скачать книгу бесплатно
В какой-то момент задумалась и решила для себя навсегда: раз я женщина – то это сугубо мои женские обязанности. Даже стала находить особое удовольствие по принципу: чем больше делаешь, тем больше успеваешь. И обижаться на мужа перестала. Перестала соревнование устраивать внутреннее, типа: я вот это и это, и это, и то, и се, а ты что? Лежишь на диване? Вот и хорошо, вот и славно. Сытый, довольный, отдыхай, родимый. Что тебе принести? И все это искренне, от души!
Знаете, что меня поразило? Ответная реакция не заставила себя ждать. Перестал-таки лежать на диване. Стал обо мне заботиться. Спрашивает: чем помочь? Давай вместе? А все сделаем – так и кино посмотрим! Здорово же. Так что точно – «тяжело только первые двадцать пят лет, а потом как по маслу!». Эх, кто бы мне этот рецепт раньше подсказал!
Сапожник без сапог
Моя особая гордость – лечение коллег. Все медики знают присказку: «Бойся рыжих, своих и блатных». У них вечно все не слава богу. Постоянно возникают какие-то осложнения, кровотечения, с ними всегда приходится быть настороже. Со своими – медиками – особенно. И чувство ответственности повышенное: раз коллега доверил тебе свою боль – ты уж не подведи!
Одно дело – просто операция, когда в основном эффект и результат напрямую зависят от твоих знаний и умений. Другое дело – ЭКО, где хоть наизнанку вывернись, а результат не гарантирован. А сколько подводных камней… И когда напротив тебя сидит коллега и смотрит понимающим умным взглядом – так и подмывает все рассказать, объяснить все сложности, возникающие в процессе, что иной раз трудно себя остановить. А остановиться непременно надо, ведь в данной конкретной ситуации перед тобой не коллега, перед тобой пациент, который переживает за свое здоровье, за результат. Он не может участвовать в вашем консилиуме, не может сейчас рационально мыслить, ему мешает элементарный страх. И рассказывать про все сложности – только усилить его. Чего делать, конечно, нельзя. Приходится балансировать на тонкой грани, буквально ходить по лезвию ножа.
Почему-то чаще всего мне приходится помогать коллегам, которые имеют непосредственное отношение к деторождению: акушерам-гинекологам, неонатологам, педиатрам. За них обидно особенно. Люди всю жизнь помогают другим, а сами этого счастья не имеют. Сапожники без сапог… С такими еще сложнее.
Хочу рассказать о Татьяне Матвеевне, моей коллеге, которой я делала ЭКО аж пять раз! Ее проблема заключалась в преждевременной овуляции. Каждый раз, в каждом протоколе, что бы мы не предпринимали, фолликулы все равно лопались. Мы и триггер меняли, и двойной триггер делали, и протоколы были длинные, и количество часов после триггера аж до тридцати двух сократили (в норме – тридцать шесть), все равно – стоило начаться пункции, как прямо на игле происходила овуляция. В итоге, в последней – победной – программе я пунктировала как пулеметчица. Вы бы видели мою скорость! И все равно, пока я пунктировала один яичник, во втором все фолликулы полопались. Но взятых яйцеклеток нам хватило. Ура-а-а! Все получилось, и теперь Татьяна – счастливая мама здорового ребенка. А я – счастливый доктор, который смог ей помочь. Как бы я хотела, чтобы все сапожники имели «отличные» сапоги!
Моя первая гиперстимуляция
Моя первая гиперстимуляция… Я очень хорошо помню ту женщину. Назову ее Ольгой. Молоденькая, худенькая, с жутким поликистозом яичников – они никогда не работали. Что такое овуляция, она даже не представляла, несмотря на многочисленные стимуляции и проведенную лапароскопию, во время которой ей сделали насечки на поверхности яичников, чтобы те заработали. Но все оказалось безуспешным, и Ольга пришла на ЭКО.
Это сейчас мы умеем предотвращать гиперстимуляцию практически полностью. Раньше же синдром гиперстимуляции яичников считался самым грозным и отнюдь не редким осложнением ЭКО.
