которой мы сидели, тесно прижавшись плечом к плечу, Риггс усмехнулся и подмигнул.

– Что, Райан, страшно?

И, если честно, я только сейчас об этом задумался. Первый раз с того момента, как капрал меня из спортзала выдернул. До этого было некогда. Сначала в быстром темпе натягивал на себя комбез и «броню», новенькую совсем, только со склада, ни единой царапины. Потом получал у дежурного пистолет-пулемет с боекомплектом (пистолеты все бойцы дежурного взвода получали в начале смены и сдавали их только уходя домой через сутки) и таран. Как и положено, проверил количество патронов в магазинах и уровень заряда аккумулятора тарана, подтянул еще раз регулировочные стропы надетого поверх бронежилета «нагрудника», с почами-подсумками под магазины и прочее снаряжение… Руки сделали все сами, автоматически, голова, можно сказать, в процессе участия вообще не принимала. Но вот на своих мыслях и ощущениях я сосредоточился только сейчас, после вопроса Риггса.

– Пожалуй – нет. Нервничаю немного, но не боюсь – точно.

Наставник явно что-то собирался сказать, но в этот момент встроенные в наши шлемы наушники прокашлялись голосом капитана, и капрал лишь сверкнул зубами в полутьме и продемонстрировал мне отставленный вверх большой палец.

– Группа, внимание! На нормальный брифинг времени нет и, похоже, не будет. Поэтому ввожу вас в курс дела по дороге. Слушаем, смотрим, запоминаем. Если появятся вопросы, задаем их после того, как я закончу.

Несильным хлопком ладони опускаю вниз до того поднятое в походное положение забрало шлема. Его внутренняя поверхность практически сразу замерцала, а уже через мгновение на ней появилось цветное изображение. Довольно мрачная хибара этажей, примерно в двенадцать, из так называемых «социальных». В таких, занимающих целый квартал, построенных прямоугольником многоэтажках, живет, обычно, самое отребье: наркоманы и уличные «пушеры»[30 - «Пушер» – торговец наркотиками], дешевые шлюхи, потерявшие работу мелкие клерки и прочие неудачники из тех, у кого еще водятся какие-то деньги, но уже точно нет шансов вскарабкаться хоть немного выше. Безнадега, дерьмового качества алкоголь, широчайший ассортимент разной «расширяющей сознание» дряни. И полный букет сопутствующих проблем, первая из которых – чрезвычайно высокий уровень криминала.

Приличной публики тут не бывает. Даже те, кто ищет где купить наркоты или продажной любви, делают это в местах уровнем поприличнее. Влезть в поисках приключений сюда – верный способ суицида. Тут за двадцатку тебя грохнут, разденут до белья (а то и его снимут), расчленят, закопают и сверху кучу мусора навалят, такую, будто она тут всегда была… Сюда даже копы местные суются весьма неохотно. Но тем деваться некуда – служба. Вот и влезли на свою голову…

– Захват заложников, – продолжает вещать голосом капитана шлем. – Саутчестер, пересечение, четырнадцатой и сорок первой…

Шлем услужливо проецирует на забрало карту города. Да уж, повезло – так повезло: самый центр местных трущоб.

– Вооруженная группа неустановленной пока численности совершила нападение на двух патрульных офицеров. Офицеры Дрейк и МакАдамс живы, но судя по показаниям следящей аппаратуры – Дрейк ранен и его состояние ухудшается.

Поверх схемы здания и прилегающих кварталов высветились фотографии из личных дел. Отчаянные ребята, конечно, здешние копы. Я бы в такой гадючник меньше чем взводом даже и не сунулся.

На внутренние камеры надежды никакой. Обитатели подобных мест излишнего внимания к своей жизни не любят. Если и были там какие-то камеры и прочая следящая аппаратура – давно уже нашли и раскурочили. Или на лом продали за гроши. А с дрона в окна заглянуть, в принципе, можно, вот только сомневаюсь, что они со взятыми в заложники копами в обнимку у окошка сидят.

– … Пока удалось через департамент градостроительства мэрии получить весьма подробную схему здания, а запущенный в облет дрон-разведчик дает, насколько это возможно, внутреннюю тепловую, гормональную и спектральную сигнатуру.

