скачать книгу бесплатно
Я очень боялся того, как Янковский войдёт в зрелый возраст. Потому что в наш новый кинематограф мэтры вошли с трудом, а то и не смогли войти вовсе. И вот я вижу Янковского в фильме «Любовник» и с восторгом понимаю, что он опять на такой высоте и опять такой новый, каким прежде мы его не видели. Он вошёл в своё шестидесятилетие в прекрасной, кристальной форме… и вот его не стало. Я знал, что он давно болен, и болен даже не тяжело – безнадёжно. Но всё равно его не стало вдруг. И горе, которое я переживаю последние два дня, – исключительно зрительское: мы не увидим на экране и в театре Янковского семидесятилетним, семидесятипятилетним и далее. Мы не узнаем, как он мог сыграть героев в тех возрастах. Этих ролей не случится. А так, как он, этого не сделает никто – актёров с такой интонацией, таким звучанием нет и не будет…
28 мая
В Екатеринбурге спектакли прошли радостно, здесь я два раза сыграл премьеру «+1». Очень волновался, поскольку екатеринбургский театр – самая большая театральная площадка, на которой мне приходилось и приходится выступать. Волновался потому, что не знал, как смогу держать внимание в таком большом зале, волновался за техническую сторону… Но спектакли прошли так!
Вчерашний получился лучшим из премьерных, и могу с полной ответственностью сказать, что тот успех, который я ощутил, та овация, которая случилась в конце, и та атмосфера, которая накопилась к финалу… такого я не испытывал за все десять лет театральной работы. Вчера у меня было ощущение абсолютного счастья. Всё было каким-то особенным, таким, какого прежде не было. Сейчас ощущаю только усталость, опустошение и при этом полное удовлетворение. Как же здорово! Все билеты были раскуплены за две недели, причём без всякой рекламы. Люди ждали. После спектакля многие говорили, что тоже очень волновались, опасались разочароваться, опасались повторений ранее разработанных тем, боялись не увидеть и не услышать ничего нового. А я, в свою очередь, волновался, что то новое, что есть в спектакле, может быть не услышано или окажется ненужным.
Еду в Тюмень, улыбаюсь и понимаю, что начинается определённо новый этап, новый спектакль «+1» уже начал свою жизнь… погода прекрасная. И, в общем-то, в данный момент больше ничего не нужно.
1 июня
В начале гастролей прибыл в Уфу, отыграл спектакль, думал, отдохну, высплюсь и поеду в Магнитогорск. Выспался. Как бы не так! После спектакля подошли ко мне двое моего возраста: один моего роста, другой существенно выше. Стоят, улыбаются, смотрят пристально. Тот, который высокий, очень аккуратно одет, идеально наглажен, и весь какой-то… в общем идеальный. Совершенно седые волосы на голове идеально уложены, и причёска идеальная. Представьте себе, по этой причёске я его и узнал. Я не видел этого человека 21 год – ровно полжизни, а причёска у него не изменилась, только волосы стали седые. Это оказались два моих сослуживца: Артур и Фаниз.
Фаниз был идеальный матрос, а потом старшина. Он даже робу умудрялся наглаживать до такого состояния, что можно было порезаться о стрелку на брюках. Именно по причине своей аккуратности он стал корабельным почтальоном, то есть ежедневно отправлялся на почту в посёлок. А Артур… он сильнее изменился. Но по-прежнему остался весёлым татарином с огромными блестящими глазами. Фаниз приехал в Уфу из Набережных Челнов, только чтобы меня увидеть. А Артур в Уфе и живёт. Оба они страшно далеки от театра (улыбка), но им нужно было со мной повстречаться, нужно было всё вспомнить, а ещё им было важно, узнаю ли я их. Узнал! Разумеется, выспаться не удалось. Фаниз из Набережных Челнов привёз, как он сказал, особо хорошей татарской водки… Ночью мы звонили в Хабаровск Джамалу Беридзе, выдёргивали друг у друга телефон, смеялись и плакали. Как я доехал до Магнитогорска, не очень помню.
В Магнитогорске тоже очень хотелось после спектакля отдохнуть. Но 23 мая у нескольких магнитогорских друзей случился день рождения, который совпал ещё и с днём рождения моего сына Саши. К тому же спектакль именно в Магнитогорске прошёл так остро и здорово, что спал я уже по дороге из Магнитки в Челябинск и все красивые виды уральской природы пропустил.
В Челябинске у нас был первый с Игорем Золотовицким по-настоящему гастрольный спектакль «По По». Игорю так понравилось выступление в Челябинске, к тому же его самолёт был в шесть утра, что он категорически не захотел ложиться спать и решил дождаться самолёта. Всё это, разумеется, переросло в стихийный праздник, на котором Игорь Яковлевич Золотовицкий был и именинником, и тамадой, и Дедом Морозом в одном лице. Он блистал, рассказывал анекдоты, говорил тосты – в общем, Игорь улетел, а я оказался в Екатеринбурге, опять же не заметив дороги.