На тот момент, а шел 2010 год, мы с Ольгой получили сорок яйцеклеток, и закономерно все вылилось в гиперстимуляцию. Повторюсь, предотвращать такое осложнение мы еще не умели, но уже умели хорошо лечить. В ее случае проблема заключалась не в осложнении, а в том, что жила Ольга в далеком от Уфы городе N. Когда начались проблемы, она не рискнула ехать в Уфу, ко мне, а пошла в местную больницу, что стало роковой ошибкой.
Ее моментально госпитализировали и принялись активно лечить. Представьте только, без УЗИ-контроля ей сделали пункцию и получили двести милилитров жидкости, тогда как при гиперстимуляции основными симптомами являются увеличение яичников и появление свободной жидкости в животе. Поэтому одним из эффективных способов борьбы с гиперстимуляцией является пункция и откачивание жидкости, причем делать это надо когда ее много – полтора-два литра и более, и только под УЗИ-контролем, ни в коем случае не наугад, ведь можно повредить внутренние органы. Так вот, что-то где-то услышав, местные доктора неправильно оценили количество жидкости в животе и пошли на пункцию, когда делать ее не стоило. Жидкость, если ее немного, выводить не надо, нужно просто ждать и наблюдать, она сама рассосется. Но, видимо, руки чесались. Потому что через день они решили сделать Ольге еще одну пункцию. И сделали. Опять откачали стакан прозрачной жидкости. Ольга связалась со мной по телефону. Я буквально кричу: «Беги оттуда!» Ольга плачет: «Не отпускают!»
В итоге ей сделали четыре такие варварские пункции, и на четвертой вместо прозрачной жидкости получили кровь. Расценили полученное как показание к операции. Срочно развернули операционную и сделали лапаротомию. Во время операции остановили кровотечение, слава богу, не тронули яичники. После операции хирург позвонил мне и начал возмущаться:
– Что вы там на ЭКО натворили?! У нее куча дыр в яичнике. Из каждого места, где вы яичник прокалывали, чтобы яйцеклетки достать, кровь лилась!
Вы понимаете? Хирург настолько далек от ЭКО, что даже не понимал, что во время пункции мы яичник прокалываем один раз, а уже внутри забираем все ооциты. Они, как шарики, один сдуется, другой подходит на освободившееся место. А яичники все в дырах у бедной Ольги от тех пункций, что делали без УЗИ-контроля. Скорее всего, именно их повредили, когда делали последнюю, ведь до этого жидкость была прозрачной…
История Ольги в итоге окончилась хэппи-эндом. Хоть и не быстро, но все получилось. Если коротко, после выздоровления сделали несколько криопереносов, во всех наступала беременность, но развитие шло до шести-восьми недель, потом прерывалось. Когда эмбрионы закончились, пришлось снова идти на ЭКО. И мне, и Ольге было очень страшно. Но глаза боятся, руки делают! Применив современные способы предотвращения гиперстимуляции, мы смогли ее избежать, даже сделали свежий перенос. В итоге беременность получили и родили наследника. Слава богу!
К чему я рассказываю? Дорогие мои, поймите, все мы – узкие специалисты, шаг влево, шаг вправо – вступаем на зыбкую почву. Будьте всегда на связи с лечащим врачом, слушайтесь только его. И если вдруг получили осложнение – НИКОГДА не уезжайте в город N!
Женская мудрость
Хочу рассказать про необыкновенную мудрость. Меня просто потрясла эта женщина. Столько в ее поступке выдержки – всем рекомендую брать пример! История коротенькая, буквально притча.
Ко мне пришла пациентка, назову ее Марина, не по записи, а просто кое-что уточнить. В руках пакет с лекарствами, большой такой.
– Юлия Юрьевна, мне тут муж лекарств купил после переноса, я только уточнить – неужели так много надо?
– Как много? Я же вам только «Утрожестан» назначила.
– Ну вот, – расстраивается Марина, – я так и поняла, конечно, но дала мужу бегунок с назначениями, а он вот это все купил.
Надо заметить, что я даю листочек с разными вариантами назначений всем пациентам, и в нем отмечаю маркером, что конкретно назначено. И более того, наверху написано: «ПРИНИМАТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ВЫДЕЛЕНО МАРКЕРОМ». Но ее муж купил в аптеке все препараты, что я написала – и «Крайнон», и «Утрожестан, и «Дивигель», и «Прогинова», и «Ипрожин», и «Дюфастон» и так далее. Денег много потратил, однако.
