скачать книгу бесплатно
– Да не ори ты мне в ухо, я-то не глухой! – отругал кузнеца барин. – Сколько тебе времени надо, чтобы подковать?
– А, ага понятно дело. Подковать-то надо! – продолжал очень громко глухой кузнец.
– Да, объясните же этому болвану, что я говорю! – обратился барин к другим постояльцам двора.
– На тебе монету и давай делай! Понятно? – барин положил в руку кузнеца пять копеек.
– Ага, надо так надо, сейчас начнем. Ага, дело надо делать. Что тут непонятного? Сейчас же и начнем, ага.
Кузнец принялся разбирать сбрую на лошади и продолжал чего-то бормотать про себя. Ему на помощь подошли те самые два волосатых мужика и дело пошло быстрее. Тем временем Павел Витальевич внимательно оглядел двор и, высмотрев более аккуратный и чистый дом, направился уверенной походкой к нему. По пути к дому пришлось перепрыгнуть через грязную лужу. Во время прыжка Павел Витальевич, теперь уже по-настоящему громко выпустил наружу кишечные газы и огляделся. Сам не понимая, зачем остановился, сделал вид, что нужно перекреститься, буркнул себе под нос: «Стыдно, не гоже это мне при людях позориться. Ох, нажрался я дряни, теперь пучить будет, укропу бы надо спросить».
– Э, народ, где тут уборная у вас? – крикнул барин, держась за живот.
Молоденькая девка с босыми ногами выглянула из свинарника и молча провела барина на задний двор, где был сарайчик с дверцей. В дверце, умелыми руками, кто-то из местных умельцев вырезал сердечко. Это очень понравилось барину. Он отпустил девку прочь, а сам заперся в уборной.
Прошло примерно полчаса или час. Кузнец вышел с подкованной лошадью из сарая и вместе с мужиками принялся снаряжать лошадь в упряжку брички.
– А кто барина видел? Надо бы доложить ему о работе, – спросил один из волосатых мужиков.
– Да, пес его знает, где он. В доме, знать, сидит, чаи гоняет, – ответил другой волосатый мужик.
– Ага, дело сделано. Можно докладать барину, ага, уже можно, – громко сказал кузнец и закончил снаряжать свою часть упряжи.
– Нюрка! Где барина дели? Доложиться надо, – позвал один из мужиков свинарку Нюрку.
Дверь скотного сарая скрипнула, их нее выскочила босоногая Нюрка и молча побежала на задний двор. Нюрка говорила плохо, так как язык в детстве повредила, приморозив его о железные кольца. Вдруг она заорала так, что в деревне собаки залаяли, и принялась махать руками, подзывать всех на помощь. Оказалось, барин провалился в очко нужника задом и застрял между досками. Да так, что ни вылезти, ни на помощь позвать, так и сидел все это время в ожидании.
– Несчастье, какое! Живой хоть. Живехонький! Несите его сюда. Нюрка, щелок тащи или мыло, если есть, и тряпки какие-нибудь неси, – на дворе появился новый персонаж – старик с клюкой, Прокопыч, который сразу взял ситуацию под свой контроль.
Неожиданно, Павлу Витальевичу стало худо, его стошнило. Горькая масса испачкала коричневое пальто и сапоги. Он сам весь побледнел и осунулся. Больше не стесняясь своего положения, барин стал жалким и немощным. Мужики и бабы, собравшиеся вокруг, хлопотали с грязной одеждой и причитали.
– Надо же такому у нас случиться! Ведь, не где-нибудь, а у нас. Ну, ничего. Все будет хорошо! Живой барин! Ни ушиба, ни дерябины! Живой! Малость грязноват, ну это ничего, мы здесь все такие, даже хуже.
– Спасибо, добрые люди. Не бросили. Одежду только жалко, заграничный драп был и сапога одного нет. Потерялся по пути сюда, – глядя в лица селян говорил Павел Витальевич.
Тут прибежал мальчишка с грязным сапогом. Сапог взял за голенище Прокопыч, посмотрел на него и передал по пояс голому бородатому мужику. Мужик подержал его, пальцами счистил с него нечистоты, а потом вытер сапог о свои штаны и передал другому мужику, волосатому. Этот плюнул на сапог, растер до блеска локтем и вернул обратно старику.