В Екатеринбурге случился тот самый триумф, о котором я уже писал, к тому же на спектакль пришли дорогие моему сердцу «Чайфы»… Я очень рассчитывал на отдых в Тюмени. Добравшись до Тюмени к вечеру, думал: сейчас отосплюсь, а отоспаться было необходимо, потому что на следующий день должен был прилететь Игорь Яковлевич Золотовицкий… И вот вечером захожу в гостиницу, а в фойе ко мне подходят, как оказалось, врачи-онкологи, которые собрались на какой-то симпозиум или семинар со всей страны. А врачи для меня – это люди, перед которыми я испытываю благоговение, трепет и бесконечное уважение. К тому же некогда мой любимый дядя Игорь Михайлович Окунев руководил кемеровской онкологией и был деканом лечфака нашего мединститута… Встретившие меня врачи оказались чудесными людьми, и выпивать врачи умеют как никто… А на следующий день, в два часа, ко мне в номер в гостиничном халате явился Игорь Золотовицкий и предложил отобедать…
В Тюмени выстроили новый театр – потрясающее сооружение. Других таких оснащённых театров, роскошных и удобных залов в стране я не знаю. Даже в Москве нет такой роскоши. Спектакль прошёл замечательно. По окончании на сцену, среди тех, кто вышел подарить цветы, выбежала девушка, которая спросила: «Можно я вас просто обниму?» – обняла нас с Игорем Яковлевичем и убежала. Игорь служит в театре уже больше двадцати пяти лет, и с ним такого не случалось. Он растрогался настолько сильно, что превзошёл самого себя. К тому же в гостинице нас ожидали онкологи.
Из Тюмени мы улетали в шесть тридцать утра, обогреваемые утренним солнышком, обдуваемые ветерком и окружённые тучей страшно кусучих мошек. Местные их называют мошкА. Она будет царствовать в городе всё лето. Как с ней жить, я не понимаю, это ужас! Чешусь до сих пор. Но я дома! У меня есть неделя отдыха. А потом ждёт Украина. Я не очень люблю летние гастроли, потому что случается слишком много радости. Я люблю радость, но надеюсь, что в предстоящих гастролях радость будет не такой концентрированной, как в предыдущих.
5 июня
Вчера с детьми были на мультфильме «Вверх». Прекрасное времяпрепровождение!
Какой хороший и в самом лучше смысле странный фильм! Как сильно в нём чувствуется почтенное влияние великого Хаяо Миядзаки!
Детей в зале было полно, причём маленьких. Как же они были растеряны и обескуражены, когда в самом начале фильма герой становится стариком, то есть практически перестаёт быть героем, а героиня исчезает (то, что она умирает, детям непонятно). Как же это тонко сделано! Как нежно, печально и осторожно подано! Аналогию могу припомнить только в фильме «Айболит-66», когда почти в самом начале Айболит и другие герои тонут и звучит трагическая песня. Мне так нравится в этот момент наблюдать реакцию детей! Они начинают обескураженно глядеть по сторонам. Им в этот момент не так жалко героев, они просто удивляются: мол, как же так, только начали смотреть, и всё закончилось… Короче, тем, кто ещё этого не сделал, со всей ответственностью и смелостью рекомендую посмотреть мультфильм. Не пожалеете ни времени, ни денег. А голос Джигарханяна придаёт фильму шарм и делает эту картину почти нашей, родной.
11 июня
Вчера по очень хорошей дороге и очень красивой местности доехал в Днепропетровск из Харькова. А в Харькове произошло два важных события. Первое: после тщательной подготовки и сильнейшего волнения потрясающе здорово прошёл премьерный для Украины спектакль «+1» – повторилось то чудо, которое случилось в Екатеринбурге. А второе… я был в Харькове в шестой раз и наконец-то разглядел, почувствовал и полюбил этот город. До того Харьков казался мне холодноватым и при этом неухоженным, большим и при этом очень провинциальным. И вдруг он для меня открылся… Как это случилось? Как всегда такое случается – совершенно неожиданно и, казалось бы, из-за чепухи.
Прилетели мы в Харьков очень поздно на небольшом самолёте с пропеллерами, и поэтому заходили на посадку не как на реактивном, то есть быстро и прямолинейно, а долго кружили возле города, зацепляя крылом его предместья. Я в первый раз увидел Харьков с самолёта, весь в огнях.
На следующий день, перед премьерой, я прогулялся по улице, увидел невероятное количество красивых женщин, одетых в основном в большие солнцезащитные очки и маленькие цветные лоскутки. Потом было очень сильное волнение перед спектаклем, потом сам спектакль, а потом я чувствовал, что никаких сил у меня не осталось, потому что спектакль «+1» действительно труден для исполнения… Так вот, я чувствовал, что сил никаких нет, но я при этом счастлив… Сложилась маленькая компания приятных людей: не было никаких особенных разговоров, было немного вина, первая моя в этом году вкуснейшая окрошка на открытом воздухе, а над головой полная луна и подвижное ночное харьковское небо. Мы сидели долго, в основном помалкивали, а я смотрел-смотрел в это небо и в три часа ночи увидел, как в него пришёл рассвет. В городе было ещё темно, а небо светлело прямо на глазах и шевелилось разными цветами. Было тепло… Потом я пешочком дошёл до гостиницы, упал в постель и моментально уснул.
Проснулся я от очень громкого колокольного звона. Я вспомнил, что рядом с гостиницей католический собор. Молотили они в колокол отчаянно и однообразно. Посмотрел на часы – полдень, а они молотят и молотят. Мне хотелось ещё поспать часика два, была такая возможность. К тому же я всегда тревожусь, если слышу близко церковный колокольный звон: как слышу, что в церкви звонят колокола, всегда думаю, ой, опять какой-то важный праздник пропустил, или что надо бы хоть иногда ходить в церковь, или этот звон напоминает, что не так как-то живу. И вообще он напоминает о том, что надо бы всё делать по-другому, лучше, ответственнее… А тут звон был прямо за окном. И вот я тревожился, а он вдруг раз – и стих, и возникла удивительная тишина…
Если в маленький прудик или озерцо, которое всё подёрнулось ряской, ну представляете, которое всё покрыто свежей зеленью, – в такое озерцо бросить камушек, он плюхнется, и на поверхности появится маленький кругляшок чистой воды, в котором очень ярко отразится небо, но постепенно-постепенно ряска затянет кружок чистого неба, и снова поверхность озерца будет зелёной. Представляете? Так же случается после того, как замолкает колокольный звон. На некоторое время возникает над городом звенящая тишина, будто машины перестали ездить, птицы – кричать, а деревья – шелестеть листьями. Абсолютная, непроницаемая тишина. Конечно, и машины, и деревья, и птицы остались на своём месте, но какое-то время после громкого колокольного звона ничего не слышно, будто среди шума возник чистый кружок тишины. А потом, точнее довольно скоро, тишина начинает заполняться городским шумом, голосами птиц и шелестом деревьев: ряска городской жизни затягивает пятнышко тишины. Вот так и случилось со мной при пробуждении в Харькове. Немного тишины за окном – а потом опять городская возня.
