скачать книгу бесплатно
– Ты тут не очень-то задавайся, – тем не менее смело осадил его Витька, хоть и сильно переживал за последствия: ведь сказочные персонажи, они только на первый взгляд выглядят, как самые обычные люди, а на самом деле они обладают такими способностями, что лучше их не трогать.
Однако на Витькино счастье этот попался какой-то рохля, потому что ни с того ни с сего вдруг заныл, как девчонка, даже противно смотреть:
– Ты зачем меня сюда заманил?
Витька остолбенело на него уставился:
– Это каким же боком я имею к тебе отношение?
– А ещё друг называется, – пел своё чужой мальчишка, толстощёкий и конопатый, как Пельмень.
– Колюнь, ты что ль? – вытаращил на него свои круглые глаза Витька.
– А то кто ж, – обиженно буркнул Пельмень.
– А я смотрю и не пойму: ты это или не ты, – сокрушённо покачал головой Витька.
– А на кого ты подумал? – заинтересовался Пельмень, перестав ныть.
Витька чувствовал себя неловко из-за того, что не узнал своего старинного друга, и ответил туманно:
– Да-а… там на одного…
Пельмень ухмыльнулся:
– А как ты знакомился? Прямо умора! Думал, что это кто-то другой, а на самом деле это я и оказался!
Довольный, что так ловко обманул Витьку и всю его честную компанию, он пришёл в хорошее настроение.
– Слушай, – спохватился Витька, – а ты-то как сюда попал?
Пельмень, который опять было принялся за свой пирожок, обстоятельно начал рассказывать, с интересом вертя головой по сторонам:
– Я по улице прогуливался, что б, значит, аппетит нагулять… А заодно на свежем воздухе побольше оздоровляться… Иду себе, дышу, пирожки с повидлом лопаю… Мать их только сегодня напекла… горячие… вкусные – язык проглотишь…
– Ближе к делу, – посоветовал Витька, сглотнув набежавшую слюну.
– А тут вы нарисовались, – продолжал Пельмень, на время забыв про недоеденный пирожок. Потому что с этого момента начиналось самое захватывающее, у него даже голос изменился на заговорщицкий. – Пока добежал, а вы, глядь, и в музее уже скрылись… Ну, думаю, сейчас я вас пу-га-ну-у… раз вы сами выбрали такое место, где полно злыдней… Вошёл потихоньку, чтоб дверь не скрипнула, и стал подкрадываться к вам на цыпочках… Почти уже собрался пугать, а тут… – заплывшие глазки Пельменя неестественно расширились, в них плеснул страх, – ка-ак что-то подхватит меня под руки с боков, закружит, я и обомлел… Где это видано, чтобы живого человека так пугать?! А когда очнулся, смотрю, деревья какие-то чужие, не как у нас… Да и вообще всё вокруг какое-то не такое… Ты не знаешь, где мы находимся?
– В сказочной стране мы находимся, – просветил его Витька.
– Да ну! – не поверил Пельмень.
– Вот тебе и ну!
– Мы так не договаривались, – вмешалась в беседу Бабася. – Уговора об этом толстяке не было… А я-то, старая, ума не приложу: пошто это мы на полпути застряли, когда должны были сразу ко мне попасть… Не думала я, не гадала, что ещё один к нашей компании пристрянет… Вот и не рассчитала немного заклинание… Он вон какой жирный… как боров… Тут заклинание покрепче требуется…
– И что теперь, – воскликнула перепуганная не на шутку Люська, – назад не вернёмся?
– Назад-то мы вернёмся, – утешила Бабася, покачав раздосадованно головой. – Да только вот вперёд отсель придётся нам пешком добираться.
– Ничего, – бодро ответил за всех Пельмень, – доберёмся.
Бабася с удивлением оглядела его невиданно толстую фигуру, почмокала губами и сказала:
– Уж больно ты жирён… В пути с тобой одна морока будет…
– Теперь-то чего об этом говорить, – заметил Витька, переживая за своего закадычного дружка, которого Бабася, стоит ей лишь захотеть, вмиг превратит в кого угодно. Чтобы в другой раз он думал своей пустой головой, прежде чем собираться кого-нибудь пугать. – Пускай уж с нами остаётся.