– Вот и сапог нашелся. Целехонький, начищенный, прям, как с прилавка, – расплывшись в отцовской улыбке, тот предложил сапог полураздетому барину. Нюрка опустилась на колени и принялась обувать сапог ему на ногу.
Тем временем бабы раздели Павла Витальевича и стали хлопотать с грязной одеждой. Ее сначала замочили в корыте, а потом прополоскали в пруду. Барина, одетого в чужие нательную рубаху и кальсоны, но в своих сапогах усадили в доме за стол. Для начала дали морковного чая с полынью. В дом к столу пришли оба мужика со двора, но уже одетые в чистые рубахи и кузнец. Они достали свои деревянные ложки из штанов и положили их на стол перед собой. Бабы шуршали по избе – готовили обед. Последним подошел тот самый, сухощавый, маленький старик с клюкой и сел во главе стола.
– Ну, жратва будет ли али как, спрашиваю? – возмутился Прокопыч и застучал ложкой о стол. Это он сделал скорее для подчеркивания своего статуса старосты и выражения общего мнения мужиков, нежели хотел есть.
В ту же минуту вокруг стола зажужжали четыре разновозрастные женщины. Они ловко накрыли стол скатертью поверх лежащих ложек, поставили по центру чугунный горшок, полный щей, а напротив каждого сидящего деревянную миску. Мужики полезли под скатерть доставать свои ложки. Тут старик опять стал возмущаться и кулаком по столу стучать.
– Ну, мать твою, на сухую что ли?! Этакий гость у нас, а ты, твою мать, жабу давишь! – грозно покрикивал старик на копошащихся баб, которые дополнительно на стол поставили деревянные кружки и налили в них ароматную жидкость из бочонка. Прокопыч поднял свою кружку и сказал:
– Вот, значит. Собрались мы тута неспроста. Гость у нас большой. Соизволил в наши края наведаться, в толчке посидеть, а это примета хорошая. Значит, за гостя!
С серьезным видом все чокнулись кружками и молча выпили. Медовуха оказалась великолепной. Это было отмечено каждым вслух не только в целях расхваливания напитка, но и от полученного градуса удовольствия. Павел Витальевич с упоением осушил все до последней капли, не отрываясь. Кружка оказалась литровая и пить пришлось долго. Мужики и бабы терпеливо смотрели, как барин пьет и ждали его мнение.
– Молодцы, мужики. Знатную медовуху делаете. В дорогу мне бочонок подготовьте. Я в Ярославль скоро поеду, хочу ваш напиток на выставке показать. Потом, если распробуют господа, то много медовухи понадобится. Понятно говорю? Озолочу! А?!
– Да, да. Верно. На продажу заготовить надо. Дело говорит барин! На продажу, вот это да! Светлая голова! О, как, понимаете?! Ну, наваливай. Че сидим? – загудели мужики.
После обсуждения сказанного, все набросились с ложками на горшок со щами. Мужик, что сидел слева от барина, позаботился и положил в его отдельную миску достаточно густых щей и кусков мяса. Народ ложками колотил по мискам и с удовольствием чавкал.
– Мать! Давай, еще разливай! Душа просит сказать слово, – не унимался расщедрившийся старик пьяным голосом. – Эко, повезло, что барин к нам попал. И нам тоже повезло. А хорошему человеку всегда и везде везет!
Вновь по кружкам разлили медовуху. Горшок со стола убрали, а вместо него поставили миску с квашеной капустой и огурцами. В капусте виднелись ягоды клюквы.
– Ну, так, вот, значит. Что это я хотел сказать? Оставайся, барин, у нас на дворе столько, сколько душе угодно. Бочонок уже ждет тебя. А ну, давай, выпьем за нашего гостя!
Второй литр вливался уже не так быстро. Мужики руками брали капусту и огурцы из миски и засовывали ее в подвижные рты. У печки, на длинной лавке, сидели и жевали женщины. Поедание происходило молча, пока громкий удар кулаком по столу не прервал трапезу. Это Прокопыч чего-то опять удумал сказать и заплетающимся языком стал выкрикивать новые распоряжения.
– Барину удобно постелить у печи и не мешать. Пусть спит до завтра сколько душе угодно. Понятно всем? – этими словами он обратился к сидящим женщинам, те закивали в ответ.
Пьяного барина вытащили из-за стола и уложили спать на заготовленное место.