Я лежал в гостиничном номере, разбуженный колоколами, слушал шум за окном, глухие шторы были плотно задёрнуты, в углу свистел кондиционер, в номере было довольно прохладно, и мне показалось, что на улице пасмурно, погода испортилась. Ну потому что у меня-то в комнате было темно и прохладно. Я подошёл, раздёрнул шторы и почти сразу распахнул окно. На меня обрушился полуденный зной. Окно моё находилось на самом верхнем этаже, передо мной открылись крыши Харькова, какие-то дальние холмы, кроны уже немного запылённых деревьев, узенькие улицы… Я был самую малость выше всех остальных крыш, то есть строго на той линии, где город заканчивается и начинается его небо. И всё это небо было исчерчено стремительными ласточками. Ласточки чертили небо, будто много-много людей одновременно пытаются заштриховать карандашом один листок бумаги, но только след от карандаша моментально исчезает. Я обрадовался, увидев ласточек, – в этом году я их ещё не видел. И так я стоял у окна, и мне открылся Харьков.
Не знаю, что произошло. Я описал цепочку непримечательных обстоятельств, при которых он для меня открылся, но теперь точно знаю, что город стал мне ближе, знаю, что мне в нём будет не так, как раньше, а намного лучше, и с этих пор ощущаю его своим, потому что в нём случилось то, о чём я рассказал.
29 июня
Отыграв последние в этом сезоне спектакли в Москве, прилетел на день в Пермь. Я был в пиджаке цвета хаки, и приятель, который встречал в аэропорту, сказал, что у меня лицо такого же цвета, как пиджак. Он тут же схватил меня и увёз на берег Камы, в Закамск. Там, прямо на набережной, по сути дела, среди жилых домов, стоит крошечная деревянная банька. Как она сохранилась, непонятно. В этой бане нет санузла, нет душа, только парная и маленькая комнатка отдыха – очевидно, что здесь никто не пьёт и других утех не устраивает.
Я не любитель бани. Отец – большой любитель, а я – нет. У нас в деревне была настоящая сибирская баня, похожая на эту. Отец её содержал в изумительном порядке, она была предметом его гордости. На эту баньку я посмотрел и подумал: «Где же потом умыться, после бани?» – и задал вопрос вслух, а мне ответили, что умыться можно совсем рядом, в роднике. Я категорически отказался от таких экспериментов, тем более что на следующий день мне нужно было играть спектакль. Никто меня особенно не уговаривал. Тем временем собирались мужики – в радостном предвкушении. Видно было, что мужики очень разные, разного статуса, разных занятий, и, видимо, в жизни они даже не особенно дружат.
Опускался светлый, тёплый июньский вечер, только по длине теней можно было понять, что вечереет. Я смотрел на Каму, на Пермь, белевшую за рекой… А над головой было с детства знакомое и родное мне небо. После густого, знойного синего украинского неба наше уральско-сибирское было совсем другим. В него как будто добавили молока и подняли чуть выше, чем над южными просторами. А я за время путешествия по Украине так привык к южному небу… Кама, знакомые с детства запахи томящейся бани, мужицкие разговоры… Я попарился, с удовольствием поболтал с незнакомыми мужиками, а потом плюнул и ополоснулся родниковой водой, холодной до спазмов в лёгких.
После этого я совершенно ожил, почувствовал на щеках румянец, обнаружил в себе зверский аппетит… Короче, я был спасён. Как там говорил Карлсон? Друг спас друга.
А на следующий день, отыграв спектакль и уйдя со сцены, я услышал, как организм сказал мне: «Я этот сезон отработал. Всё, что нужно, сделал. Я отключаюсь» – и силы меня покинули.
Когда улетал в Москву, из всех движений нормально мог только моргать. В самолёте уснул, едва сел в кресло. В Москве нужно было провести между самолётами пять часов в аэропорту. После прохладного, но солнечного утра в Перми Москва встретила совершенно октябрьской погодой. Сидел без движения, как сфинкс. И наверное, с таким же выражением лица. Потом мне прямо в аэропорт привезли на примерку костюм для будущего фильма, мы выпросили помещение, чтобы сделать примерку. Костюм увезли, а я уснул, и меня объявляли по громкой связи, искали и кое-как нашли. Затолкали в самолёт, и я не помню, как добрался до дома. Более или менее пришёл в себя только к вечеру 27-го. Съездил в клуб «Вагонка» и выступил с группой «Брейнсторм».
Я приехал к своему выступлению, минут за десять до выхода на сцену. Повстречались, поздоровались и обнялись с Ренарсом прямо на сцене. Мы исполнили две наши песни, на сцене же попрощались, я ушёл, а ребята остались доигрывать концерт.
Только сегодня почувствовал, что лето для меня началось. Пошли с дочерью на вторые «Трансформеры». Тем, кому понравились первые «Трансформеры», этот фильм смотреть не рекомендую, особенно не рекомендую ходить на этот фильм с детьми нежного возраста. От первого фильма в этом не осталось ни героики, ни романтики, ни таинственности. Полно бессмысленного мельтешения и много скабрезных намёков, которыми обычно наполнены пошлые американские молодёжные комедии. Очень жалко роботов. Актёры-то хоть могли не согласиться участвовать в таком кино, а роботов нарисовали. Они безвольные, сделали, что приказано. Не рекомендую смотреть эту чушь. Лучше пересмотреть первых.