– Чувствую, мужу вашему хана!
– Нет, Юлия Юрьевна, что вы! Я ему и не скажу об этом, зачем расстраивать? Назад аптека все равно не примет, деньги так и так уже потрачены. А так он доволен был, что все нашел, по нескольким аптекам ведь побегал! Не стану ему настроение портить. А лишнее подружкам отдам – может, кому и пригодится.
Я прям села. Вот какая молодец! Я бы своего убила. Только вот зачем? Как у Далай-ламы: «Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться; если ее решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно».
P. S. Вдогонку – анекдот из моей жизни. Недавно поругались с мужем, вдрызг, потом, правда, помирились, и представьте, что он мне выдал:
– Вот ты пишешь свои книжки?
– Ну, пишу…
– Так ты их и читай иногда!
Видали, мудрец?!
Не было бы счастья
Не помню, как зовут пациентку, зато помню, как зовут ее детей. Очень красивые, созвучные, редкие имена, но не стану называть, слишком приметные.
Недавно подумала, что пишу про какие-то тяжелые случаи, когда счастье достигается путем нереального преодоления сложностей. У вас может сложиться впечатление, что в ЭКО всегда так. Но это неправда. Большинство моих пациенток благополучно беременеют за одну, максимум две программы. И знаете, нехорошее сравнение, но, по сути, проходят как конвейер. Не остаются зарубками в памяти.
Быстро все происходит. Пришла пациентка, первичный прием, второй прием с анализами, далее – протокол, который длится максимум месяц – от и до. И все! Далее на учет в женскую консультацию. И очень здо?рово, если через девять месяцев кто-то из них вспомнит про меня и напишет сообщение в WhatsApp: «Мы родились!» Но большинство и не вспоминает. Сами потом ищем. Есть у нас сотрудник, который обзванивает всех пациентов, фиксирует результат. Потом заносит в общий список, и в этом огромном потоке я не различаю индивидуальностей.
Поэтому так и выходит – накрепко запоминаешь только сложные случаи. Или какие-то особенные. Как этот.
Почему запомнился? Отношение… Причем с двух сторон. И пациентки, и врача. Из-за отношения она и стала моей пациенткой. Как говорится – не было бы счастья, да несчастье помогло.
Дело было так. Ко мне на прием пришла какая-то взъерошенная, напряженная и сразу готовая в программу женщина. Даже результаты анализов уже на руках. Вижу – что-то не так. Начинаю тихонько расспрашивать. Оказывается, первое ЭКО делала в Чебоксарах, хотя сама живет в Уфе – ЭКО тогда делали только в Чебоксарах. ЭКО успешное, с первого же раза забеременела и благополучно родила, вернулась в родной город. А потом решила показать новорожденного врачу. Взяла его с собой и поехала к доктору, в Чебоксары. Скажу только, что между Уфой и Чебоксарами нет ни авиа, ни железнодорожного сообщения, только утомительный автобусный маршрут. Представляете? Она взяла маленького сына с собой!
Спрашиваю в недоумении:
– Зачем?
– Как зачем? Врачу показать! Поблагодарить!
Я чуть со стула не упала. Как вы понимаете, не слишком избалованная пациентами, я даже представить себе не могла, что можно вот так – практически на перекладных – проехать такой путь, просто чтобы показать ребенка.
А дальше… Приехала, сказала на ресепшен, к кому приехала, прождала до вечера, а врач к ней даже не вышла… Н-да… Что тут скажешь. Человек с открытым сердцем, а от него буквально отвернулись. Я все понимаю: работа, прием – но не могу представить такую степень занятости, чтобы не посмотреть на ребенка. Ну не в открытом же космосе врач была? Верно?
Несмотря на то, что ЭКО в Уфе уже делалось, она собиралась второй протокол делать там же, по проторенной тропинке, у того же доктора. Но очень сильно обиделась. Да оно и понятно.
Вот так я и стала ее лечащим врачом. Протокол, который провела уже я, тоже был успешен. Родилась чудесная доченька. Я еще долго получала фотографии ее деточек по почте. Но жизнь идет, дела, заботы, и фотографии уже она не присылает. Я не в обиде – невозможно вечно греться в лучах благодарности.