Сообразительный Пельмень быстро протянул Бабасе недоеденный пирожок.
– Самое вкусное осталось, – сказал он, подлещиваясь.
Бабася, любившая всякие сладости, мигом проглотила ничуть не побрезговав, как и должно быть между близкими товарищами. Похвалив материно рукоделие, она махнула рукой:
– Ладно уж, оставайся.
На радостях, что не прогнали, Пельмень пообещал:
– Как только домой вернёмся, я вам целое ведро пирожков принесу!
Чем окончательно расположил Бабасю к себе.
– Это правильно ты придумал, – одобрила она замечательную идею. – Со мной так и нужно поступать. А раз выяснилось, что ты теперь никакой не боров, а добрый молодец, то впредь должен всегда меня пирожками угощать…
Добрый молодец заносчиво задрал свой нос картошкой и горделиво оглядел присутствующих – мол, видите, как меня Бабася зауважала.
Витьке прямо тошно стало от его вида, и он, чтобы сбить с зазнавшегося Пельменя всю спесь, угрюмо обронил:
– Твоё ведро с пирожками Бабасе только на один зуб… Она и раскушать не успеет…
Несвоевременная новость ввергла Пельменя в лёгкую панику: сам он по причине своего малолетнего возраста пока нигде не работал, а родители вряд ли согласятся всю жизнь горбатиться, зарабатывая деньги на пропитание незнакомой старушке, которая даже роднёй им не приходится.
Оставив Пельменя размышлять над своей непростой жизнью после возвращения, Витька обратился к Бабасе:
– И долго мы ещё будем стоять?
– А и правда! – встрепенулась старушка и радушно повела рукой, поклонившись ребятишкам в пояс, как было принято издревле на Святой Руси:
– Милости просим, дорогие мои гостёчки, в сказочную страну.
Витька поудобнее перехватил свой посох и уже было совсем собрался тронуться в путь. Но тут взбунтовался Вовчик, оказавшийся до того упёртым, что даже находясь в волшебной стране, в это не поверил, сочтя всё за некую шутку, которую будто бы желают над ним сшутить.
Потерпеть очередную задержку, которых на сегодня и без того было достаточно, Витька не мог и возмутился. Еле сдерживая себя, чтобы не стукнуть Вовчика палкой по его чересчур умному лбу, он ядовито поинтересовался:
– Значит, по-твоему, выходит, что призраки – это правда, а сказки – обман?
Витька имел в виду их совместное с Вовчиком и Пельменем проживание на одном безлюдном острове, где полно водилось призраков.
– Сравнил тоже, – пренебрежительно хмыкнул Вовчик. – Призраки, они как-никак были всё-таки людьми… Другой вопрос, почему стали призраками… А тут ска-азки! Сказки – это, если хочешь, знать самая настоящая выдумка.
– Может, ты и сам выдумка? – озлился Витька. – Ну-ка дайка я тебя палкой по башке огрею… для проверки!
Вовчик поспешно поднял над собой книгу, чтобы защитить голову от разъярённого мракобеса, который, не бельмеса не смысля в науке, только и знает, что силой навязывать своё ошибочное мнение. Пострадать за науку Вовчик, конечно, всегда готов. Но только это не самый лучший выход. А самый лучший, это когда удастся убедить отсталого человека в своих взглядах, несомненно, самых верных и точных.
– Всё выдумка! – выкрикнул непримиримо Вовчик. – Было бы это правда – тогда другое дело!
Настырный учёный не огрёб палкой только потому, что Витька не успел привести свою угрозу в исполнение: со всех сторон неожиданно налетело чёрное вороньё и с противными криками стало носиться над их головами, поминутно пикируя вниз, чтобы долбануть своими крепкими клювами в какое-нибудь болезненное место.
Мигом переключив внимание на пернатых разбойников, которые своим странным поведением больше похожи были на стаю давно вымерших ископаемых ящеров – зубастых летающих птиродаклей, чем на безобидных птиц, Витька принялся отчаянно размахивать палкой, оглушающе крича на весь лес:
– Кыш! Кыш! Кыш!