Кино не понравилось, но просто с дочерью были в кино. Это – радость, и это – каникулы.
2 июля
Вчера полдня, с самого рассвета, ехали по Польше в варшавский аэропорт. Калининградцы часто пользуются аэропортами Гданьска или Варшавы – так проще, чем через Москву. Ехали по красивым землям Северного воеводства (так у поляков называются области или округа), и я чувствовал, что вот-вот начнётся долгожданный отдых.
Северные воеводства в Польше довольно бедные, от этого в них есть особая прелесть. Старые строения XVIII–XIX веков, отстроенные ещё прусскими мастерами, стоят обветшалые, нереставрированные, но чистенькие. Тёмно-красный кирпич церквей и старых ферм очень украшает сельский пейзаж. В этой части Польши гораздо больше старых автомобилей, чем у нас. До сих пор ездят «Жигули» и даже «Москвичи», до сих пор ползают старые польские «Фиаты» времён Варшавского договора и «Полонезы» которые двадцать пять лет назад казались чудом техники и дизайна. Причудливы и забавны для нашего глаза и сознания польские вывески…
Как это ни странно, перелёт во Францию и чудо Лазурного берега контрастируют с польским сельским пейзажем гораздо сильнее, чем с нашим родным.
Первый раз в этом году удалось раздеться и подставить своё белое беззащитное туловище под солнечные лучи. Ощущаю себя абсолютно разрядившимся аппаратом, который наконец-то поставили на зарядку. Сейчас ненадолго зашли в тенёк, чтобы написать это сообщение, – и обратно на солнце. Трещат цикады. Сосны, туи и какие-то другие деревья неподвижны. Зной наполнен смолистыми и морскими запахами.
Вечером, усталые и разбитые после дороги и перелёта, бродили по Сан-Тропе. Каждый раз, когда приезжаю на Лазурный берег, первый вечер мне представляется проникновением в кино. Приятно быть персонажем такого фильма! Приятно быть крошечным эпизодом такой картины.
3 июля
Как же прекрасно море, воздух и ещё не тяжёлое июльское солнце! Сейчас у солнца нет бьющей по голове тяжести, можно наслаждаться им даже в полдень. В морской воде ещё остаётся прохлада, которая к середине июля не пропадёт, и вечером вода будет теплее воздуха, а пока… И вот в связи с этим я сегодня взял и в первый раз за десять лет побрился.
Я не бреюсь уже давно, с тех пор как стал много ездить на гастроли. В разных городах разная вода, разные климатические зоны, лицо не выдерживало. Стал стричь бороду машинкой. Понравилось, привык, и все к этому привыкли. И вот, в первый раз за десять лет, взял свежую бритву и побрился. Удивительное ощущение. Как же это приятно! Прикасаюсь к лицу и думаю: боже мой, кто это?
Однажды со мной случился ужасный курьёз. Было это в Самаре. Из-за того, что в гостинице, в которой пришлось остановиться, проходила то ли свадьба, то ли чей-то юбилей, то ли какое-то другое буйство… Короче, гостиница ходила ходуном, и я не выспался. Утром встал, умылся и решил подстричь брови. Стригу я их той же машинкой, что и бороду, выставляя определённое количество миллиметров на специальной насадке. Я выставил миллиметры, но после бессонной ночи забыл надеть насадку. А потом – вжжжик! – и я вижу в зеркале, что у меня практически под ноль сбрита бровь. Это выглядело настолько дико! Отсутствие брови на лице гораздо заметнее, чем самый жуткий шрам. Причём было понятно: то, что я сделал, непоправимо. Я долго стоял в изумлении, потом выматерился и аккуратно сбрил вторую бровь, вспоминая Боба Гелдофа в фильме «Стена». Правда, у него брови не такие густые и не такие тёмные, так что я выглядел гораздо более дико. А вечером должен был быть спектакль.
Те, кто увидел меня днём, подумали, видимо, что я сошёл с ума или решил совершить какую-то очень странную акцию. Перед спектаклем я попробовал нарисовать брови косметическим карандашом, но получилось ещё страшнее, и я отказался от этой идеи… В общем, как минимум две недели знакомые смотрели на меня при встрече не без удивления и даже поначалу не знали, как со мной общаться.
А вот сегодня я побрился и подставил гладкое лицо под уже июльское, но ещё не лютое солнце. Как хорошо отдыхать!.. Опустился вечер, всё затихло, даже цикады замолчали. Скоро изменится ветер, принесёт с гор вечернюю прохладу. Хорошо! Просто хорошо!
6 июля
Июльский зной наступил вчера неожиданно и всецело. Буквально в ближайшие дни число отдыхающих должно удвоиться. Тогда в море будет ещё больше яхт, а в небе – ещё больше вертолётов. Какое же здесь празднество жизни! Всё шевелится, люди беспрерывно куда-то едут, плывут, летят, купаются, что-то едят, загорают, покупают, очень много разговаривают и смеются. Чем хорош Лазурный берег? Тем, что безудержная роскошь местных, давно привыкших к здешним условиям аристократов и иже с ними, а также наших недавно, но прочно освоившихся здесь очень богатых людей уравновешена огромным числом молодых и не очень людей, которые ездят на мотороллерах, снимают маленькую квартирку на большую компанию, совсем не близко от моря, едят хлеб и сыр из магазина, пьют самое дешёвое вино, с любопытством разглядывают яхты и роскошные кабриолеты, и при этом проводят время веселее, чем обладатели яхт и кабриолетов. Главное – здесь всё это перемешано и создаёт общий шум и радостную атмосферу.