Уже неплохо. Полицейский дрон – штука очень умная: тепловизором засекает биологические объекты, спектральным анализом определяет местоположение предметов со следами пороха, ЖМВ и оружейной смазки, а «Оракулом» – прибором гормонального контроля, определяет, от кого чем «пахнет» – адреналином и кортизолом, или, наоборот – норадреналином[31 - Адреналин и кортизол – гормоны страха, норадреналин – противоположность адреналина, гормон отваги]. А уж когда все эти сведения в оперативном штабе воедино сведут – почти готовая картинка: кто, где и от кого чего ждать. Одно плохо – радиус чувствительности у этой модели маловат. Если бы тут была, к примеру, война банд – было бы проще. Запустили бы армейские «Рапторы». Там и бронированный корпус, и радиус действия – чуть не до горизонта, и сменные боевые блоки – хоть снайперскую винтовку ставь, хоть пулемет крупнокалиберный, а хоть «Грендель» – такой же, как на нашей тяжелой «броне». Но «Раптор» – очень приметный. И в нашем случае не подходит совершенно. Если его засекут, что совсем несложно при его-то габаритах и внешнем виде, то обоих патрульных просто пристрелят.

На экране тем временем разворачивается светло-зеленая объемная трехмерная проекция многоэтажки, внутри лабиринтов которой яркими желтыми, оранжевыми и красными силуэтами вспыхивают человеческие фигурки. Ну, тут все ясно: желтые человечки – не представляющие прямо сейчас непосредственной угрозы, красные – противник, наличие оружия у которого точно подтверждено. Оранжевые – промежуточный вариант, «лицо под подозрением». Таких, к счастью, совсем мало. Ну, и два ярко-синих, тут понятно все, именно за ними мы и прибыли.

– Местная полиция уже организовала оцепление, выставила на позиции снайперов и подключила группу ведения переговоров.

И это тоже хорошо. Снайперы в участках полиции тут хоть и внештатные, но не просто более-менее понимающие, как работать с оптикой любители под пиво по пустым банкам на стрельбище пострелять, как в местах попроще. Как ни крути, Новая Аризона – планета богатая, может себе позволить расходы на подготовку персонала. Так что у местной полиции снайпер по уровню знаний и умений от спецов Мобильных сил и армейцев отстает не сказать, чтобы очень сильно. К тому же большинство здешних полицейских из числа специалистов-«внештатников» в прошлом служили. Обычно либо в десанте, либо в Корпусе[32 - Корпус – имеется в виду Корпус морской пехоты (КМП)]. В общем – облажаться не должны. Да и дистанции в городе смешные по армейским-то меркам.

– Словом, – резюмирует Мердок, – ситуация непростая, но пока не критическая. Работаем штатно: прибыли, скоординировались с руководством оперативного штаба операции, ждем задачи. Когда получим – выполняем. Риггс, за Райана отвечаешь головой. Понял?

– Ай-ай, сэр, – негромко и серьезно отзывается мой наставник.

Потом было не сказать, чтобы очень долгое, но весьма напряженное ожидание. Все интересное сейчас происходит в автобусе оперативного штаба: туда идет информация с дронов и доклады снайперов, там специалист-переговорщик заговаривает зубы киднепперам[33 - Киднепперы – преступники, занимающиеся похищением людей, чаще всего – за выкуп. В данном случае – взявшие заложников] и попутно подводит их к мысли, что можно было бы и сдаться, глядишь, за сотрудничество засчитают, срок дадут поменьше или отправят с тюрьму с режимом помягче.

Там, скорее всего, сразу на нескольких коммуникаторах разом висит бедняга начальник местного полицейского Управления, пытаясь одновременно всем собеседникам угодить и всех убедить в том, что уж у него-то все под контролем. А как вы хотели? Городской комиссар рвет и мечет: «Как допустили?», да еще, наверное, причиной низкого уровня профессиональной подготовки патрульных офицеров интересуется. Мэр требует в кратчайшие сроки восстановить законность и порядок на вверенной территории. Какой-нибудь местный конгрессмен положение дел зондирует на предмет пиара своей деятельности. Причем этому исход вообще безразличен: пойдет все складно – будет рассказывать избирателям о героической полиции и всемерной помощи, которую он силам правопорядка оказывает, сорвется и покатится в ад ко всем чертям – обрушит на полицию громы и молнии и будет от лица избирателей пафосно вопрошать: «Доколе?!». Да еще и прессы, наверное, налетело как мух на… Ну, вы меня понимаете. Вот и крутится бедолага-капитан волчком.