Помню, как спустя какое-то время после рождения второго ребенка, она пришла на прием и в порыве откровения рассказала, что подумывает развестись с мужем. Я давай выяснять, что случилось. Как вы понимаете, моя пациентка – душевная, открытая женщина, с которой мы всегда доверительно общались. Она называет мне причины, и все какие-то несущественные, просто мелочи жизни. Я ее спрашиваю:
– А вот вы как думаете – мой муж идеальный?
– Конечно! – не задумываясь ни на секунду, отвечает она. – Дмитрий Сергеевич просто эталон мужчины!
– Вот послушайте…
Я рассказала ей не очень лицеприятную историю о своем муже, которую позволю себе сейчас утаить.
– Да вы что?! Дмитрий Сергеевич! Что же тогда о моем говорить? Огромное вам спасибо, Юлия Юрьевна! Вы спасли нашу семью!
А я и рада. И от Дмитрия Сергеевича не убыло. Я ему потом рассказала эту историю, очень он смеялся, до слез. Только сказал мне:
– Ты эту историю особо-то больше никому не рассказывай!
Судьба человека
Хочу рассказать о женщине удивительной судьбы. Встретилась я с ней ненадолго, мы провели один-единственный протокол ЭКО в естественном цикле, и он, к сожалению, закончился неудачей. Тут надо сказать, что ЭКО в естественном цикле очень редко бывает эффективным, тем не менее, Катерина приняла решение делать именно такую программу. Настаивать я не могу, мое дело объяснить все плюсы и минусы, а выбор всегда остается за пациентом. Но думаю, что мы еще встретимся. Не в ее характере отступать перед трудностями.
Но не об этом я хотела написать. А о своем впечатлении от первичного приема. Как правило, задача врача на первом приеме расспросить пациента о его жизни, обо всех его болезнях, о наследственности и так далее и тому подобное. Само собой разумеется, для женщин основное – акушерско-гинекологический анамнез: как протекали и чем закончились все предыдущие беременности.
Анамнез Кати: в двадцать два вышла замуж, сразу забеременела, прекрасно носила, без токсикозов и проблем. В двадцать недель делает УЗИ и… множественные пороки развития. Шок. Горе. Прерывание беременности. Обследование. Поиск причин. Причин – нет. Специалисты едины в своем мнении – случайные генетические поломки. В один голос дают совет: вы с мужем молоды и здоровы, беременейте и скорее забудьте весь тот ужас, который пришлось пережить.
Катя – очень сильная женщина. Сейчас… Жизнь закалила. Не думаю, что она была такой в двадцать два года. Ожидаемое счастье превратилось в кошмар, который хотелось забыть, вычеркнуть из памяти, словно его и не было.
Хорошо, перелистнем эту страницу и мы. Вскоре Катерина беременеет снова, и – как так?! Бомба два раза в одну воронку не падает! – все повторяется один в один. Множественные пороки развития. Никаких причин не выявлено. Вновь прерывание беременности на большом сроке, которое не только опасно и травматично физически, но и очень болезненно в психическом плане. Ведь ребенок уже шевелится, он живой!
Три года Катя не могла забеременеть, не пыталась даже, боялась. Потом решилась. Забеременела и родила здорового ребенка, правда, делали кесарево сечение. И так подряд три раза. У Катерины трое здоровых детей. Практически без перерывов, погодки. Во время последнего кесарева попросила перевязать трубы. О чем пожалела почти сразу. Говорит:
– Не знаю, что на меня нашло. Но я так измучилась от постоянных беременностей, что поддалась слабости.
Спустя время, все обдумав, Катерина решилась на ЭКО. Так мы с ней и встретились. Выслушав ее историю, не удержалась и спросила:
– Катерина Николаевна, я понимаю, что если бы вы знали тогда, в двадцать два года, что впереди вас ждет счастье, трое здоровых деток, то можно было пережить тот кошмар, что на вас свалился. Но вы же этого не знали. КАК?! Как вы смогли все пережить? Как не сломались? Как не развелись? Как вообще выжили?
– Не знаю, Юлия Юрьевна, не знаю. Наверное, память заботливо стерла все. Вот рассказываю вам, а словно не со мной было…
– Вы удивительный человек. От души желаю вам счастья.