А мы с моим другом снова поспорили. Может, помните, я рассказывал, как мы с ним поспорили, я проиграл и пошёл на улицу целовать первую попавшуюся женщину. А ещё этот мой друг удивительным образом разыграл меня на первое апреля. Об этом я тоже рассказывал. Мы очень любим с ним спорить, биться об заклад и заключать пари. Вот мы и поспорили.
Мы сидели на пляже, и вдруг появились две барышни. Одна из них сразу привлекла к себе всеобщее внимание тем, что… собственно, она хотела привлечь к себе внимание. Невысокая, азиатской внешности, скорее яркая, чем красивая. Она привлекала внимание своей походкой, поведением и… тем, что почти моментально осталась топлес. Несмотря на яркую восточную внешность, я сразу был уверен, что барышня наша, а мой товарищ был уверен в обратном. Мы поспорили, даже сделали предположение относительно имени. Друг назвал несколько иностранных имён, а я сказал: либо Ольга, либо Ирина, либо Жанна (вот такой неожиданный набор).
Выиграл я, она оказалась Ольгой из Казахстана, уже давно проживающей в Москве. По тому, как она спокойно отнеслась к нашему к ней подходу, и по тому, как тут же попросила купить ей шампанского, мы догадались, что она не только наша, но ещё и находится на пляже во Франции с профессиональной целью. Больше мы её не видели, но главное не это. Главное – я выиграл спор, а мне с моим другом это редко удаётся.
Проигравший сегодня вечером на набережной порта Сан-Тропе в нарядной одежде прыгнет в воду. Там везде пришвартованы яхты, прыгать придётся между яхт. Единственная уступка – это будет ныряние без обуви, потому что обувь можно потерять, да она в любом случае будет испорчена. Вот. Жду вечера.
9 июля
Как удивительно: Сан-Тропе, некогда совсем деревня, превратился для многих в вожделенное место, наполненное магазинами, галереями, разного качества, но в основном хорошими ресторанами… Сюда стекаются и здесь тратятся такие деньги! Забавно смотреть, как с вечерними сумерками набережная и порт Сан-Тропе превращаются в ярмарку тщеславия. Плотно, борт к борту, стоят большие и не очень яхты, на них ужинают и делают вид, что ни на что не обращают внимание в основном одетые в белое люди. Вдоль яхт прогуливаются те, кого можно назвать зеваками, рассматривают скучающих людей в белом, пытаются заглянуть в доступные глазу внутренние помещения яхт и усиленно фантазируют на тему: каково это, отдыхать на яхте. Вдоль порта медленно ползут роскошные автомобили или громко, почти истерично взрёвывают моторами «Феррари» и прочая мощная техника. Этим машинам не нравится ехать медленно, и их зверские двигатели ревут, заставляя окружающих оглянуться или вздрогнуть, к ленивой радости владельцев. Вот так вечером, на небольшом кусочке французского берега длиной метров четыреста, проходит карикатурная ярмарка тщеславия, где всё кажется неторопливым, вальяжным и равнодушным, а на самом деле исключительно для этих четырёхсот метров люди покупают дорогие машины, драгоценности, строят яхты и выделяют огромные суммы из семейных бюджетов на салоны красоты и пластические операции.
Наших на этой ярмарке много. И яхты у наших побольше, и бриллианты крупнее, и машины мощнее, и ноги длиннее у наших барышень… Но французы и прочие европейцы, привыкшие, видимо, ещё с детства, с родителями, отдыхать в этих местах в те времена, когда Лазурный берег ещё не был таким вожделенным и раскрученным местом… Так вот, эти французы умеют свои не такие крупные бриллианты носить так, как наши не умеют. Они носят шляпы и южную одежду как надо, и это им чертовски к лицу, даже если лицо немолодое и к нему не прикасалась рука косметолога. А ещё здесь много сильно загорелых людей. Таких загорелых, что, кажется, загар у них уходит на сантиметр вглубь. Как бы я хотел хоть раз в жизни так загореть! Но для этого нужно просто жить у моря.
Здесь легко встретить на пляже или набережной знаменитых людей. Я имею в виду настоящих звёзд. Не наших, а французских или голливудских. Люди реагируют на них спокойно, улыбаются, может быть, оглядываются, но не дёргают, не кричат, не тычут пальцами. Вчера плыл в море и нос к носу столкнулся с Ральфом Файнсом. А потом, в маленьком кафе на пляже, встретил Лиама Нисона. Мы оказались совсем рядом, и я сказал ему, что он здорово сыграл русского морского офицера (в фильме «К-19») и форму носил правильно, в отличие от Харрисона Форда. Он сказал, что у них были очень хорошие консультанты. Расспросил меня о деталях, которые были ему любопытны и непонятны во время съёмок. В общем, мы немного побеседовали и немного выпили, я – вина, а он – чего-то со льдом. Единственное, сказал я ему, что было неправдоподобным в созданном им образе подводника, – это то, что наши подводники практически не бывают такого большого роста. А потом мы сфотографировались, по моей просьбе. Было приятно кого-то попросить сфотографироваться, обычно бывает как раз наоборот.
До воскресенья, а стало быть, до конца отдыха осталось совсем чуть-чуть. Хотя домой уже хочется. Значит, отдых удался. Главная цель любого отдыха – это возможность соскучиться по дому. Цель достигнута.
11 июля
Наступил последний вечер каникул. Сегодня решил на пляж не ехать, а дойти, захотелось детских ощущений. Тех самых, когда от бабушкиного дома в Жданове (Мариуполе) долго шагал по звенящему солнцепёку, по пыли и идущему от асфальта жару, к морю. Придумывал себе какие-нибудь занятия типа не наступать на трещинки, ловил бабочек… Вот сегодня решил дойти до моря, чтобы всё это вспомнить. Прошёл и вспомнил.