Вовчик как стоял, держа двумя руками книгу над головой, так и продолжал растерянно стоять, только от страха зажмурив глаза и сильнее вжав голову в худенькие плечи.
Люська же поступила в соответствии со своими давними девчачьими привычками: ойкнув, она выронила ридикюль, прикрыла руками голову и быстро присела, испуганно затаившись в траве.
А вот Бабася – даром, что считалась древней старухой – не побоялась встретить опасность лицом к лицу. Вертясь на месте и подпрыгивая, она напрасно пыталась ухватить за хвост какую-нибудь зазевавшуюся ворону, чтобы по-своему её проучить, на страх другим сообщницам.
Однако злобное птичье племя, которое даже на вскидку исчислялось миллионом штук, было не иначе как заколдовано. Ладно там неповоротливый Пельмень не мог продемонстрировать свою удаль, но Витька-то, Витька… Ловкий, как обезьяна, и вёрткий, как уж, даже сам он ничего не мог поделать – ни с одной вороной не расправился, хоть и был вооружён палкой. Если это не колдовство, то что тогда?
А потом вороньё само угомонилось, рассевшись на сучках так густо, что вокруг всё аж почернело.
Пытливым взглядом осмотрев их плотные ряды, бывалый Витька нашёл такое поведение слишком подозрительным: с чего бы это мстительным птицам вдруг надумалось взять и успокоиться, если количественный перевес на их стороне?
7
И тысячу раз был Витька прав, что так подумал: из глубины леса явственно донёсся шум, который, судя по усилению, приближался.
Сам Витька, Бабася, Пельмень и Люська выжидательно замерли, с тревогой переглядываясь. И лишь оправившийся от испуга Вовчик беспечно ухмылялся, ожидая очередного подвоха.
Не прошло и трёх минут, как из леса, топая ножищами, будто добрый конь, на поляну выбежала… избушка на курьих ножках. Остановившись перед остолбеневшими ребятишками, она тяжело дышала, то раздуваясь, то сдуваясь, как воздушный шар.
На подвох это ни капли не было похоже: если только не роботы-автоматы приводили избушку в движение. Однако дорогое удовольствие устраивать для одного Вовчика такое представление! Убедившись, что увиденное им никакая не выдумка, а самый что ни на есть настоящий сказочный мир, который имеет полное право на параллельное существование, Вовчик тоже остолбенел за компанию вместе со всеми.
Отдышавшись, избушка присела на траву, поджав под себя ноги, как делают все курицы. Наступила гнетущая тишина.
Что-то Витьке подсказывало, что в любую секунду может произойти такое, отчего не долго и в обморок брякнуться. И по всему видно, это будет только начало…
Первым не выдержал нервного напряжения толстый Пельмень.
– Ик! – громко икнул он.
Такого предательства от него не ожидали, и все вздрогнули, аж подпрыгнули.
– Избушку на курьих ножках что ль ни разу не видел? – зашипел Витька, готовый прямо разорвать его на части.
Не сводя вытаращенных глаз с избушки, Пельмень замотал головой, но губы на всякий случай прикусил, чтобы в другой раз, видно, не оскандалиться. Совестливый!
Из избушки никто не появлялся и мало-помалу боевой дух вновь возвратился к Витьке. Особенно после того, как он разглядел на двери потемневшую от дождей и времени надпись. Корявые буквы были расположены по верхней и нижней части двери, а посредине крепилась подкова, которую, как всем известно, вешают на счастье.
Кто приложил свою руку к написанию полезной информации, можно только догадываться. Это мог быть и Иван-Царевич, и Василиса Прекрасная, которые в разное время успели побывать в избушке. А может статься, и сама Баба Яга, переживая за свою подзабытую известность.
Впрочем, им мог оказаться кто угодно, кому не захотелось вариться в чугунке. Тут главное – вовремя сообразить, чем задобрить кровожадную старуху. А тот человек, по всему видно, был не промах, раз сумел отделаться довольно простенькой рекламой…
Восхищённый изобретательностью неизвестного проныры, Витька с удовольствием прочёл вслух:
– Баба Яга – Костяная Нога.
Потом обернулся к своей команде и во всеуслышание объявил:
– Ничего особенного! Обыкновенное средство передвижения Бабы Яги! К тому же безнадёжно устаревшее!