Счастья я желаю и всем вам, мои милые! Счастья и крепкого здоровья. И очень надеюсь, что мы с Катериной еще обязательно встретимся, и я смогу ей помочь. Я очень этого хочу!
История, каких много
История эта случилась давно. Малыш уже школьник. Но путь к нему оказался тернист и долог. Тяжелый мужской фактор. Только ЭКО+ИКСИ. Это стало ясно сразу, как только Марина с мужем начали обследование. Марине тридцать пять лет, она относительно здорова, если не считать маленького очага эндометриоза на яичнике, что на фоне проблем со спермограммой не казалось серьезным фактором бесплодия.
Первые две программы ЭКО+ИКСИ прошли не в Уфе. Ответ отличный, по пятнадцать ооцитов каждый раз, но на заморозку ничего не оставалось, беременность не наступала. Марина с мужем сломались и согласились на донорскую сперму. Проходимость труб отличная, поэтому решили прибегнуть к инсеминации. Четыре цикла подряд – со стимуляциями и без, проводили процедуры, но безуспешно. Как впоследствии оказалось – к счастью.
Вновь ЭКО+ИКСИ, уже в Уфе. Двадцать одна яйцеклетка. Всего три эмбриона, все три и перенесли – качество слабое, решили брать количеством. Опять ничего не вышло. Пробуем без стимуляции. В естественном цикле даже до переноса не дошли, эмбрион остановился в развитии.
Решаемся на лапароскопию и гистероскопию. Хотим удалить очажок эндометриоза. На операции нас поджидал сюрприз – сплошной эндометриоз. Оперируем и максимально удаляем все очаги, практически не повредив ткани яичника. Гистероскопия показывает, что все отлично. Далее полгода лечения. Затем снова вступаем в протокол ЭКО+ИКСИ, пять ооцитов, три из них оплодотворяем спермой мужа, два – спермой донора, получаем два отличных эмбриона – один от мужа, второй от донора. Уходим в заморозку, так как испортился эндометрий. Повторная гистероскопия и криоперенос одного эмбриона мужа – и, наконец, долгожданная беременность!
Но недолго счастье длилось. Беременность замерла в семь недель. Стали проверять генетику. Что произошло и почему беременность замерла, выяснить не смогли.
После прерывания начались осложнения, УЗИ показывает, что матка полна крови, то есть налицо гематометра. Эвакуируем содержимое, опять лечимся. Переносим последний эмбрион, на этот раз донорский. Опять ничего не получилось.
И снова протокол. Теперь только с мужем, безо всяких доноров – тут я особенно горда, потому что уже сомневающаяся во всем супружеская пара хотела использовать донора, но я отговорила. Настоятельно отговорила. У меня такое бывает: что-то срабатывает, замыкает, не знаю, как еще сказать, но появляется железобетонная уверенность в своих действиях, несмотря на то, что это всего лишь интуиция. Не доказательное, не что-то материальное, а только нечто эфемерное – но работает!
Протокол прошел без проблем и особенностей, восемь ооцитов, на пятый день две морулы, и – УРА-А! – через десять дней ХГЧ 61! Ну, конечно, не совсем «ура» – цифра хоть и положительная, но не трехзначная, а значит, можно ждать не только позднюю имплантацию, но и внематочную беременность, и срыв имплантации. Но все обошлось, и «приключения» Марины закончились. Произошла просто поздняя имплантация. ХГЧ уверенно растет, и через две недели мы радостно смотрим малыша на УЗИ. Легкая беременность, беспроблемное родоразрешение и всеобъемлющее счастье материнства и отцовства!
Вы, наверное, в ужасе от того, сколько сложностей пришлось преодолеть Марине. Но помните – в конце пути нас ждет успех! И такой успех, который перечеркивает и заставляет забыть все выпавшие на ее долю тяготы. Долгожданный малыш пришел, ну или она к нему пришла, тут никогда не знаешь, как правильно, когда Марине исполнилось тридцать девять лет.
Те, кто пока в пути, эта история для вас! Поверьте, не самая тяжелая, но уж точно и не легкая. Дерзайте. Двигайтесь вперед. Удача вас ждет, надо только до нее дойти!