Когда вот так идёшь, загар прилипает сильнее, чем на пляже. Шагал, сняв майку и повязав её на голову. Я был чуть ли не единственным пешеходом на этой дороге. Мимо ехали машины, трещали мотороллеры. Несколько раз меня спросили, причём на разных языках, как проехать на пляж. Приняли за местного. А кто ещё может разгуливать по жаре без майки и уже весьма загорелый, но главное – никуда не спеша!
Приятно видеть на пляже свежеприбывших. Они белые, всё рассматривают, выливают на себя литры всяких кремов для или от загара (я не разбираюсь). С жадностью заказывают напитки, с жадностью купаются, и всё их радует. Через пару дней они будут лежать, читать скучные книги и лениво что-нибудь попивать, с неохотой тащиться за детьми к прибою, чтобы присмотреть за их купанием. Я всё это пережил за прошедшие десять дней. А сегодня чувствовал, что это последний день каникул, и хотелось всем напитаться, насладиться и по возможности насытиться.
Сегодня было много медуз, и пацаны с сачками их вылавливали. Они это делали не без опаски, потому что родители, поднимая строго палец вверх, каждый на своём языке, говорили, что медузы очень опасны. Выловленную медузу обступали разновозрастные мальчишки, что-то горласто обсуждали, а потом закапывали в песок. А моего друга медуза ужалила, или, если говорить по-детски, укусила. У кого-то из отдыхающих нашелся специальный крем, а слух об «укушенном» распространился среди детей моментально. Они подходили, с интересом рассматривали моего друга и его намазанное мазью плечо. Стояли, как сурки возле норки, и что-то тихонечко между собой обсуждали. А друг намеренно изображал сильные муки. Они с уважением на это посмотрели и стали к медузам относиться осторожнее.
Как дети из разных стран моментально находят общий язык и какое-то совместное дело! Каждый на своём языке что-то доказывают, кричат, периодически заходятся плачем и с рёвом бегут за защитой к родителям. А родители уже не очень могут найти общий язык: языковой барьер. Остаётся только вежливо улыбаться.
Как же неутомимо дети что-то делают на пляже: роют, ищут что-то в прибое и при этом непременно находят, носят ведёрками воду, с радостью разрушают из песка не ими построенное, а потом с не меньшей радостью строят что-то с теми, чьё строение только что разрушили… Жуют, пьют, куда-то всё время хотят. Даже на нытьё у них уходит очень много сил. Я смотрел на всё это и понимал, что уже могу им только завидовать – меня на жизнь в их режиме и на полчаса не хватит.
Вернулся с пляжа так же, пешком. Утомился, потому что надо было идти в гору. Запылился, вспотел, принял душ и вот сейчас диктую эти строчки. Скоро закат. Вот бы каждый день на отдыхе удавалось проживать, так цепко улавливая каждый час, так внимательно чувствуя каждый запах, ветерок и переход одного времени дня в другое. Не получается! Десять дней назад казалось, что каникулы будут очень долгими. И вот последний вечер. И вот она, острота восприятия.
17 июля
Позавчера прибыли утром в Иркутск – Денис Бургазлиев, его гитара и я. Гитара в фильме сниматься не будет, просто Денис без неё не ездит. Два дня ушли на акклиматизацию… Точнее, не на акклиматизацию, а на вхождение в иркутский часовой пояс. С акклиматизацией всё проще. Здесь стоит чудесная погода, то есть тепло, но не жарко, вечером прохладно, но не холодно, а ночью просто хорошо, правда, не без комаров. А что с ними поделаешь – Сибирь-матушка! Я с большим трудом переношу смену часовых поясов при движении на восток. Когда летишь на запад, всё очень просто: вылетел из сибирского города в Москву утром, например, в девять, прибыл в столицу в те же самые девять по московскому времени, прожил день, постарался перетерпеть сонливость, уснул вместе с москвичами и проснулся утром уже вошедшим в жизнь и в часовой пояс. А вот на восток иначе. Вылетел вечером, пролетел ночь насквозь, приземлился утром, и в то время, когда местные люди бодро идут на работу, ты ходишь варёный и ни черта не соображаешь. В общем, два дня ушли на то, чтобы войти и слиться с местной жизнью. Денису помогала гитара – он на ней играл и быстрее меня адаптировался. А я то засыпал раньше времени, то просыпался в пять утра, понимая, что больше спать не могу… Вставал и шёл смотреть, как рыбаки на Ангаре возле гостиницы ловят хариуса, а днём засыпал… В общем, маялся, а сегодня уже началась работа.
Сегодня ездил на полигон с инструктором по огнестрельному оружию, учился правильно обращаться с пистолетами. Вы не подумайте, в фильме «Сатисфакция» мой герой не стрелок, не боец и не профессионал в смысле обращения с оружием, но в одном эпизоде должно быть видно, что он знает, как правильно обращаться с пистолетом, и здесь нужно заучить движения, чтобы это выглядело убедительно. Мне было интересно. Правда, оружия я опасаюсь: есть в огнестрельном оружии какая-то притягательная жуть. Именно жуть. Со стрелковым оружием мне на службе дело иметь практически не приходилось. За всю жизнь я несколько раз стрелял в тире, из пистолета в том числе, но правильно обращаться с ним не умею, точнее, не умел до сегодняшнего дня. Инструктор и режиссёр в итоге остались моими действиями довольны.
Завтра первый съёмочный день, будет разбита традиционная тарелка… Эта киношная традиция сродни разбиванию бутылки шампанского о борт спускаемого на воду корабля. Завтра же познакомлюсь со съёмочным коллективом и непременно об этом расскажу. Завтра вообще для всех тех, кто долго готовился к съёмкам фильма «Сатисфакция», ответственный и незабываемый день.