После чего Витька, жестом пригласив следовать за собой, смело направился к избушке, обмолвившись о том, что он давненько собирался побывать внутри сказочного жилища.
– Я тоже… – кукарекнул прорезавшимся голоском Пельмень, но сам с места не сдвинулся.
Вовчик с Люськой, очевидно, тоже посчитали преждевременным идти на поводу у отважного до безрассудства Витьки и остались стоять.
И только древняя Бабася, которой, на их взгляд, терять было нечего из-за своего преклонного возраста, засеменила следом, бормоча:
– Как бы эта старая карга его не напугала…
И как в воду глядела прозорливая Бабася.
Дверь избушки неожиданно распахнулась, издав до того отвратительный скрип, что даже рассевшееся на деревьях чёрное вороньё вновь обеспокоенно взгалдело, и на порог вёртким чёртом выскочила сама хозяйка.
– Давненько здесь русским духом не пахло! – сходу заявила она своим противным гнусавым голосом, удовлетворённо потирая высохшие ладони.
– Ух ты! – вырвалось у Витьки, и он стал как вкопанный.
Что уж тут говорить о других членах похода: о добродушном Пельмене, домашнем Вовчике и, конечно, Люське, которая хоть и имела невозможно дерзкий характер, но всё же была девчонкой. А все девчонки без разбора, надо признать, слабаки известные. После столь каверзной выходки, учинённой Бабой Ягой, лица у всей троицы стали белее мела.
По правде сказать, Витька тоже был слегка не в себе от увиденного: восковая Баба Яга, которую Дарья вылепила для музея славянской мифологии, по сравнению с настоящей выглядела довольно красивенькой старушкой. А на самом деле безобразней живой Бабы Яги до сей поры Витьке никогда видеть не приходилось.
Один её нос чего стоит! Не зря его все сравнивают с крючком. Крючок он и есть. Только повёрнут вниз. Почти касаясь кончиком подбородка, похожего на печёное яблоко, нос имел удивительное свойство поворачиваться в любой бок, и нюх имел, пожалуй, получше, чем у любой собаки. Догадаться об этом большого труда не составляло – стоило лишь один раз увидеть, с каким проворством Баба Яга мигом примчалась, как только почувствовала поживу. Небось, ради этого все свои дела побросала.
Вот ведь до чего доводит жадность до человечины: даже отсутствие зубов её пыл нисколько не остудило. Должно быть, в этой стране совсем дело плохо обстояло с зубными врачами.
Впрочем, один зуб у Бабы Яги всё же каким-то чудом сохранился. Но какой! Самый настоящий клык, который торчал наружу, как у кабана. (Однажды приходилось Витьке иметь дело с одним клыкастым боровом, и, если бы не знакомый домовёнок Парамошка, вовремя подоспевший на выручку, не стоять бы сейчас Витьке на этом самом месте и не любоваться безобразным видом Бабы Яги) Так что представление о клыках у него сложилось самое печальное.
От такого неудобства рот у Бабы Яги вовсе не прикрывался и был заметно перекошен, что, по всему видно, и стало причиной её невнятной речи. Но, очевидно, на этот почерневший от кариеса, но довольно ещё крепкий клык и была у неё вся надежда.
Более на её злобном лице, испещрённом глубокими морщинами, которые кое-где свисали складками, ничего примечательного не было. Ну разве что на щеке росла бородавка размером со сливу, вся заросшая жёсткими даже на вид волосками.
Про наряд и вообще говорить не стоило, потому что он представлял собой самые настоящие драные лохмотья. Сразу было видно, что за столько лет одежда ни разу не обновлялась, и теперь Баба Яга просто донашивала обноски некогда симпатичного старинного одеяния.
А вот волосам её мог позавидовать любой из рокеров, которые играют на сцене на своих гитарах тяжёлый рок. Музыкантам даже не надо будет трясти вихрами, что они так любят делать, потому как косматые распущенные волосы Бабы Яги и без того растрёпаны во все стороны, будь здоров. Да и медиатор для бренчания по струнам музыкантам не понадобится: длинные с чёрной окаёмкой ногти будут лучшей им заменой.