Рано утром Павел Витальевич проснулся отдохнувший и полный сил. Даже голова не болела, несмотря на выпитые два литра медовухи. Он наспех перекусил, оделся в свою выстиранную одежду, натянул помятое драповое пальто и просил запрягать лошадей. В знак расплаты за гостеприимство оставил на столе горсть монет. Старик сдержал слово и отдал пятилитровый бочонок с медовухой для дегустации. Павел Витальевич пообещал договориться о торговле напитком и потом известить старосту Прокопыча для крупной заготовки. Когда бричка была готова, то попрощался и отбыл. Его провожали всем двором и вышли за ворота, а Нюрка в подарок получила розовый носовой платочек и всем своим видом была безумно счастлива.
Глава 4. Профурсетки
Ехал барин по грунтовой дороге вдоль бескрайних хозяйственных полей. Погода стояла теплая, птички поют, насекомые летают, солнышко вышло из-за туч и стало припекать. Картофельная ботва зеленеет справа, морковная слева, рожь справа, овес слева, только коричневая колея дороги неизменно разделила угодья напополам. Едет он и любуется ровными грядами да колосящимися нивами, изредка напрягается, чтобы доходы за проданный урожай в уме прикинуть. Тут, слышит, а позади его одноконный экипаж мчится, пыль гонит и довольно быстро настигает. Принял Павел Витальевич вправо, приостановился, пропустить надо спешащих людей, да и нарываться на грубость настроение не то. Не сбавляя скорости, пронесся мимо этот экипаж, а на козлах ямской кучер сидит. Он люто глянул из-под черных бровей, потом поднял вверх бороду и гордо уставился вперед. Облако пыли накрыло барина и его бричку, лошади дернулись в испуге. Дорожная пыль попала в горло, от чего оно запершило, и прямо так до кашля, и вдобавок барин расчихался изрядно. А чему тут удивляться, дорога-то общая, города крупные соединяет, вот и гоняют туда-сюда пассажирские да груженые тележки. Все бы и ничего, да только мусор на ходу выбрасывают, на обочине чего только не сыщешь, а это уже возмутительно.
Не проехал тот экипаж и сотни метров, как подскочил на колейном выступе, круто наклонился, поднял клубок пыли и завалился на обочину. Лошадь сразу остановилась, нервно заржала и на месте топтаться. Павел Витальевич припустил своих лошадей, а при подъезде, не дожидаясь остановки, на ходу выскочил и на помощь бросился. Кучера сразу не увидел, забрался в экипаж, а там только вещи. Когда выбрался наружу, видит во ржи лежат две молодые барышни в нарядных светлых платьях. Лежат на спинах, руками и ногами в воздухе крутят, словно жуки перевернутые лапками шевелят, а встать не могут. Поспешил барин к ним, чтобы поднять на ноги. Стал он одну поднимать за подмышки, а она ругаться вздумала.
– Да, как ты смеешь тискать меня своими грязными лапами?! Отойди, смерд!
– Да, отойди от нее и подойди ко мне лучше, – сказала другая барышня.
Барин оставил первую лежать и подошел ко второй. Принялся теперь ее поднимать тем же способом. А она ничего не возразила против тисканья, зато по другому поводу придралась.
– Фу, как прет от тебя, ты что, в дерьме вымазан? Гадость какая. Меня сейчас стошнит, – с явным отвращением закрыла ладонями лодочкой нос и рот и отвернулась в сторону.
– Что за дерзость, ко мне задницей поворачиваться?! Неотесанный мужлан! Я долго тут лежать буду? – возмущалась первая барышня.
Эта особа была одета в голубое кружевное платье. Выбившиеся из прически длинные, волнистые, светло-желтые волосы неотъемлемо составляли образ молодой модницы. Она обладала заметно стройной фигурой и игривым нравом. Казалось, что она играла всем, что попадалось в поле ее взора, рук, ног, языка. Взгляд ее не мог фиксироваться более мига на одном, игра интонации голоса менялась в каждом звуке, во всем чувствовалась ветренность и легкость. Находясь в таком состоянии суеты, похоже, она сама не владела собой, от чего, возможно, иногда даже страдала.
Павел Витальевич вновь бросился к первой и теперь уже помог ей встать. Когда она устойчиво приняла вертикальное положение, то тоже начала возмущаться.
– Да, и впрямь дерьмом несет, фу, фу, какая гадость… Не прикасайся больше ко мне, насильник, или я буду звать на помощь.
– Зовите, кого хотите, только в поле кроме птичек вас никто не услышит, – желая остепенить неприступных дамочек, заявил барин и добавил:
– Простите. Позвольте представиться – Павел Витальевич Ананьин, а это все мои посевные земли. Вот, объезд совершаю, собственно, для оценки доходов и затрат.
– Ольга, ты слышала? А барин-то культурный попался, земли свои объезжает, – обратила на себя внимание вторая и принялась поправлять свой внешний вид.
– Вот это белокурое создание величается Ольгой Андреевной, а меня зовите Елизаветой Аркадьевной. Вам понятно?
Вторая фифа представляла собой брюнетку с прямыми волосами, в нежно-розовом длинном платье, с откровенно большим бюстом, нагло торчащим из декольте. Ее располагающее к общению лицо было обильно разукрашено макияжем, хотя и без него она смотрелась бы не хуже. В манере держаться она превосходила свою подружку и могла достойно вести разговоры на различные темы.
– Отвернитесь, Павел Витальевич. Нам туалет поправить нужно. Не можем же мы пред вами в таком виде далее находиться.
– Нам надо прихорошиться, – засмеялась Ольга Андреевна.
– Я это… Отойду недалеко, лошадей посмотрю. Бричку подгоню и обязательно вернусь. Слышите? Обязательно вернусь, не волнуйтесь только, – засмущался барин перед двумя смазливыми барышнями неизвестного происхождения.
Обойдя опрокинутый экипаж, барин увидел, что его бричку лошади укатили далеко. Он добежал до стоящей одиноко лошади и вернулся к своей бричке, чтобы привязать поводья к раме, после чего подошел к девушкам. Затем он вспомнил про лихого кучера и принялся его искать. Кучер нашелся не сразу. Он лежал далеко во ржи, без сознания. Чернявая лысоватая голова была разбита, кровь вымазала часть лица, бороды и успела спечься вместе с пылью. Он лежал на левом боку в удобной позе спящего человека. Барин немного постоял в нерешительности перед ним, а потом присел, положил два пальца на шею и почувствовал, как бьется пульс, потом потеребил кучера за плечо.
– Эй… Очнись, что ли. Просыпайся ямщик. Давай же. Просыпайся уже.
– Оставьте этого дурака. Так ему и надо. Чуть нас не убил, скотина такая! – за спиной послышался голос одной из девиц.
– Как же можно оставить его здесь? Ему ведь помощь нужна, – возразил барин и принялся тащить расслабленного кучера в бричку.
– Я с мертвецом в одной бричке не поеду, – стала возмущаться Ольга Андреевна, а ей принялась поддакивать Елизавета Аркадьевна.
Деваться некуда, места мало и четвертый пассажир будет точно лишним. Тогда барин перетащил полумертвого кучера в опрокинутый экипаж. Вытащил все личные вещи девиц и сложил в бричку. Благо их было немного.
– Прошу вас, барышни, занимайте места, надо поторапливаться. Буду в городе, попрошу подмогу прислать за кучером. Езды до города два часа. Успеем только к вечеру, – пригласил барин девиц в бричку, и они молча поехали дальше.
По пути Елизавета Аркадьевна достала туалетную воду и незаметно побрызгала на пальто Павлу Витальевичу, когда тот задремал. Девицы переглянулись и весело захихикали. Так они переглядывались всегда, по каждому случаю и просто так. В этих переглядках скрывалось нечто большее, чем обмен эмоциями между подружками. Такое поведение было обязательной частью разговора и взаимопонимания. Павел Витальевич косо поглядывал на девушек и тоже ухмылялся. Он был молод и холост, поэтому девицы представляли для него живой интерес. Перед приближением к городу барин ненавязчиво завел беседу. Поинтересовался местом проживания, социальным положением дамочек, их фамилиями, кругом знакомств.
Оказалось, что между ними небольшая разница в возрасте, есть общие знакомые, помещики и другие знатные люди города, чиновники. Барин особо не расспрашивал о связях с этими людьми, полагая, что это само-собой разумеется. Оно и так видно – молодые девушки находятся в поисках богатых женихов. В этом возрасте так и должно быть: балы, вечера, рестораны и все такое, чтобы не стыдно было вспомнить золотые годы молодости. Перед отъездом из усадьбы молодой барин не собирался в город ехать обязательно, но обстоятельства с медовухой вынудили поступиться своими планами, да тут еще и случай такой подвернулся оказать помощь молодым барышням, попавшим в беду. Ну, не геройский ли это поступок? В городе у барина жили родственники, у которых можно было отужинать и заночевать. Но вначале он отвезет барышень к указанному дому.
– Господин Ананьин, вы так нам помогли, без вас мы остались бы в полях и погибли! – льстила черноволосая Елизавета Аркадьевна, целуя барина в покрасневшее ухо.
– Нас растерзали бы голодные звери или над нами могли бы надругаться развратные мужики, – тут же вставила Ольга Андреевна, угрожающе выставив растопыренные пальчики.
– Перед тем, как попрощаться, не поможете ли нам с вещами? – Елизавете Аркадьевне явно понравился молодой человек и она не хотела его отпускать, держа за рукав.
– Да, конечно, давайте помогу. Куда нести надо?
Вещи были доставлены в гостиную дома, двери которого открыла женщина-прислуга. Содержимое багажа состояло из двух небольших чемоданов, трех плетеных кошелок, четырех чехлов с платьями и двух сумок с мелочевкой.
– Вам точно есть, где переночевать? – беспокоилась Елизавета Аркадьевна. – А то переспите с нами, теплую постель гарантируем.
– Не волнуйтесь, меня радушно примут у родственников, где накормят и выделят комнату для сна. Мне не раз приходилось там оставаться.
– Очень хорошо, Павел Витальевич. Тогда мы готовы принять вас завтра вечером. Заходите, не пожалеете. Это будет изысканный и запоминающийся вечер, посвященный поэзии и прозе. Соберется только самый узкий круг друзей. И вы, конечно, порадуете нас своим присутствием, – блондинка Ольга Андреевна вертелась на месте, не то смущалась в разговоре, не то пыталась соблазнить барина, испытывая терпение своей подружки.
– Спасибо. Я рад приглашению и буду обязательно к завтрашнему вечеру. До свидания!
После прощания Павел Витальевич направился на конный двор, где оставил свою бричку и лошадей на хранение. Также сообщил старшему из ямщиков о раненом кучере и опрокинутом экипаже, оставленном на дороге, показал место на карте. Тут же за раненым был снаряжен и выслан свободный экипаж. Затем барин отправился пешком к родственникам. Он прекрасно знал этот город и быстро добрался до дома. Стемнело, когда молодой человек оказался у дверей дома родни. Здесь его действительно встретили дядя и тетя. Они сильно обрадовались неожиданному приезду, накормили, чем бог послал, дали принять теплый душ и постелили кровать как всегда, в комнате на втором этаже, с видом на улицу. Одежда молодого барина пришла в негодный вид, и ее решено было выбросить, а завтра первым делом сходить в магазин за покупками. Наступила ночь. Денек выдался на редкость насыщенным, поэтому вскоре утомленный организм молодого барина погрузился в беспамятство сна.
Глава 5. Городские новости
За окном вовсю скакали гужевые, стучали рабочие на стройке, чирикали воробьи. Нарушая утреннюю гармонию звуков, под окнами громко спорили два плотника. Павел Витальевич проснулся в десятом часу в хорошем расположении духа. Солнечный будний день уже был в разгаре. Занудный голос убогого продавца газет громко стонал на оживленной улице.
– Купите газетку, купите газетку… Городские новости. Господин, купите газетку. Газетку, ну, купите, пожалуйста. Городские новости. Купите газетку.
Барин открыл широко рамы и высунулся из окна по пояс. Его взгляд сразу же поймал убогий и стал клянчить купить газетку.
– Из какой бумаги газеты твои? – шутливо спросил барин.
– Мнется здорово и следов на жопе не оставляет! – будто знал, что хочет услышать молодой господин, ответил убогий.
– Ладно, держи, – швырнул мелочь на мостовую барин. – Закидывай сюда!
В окно влетела свернутая в тугую трубу свежая городская газета. Читать ее сразу барин не стал, просто поднял с пола и положил на стол. Затем он надел коричневые штаны, которые ему уступил дядя, томно потянулся и протяжно отрыгнул скопившийся в желудке воздух.
– Ыг-хра-хра-хра-ра-ра-а-а!