18 июля
Ну… съёмки начались!
Сегодня я проспал. Мало того, что проспал, – опоздал на съёмочную площадку. Со мной такого не бывает: я всегда просыпаюсь вовремя, а если очень устаю, ставлю будильник. А сегодня не услышал будильника, потому что забыл телефон в ванной комнате, по этой же причине не услышал, как мне звонили и беспокоились… А беспокоились сильно, потому что знают, что я не опаздываю, – в общем, кошмар. Когда меня наконец разбудили стуком в дверь, я подскочил и оделся, превзойдя свои прежние скоростные нормативы времён службы на флоте.
Все предыдущие дни стояла хорошая погода, а сегодня, понятное дело, пошёл дождь… Но съёмки начались, хлопушка хлопнула, прозвучало: «Сцена номер один, кадр первый, дубль первый». Режиссёр Юра Дорохин выкрикнул последовательно: «Мотор, камера, начали!» – и фильм «Сатисфакция» начал своё движение от начала к финалу. Удивительное ощущение! Такая долгая подготовка, так много было сомнений и даже неверия в то, что приступим к съёмкам, столько сложностей, нервов, такой был длительный путь проделан многими людьми для того, чтобы то, что сегодня началось… началось.
А потом была разбита тарелка! Тарелка разбивается после первого удачного дубля. Таким оказался четвёртый. Вся съёмочная группа собралась, сфотографировалась, и тарелка была разбита. Но тарелка – это же не просто тарелка, и разбивается она не об асфальт или камень. На тарелке должны быть и были написаны имена всех задействованных в фильме людей, ну и, собственно, название фильма. На нашей тарелке имена были написаны белым по белому. Кто-то проделал изрядную работу. Жалко было! Но надо. Кинематографическая тарелка разбивается о штатив камеры, и разбить её надо качественно. А то помните примету – если бутылка шампанского с первого раза не разбивается, не видать удачи кораблю. Но наши режиссёры разбили тарелку, как надо.
Как же мне понравилось ощущение начала! Удивительно видеть момент превращения просто ребят, которые собрались в одном месте для какого-то дела, в профессионалов, когда каждый знает свою задачу, свою технику и своё место. Чудесный момент! Если бы вы видели, как преобразился наш главный оператор Андрей с замечательной фамилией Закаблуковский! Из довольно тихого и чего-то бормочущего себе под нос человека он вдруг превратился в счастливого и очень красивого профессионала. Глаза у него заблестели даже ярче, чем объектив его камеры.
И пусть сегодня были сняты, казалось бы, малозначимые моменты, те, которые в фильме займут секунды и вряд ли запомнятся зрителю, – уже есть первые кадры. И это, конечно, всех воодушевляет.
19 июля
Никогда в жизни не носил костюмы. Наверное, в последний раз у меня было то, что можно назвать костюмом, чехословацкого производства, ещё в университете. Он на мне плохо сидел, и я не любил его надевать. А другой купить было невозможно, да я и не видел смысла. С тех пор мне не было надобности и повода носить костюм. Но вот сегодня я облачился в тёмно-синий, специально для меня подобранный итальянский тонкий костюм и сразу почувствовал, что зря прожил столько лет. Денис же чувствует себя в костюме как рыба в воде.
Сегодня мы снимали несколько офисных сцен. Все происходило в моём кабинете, который уступил нам на воскресенье его владелец. Не волнуйтесь, фильм не производственный: в офисе наши герои проведут немного времени. Забавно было посидеть в рабочем кресле крупного руководителя, за рабочим столом, пошелестеть бумагами, поподписывать что-то дорогой ручкой.
У моего героя есть секретарша Лена, актриса Татьяна Скороходова. Если помните наш ролик «Настроение улучшилось-2», она там присутствует в виде эффектного и очаровательного майора ГИБДД.
На рабочем столе среди других обязательных атрибутов стоял портрет В. В. Путина. Подчёркиваю, не президента, а премьер-министра. Видимо, у хозяина такие предпочтения. Так вот, Владимир Владимирович на этом портрете хоть и улыбался, но смотрел весьма строго и проницательно. Своим присутствием и взглядом он испортил мне пару дублей. Я из-за усилившегося чувства ответственности спутал слова, а один раз, бросив на портрет беглый взгляд, не удержался и рассмеялся.
Съёмки сегодня ещё не закончились, в данный момент снимают сцену, в которой я не участвую. Но скоро позовут на площадку. Дальше я расскажу про технические стороны кинопроцесса и про то, что делают люди, которые всегда остаются за кадром. У нас отличная команда, мне будет приятно о них рассказать.
21 июля
Вчерашний съёмочный день был для нас, артистов, очень длинным и весьма скучным. Особенно для Дениса Бургазлиева, которому не довелось сказать ни единого слова в кадре. Говорил только мой персонаж, да и то немного. Снимали маленькую сцену производственного совещания. Точнее, завершение совещания. Самого совещания в фильме, к счастью, не будет.
В массовке в нашем кино снимаются в основном друзья, знакомые, приятели Юры Дорохина. Все с удовольствием соглашаются поучаствовать. Конечно! Это же интересно – посмотреть, как делается кино. Люди разные, но, как правило, занятые, со своими делами, малым и средним бизнесом. Перед началом съёмок все радуются, предвкушают увлекательное приключение.
На съёмках артисты в основном ожидают. Сняли дубль – артистам приходится сидеть и ждать, потому что будут переставляться свет, передвигаться оборудование, перекладываться рельсы, по которым ездит камера, перевешиваться микрофоны и прочее-прочее. Такая перестановка длится неопределённое время. И блеск в глазах у людей, которые с интересом шли посниматься в массовке, быстро исчезает. Они увидели скучный, длительный, занудный и, можно даже сказать, тягомотный процесс постоянной технической возни людей, которые всегда остаются за кадром. Массовка хоть на секунду в кадр попадает, а многочисленные техники – никогда. Вот кто подлинные рыцари, преданные кинематографу.