По волнам памяти
Давно дело было. Назовем ее Светланой – солнечная такая девочка, двадцать девять лет, хохотушка, оптимистка, хорошенькая – глаз не оторвать. Сначала в другой клинике наблюдалась. Лечилась долго, много раз стимулировали, сделали целых три гистероскопии, потом догадались трубы проверить. Приговор – непроходимость. Перешли к ЭКО. Протокол неудачный. Меняет клинику, приходит ко мне. Смотрю – классический гидросальпинкс справа. Конечно, отправляю на операцию, чтобы удалить трубу. Возвращается после операции – удалили обе. Ох… Мне до сих пор жалко вторую трубу. Но в данном вопросе не всегда все однозначно.
С одной стороны, я понимаю хирургов. Если труба непроходима, но в ней нет жидкости, то есть она не превращена в гидросальпинкс, ее зачастую нужно убирать, даже если нет прямых показаний к удалению. Смысла в ней уже нет, а превратиться в гидросальпинкс она потом запросто сможет, и женщине потребуется повторная операция. С другой стороны, у пациентки с удаленными трубами нет другого способа забеременеть, кроме ЭКО. Поэтому хочется максимально сохранить трубы, даже если они в плохом состоянии. Потому что – кто знает? – вдруг они еще пригодятся. Вдруг в будущем научатся их лечить. Или во время первой беременности, полученной с помощью ЭКО, наступит такое оздоровление организма, что последующие беременности получатся сами. Ведь не секрет, что такое случается, и часто. Но что бы я там не думала, факт остается фактом – трубы Светлане удалили.
Приступаем к ЭКО. Первый протокол, переносим один эмбрион – неудачно. Делаем гистероскопию и обнаруживаем, как итог предыдущих вмешательств, жуткие синехии – спайки в матке. Лечимся, делаем криоперенос – опять не выходит. И так четыре раза: гистероскопия, перенос – все отрицательные. Эмбрионы закончились. Новый протокол. Всего одна бластоциста, и та не прижилась. И опять в протокол, уже длинный. На выходе четырнадцать ооцитов, получаем гиперстимуляцию, уходим в заморозку. Потом совершаем три подряд криопереноса, и опять ничего не получается. В двух переносах, правда, наступала биохимическая беременность, то есть ХГЧ подрастал, но потом падал, что для нас, конечно же, не являлось утешением.
Опять испортился эндометрий, вновь гистероскопия – и опять синехии, будь они неладны. Криоперенос – и… биохимическая беременность, то есть цифра ХГЧ положительная, но по УЗИ беременности нет…
Уже на пятом переносе начинаю уговаривать Светлану прибегнуть к услугам суррогатной матери. Не хотела она категорически, но тут сдалась. Суррогатную мамочку нашли быстро – помню ее отлично, наглая, хабалистая женщина, полная противоположность милой Светочке. Но, как говорят: с лица воду не пить – главное, что она полностью здорова. И – победителей не судят! – в свежем протоколе всего одна бластоциста, свежий перенос – и УРА! – беременность наступила. Но не все так просто, в шесть недель происходит самопроизвольный выкидыш. Причем сурмама умудрилась еще обвинить биологическую маму в том, что это из-за нее, что та де трубку вовремя не взяла телефонную, когда ей помощь понадобилась. Очень неприятная история. Мне потом Света сказала: «Юлия Юрьевна, я грешным делом даже подумала, может и хорошо, что так случилось. Такой тяжелый человек. Что бы дальше было, даже представить себе не могу…» Мне нечего было сказать ей в ответ, потому что я и сама так думала.
Новый протокол. Вы еще со счета не сбились? Пора бы уже. А вот я не сбилась. В конце расскажу, почему.
Итак, новый протокол, в этот раз по ОМС, поэтому перенесли эмбрион Светлане (по ОМС сурмаме переносить запрещено). Перенесли слабый, потому что уже ни на что не рассчитывали. Так, в принципе, и вышло. Очередной пролет. Два сильных эмбриона заморозили и позже подсадили их новой суррогатной мамочке. Беременность наступила, но испытания не закончились. Ребенок погибает в утробе суррогатной матери, диагноз: плацентарная недостаточность. Потом уже мы узнали, что сурмама курила как паровоз, но тщательно это скрывала.