С улицы донеслась возмущенная женская ругань. Похоже, она была адресована виновнику отрыжки. По отдельным гласным можно было понять, что красная речь искрила откровенной матерщиной. Тут же в дверь комнаты постучали. Возникло такое чувство, что эта недовольная жизнью женщина стояла у двери и ждала подобного сигнала.
– Я уже проснулся, сейчас оденусь и выйду, – громко ответил на стук Павел Витальевич.
– Мы завтракаем в гостиной, Павлуша. Все остывает, поторапливайтесь, – послышался за дверью знакомый голос заботливой тети.
– Да, да, тетя. Все понял. Уже спускаюсь.
Наспех побрившись, умытый и надушенный молодой человек накинул чистую белую рубашку, вышел из комнаты и спустился в гостиную. Ее наполнял запах городского завтрака. Дядя уже скоблил серебряной вилкой о фарфор, чем вызывал нервный тик у тети, которая молча кривилась, но терпела. Рядом на столе лежала такая же газета, как и та, что была куплена у убогого. Дядя косо проглядывал по диагонали испещренные страницы. Сама тетя ела тихо, аккуратно, дочиста вылизывала тарелки язычком, выпивала чай до последней капельки. Она периодически поглядывала на дядю с откровенным недовольством. В ее взгляде чувствовалось, что будь ее воля, то швырнула бы в него, что под руку попадется. Потом дядя принялся пить чай. Несмотря на то, что он был городским жителем, известным адвокатом, манеры поведения за столом были далеко не изысканными. Чай выливался на блюдечко, потом втягивался через сложенные трубочкой губы в полость рта. Звук напоминал откачку воды из бочки, это стало забавным для молодого барина, он молча ел и улыбался. Завтрак прошел мирно и спокойно.
– Спасибо тетя, спасибо дядя. Все действительно вкусно. Сегодня я хочу прогуляться по магазинам, присмотрю новых вещей.
– На здоровье! Недалеко отсюда есть отличный магазин. Лучше сразу сходить туда, – посоветовала тетя.
– Ага, иди, иди. Этот магазин держит скупердяй Изя. Ты его слушай, но обязательно поторгуйся, а не то впарит вещи втридорога, – перебил дядя, обращаясь к тете и к племяннику сразу.
– А если не уступит в цене, так скажи ему, что под суд пойдет, он в долгу у меня, – еще добавил дядя. – Я его в прошлом месяце спас от несвоевременной уплаты налогов, то еще дело было.
В галантерейном магазине господина Изи Кобы было настолько тихо, что слышно, как муха чистила крылышки. В торговом зале на многочисленных полочках, стеллажах, в ящичках, аккуратно лежали галстуки, сумки, рубашки и прочие мужские аксессуары. Повсюду стояли плоские картонные манекены хорошо одетых мужчин и соответствующих им женщин. На вешалках висели выглаженные костюмы и плащи. Среди выставочных манекенов находился один пример идеального господина в черном костюме, белой рубашке с красной бабочкой. Этот типаж сидел на стуле, закинув ногу на ногу и смотрел в сторону выхода.
Вдруг, дверь в магазин резко открылась, звякнул колокольчик, и на входе появился белобрысый молодой человек с румяными щеками. Павел Витальевич осторожно прошел по залу, внимательно разглядывая выставленные вещи. Сначала его внимание привлек отдел с костюмами, затем полка с кожаными ремнями. В момент, когда молодой человек проходил мимо большого зеркала, на его плечи мягко опустилось драповое пальто. Павел Витальевич удивленно оглянулся и увидел ухоженное лицо горбоносого продавца.
– Как вы узнали, что мне нужно пальто? – спросил барин.
– А как вы думаете, что можно еще предложить молодому господину, если на улице прохладно, а в магазин заходит гладко выбритый молодой человек в одной рубашке и что-то ищет? – вопросом на вопрос ответил продавец магазина.
– А, ну да. Это точно. В одной рубашке. Так ведь лето, тепло. Вы правы, вчера я лишился своего фабричного пальто, а это мне нравится, – барин разглядывал себя в зеркале. – Сколько оно стоит?
– Вам обойдется оно недорого только потому, что ваш дяденька уважаемый человек.
– Как это вы догадались? Я ведь вам ничего не говорил.
– Видите ли, молодой господин, вот эти брючки, что на вас надеты, продаются только в этом магазине и их покупал ваш дяденька, – продавец перевел взгляд на вешалку с подобными брюками.