Мы с Денисом, да и Юра (наш режиссёр), пытались шалить, шутить, поддерживать на площадке живую атмосферу. Но в какие-то моменты наваливались сонливость, усталость. Вчера в Иркутске было жарко и душно, а в помещениях кондиционеры выключали, чтобы шум не мешал записывать звук. Поэтому все ходили варёные и разбредались по углам подремать. Никакого ощущения радости, наоборот – ощущение трудного, нудного производства. Такое часто бывает. И те, кто из любопытства шел посниматься в массовке, больше на такую авантюру не соглашаются.
А в итоге девятичасового труда довольно большого числа людей получится две с половиной минуты, которые попадут в фильм.
Сегодня на Иркутск обрушилась, или, я бы даже сказал, навалилась сильнейшая гроза и рухнул ливень. Улицы превратились в реки. Потом гроза затихла, и на западе даже проскользнуло закатное солнце. Назавтра обещают с утра – дождь, днём – грозу. Если так случится, у нас будет вынужденный выходной: сцену на стройке снимать под дождём невозможно. А так запланированы грузовики, другая строительная техника. И в данный момент мы смотрим на заходящее солнце. И сильно надеемся на ошибку синоптиков…
23 июля
Пишу прямо со съёмочной площадки, сижу и диктую. Сидим на верхнем этаже строящегося огромного комплекса: сильный ветер, жарко, экрана из-за солнца почти не видно, а вокруг панорама Иркутска, Ангара, и хорошо видно плотину Иркутской ГЭС.
Позавчерашний день был для меня самым муторным: снимались кадры для титров. Оператор и техники полдня выдумывали и конструировали очень сложную штуку: подвешивали камеру так, чтобы она сама могла вращаться на расстоянии и можно было снять листок бумаги и кончик ручки, которой выводятся на бумаге слова. То есть представьте себе, что ручка, точнее, самый её кончик, будет на весь экран. Они смастерили эту конструкцию и очень ею гордились. Вторую половину дня я из самых неожиданных поз, иногда даже не видя, что пишу, выводил на бумаге довольно корявые буквы. Во-первых, у меня и без того почерк не очень, во-вторых, это было неудобно. Работали дотемна, получили секунд двадцать бесценного, по мнению режиссёров, изображения. И все технические люди тоже были довольны… Причём сложнейшее техническое сооружение было по окончании съёмок безжалостно разобрано раз и навсегда. Мне было бы жалко, но технические люди нашей съёмочный группы – настоящие рыцари, настоящие герои, и они очень щедро относятся к результатам своего труда.
Вчера мы долго ждали хорошей погоды, осваивались, месили грязь. За вчерашний день сняли много разных проходок, переходов, малопонятных для актёров планов. Играть ничего не пришлось – играем сегодня, и сегодня нам, актёрам, интересно, особенно мне. Через некоторое время мне предстоит ударить человека по лицу. Точнее, не мне, а моему персонажу, и не человека, а другого персонажа. Но от этого волнения ничуть не меньше. Мне этого никогда не приходилось делать… Драться приходилось, ударить я могу. Но на съёмочной площадке, не по-настоящему, и так, чтобы выглядело по-настоящему… Такого я не делал. Очень боюсь ударить по-настоящему. Завтра обязательно про это расскажу.
24 июля
Вчера был плодотворный день: все довольны работой и тем, что удалось сделать. Человека по лицу я ударил, при этом ни моя рука, ни лицо человека не пострадали, и все сказали, что ударил я очень убедительно. На съёмке присутствовал профессиональный в прошлом боксёр, и он сказал, что у него аж мурашки по спине побежали. Когда я посмотрел отснятый материал, у меня и у самого где-то что-то побежало, потому что таким и с таким лицом я себя никогда не видел.
Я совсем не люблю смотреть записи своих спектаклей, но вот в кино мне на себя смотреть интересно. В первый раз я это почувствовал, когда смотрел фильм «Прогулка», потому что увидел себя таким, каким никогда не ощущал. Всё-таки дистанция между мной и моим театральным персонажем небольшая, а кто-то её даже и не видит, зато в кино эта дистанция зависит не только и даже не столько от меня, сколько от режиссёра. И в кино я себя вижу не своими глазами, а глазами того, кто является автором фильма, то есть того, кто ставит мне актёрскую задачу и видит меня по-своему.
Вчера в Иркутске стояла страшная жара – 35 °C, и на открытой строительной площадке пекло. Все изнывали от жары, но мужественно работали. Практически у всех к вечеру появился этакий шофёрский загар, и после съёмок все побежали покупать кефир, смазать ожоги. Я был в белой рубашке, и мне нужно было постоянно промакивать себя под рубашкой салфетками, чтобы на белой ткани не были видны мокрые пятна.
А вот сегодня у нас выходной и, разумеется, дождь. На завтра и на воскресенье обещают понижение температуры до +8 °C и циклон, то есть, проще говоря, опять дождь. Не припомню, чтобы я когда-нибудь в жизни так интересовался погодой и так бы по этому поводу переживал.
С завтрашнего дня стану рассказывать про нашу команду и про разные киноспециальности. Во-первых, это должно быть кому-нибудь интересно, а во-вторых, те ребята, которые с нами работают, все без исключения заслуживают, чтобы про них рассказали. Все они молодые профессионалы с таким киноопытом, по сравнению с которым мой съёмочный опыт – просто кружок «Умелые руки». Да и люди отличные.