Еще один протокол, но эмбрионы не выросли. Вообще шок. Уж в чем в чем, а в эмбрионах проблемы никогда не видели. А тут такое! Люди, читающие знаки, подумали бы: все, это конец! Это знак, что надо остановиться и не стучать в закрытую дверь.
Но это не про Свету! Не знаю, где она нашла силы, но через два месяца мы сделали свежий протокол, и – тьфу-тьфу-тьфу – четыре эмбриона. Двух переносим новой сурмаме. Кстати, наконец, повезло: девушку нашли отличную по всем качествам – и медицинским, и человеческим и… На этом история закончилась. Теперь Светлана – счастливая мать хорошенькой, милой, очаровательной доченьки.
Ну а теперь отвечу на вопрос, почему я все так хорошо помню. Конечно, не помню. Таких историй много, к моему большому сожалению. Нет, не поймите неправильно, саму Светлану помню отлично, и судьбу ее тоже, но в общих чертах. Просто ее медицинская карта лежит передо мной – и это одна из самых толстых карточек в моей практике. А принесла ее мне администратор со словами: «Юлия Юрьевна, а помните? Вы Светлане говорили: вот станете мамой, и я вам эту медкарту отдам, и пусть даже это нарушение, сядете вы на берегу реки и начнете ее рвать и в реку бросать!» И я вспомнила!
Так что, Светлана, приходите, мое обещание в силе! И непременно с доченькой!
Весьма поучительная история
Оглядываясь назад, я понимаю, что Альмире суждено было умереть в тот день. И только ангел-хранитель – наш анестезиолог Наиль Нуриевич Гутов – совершив практически невозможное, спас ей жизнь.
Альмира уже давно была пациенткой нашего центра, но не моей, она наблюдалась у Халиды Гусмановны. Родила после первого ЭКО сыночка, пришла за вторым. Доктору не понравился рубец после кесарева сечения, и она отправила ее на гистероскопию – проверить надежность рубца. Все оказалось вполне стандартно, ничего необычного. Да и в тот день ничего не предвещало беды. Обычный наркоз, обычная гистероскопия. Перед операцией стандартные вопросы:
– Не ели? Не пили? Аллергия на лекарства?
– Нет, нет, все в порядке.
Операция прошла без каких-либо особенностей. Ушел оперирующий гинеколог. Операционные медсестры убирают инструменты. И тут у пациентки начинается рвота. И происходит то, чего боятся все анестезиологи в мире: заброс рвотных масс в дыхательные пути и спазм гортани. Альмира перестает дышать.
Сколько человек может не дышать? Минуты две-три. Максимум пять. Потом наступают необратимые изменения в головном мозге и смерть. То есть, время на реанимационные мероприятия весьма ограничено. Меня в операционной не было. Я смотрела потом по видео действия опербригады и восхищалась собранностью, деловой хваткой и быстротой реакции всего персонала. Но главным героем был, конечно, Наиль Нуриевич.
Первые секунды он разжимал Альмире зубы – на фоне случившегося кошмара у нее произошел тризм лицевой мускулатуры, и рот разжать стало невозможно. Но он справился. Попытка интубации не удалась из-за выраженного ларигоспазма. Наиль Нуриевич проводит необходимые манипуляции и одновременно диктует медсестре-анестезиологу, что вколоть в вену. Вторая медсестра подает инструменты. Третья звонит в «скорую помощь» – нужен реанимобиль, вдруг не получится самим откачать. А время-то идет. Лицо пациентки уже посинело. Интубировать невозможно. Представляете себе весь ужас обстановки – совершенно здоровая молодая женщина практически умирает на ваших глазах.
Наиль Нуриевич принимает решение наложить трахеостому, то есть сделать разрез на шее и через трахею подать кислород. Еще минута, а наложил он ее практически мгновенно, и Альмира спасена! Минут через пятнадцать приехал реанимобиль, в принципе уже и не нужный. Добрались они реально быстро, но если бы не трахеостома, то все равно бесповоротно поздно.
Наиль Нуриевич решает все-таки перевезти Альмиру на реанимобиле в многопрофильную больницу, так как нужно провести бронхоскопию – проверить, не попали ли рвотные массы в бронхи, и убрать их, если вдруг все-таки попали. Спасибо коллегам, сразу приняли, все сделали в лучшем виде. Кстати, в бронхи, слава богу, ничего не попало. Позвонили мне потом:
